«Под этой лестницей жена Колосова нашла мертвую няню», — сообразил Клотов.
Олег Петрович и гость вошли в дом.
— Светлана! — громко позвал Колосов, едва переступив порог.
Не дожидаясь появления хозяйки, мужчины разулись и убрали обувь в шкафчик под вешалкой, на которой в это время года висело совсем мало верхней одежды. В шкафчике майор обнаружил пару тапочек своего размера, а на вешалке — знакомый плащ сиреневого цвета.
«Видимо, не очень хорошо идут дела в детективном агентстве, раз Галя за столько лет не смогла поменять себе плащ».
Он еще помнил то время, когда Галя приходила в этом плаще на службу в РУВД. В памяти до сих пор остался крапчатый рисунок на пуговицах и голубой подклад.
«Она опять оставила на вешалке свой плащ, возможно, специально провоцируя автора записок на новые угрозы», — догадался майор.
В этот момент Галя, по подсчетам Клотова, должна была ехать домой в каком-нибудь переполненном автобусе. Ей нужно было сделать, как минимум, две пересадки и потратить целый час, чтобы добраться из пригорода к себе домой.
Из комнаты, расположенной на первом этаже, из которой уже доносились запахи готовящейся пищи, вышла молодая женщина лет тридцати пяти.
— Света, познакомься — это мой партнер из Екатеринбурга, Андрей. — Колосов указал на Клотова. — Я тебя предупреждал, что он поживет у нас несколько дней… А это моя жена, Светлана.
Майор и жена Колосова обменялись слащавыми улыбками и кивками.
«Почему восемьдесят процентов Светлан — это блондинки?» — подумал Клотов.
Светлана Колосова оказалась очень привлекательной. Большие голубые глаза и пухлые губы поначалу ввели майора в заблуждение относительно интеллекта хозяйки дома, однако в процессе общения ему стало понятно, что Светлана не только соблазнительна и красива, но и далеко не глупа.
Рождение ребенка и три с лишним десятка прожитых лет придали ее фигуре спелые формы, свойственные следящим за собой нерасполневшим женщинам. В этот вечер на Колосовой было короткое и совсем не домашнее платье, которое подчеркивало холмистость ее фигуры и свидетельствовало о том, что гостя ждали.
— Привет, па, — негромко произнес кто-то наверху, и майор вместе с Олегом Петровичем дружно вскинули головы.
На площадке второго этажа стояла девушка. Она держала на руках одетого в ползунки и распашонку малыша. Нетрудно было догадаться, что у нее на руках — третий отпрыск Олега Петровича, названный Алексеем.
— Привет, Лиза, — улыбнулся дочери Колосов.
— Здравствуйте, — добавил Клотов.
— Добрый вечер, — ответила Лиза.
Дочь Колосова оказалась обаятельной девушкой среднего роста, изящной и стройной. Ее прямые волосы ниспадали на плечи и были выкрашены в цвет созревшей пшеницы. От Лизы веяло неким аристократизмом, как от человека, выросшего в достатке и обласканного вниманием. «Изюминкой» девушки были красивые светло-серые глаза.
Однако Клотову показалось, что у Лизы чересчур тонкие губы, и он пришел к выводу, что Светлана выглядит гораздо интересней и соблазнительней, чем ее падчерица.
Но в целом майор не мог не признать, что Олег Петрович в кругу семьи окружен исключительно красивыми женщинами. В какой-то мере это должно было скрасить пребывание Клотова в доме Колосова, поскольку красивое женское общество уже само по себе приятно.
Глава 4
В последующий час Клотов познакомился с остальными родственниками Олега Петровича: с его одиннадцатилетним сыном Николаем, с братом Светланы — Геннадием и мужем Лизы — Валерой.
О каждом из них у майора сложилось первое черновое мнение.
Коля показался майору избалованным шалопаем. Этот маленький и упитанный паренек сразу стал называть гостя на ты, но, по большому счету, не проявил к Клотову большого интереса. Все время до ужина он гонял по дому, управляя машинкой на дистанционном управлении, и выкрикивал при этом громкие реплики вроде: «Вот, черт!.. Разойдись!.. Посторонись, приятель!»
Геннадий оказался немолодым лысеющим мужчиной. Он был худощав и сутул. Несмотря на то что Геннадий часто и подолгу жил у сестры, держался он скромно, будто чувствовал себя обременительным гостем. Его лицо принужденно улыбалось, а глаза бегали. Однако первая же выпитая за ужином рюмка водки сильно преобразила Геннадия и сделала его очень разговорчивым. В компании Геннадий создавал себе имидж эрудита и знатока почти во всех областях. Он был готов учить женщин премудростям вечернего макияжа и делиться с Олегом Петровичем тонкостями ведения бизнеса. Неизвестно, как относились к Геннадию в прочих местах, но родственники воспринимали его болтовню с усмешкой и пропускали ее большей частью мимо ушей.
Валера появился в доме Колосова перед самым ужином. Он приехал на коричневой «Тойоте Королле» девяносто пятого года — подарке тестя к двадцатипятилетию. Клотов был немного удивлен тем, как выглядел зять Олега Петровича. Майор ожидал увидеть красивого высокого парня, амбициозного и хваткого настолько, чтобы заинтересовать привлекательную дочь Олега Колосова. Валера вопреки ожиданиям Клотова выглядел не очень представительно. Он был одного роста с Лизой, щуплым и молчаливым. Его брачный союз с Лизой был тем более странным, что Валера, насколько знал майор, не мог похвастать богатыми родственниками или способностью зарабатывать много денег. Позже Клотов подметил, что Валера очень трепетно относится к своей жене. Это навело майора на мысль, что именно любовь и преданность выделили Валеру из большого числа ухажеров.
Олег Петрович предложил Клотову гостевую комнату на втором этаже. Из окна комнаты был хорошо виден вымощенный двор, ворота, пристройка, в которой находилась охрана, дорога и лес за забором. Из-за забора выглядывал лишь небольшой край навеса, который защищал скамью и отдыхающих на ней от солнца и непогоды. Майор отметил, что из дома невозможно увидеть, что происходит непосредственно на площадке, где расположена скамья.
В соседней комнате жили Лиза с Валерой. Остальные жильцы занимали комнаты в другой половине дома и могли любоваться видом на море. Их комнаты были более солнечные. На стороне, обращенной к морю, тоже была комната для гостей, но ее занимал Геннадий.
Перед ужином Клотов вышел во двор, чтобы покурить. Заодно он хотел познакомиться с Владом. Однако, встретившись в дверях с Олегом Петровичем, майор узнал от него, что в этот день дежурил другой охранник. Влад должен был заступить на сутки в девять утра. Это немного изменило планы Клотова, и он, воспользовавшись случаем, попросил у Колосова сотовый телефон.
Во дворе майор отошел подальше от дома к длинному капитальному гаражу, рассчитанному как минимум на пять машин, и зажег сигарету. Убедившись, что поблизости никого нет, он позвонил Гале.
Она уже была дома.
— Алло.
— Это — я, Андрей, — представился Клотов и отвернулся к гаражу, стараясь говорить как можно тише.
— Привет. Ты — у Колосова?
— Да. Я уже познакомился с его семьей. Сейчас сядем ужинать.
— Тебя никто не слышит?
— Нет. Я вышел на улицу. Взял у Колосова сотовый телефон.
— Все нормально?
— Пока да. Я хочу попросить тебя сделать одно дело.
— Какое?
— Тебе нужно встретиться с Ниной Леонидовной. Я подумал, что пересказ других людей мог сильно исказить события. Пусть она тебе подробно расскажет, как на нее напали. Может быть, она вспомнит какую-нибудь новую деталь.
— А как я ей представлюсь?
— Скажи, что ты работаешь няней у Колосова. Можешь рассказать про письма с угрозами. Добавь, что очень боишься и хочешь посоветоваться с ней, насколько опасно оставаться на этой работе. Кстати, у тебя есть ее адрес?
— В агентстве должен быть ее адрес и телефон.
— Ну тогда действуй. Лучше, если ты сделаешь это сегодня.
Когда восьмимесячный Алексей в очередной раз уснул и позволил взрослым оставить его одного в кроватке, семья Колосовых и их гость собрались в просторной гостиной на втором этаже. Северное окно гостиной выходило на большую застекленную террасу. Дверь на террасу была приоткрыта, и через нее в комнату поступал свежий лесной воздух.
В комнате уже горел свет, хотя в окне, обращенном на запад, только начало розоветь солнце, собираясь нырнуть за береговую полосу на другой стороне Амурского залива.
Все сели за стол, на котором уже стояли холодные закуски. Светлана и Лиза принесли из кухни горячее, большая часть которого была заказана в ресторане, а меньшая — приготовлена Лизой. Геннадий вызвался разливать водку, вино и коньяк.
После первого же тоста атмосфера за столом разрядилась и стала почти что непринужденной. После второго — присутствие незнакомца уже никого не обременяло. По крайней мере, так казалось.
Клотов тоже выпил, чтобы не вызывать недоверие у присутствующих.
Клотов тоже выпил, чтобы не вызывать недоверие у присутствующих.
За столом всех развлекал Геннадий. Алкоголь постепенно развязал ему язык и развеял скованность, которая вначале была очень заметна в его поведении.
Геннадий разглагольствовал обо всем подряд, перескакивая с одной темы на другую. Его болтовня почему-то вызывала у сидящих за столом скрытые усмешки и недоверие. Майор не сразу разобрался, в чем причина такого снисходительного и насмешливого отношения, но вскоре понял, что Геннадий часто без зазрения совести привирает. Причем врал и преувеличивал он с таким вдохновением и искренностью, что никто не считал себя вправе его разоблачать, а наоборот, старался подкинуть ему очередную пищу для разговора. Даже Светлана не пыталась прервать «бенефис» Геннадия и только улыбалась, когда брат особенно лихо сочинял. Она знала, что Геннадий обижался, когда прилюдно сомневались в правдивости его слов. Поэтому, когда брат рассказывал о чем-нибудь вроде того, как в Монголии катался на трехгорбом верблюде, Светлана молча кивала головой, словно подтверждая его невероятные истории.
— Что сказал врач о сломанном ребре? — поинтересовалась Лиза, предлагая Геннадию новую тему для разговора.
— Да ну его, — пренебрежительно отмахнулся Геннадий. — Двоечник. Вместо того чтобы учиться, он в мединституте студенток по углам зажимал.
Видя, что гость не понимает, о чем идет речь, Геннадий объяснил:
— Позавчера я попал в небольшую переделку. Меня предупреждали, что Владивосток — город портовый и что преступность здесь процветает, но того, что столкнусь с этим лично, — не ожидал. Когда вышел вечером из супермаркета, на стоянке группа подростков пристала. Человек пять.
— Вчера их было четверо, — вставил реплику Валерий.
— Ну, может быть, и четверо. Я не считал. Да и сумерки уже были. Попросили, как водится, прикурить, потом напали. Мне повезло, что я в молодости боксом занимался. Но под дых крепко получил. — Геннадий осторожно потрогал верх живота.
— Странно, что они вам по лицу ни разу не съездили, — заметил Валерий.
— Так я ж уворачивался, — не без гордости заметил Геннадий и сделал над столом несколько неловких боксерских движений. — А может, пацаны особенно и не старались. Наверно, просто хотели развлечься. Когда охранник со стоянки закричал, они все бросились врассыпную. Я, может быть, и не вспомнил бы про этот случай, но ребро стало сильно болеть. Я надеялся, что боль пройдет, но за вчерашний день стало только хуже. Поэтому я сегодня пошел в травмпункт. И представляете, что мне там сказали?! Что у меня — ушиб. Вы слышали?! Но я-то вижу, что перелом. Я врачу объяснил, что у меня скрытый нижнереберный перелом, а этот бездарь, сразу видно, что анатомию в институте прогулял, даже не имеет представления о строении ребра. Я понял, что зря теряю время. Махнул рукой на бесплатную медицину и ушел. Ребро ведь не рука, срастется как-нибудь.
В то время как Геннадий блистал «эрудицией», собравшиеся за столом в основном молчали и лишь изредка обменивались короткими репликами. Валера кроме двух замечаний, обращенных к Геннадию, больше не сказал ни единого слова. Он сидел и хмурился, будто был чем-то расстроен. Судя по тому, что родственники Валеры не обращали на замкнутость парня никакого внимания, Клотов предположил, что немногословность была его характерной чертой.
Коля за столом баловался и дважды ронял еду на пол, за что заработал несколько замечаний от отца. Светлана, видимо, не решалась ругать пасынка. При очередной выходке мальчишки она лишь хмурила брови, и Колосов, видя реакцию жены, сам делал замечание. Коле было скучно, но он оставался за столом и вертелся на стуле, ожидая десерт.
— Коля, это ты заходил в мою комнату? — строго спросила Лиза младшего брата.
— Не-е.
— Врешь?
— Че я там забыл? — не хотел сознаваться мальчишка.
— Может быть, он действительно ни при чем, — вмешался в разговор отец. — У тебя что-то пропало?
— Ничего не пропало, — ответила дочь. — Просто я заметила, что кто-то рылся на моей книжной полке. Книги и журналы стоят в другом порядке. Однажды Коля уже копался в моих журналах, когда интересовался девушками в купальниках.
Лиза ехидно улыбнулась.
— Может быть, это не он, — заступилась за пасынка Светлана, немного смущенная тем, что о семейных делах заговорили в присутствии гостя. — Коля ведь пообещал, что больше не будет заходить в твою комнату.
— Я спросила, чтоб в этом убедиться.
— Да не трогал я твои журналы! — огрызнулся Коля. — Я папины смотрю.
Олег Петрович строго посмотрел на сына, и тот замолчал. Светлана смутилась.
— Что получил за сочинение? — поспешно спросила Светлана, вероятно, не желая продолжать разговор о папиных журналах.
Коля небрежно махнул рукой, дескать, зачем интересоваться такой ерундой.
— Нормально. Четыре.
— Ты в каком сейчас классе? — поинтересовался дядя.
— Вы ж неделю назад спрашивали.
— Не огрызайся, — сделал замечание отец.
— В шестой пошел.
— Это в пятый по-старому? — уточнил Геннадий. — Старайся. Тетя Света в твоем возрасте училась на одни пятерки.
— Почему ж она сейчас на четверку написала?
Геннадий удивленно посмотрел на сестру.
Та кивнула:
— Я помогаю Коле писать сочинения. С литературой у него неважно.
Когда ужин подходил к завершению, зазвонил телефон.
Светлана в это время собиралась пойти на кухню за десертом и оказалась ближе всех к телефону. Она взяла трубку.
— Алло.
Клотову показалось, что в следующее мгновение жена Колосова поменялась в лице. Ее глаза сузились, а губы сжались. Словно пытаясь спрятаться от любопытных взглядов, Светлана повернулась к столу спиной, и майор уже не мог видеть ее лица.
Жена Колосова слушала недолго, после чего сказала, пожалуй, излишне грубо, поскольку на это обратили внимание многие из присутствующих:
— Позвоните позже. Мы сейчас ужинаем… В десять часов. На сотовый.
Положив трубку, Светлана вновь повернулась к столу. Внешне она была спокойна и расслабленна. Однако майор был уверен, что жена Колосова взволнованна, но умело скрывает это.
— Кто звонил? — спросил Олег Петрович. Его тоже удивил резкий тон супруги.
— Это по твоей работе, — объяснила Светлана и невинно улыбнулась. — Я подумала, что сейчас неподходящее время для деловых разговоров, и попросила перезвонить.
«Не очень вежливо «попросила», — подумал Клотов.
— А кто звонил?
— Я не поняла.
— Может быть, хотели поговорить по важному делу, — неодобрительно заметил Колосов.
— Нет. Ничего важного, — успокоила его Светлана. — Сказали, что звонят по пустяку, и спросили, когда лучше поговорить, сейчас или попозже.
Этот ответ удовлетворил Колосова. Однако майор мог поспорить, что жена Колосова солгала.
— Лиза, ты не поможешь мне принести чай? — попросила Светлана.
— Конечно, Света, — отозвалась девушка и пошла с мачехой на кухню.
Клотов давно обратил внимание, что Лиза, пользуясь небольшой разницей в возрасте, называла мачеху Светой, в то время как Коля обращался к ней не иначе как «тетя Света», но на ты.
Лиза и Светлана принесли на подносах чай, кофе и торт.
— Лиза сама испекла торт, — похвасталась за падчерицу Светлана. — Она дизайнер. В ее руках все становится произведением искусства.
Торт на самом деле выглядел необычно. Он был несимметричным и странным, словно скульптура, собранная из подручного хлама каким-нибудь чудаковатым абстракционистом.
— Похоже на свалку, — метко подметил Коля.
— Я назвала торт «Костром желаний», — сказала Лиза, не скрывая гордости за свое творение.
Клотову достался кусок торта, в оформлении которого он распознал сделанную из мармелада и крема заднюю часть автомобиля. Он не стал говорить о своем открытии, поскольку не был уверен, что глаза и воображение не подводят его. Позже выяснилось, что он правильно сделал, когда промолчал. После непродолжительных уговоров со стороны Светланы Лиза согласилась раскрыть свой творческий замысел, и оказалось, что в тарелку майора положили «стилизованную погоню человека за материальными благами».
«Ох уж эти дизайнеры, — не без иронии подумал Клотов. — Хорошо, хоть вкус у этого «Костра» приличный».
Торт понравился всем, поэтому никто даже не притронулся к коробке шоколадных конфет, лежащей на столе. Только Коля попытался незаметно стянуть одну конфету, но заслужил подзатыльник от старшей сестры и смиренно вернул добычу на место.
— Ему нельзя, — объяснила Клотову Светлана, чтобы гость не подумал, что они терроризируют мальчугана. — У него аллергия на шоколад. Как поест, покрывается красными пятнами.
— А как же торт? — спросил майор.
— В нем нет шоколада, — объяснила Лиза.