За СВОЮ работу – над своим новым романом!
Несмотря на строгое предупреждение, на следующий день опоздали сразу две семинаристки: Оксана Максимова явилась на десять минут позже и стояла растерянная у входа, слушая выговор преподавательницы, и тут в спину ее едва не толкнула Люда Сенькина.
Элен Григ, которая, выговаривая Оксане, все же колебалась, не пустить ли ее на занятия, сразу передумала. Два ослушания – это уже чересчур! Такого неуважительного отношения к своим семинарам и своему времени она простить не могла.
– Вы не дорожите словом в жизни – значит, вы не дорожите им в творчестве. Но я им дорожу! И если я сказала, что не допущу опоздавших к занятию, – значит, не допущу. Прошу вас покинуть помещение.
– Пробки… – робко проговорила Оксана, – сегодня какие-то необыкновенные, больше, чем обычно…
– Эка новость! – холодно отозвалась Элен. – Вы ведь знаете, что пробки! Так вышли бы с запасом. Или воспользовались бы общественным транспортом!
– А я общественным! Но все равно автобусы в пробках стоят! И метро еле плетется! – жалобно оправдывалась Сенькина. – Хорошо вам, вы живете в центре, пешком за пятнадцать минут можете дойти – а я на окраине, мне на перекладных! Все ноги отморозила, пока на остановках стояла!
– Следовало выйти пораньше, только и всего, – повторила Элен.
– И перед едой надо мыть руки, да?! И воду за собой спускать в туалете?! Что вы с нами, как с детьми! – подала реплику с места Марина Бурлак. Она-то пришла вовремя, но решила заступиться за товарок по несчастью в виде Элен Григ. – Если вы известный писатель, это еще не значит, что вы имеете право нас унижать!
Элен некоторое время загадочно смотрела на Марину. Затем усмехнулась.
– Ладно. Гражданскую войну устраивать не будем. Проходите на свои места. Пропущенный материал будете нагонять самостоятельно, а время, потерянное всеми из-за вашего опоздания, я компенсировать, естественно, не собираюсь.
Так прошло еще несколько дней, в которые больше никто не рискнул опоздать. Правда, вышло еще одно ослушание: у кого-то в классе зазвонил мобильный. Но его так быстро выключили, что Элен даже не успела разразиться громом и молнией.
Она по-прежнему мучила семинаристок жестокой и унизительной критикой, но спорить с ней осмеливалась только Марина Бурлак. Остальные молчали либо пытались задобрить ее лестью. Напрасный труд! К лести Элен Григ была абсолютно нечувствительна.
В Рождество предстоял выходной, и Элен пришлось смириться с этим перерывом в семинаре, даже если она его не одобряла: для нее не существовало ни выходных, ни праздников, когда дело касалось работы, и она полагала, что остальные должны функционировать по тому же принципу. Когда кто-то из семинаристок намекнул, что сегодня, в Сочельник, неплохо было бы их отпустить пораньше, Элен с негодованием отвергла подобное допущение и дала двойное задание на послепраздничное восьмое января, повергнув начинающих писательниц в ступор. Но никто не отважился ей возразить, даже прирожденная революционерка Марина Бурлак…
Из зала для конференций женщины выходили в этот день расстроенные больше обычного. Как, спрашивается, успеть выполнить двойную порцию домашнего задания за сегодняшний праздничный вечер и завтрашний праздничный же день?! Рождество отмечали все, вне зависимости от религиозных убеждений: это был один из редких в году праздников, имевший внятный добрый смысл и красивый ритуал. Почти все собирались праздновать его с семьей, а то и с гостями, многие планировали пойти в церковь… А тут это задание, чтоб ему!..
Элен Григ, по обыкновению оставшаяся в классе проверять очередные достижения своих подопечных, услышала, по истечении из класса ее подопечных, детский голос Люды Сенькиной по ту сторону двери:
– А давайте сорвем последние уроки? Их всего два осталось, ничего не потеряем! Не сделаем задание, пусть она нам всем «неуды» поставит – она все равно их собирается поставить, чего мы теряем? Или вообще не придем на семинар, так даже лучше! В издательстве узнают, задумаются: если весь класс не явился – значит, преподавательница никуда не годится! А не мы!
Нестройный хор голосов ответил ей разом, но Элен не разобрала смысл реплик. Да и к чему ей? Сенькина права, Элен многим собирается проставить «неуды», и, по большому счету, ходи они на ее занятия, не ходи – разницы никакой. Польза от этого Мастер-класса была только одна: он отвадит большинство этих девиц от «писательства», и в современном российском детективе будет меньше мусора!
Впрочем, пару перспективных авторов Элен все же собиралась подарить издательству: Марину Бурлак и Оксану Максимову. Не исключено, что и Наталью Ковалеву, надо будет еще раз просмотреть ее работы… При всех ошибках, которые делали эти начинающие писательницы, что-то было в них, внушающее надежды. Вдумчивость, трудолюбие, хороший слог, обеспечивающий умение довольно точно передавать мысли… Остальные и мыслей не имели, и не умели сформулировать внятно даже то, что заменяло им мысли!
…Кажется, девушки приняли предложение Сенькиной? Гудеж за дверью был возбужденным и скорее одобрительным. Вот еще одно свидетельство их бесталанности: не подумать, что их слышно через дверь! Какие из них детективщицы, спрашивается?
– Нашли место, где обсуждать! – произнесла Оксана, словно уловив критические мысли Элен. – Нас может быть слышно через дверь!
Браво, Оксаночка, не зря я собираюсь тебя порекомендовать! – усмехнулась Элен, не поднимая головы от распечаток.
– Да ладно, дверь такая толстая, ты чего!
– Это она на вид толстая. Такие двери внутри обычно полые, а снаружи тонкая фанера, – ответила Оксана. – Пошли в кафе!
Умница, подумала Элен. Интересно, согласится ли она с предложением саботажа? Ей-то ни к чему – она за два оставшихся дня может узнать еще уйму полезных для себя вещей, тогда как остальным хоть в лоб, хоть по лбу, толк один: никакого!
– Я домой пошла. Заданий много.
Это Марина Бурлак. Революционерка снова не согласна – на этот раз с мнением коллектива. Или части коллектива в виде кучки за дверью.
– Ты нас не поддержишь?! – раздался чей-то возмущенный голос.
– Вы делайте, как считаете нужным для себя. А я как считаю нужным для себя, – ответила Марина. – Пока!
Элен подняла голову. В ней шевельнулось нечто похожее на сочувствие к Марине. Иметь собственное мнение, собственные позиции – это роскошь, деточка, за которую дорого платишь! Элен отлично знала, как дорого… Но это и только это гарантирует личность, деточка. А писатель с личности начинается, деточка… Таким, как Люда Сенькина, – таким никогда не стать личностью. Преуспеть в жизни она, конечно, может, и даже очень: где надо подлижется, где надо похнычет, а где исподтишка и палки в колеса вставит – характер прагматичный, без сомнения, но мелкий. Мелкие чувства, мелкие мысли, мелкая душа. Если издательство, вопреки мнению Элен, все же начнет ее продвигать, то такими будут и ее книжки: мелкими… Как и практически всех остальных, похожих на Люду настолько, что она и имен-то их не запомнила…
…Элен вдруг заметила, что на столе, ближнем к двери, стоит голубая трапециевидная сумочка из кожи – такие уже довольно давно вышли из моды. Элен не видела, кто с ней пришел, – ее внимание к вещному миру ограничивалось заботами о собственных туалетах и аксессуарах, и, что носили другие, ее никогда не занимало. Она руководствовалась принципом Оскара Уайльда: «Мода – это то, что носим мы. Немодные вещи – это те, что носят другие!»
Неприятность заключалась в том, что кто-то сейчас вернется за сумочкой, потревожит ее работу, с неудовольствием подумала Элен и, посмотрев на часы, уткнулась в листочки: время шло, а она, отвлеченная разговорами своих учениц, едва продвинулась!
Гам за дверью стих. Двинулись в кафе, видимо. Элен уткнулась в распечатки с домашним заданием, но вскоре опять подняла глаза на сумку. Странно, что никто до сих пор за ней не пришел. Куда женщина без сумки-то? В ней ведь жизненно необходимые вещи! – усмехнулась она. Кошелек, ключи, пудреница, помада и еще целый воз мелочей, без которых ни одна женщина не в состоянии выйти из дома…
Она подавила искушение заглянуть в голубенькую сумку и выяснить, кому она принадлежит. Не в ее это правилах, в чужих вещах рыться…
Да нет же, ее тут не забыли! – вдруг ясно поняла Элен. Ее здесь нарочно оставили! Кто-то за ней вернется – кто-то ищет предлог поговорить с Элен наедине! Кто же, интересно? И, главное, зачем? Вымолить у нее положительную аттестацию? Или попытаться ее подкупить? Последнее было столь невероятно, что эту мысль она сразу же отбросила: никому, даже самой отчаянной дуре, не могла прийти в голову мысль, что Элен Григ можно подкупить! С другой стороны, хотела бы она увидеть ту, которой пришло бы в голову, что у нее можно оценку «вымолить»…
Она подавила искушение заглянуть в голубенькую сумку и выяснить, кому она принадлежит. Не в ее это правилах, в чужих вещах рыться…
Да нет же, ее тут не забыли! – вдруг ясно поняла Элен. Ее здесь нарочно оставили! Кто-то за ней вернется – кто-то ищет предлог поговорить с Элен наедине! Кто же, интересно? И, главное, зачем? Вымолить у нее положительную аттестацию? Или попытаться ее подкупить? Последнее было столь невероятно, что эту мысль она сразу же отбросила: никому, даже самой отчаянной дуре, не могла прийти в голову мысль, что Элен Григ можно подкупить! С другой стороны, хотела бы она увидеть ту, которой пришло бы в голову, что у нее можно оценку «вымолить»…
Элен прикрыла глаза и мысленно перебрала все лица, все разговоры и реплики. «Ого! – сказала она себе. – Неужели?»
Она вновь посмотрела на небесно-голубую сумочку… Небесно-голубая! И это в январе!
Кажется, теперь все ясно. Удивительно и неожиданно, да, но логика подсказывала ей единственно правильное объяснение.
Но в таком случае… Нужно срочно принять решение, как поступить!
Элен поднялась и отошла к окну. Центр досуга стремительно пустел – судя по детским голосам, стекавшимся в холл, к выходу или двери в кафе-пирожковую. Через полчаса Центр закроется, и в нем не останется ни души. Сторож, наверное, сделает обход, перед тем как запереть все двери…
Да, точно, сомнений нет! Именно это и должно произойти!
Элен снова посмотрела на часы. Еще пять минут, не больше, прикинула она. Пока дети не ушли, пока шумно.
…Звонка она вовсе не услышала, а выстрел прозвучал очень тихо, поглощенный криками ребятни, – однако Элен как ни ожидала его, а все же легонько вздрогнула.
Не мешкая, она оторвалась от окна и направилась к своему столу, легла возле него на пол таким образом, чтоб от двери можно было увидеть ее тело, но не разглядеть подробности… И стала ждать.
Долго ждать не пришлось. Вскоре дверь приоткрылась. Элен не могла видеть лица вошедшей, но в этом никакой нужды не имелось: она уже знала, кому принадлежит голубая сумочка. Впрочем, с ее позиции были видны сапожки, хотя слово «видны» тут не совсем годилось. Уместнее сказать, что они мелькнули с огромной скоростью: впрыгнули в класс и тут же выпрыгнули обратно.
Но этого вполне хватило для подтверждения правильности ее предположений.
Подождав для верности еще несколько минут, Элен поднялась. Голубая сумочка исчезла.
«Чудесно, – подумала она, набирая 02, – будет у меня для вас отличное задание после праздников, девушки!»
Восьмого января Элен на урок не торопилась. В несостоятельности предложенного Людой Сенькиной саботажа она не сомневалась: никто не осмелился бы на подобный шаг, в том числе и сама Люда. Это они так пары выпускали, девицы, между собой храбрились. Авторитет Элен Григ слишком высок, чтоб они впрямь решились сорвать ее занятия, да и издательство такого несерьезного отношения к организованному им семинару не простило бы.
Так что явятся ее ученицы, в полном составе явятся! И будут ее ждать, недоумевая, как могло случиться, что суперпунктуальная преподавательница опаздывает! Только один человек в классе будет «знать» причину опоздания, полагая, что Элен Григ не только не пришла вовремя, но и вовсе не придет, никогда и никуда, – поскольку находится в морге…
Взявшись за ручку двери «зала для конференций номер пять», Элен пыталась предугадать поведение убийцы: выдаст она себя хоть восклицанием, хоть выражением лица?
Но Элен понимала, что не должна смотреть на нее, если хочет довести свою игру до конца. И она заставила себя это сделать. Вошла в класс с непринужденной ироничной улыбкой: «Я вас ругала, а сегодня сама, как видите, опоздала!»
По классу пробежал шелест восклицаний. Девушки были очень рады, что Элен Григ оказалась как все, что она тоже способна опаздывать! То восклицание, которого она ждала, более-менее вписалось в этот шелест. Что ж, тем лучше. Было бы скучно, если бы мышка сразу лапками кверху свалилась, лишив кошку удовольствия поиграть.
– Нарадовались, девушки? – выждав, произнесла она с ехидной усмешкой. – Ну а теперь я вам скажу истинную причину: я опоздала специально. Потому что среди вас есть одна, которая до этой самой минуты пребывала в непоколебимой уверенности в том, что я совсем не появлюсь сегодня… Как, впрочем, и завтра, и вообще никогда… Ведь она меня убила! По крайней мере, так она думала.
Это был подходящий момент, чтобы внимательным взглядом обвести все лица, – однако все они, как одно, выражали изумление, казавшееся совершенно искренним.
Переждав ошарашенные возгласы, Элен методично обрисовала сцену с голубой сумкой, случившуюся в Сочельник после занятий.
– Вы нас не разыгрываете? Это правда? – неуверенно спросил кто-то.
– Неужели я стала бы сочинять историю, в которой я валяюсь на полу, изображая свой собственный труп?
– Но тогда кто же это? Кто хотел вас убить?!
– А вот вы мне об этом и скажете. Это тема нашего сегодняшнего урока. У вас есть определенная информация, хоть и неполная, – давайте ее анализировать! С чего начнем?
– С сумки! У кого была голубая сумка в Сочельник? – раздался возглас.
– У Тани Симоновой! – ответил другой.
– Неправда! – вспыхнула Таня.
– Но на тебе был голубой костюм, я точно помню! Сумку не помню, но логично же, что она тоже была голубой!
На помощь Тане Симоновой пришла Элен:
– Сумка подбирается не в тон к костюму, а к обуви, если кто не в курсе. Так что оставьте Симонову в покое.
– Ни у кого не было такой сумки, я точно помню! – сообщила Люда Сенькина. – Я очень люблю рассматривать, кто как одет, я бы запомнила!
– А я не люблю, признаться, – задушевно сообщила Элен Григ, – но я тоже думаю, что такой сумки ни у кого не было. Вернее, она была, но…
Элен сделала паузу, приглашая учениц продолжить мысль.
– Вы сказали, что она маленькая, – вступила Марина Бурлак. – Тогда, скорее всего, преступница спрятала ее в другую, побольше… Действительно, было бы странно, чтобы она светилась с такой яркой сумочкой весь семинар, и, кроме того, невозможно представить себе женщину в шубе или зимнем пальто с летней сумкой!
– Отлично. Я вас аттестую, Марина.
– Меня?.. Но я же все время с вами спорила!..
– Это всего лишь означает, что у вас наличествует собственная точка зрения на вещи. Что уже немало для будущего писателя.
Марина отчаянно покраснела, но ничего не сказала.
– Итак, сумку эту никто из нас не видел, и установить ее принадлежность не представляется возможным. Другие соображения?
– В таком случае эта… убийца… пришла с большой сумкой! – проговорила Наташа Ковалева. – А кто у нас был с большой в Сочельник?
– Я, – проговорила растерянно Оксана. – Я потом в спортзал на фитнес собиралась… Но я никаких голубых сумок в ней не прятала! И в Элен не стреляла!
– А как это получилось, что пистолет выстрелил сам из сумки? – спросила Валя Тенькова.
– Я могла бы не тратить время на проверку вашего задания по Интернет-поиску, – усмехнулась Элен. – Один лишь этот вопрос свидетельствует о том, что вы его не выполнили!
– Я выполнила… – произнесла Оксана Максимова, – я видела сайты, где объясняется принцип действия выстрела по звонку мобильного… Но я все равно не понимаю: неужели кто-то из нас сумел смастерить такое устройство за три дня самостоятельно?
– Там есть ссылки, – произнесла Марина Бурлак. – Они неброские, но если на них кликнуть, то попадешь на объявление о том, где и как купить готовые устройства!
– А три дня для покупки – срок достаточный, – кивнула Элен.
– Выходит, она благодаря вам и нашла способ, как вас убить?! – широко распахнула глаза Люда Сенькина.
Семинаристки время от времени оглядывались по сторонам: при мысли, что среди них находится убийца, пусть и несостоявшаяся, они ощущали себя неуютно.
– А как же она могла быть уверена, что попадет в вас? – спросил кто-то.
– Хороший вопрос. Для выводов нужна информация – иначе на основании чего делать выводы, правда, девушки? И я вам ее дам. Наверное, это неочевидно, но я большая. Я высокая и широкая. – Она издевательски улыбнулась. – Попасть в меня нетрудно. При условии, конечно, что сумочка, точнее, стреляющее устройство в ней, все же смотрит на меня, а не на окно!
– Я не согласна с вами… – Это Марина Бурлак, конечно, выступила.
Элен искренне обрадовалась: сообщение об аттестации не подкупило девушку!
– Вы, конечно, э-э-э… не маленькая… Но все равно приладиться, прицелиться надо было! – заявила Марина.
– Надо было, – кивнула Элен.
– Тогда это Маша Караваева! Она за первым столом сидит, где сумка стояла! У нее сколько хочешь было времени приладиться и прицелиться! – воскликнула Люда.