– Вот, возьмите.
– Я попросил бы вас проехать вместе с нами в дом Уильямса, – сказал агент. – Я хочу, чтобы вы показали нам, где все это происходило.
– Я тоже поеду! – объявил Скайлар.
– Нет, не поедешь, – сказала Джолин. – Ты останешься здесь с бабушкой.
– Я должен ехать. Я должен быть там. Я – единственный, с кем она разговаривает.
Я единственный, с кем она разговаривает.
Неожиданно Джолин ощутила холод.
– Я не хочу, чтобы ты приближался к этому дому, понятно? Ты…
– А кто эта «она»? – поинтересовался Салдана.
– Не знаю. Но мне снился старый китаец, который меня похитил, этот Уильямс, а потом я оказался в темном месте, и там была большая… она, – Джолин заметила, как на лице у мальчика промелькнул страх. – И она говорила со мной и объяснила мне, что единственный способ положить всему конец – это уничтожить дом.
– «Всему»? Чему «всему»?
– Я не знаю. Наверное, тому, из-за чего вы сюда приехали. Тому, что вы должны остановить.
Агенты посмотрели друг на друга.
– Мальчик едет с нами, – сказал Салдана.
– Нет, не едет, – твердо сказала Джолин.
– Он едет с нами.
Глава 32
В пассажирском вагоне
Время здесь было неуловимо, как вода. Деннис понимал, что если они действительно едут на поезде, то до цели своего путешествия должны добраться в течение одного дня. Но иногда ему казалось, что он находится в вагоне больше недели – а иногда, что прошло всего несколько часов.
Они не останавливались – по крайней мере, ему об этом не было известно, – но в вагон периодически заходили новые пассажиры. Такие же, как он. Живые. Китайцы. Казалось, что они были так же сбиты с толку, как и он, когда вошел в этот вагон, и человек-призрак подсаживался к каждому из них по очереди и все им объяснял, показывая живые картинки в темноте за окном. А после этого новички подходили и садились рядом с Деннисом – то ли их притягивала его теплота, то ли отталкивал холод других.
Деннис знал, что то, что происходит вокруг, – неправильно. Он понимал причину витавшей в воздухе ярости и даже сам чувствовал ее. Желание отомстить было вполне объяснимо и, принимая во внимание все обстоятельства, даже оправданно, но два ошибочных результата не могут дать один правильный, и что бы ни говорилось в различных религиях, дети не должны отвечать за грехи отцов.
Не все соглашались с этим. Одним из его попутчиков был профессор из Денвера, а другим – пожилая матрона из Орегона, напоминавшая Деннису его мать; так вот они оба верили, что месть в данном случае вполне оправданна. Им рассказали и показали то же самое, что и Деннису, но, казалось, что они уже обо всем этом знали. Как и тот старик, которого он видел на кладбище в Селби, они тоже практиковали ритуалы, которые узнали от своих отцов и дедов. Провинциальные ритуалы забытых религий, которые должны были все довести до логического конца – до воскрешения мертвых. Их предкам был нанесен значительный ущерб, говорил профессор, их не только нещадно эксплуатировали, но и убили из-за цвета их кожи, и умершие заслужили право на ответный удар по обществу, которое допустило подобную жестокость. И какое наказание ни было бы назначено, оно было более чем справедливо. С этим Деннис отказывался согласиться и думал, что, возможно, это связано с расхождениями во взглядах их поколений или с тем, что он считал себя больше американцем, чем китайцем. Еще один молодой человек – студент-медик из Лас-Вегаса – был так же растерян и потрясен, как и он, и Деннису от этого становилось спокойнее.
Странным было то, что все они – включая и его самого – спокойно относились к самому факту путешествия на этом поезде-призраке. Деннису было просто интересно, испытывали ли остальные такую же подсознательную тягу, которая заставила его направиться на запад, путешествовать из штата в штат, от города к городу и, наконец, оказаться в этом поезде. Интересно, размышлял он, рассматривают ли они, как и он, эту поездку на поезде как логическое продолжение того путешествия, в которое они направились раньше.
Рано или поздно поезд достигнет пункта своего назначения. И скорее рано, чем поздно. Деннис не знал, что произойдет после этого, – то есть он знал, что должно произойти, хотя и не представлял, как это произойдет, и чувствовал, что обязан каким-то образом это предотвратить. Он думал о том, что видел в окнах. Целая армия коренных жителей Америки ждала их в Промонтори-Пойнт. Изначальная ненависть к белому населению когда-то охватила обе расы, но с течением времени коренные американцы из союзников превратились в противников – скорее всего, из-за всепоглощающей жажды китайцев отомстить за своих мертвецов. Деннис не знал, как представители племен узнали, что все произойдет именно в Пойнте – этом месте их жгучей и неизбывной боли; не знал он также, что стоит за их сборищем. Он знал только, что если они потерпят фиаско, то мертвецы захватят всю Землю, и тогда никому не поздоровится. И он не мог позволить этому случиться. В колледже, в классе по этике, который Деннис стал посещать за семестр до того, как его выгнали, они вели бесконечные споры о том, что выбор непротивления злу насилием был все-таки выбором, а решение не бороться со злом делало человека соучастником творимого зла. Тогда все они поклялись, что если окажутся в подобной ситуации, то будут бороться, несмотря ни на какие личные обстоятельства.
И вот теперь у него появилась возможность выполнить ту клятву.
Если бы только знать, как…
Деннис хотел, чтобы рядом оказалась сестра Кэти. Может быть, она еще и слишком мала, но умница и очень быстро соображает.
Повинуясь импульсу, он попробовал мобильный телефон, но тот даже не включился. Ни света, ни гудка, ничего. Деннис прижался лицом к окну. По другую сторону стекла уже не разворачивались исторические сцены – там стояла непроглядная темнота.
– Деннис.
Он поднял глаза на Малкольма, студента-медика.
– Слушаю тебя.
– Ты веришь во все это?
Деннис кивнул. Он верил. Как и любая другая история любого другого национального меньшинства, история китайцев в Америке была ужасна. Так что выяснить, что она была еще более ужасна, чем ему рассказывали, было для него не таким уж ударом.
– Но все это не заслуживает мести?
– Мстить людям, которые не имеют к этому никакого отношения и даже не знают о том, что случилось в действительности? Это неправильно, – Деннис нахмурился. – А почему ты спрашиваешь? Ты что, передумал?
– Нет, совсем нет. Только… почему здесь оказались именно мы? Для чего мы им нужны? Что мы можем добавить к их плану? Ты понимаешь, о чем я? Здесь должна быть какая-то причина. Но… какая?
– Не знаю, – признался Деннис.
– Меня это здорово беспокоит, – сказал Малкольм.
– Да. Меня тоже, – согласно кивнул Деннис.
Глава 33
Промонтори-Пойнт, штат Юта
Больше всего Анджелу потрясли размеры сборища. По телевизору невозможно было их оценить. На экране это выглядело как толпа футбольных болельщиков, стоявших позади корреспондента с микрофоном. А отсюда, с дороги, казалось, что людей достаточно, чтобы полностью заполнить пять или шесть футбольных стадионов. Это производило сильное впечатление, и в то же время… бросало в дрожь. Сам факт, что такое количество людей неожиданно, необъяснимо и одновременно покинули свои дома и, используя любые средства передвижения, добрались до этого места, не только испугал, но и ошеломил Анджелу. Если то, с чем они боролись, обладало силой, достаточной для того, чтобы собрать в одном месте всех этих людей, живущих на таких разбросанных территориях, то у них нет никаких шансов. И они с таким же успехом могут бежать, задравши хвост, как можно дальше отсюда.
Их машина подъехала к краю толпы. Дорожный знак говорил о том, что они приехали на историческое место смычки двух железнодорожных путей. Где-то там, в глубине этого впечатляющего сборища, находился Экскурсионный центр, к которому сходились все дороги и который был окружен парковками, но невероятные размеры толпы и ее непрерывно меняющиеся контуры поглотили эти постоянные сооружения и временно изменили всю топографию местности. Теперь Анджела не могла сказать, где что расположено.
Дерек остановился рядом с фургоном Си-эн-эн. На нем была укреплена антенна-тарелка и высокая мачта, которая значительно возвышалась над всей толпой. Из открытого нутра машины в толпу тянулись бесчисленные черные провода и кабели.
– Поезда здесь нет, – заметил Дерек.
– Пока нет, – с нажимом произнесла Анджела.
Она была уверена, что он появится. И очень скоро. Девушка не знала, почему он задерживается и куда мог свернуть по дороге, но была уверена, что поезд по перевозке трупов появится. Ведь он направлялся именно сюда – здесь был конечный пункт его путешествия.
– Поезда здесь нет, – заметил Дерек.
– Пока нет, – с нажимом произнесла Анджела.
Она была уверена, что он появится. И очень скоро. Девушка не знала, почему он задерживается и куда мог свернуть по дороге, но была уверена, что поезд по перевозке трупов появится. Ведь он направлялся именно сюда – здесь был конечный пункт его путешествия.
Анджела отстегнула ремень и вылезла из машины. Весь день она сидела скрючившись и сейчас с благодарностью выпрямилась, радуясь, что снова приобрела возможность двигаться. Пока Дерек, его мама и брат выбирались наружу, она подошла к фургону телевизионщиков, чтобы выяснить, что происходит вокруг. Засунув голову внутрь, девушка увидела целую гору электрического оборудования и шесть маленьких телевизионных экранов, на каждом из которых виднелась часть толпы. В машине никого не было. Анджела переводила взгляд с одного экрана на другой, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, хоть что-то, что позволит ей определиться, куда идти и что делать, но перед нею были только виды домов-автоприцепов и непрерывно двигающихся толп.
– Я могу вам чем-то помочь? – раздался голос у нее за спиной.
Она вынула голову из фургона и увидела гладко выбритого молодого человека, в руках у которого было что-то похожее на видеокамеру и бухта заизолированного кабеля.
– Э-э-э… – промычала Анджела, которую он застал врасплох, – я-я-я-я… просто смотрела… нет, – произнесла она наконец. – Прошу прощения. – Она отодвинулась в сторону, чтобы дать молодому человеку возможность забраться в фургон.
– Что дальше? – спросил Дерек, подойдя к ней.
– Не знаю, – призналась Анджела.
– Тут довольно тесно. Если здесь появится поезд и если эти… зомби из него выберутся и плесень начнет заражать окружающих? – Дерек покачал головой. – Распространится она очень быстро.
Анджела думала о том же, но никак не могла сообразить, что надо сделать, чтобы не допустить этого. Она чувствовала себя немощной, беспомощной и бесполезной.
– Может быть, нам лучше уехать? – предложила мама Дерека.
– Вот именно, – нервно дернул головой брат Стив.
– Нет, – синхронно ответили Анджела и Дерек.
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. «Если люди еще способны улыбаться, то надежда не потеряна», – подумала девушка. Она подумала о том, что сейчас должны делать ее родители и что бы они сказали, если б узнали, где и зачем она находится. Девушка не говорила с родными вот уже два дня, и, скорее всего, те уже решили, что ее похитили, и обрывали телефон полиции Флагстаффа с требованием немедленно начать розыски.
Солнце начало садиться.
– И где же мы будем спать? – спросила Анджела. – Не думаю, что здесь есть свободные места в гостиницах.
– Здесь даже туалетов нет, – подсказал Стив.
– Что ж, придется спать в машине, – пожал плечами Дерек.
Становилось прохладнее. Анджела посмотрела на толпу коренных американцев, которая их окружала. Это были мужчины разных возрастов, толстые и худые, коротко стриженные и с хвостиками. У всех у них была одна общая черта – они полностью игнорировали друг друга. Здесь начисто отсутствовал общинный дух, присущий таким большим сборищам, как концерты или футбольные матчи. Создавалось впечатление, что тысячи индивидуумов, у которых нет ничего общего и которых совершенно не интересуют соседи, неожиданно оказались в одном и том же месте в одно и то же время.
Ей показалось, что позади толпы она увидела часть железнодорожного полотна.
«Он уже в пути, – подумала Анджела. – Он будет здесь сегодня».
Дереку она ничего не сказала. Но когда парень взял ее за руку, крепко сжала его пальцы, пытаясь унять дрожь.
Второй день постепенно заканчивался. Все темы для разговоров были исчерпаны, и ни один из их соседей не проявлял желания вступить в дискуссию, так что в основном они молча сидели и ждали. Генри пожалел, что не захватил ничего почитать, но другие были в таком же положении. Рейнджер мог бы поговорить с журналистами и рассказать им о своем ви́дении происходящего, но он должен был думать о своей дальнейшей жизни, так что ему сейчас было гораздо важнее поддержать образ человека, на которого можно положиться, чем искать какие-то приключения на свою голову. В середине дня Генри немного побродил по округе, изучая окрестности и пытаясь вступить в разговор с соседями, но успеха не добился. Вернулся он потный, уставший и разочарованный.
Появились любопытствующие: тупоголовые любители заговоров и придурковатые приверженцы «нью эйдж», привлеченные телевизионными репортажами и пожелавшие во всем убедиться лично.
– Их ждет большой сюрприз, – просто сказал Вес.
Остальные согласно кивнули.
С заходом солнца похолодало. Тени удлинились, а затем растворились в темноте, когда сумерки перешли в ночь.
У Генри было достаточно времени, чтобы все обдумать, чтобы оценить все, что он узнал и что ему рассказали. Ему казалось, что с самого начала у коренных жителей Америки была какая-то неразрывная связь с жертвами бойни. Так как и те, и другие нещадно эксплуатировались белыми и железной дорогой, у них были общие интересы – все они хотели отомстить своим мучителям. Для этого китайцы, кажется, даже обратились к каким-то своим ритуалам. Генри вспомнил, как близняшки впервые приснились ему и как он впервые увидел их в реальности. Их тени проявлялись очень медленно, пытаясь соблазнить, и, хотя он ничего о них не знал и находил их глубоко чуждыми и страшными, тени с самого начала вели себя так, как будто его капитуляция была не только неизбежной, но и заранее запланированной. Сейчас он понимал, что таким образом тени набирались сил по всей стране, и Генри был абсолютно уверен, что изначально об этом существовала договоренность между шаманами, или вождями, или, возможно, даже между простыми людьми. Но со временем знания о таких договоренностях исчезли и были забыты, а нынешнее поколение не только возражало против того, чтобы его использовали, но и отрицало саму идею о возможном воскрешении из мертвых жертв резни. Что было, то было. За ошибки нельзя мстить, их можно только исправлять.
Откуда-то издалека в ночи послышался звук приближающегося поезда.
Волосы встали дыбом на затылке и руках Генри. Печальный сигнал гудка показался ему знакомым… и тем не менее, в нем было что-то новое, какая-то объемность, навязчивая мрачность, которая обеспечивала гораздо больший резонанс, чем можно было ожидать. Люди вокруг стали тревожно подниматься на ноги – с побледневшими лицами и глазами, полными страха.
Началось.
Земля загромыхала при приближении поезда. Воздушные массы сдвинулись и стали сначала теплыми, а потом опять холодными; они двигались взад-вперед, хотя это был не ветер. Даже тончайшие волосы на затылке у рейнджера не шевелились, пока перемещались эти массы воздуха. Генри не знал, с какой стороны прибудет поезд или где он, наконец, остановится. Он знал только, что ожидание закончилось.
Гудок раздался еще раз, и сейчас он напоминал крик чудовища.
Колеса громко стучали по рельсам.
А потом они его увидели. На самом краю равнины, на востоке, появилась громадная черная форма, которая неслась по рельсам в их сторону, – сгусток черноты, который, казалось, по дороге впитывал в себя весь свет от луны, звезд и различных фонарей и фонариков. Форма была похожа на поезд.
Похожа на поезд.
Но не была поездом.
Когда она приблизилась, то Генри рассмотрел, что массивный объект, летящий в их сторону, создан из сотен изломанных тел, покрытых чем-то, напоминающим черную плесень и принявших невероятные позы, что позволило сложить их как головоломку. Та часть толпы, которая находилась непосредственно у железнодорожного полотна, стала расступаться в стороны: люди практически бросались на одну или на другую сторону, чтобы убраться с дороги, бросая палатки, машины, холодильники и стулья. Они отчаянно старались оказаться как можно дальше от этого похожего на поезд монстра.
Даже не видя их лиц, Генри знал, что изогнутые тела принадлежат китайцам. Они построили эту железную дорогу и теперь использовали ее, чтобы собрать жертвы по всей стране и привезти их все в одно место – туда, где состоялся величайший триумф и произошла величайшая трагедия.
Гигантская черная форма не стала тормозить или замедляться перед плавной остановкой. Ей не нужно было следовать законам классической физики. Внезапно она просто остановилась как вкопанная. Не раздалось ни одного звука, которые обычно ассоциируются с остановкой поезда: ни шипения пара, ни клацанья механических деталей. Теперь форма стояла прямо посередине толпы, молчаливая и угрожающая.
Тела больше не двигались. Хотя во время движения они извивались так, что в некоторые моменты даже казались живыми, сейчас они абсолютно точно были мертвыми. Их глаза были закрыты, а толстый слой черной плесени покрывал их и превращался в нечто, напоминающее кокон.