– А обучение планируется? Не думаю, что к вам можно прийти вот так, с улицы.
Голицын удовлетворенно кивнул.
– Правильно думаешь, хороший вопрос. Учиться нужно непременно. После того, как пройдешь испытательный срок, тебя пошлют на специальные курсы – на пару-тройку месяцев, не больше. И ты получишь маленькую серебряную звезду, станешь моим помощником, то есть представителем граждан – потому что я представитель всех граждан шерифского округа, которого они выбрали для защиты своих интересов. Мы работаем с полицией – некоторые действия полицейские не могут производить без разрешения шерифов. Мы преследуем преступников самостоятельно. Мы защищаем закон, но действуем от имени общества, а не государства.
Права и обязанности шерифа я в общих чертах помнил. Он мог приостановить действие решения любого полицейского офицера на своей территории до решения суда, взять под стражу любого гражданина и жителя или освободить его из-под стражи в полиции – под свою ответственность. Шериф мог оспорить действия прокурора – хотя и прокурор мог оспорить решения шерифа. Словом, шериф был выражением власти общества на своем участке.
Расправившись с отбивной, Петр Михайлович поинтересовался:
– Десерт будешь? Что тебе заказать?
– А вы будете? Я так понял, вас здесь давно знают – и вы, наверное, хорошо знаете здешнее меню.
– Еще бы, – усмехнулся Голицын. – Но я не ем сладкого после мяса. Желудку тяжело, да и вредно, говорят.
– Тогда и я, наверное, воздержусь.
– Похвально. Ты всегда поступаешь так же, как потенциальный начальник?
– Нет. Просто наелся. Хорошего понемногу.
Я полез во внутренний карман пиджака за деньгами – там у меня лежали крупные купюры. В брюках – мелочь. Было ясно, что обед в «Погребке» стоил не копейки – заведение фешенебельное, несмотря на внешнюю простоту и нарочито русский, в чем-то стилизованный под примитивный стиль.
– Обед бесплатный, – заявил Голицын.
– У вас абонемент? – осторожно спросил я. – Или все записывается на ваш счет?
Не может быть, чтобы шериф, да еще и такой явно не бедный человек, как Голицын, пользовался преимуществами своего служебного положения, чтобы позавтракать бесплатно.
– Это мой ресторан, – улыбнулся Голицын. – Чтобы ты не подумал ничего плохого. Шериф должен держать себя – иначе какой он шериф? Взяток мы не берем, подарков не принимаем.
Спустя две недели после встречи с Голицыным я уехал в Крым. Меньше суток стучали колеса скорого поезда, лежала вокруг гладкая, слишком ровная, без малейшего холмика степь – унылая и серая. Промелькнул за окном фиолетово-серый Сиваш, татары, гоняющие стада на обширных пастбищах, где уже начала пробиваться первая зелень, еще голые персиковые сады, и я, попрощавшись с попутчиками, которые направлялись на отдых в полупустые по зимнему времени санатории, вышел на вокзале Симферополя. И сразу расстегнул бушлат – воздух здесь был гораздо теплее, чем у нас. Сюда уже пришла весна.
В Крыму я часто бывал в детстве. За время службы в армии довелось поездить по стране – курс молодого бойца проходил неподалеку от Харькова, потом служил в Сибири – охранял стартовые позиции наших ракет. Офицерский чин получил после курсов в Москве, и оттуда меня направили в Таджикистан – в Афганистане снова было неспокойно, и на границе собирали мощную ударную группировку. Но войны, к счастью, так и не случилось, и я отправился домой… Мне бы очень хотелось служить здесь – но, увы, не повезло. Я был нужен Родине в других местах.
Даже если бы я пошел во флот, шанс попасть в Севастополь был невелик – Черноморский флот не самый мощный и многочисленный в военно-морских силах России. А уж сухопутных соединений в Крыму совсем немного. Мимо ворот одной из частей неподалеку от Евпатории мы с мамой ходили в детстве – и еще тогда я мечтал, когда придет срок, попасть именно туда, служить в этом прекрасном краю. Но солдат и офицеров не слишком расспрашивают об их детских мечтах – только в пределах разумного. Поэтому в Крым я не приезжал даже в отпуск. Летал из Москвы домой, побывал во Владивостоке – всегда мечтал увидеть Тихий океан, искупаться в нем…
Теперешняя поездка напомнила мне армейские командировки. Предписание на руках, что ждет впереди – неизвестно. Граждане, которые всегда готовы помочь солдату или офицеру… Только солдатом я ездил на плацкартных местах, а сейчас прибыл в мягком вагоне.
К поезду, как коршуны, бросились таксисты. Пассажиров они считали своей законной добычей и сильно обижались, когда граждане отвечали отказом на их настойчивые призывы. Я не собирался связываться с частниками, да и незачем было ехать втридорога туда, куда можно попасть совершенно бесплатно – троллейбусный билет оплачивался в рамках командировочных расходов, такси – нет. Поэтому, миновав белое здание вокзала, часы на высокой башне которого показывали десять утра, я направился к троллейбусным кассам.
По дороге меня пытались затащить в «маршрутное такси» – небольшой автобус, который тоже шел в нужном направлении. Но я проявил твердость и спустя пару минут пристроился в хвост небольшой очереди перед окошком кассы.
Похоже, всех отдыхающих сманили таксисты и водители автобусов. За билетами на троллейбус стояли или командировочные – их выдавали аккуратные чемоданы, шпаги и гладко выбритые лица, ведь в поезде каждый должен привести себя в порядок, – или местные: без багажа, без оружия – в Крыму жителей всегда было больше, чем граждан, расслабленная курортная обстановка располагала. Впереди меня в очереди стояла девушка. Светлые вьющиеся волосы немного ниже плеч, длинная ярко-зеленая юбка, светлая куртка – явно по сезону. Из-под нее торчали ножны длинного кинжала. Когда девушка обернулась, я увидел, что у нее милое круглое личико. Было ей лет двадцать – двадцать пять.
Местная эта девушка или приезжая, я определить не мог. С одной стороны, сумка и клинок говорили в пользу того, что она прибыла в Крым по делу. С другой, она была слишком уж по сезону одета – не может, скажем, москвичка поверить, что здесь так тепло, даже если ее убеждали в этом. Человеку свойственно смотреть в окно и делать выводы, а если там метет метель, то он волей-неволей оденется теплее – даже когда едет на юг.
Из громкоговорителей над кассами лилась бодрая музыка. Солнце пригревало все сильнее. Пахло зеленью и морем. Вряд ли сюда долетал настоящий морской ветер – скорее всего подсознание трактовало запах мокрого асфальта или газона как морской. Впрочем, и до моря не так далеко…
Очередь двигалась быстро.
– Один билет до Ялты, – попросила девушка, стоявшая передо мной, и показала командировочное удостоверение.
Кассир, серьезный седоусый мужчина, выбил билет и объяснил:
– Командировочное мне не нужно, гражданка. Все билеты установленного образца, очередей у нас почти не бывает.
– С командировочным удостоверением можно без очереди?
– Не без очереди, а на дополнительные места. Но сейчас нужды нет – мест хватает.
– Ясно. Спасибо.
Краем глаза я заметил, что девушке досталось восьмое место. Не собирался подглядывать, но было интересно. Приятная девушка, да еще и едет туда же, куда и я. А удивило меня то, что мне кассир дал седьмое место, хотя я рассчитывал на девятое.
Троллейбус уже подали. Я купил в киоске бутылку крымской минеральной воды, прошел в салон. Девушка сидела ближе к проходу, четко следуя указаниям, во множестве украшавшим троллейбус. Одно из них гласило: «Нечетные места у окна».
Я улыбнулся попутчице, поздоровался, сел на свое место. С одной стороны, повышенное внимание могло быть неприятно девушке, с другой – нам ехать еще два часа… И я решился задать ей вопрос:
– Издалека прибыли?
– Издалека, – не слишком приветливо ответила она.
– Извините, не хотел показаться назойливым. Давно не был в Крыму. Здесь так хорошо, тепло. Невольно проникаешься симпатией ко всему миру, а уж к такой красавице, как вы, – тем более.
– А я вообще никогда не была. – Губы девушки тронула едва заметная улыбка. – Только грубой лести не нужно, хорошо?
– Хорошо, только я вам не льстил. Если вы здесь в первый раз, может быть, сядете к окну? – предложил я.
– Правда? Вы уступите мне место? – Радость девушки была такой искренней, что мне даже стало неловко.
– Конечно. Могу даже рассказать о тех местах, которые мы будем проезжать.
– Вы экскурсовод?
– Нет, конечно. Но несколько раз ездил в экскурсионных троллейбусах. Летом они ходят здесь часто, практически через один. А сейчас, видимо, нет спроса. Билет на экскурсионный маршрут стоит дороже.
– Я бы поехала с экскурсией, но кассир не предложил…
– Постараюсь рассказать вам как можно больше интересного, – пообещал я, припоминая, что замечательного встретится нам по пути. – Кстати, меня зовут Никита.
Встать и поклониться оказалось не так легко – мешала спинка переднего сиденья.
– Ольга, – улыбнулась девушка. – А вы в Крым по делам или отдыхать?
– По делам. Служебным. Не знаю, как будет на месте, но пока думаю: почаще бы такие командировки.
– Вы не военный?
– Нет. Недавно отслужил, определяюсь в гражданской жизни.
– Стало быть, квалификацию повышать?
– Почти.
Троллейбус тронулся, и Ольга прильнула к окну.
– Как известно, Петр Великий никогда не был в Крыму, только, по одной из легенд, проплывал мимо, следуя в Константинополь, – заметил я, указывая на гранитную скульптуру на привокзальной площади. – Но благодарные крымчане воздвигли памятник Петру Первому, создателю Российской империи в том виде, как она существует сейчас.
В отличие от многих других памятников, где император был изваян с топором, со шпагой, работающий, размышляющий, крымский Петр стоял в несколько расслабленной позе и взирал в даль.
– Как добавлял экскурсовод, обидно, что великий русский император, не чуждавшийся не только государственных дел, но и веселья, так и не попробовал крымского вина, – продолжил я.
– Наверное, обидно прежде всего местным виноградарям. Можно было бы заманивать туристов лозунгами: «Любимое вино Петра Великого». – Девушка достала из сумки толстую книгу небольшого формата в мягкой фиолетовой обложке.
– Вы будете читать? – спросил я. Навязался человеку со своей самодеятельной экскурсией – а ей, может быть, совсем и не интересно…
– Нет, почитаю потом. Просто, когда вы рассказали о том, что Петр Великий никогда не пробовал здешнего вина, захотела показать вам новый роман.
– О Петре?
– Не совсем… Но Петр там упоминается. Точнее, последствия его действий. В этом романе автор предположил, что Петр, реформируя государство, не запретил огнестрельное оружие для внутреннего употребления и не ввел нынешний дуэльный кодекс. Из-за этого Россия постоянно подтачивалась предательством, некомпетентностью, преступными действиями властьимущих. Чиновники и граждане оказались трусливее, подлее, дворянство не в полной мере оправдало возлагаемые на него императором надежды. Люди занимали чужое положение в обществе, самых достойных убивали, а подлецы, напротив, оставались жить. Роман называется «Пуля – дура».
– Беллетристика чистой воды, – улыбнулся я. – Если бы не петровские реформы, нас бы и Наполеон победил, и турки шапками закидали… Да и вообще мы бы даже к Балтийскому морю не вышли, Азов не взяли. До сих пор бы дань крымскому хану платили.
– Нет, Петр провел все реформы, создал дворянство. Только оставил в употреблении пистолеты, а шпаги постепенно выходили из моды. И это действовало на россиян медленно и разлагающе. С Наполеоном мы справились, хоть и с трудом, а вот японцы выиграли войну, захватили Корею, Сахалин и Владивосток.
– То есть мы оказались отрезанными от Гавайских островов и Аляски? Добираться туда приходилось через Чукотку?
– Не знаю. О Гавайях в этой книге вообще нет ни слова, а Аляску продали американцам при Екатерине Великой.
Я засмеялся.
– Ну, это уж как-то чересчур.
– Да и Константинополь так и остался турецким… Правда, к России присоединили Грузию, Армению и даже страны Закавказья, но вряд ли это пошло стране на пользу…
– Не читайте таких страшных книг на ночь, Оленька, – посоветовал я. – Смотрите, вон, за площадью, – университет.
Троллейбус мчался по улицам Симферополя. Не выходя из отдельного левого ряда, он обгонял многие автомобили справа от нас.
– Я слышала, троллейбусный маршрут Симферополь – Ялта самый длинный в нашей стране? – спросила Оля.
– И в мире, – подтвердил я. – Экологически чистый, быстрый и мощный транспорт. Кроме пассажирских, ходят и грузовые троллейбусы. Девяносто процентов грузопотока на трассе Ялта – Симферополь перемещается транспортом с электродвигателями.
– У них что же, к каждому магазину подведена троллейбусная линия?
Я покачал головой:
– Нет, планы по электрификации всех крымских дорог существуют пока только на бумаге. Но грузопоток ведь высчитывается в тонно-километрах. Основное расстояние груз проделывает на грузовых троллейбусах, потом развозится получателю другим транспортом – в том числе и аккумуляторными электрокарами. В Ялте вы увидите их довольно много.
Мы выехали из Симферополя, промчались мимо Крымского водохранилища. Появились первые горки.
Ольга смотрела в окно с восторгом.
– Какие приятные места! А названия поселков! «Доброе», «Светлое»… Рай на земле.
– Да, сейчас эта земля кажется благословенной – но она обильно полита русской кровью. Во время боев за Константинополь британский и французский десанты едва не лишили нас не только Фракии и Проливов, но и Крыма. Меньше ста лет назад здесь шли кровопролитные бои.
Когда мы отъехали от Симферополя километров двадцать, небо помрачнело, пошел дождь, стало пасмурно и уныло. Горы закрыли густые облака. Весны словно и не бывало. Правда, снег не пошел, но дорога стала мокрой, и водитель троллейбуса сбавил скорость.
– Надолго в Крым? – поинтересовалась Оля.
– На два месяца.
– И я тоже, – улыбнулась девушка. – Интересно, могут ли надоесть здешние красоты? Я уже боюсь замерзнуть – здесь не так тепло, как я ожидала.
– Когда перевалим горы и окажемся на Южном берегу, погода скорее всего изменится. А вы отважная девушка. Ехать в такой легкой куртке в незнакомое место…
– Я отважная не только поэтому, – рассмеялась Оля. – А мой армейский бушлат оказался мал – хотя, наверное, не стоит в таком признаваться.
– Почему не стоит? А, вы хотели сказать, что стали полнее. Но вам это очень идет…
Девушка помрачнела, и я понял, что высказался слишком прямо. Но сказанного не воротишь.
– Извините…
– За что же вы извиняетесь, Никита?
Повисло неловкое молчание. Я решил перевести разговор на другую тему:
– Где служили, если не секрет?
– В Новосибирске. Ничего героического на самом деле, хотя название части звучало красиво. «Компьютерный центр ракетных войск». Как вы сами понимаете, остальные сведения действительно секретны.
– Конечно. Только и компьютерщиков наверняка учат стрелять.
– Не только стрелять, но и бегать, преодолевать полосу препятствий. Как вспомню, так вздрогну.
– Армия… Кое-что вспоминаешь с содроганием – но в конце концов все испытания идут на пользу человеку.
– Мужчине – может быть. А я считаю, что умение подтянуться несколько раз мне ни к чему.
Лицо Оли стало сердитым, она отвернулась к окну. Троллейбус, рыча, поднимался в гору. Перед нами маячил еле плетущийся грузовичок, из выхлопной трубы которого шел чадный дым – дизель был не очень хорошо отрегулирован. Картина явно не согласовывалась с моим рассказом о том, как в Крыму заботятся об экологической обстановке. Впрочем, пусть за движением здесь следят местные власти…
– А я некоторое время охранял ракеты несколько севернее. Мы вполне могли бы встретиться в Сибири, – заметил я, когда Ольга вновь обернулась ко мне.
– Вряд ли. За два года я ни разу не уезжала из Новосибирска.
– Что ж, в самом Новосибирске я ни разу не был.
Мы проехали патрульный пост на Ангарском перевале – чадящий грузовичок там остановили – и начали спускаться к морю. Лицо девушки на горе из местной легенды о кузнеце, жившем где-то в скалах, было затянуто облаками. Впрочем, легенду я помнил плохо, а девушку толком так никогда и не увидел, поэтому только сообщил Оле о том, что на закрытой облаками горе можно разглядеть девичий профиль – на случай, если она окажется здесь без меня в более подходящую погоду.
В Алуште вновь сияло солнце, стало заметно теплее. Мы с Олей вышли из троллейбуса – размяться.
– Не курите, Никита? – спросила она.
– Нет, – улыбнулся я, вспоминая отповедь, которую недавно дал таксисту Голицын.
– Это хорошо. У нас в части некоторые девушки курили. А я очень не люблю дым.
Я купил у снующего между троллейбусов и автобусов торговца два огромных зеленых яблока, и мы с аппетитом их съели. Со стороны мы, наверное, смотрелись как молодая пара, которая едет на отдых. Только кинжал под курткой Ольги мог развеять эту иллюзию. Впрочем, не всегда ведь жену может защитить муж. Некоторые замужние женщины ходят с клинками постоянно – хотя таких встретишь нечасто.
По дороге от Алушты до Ялты мы не отрываясь смотрели в окно. Желтые гурзуфские скалы поднимались в сине-зеленой воде поодаль от берега. Волны пенились вокруг этих маленьких каменных островков. Чуть дальше нависала над морем Медведь-гора, на которой располагался детский лагерь «Артек». Не так давно здесь работала колония для малолетних преступников, но потом юных правонарушителей решили перевести подальше от курортных мест – в Евпаторию. Уже перед самой Ялтой мы увидели украшенную колоннами беседку – указатель поворота на Никитский ботанический сад.