Доклад был секретным. Но его опубликовали в германских газетах — явно неспроста. Это подлило масла в огонь и без того серьезного, на грани распада конфликта в НАТО.
Молодой одессит, вот этот, кстати, типичный, глаза с этакой наглинкой, и с висящим на груди АКС-74У кивнул и молча пошел по коридору, не смотря на то, следуют ли гости за ним.
А вот Папа не изменился. Ничуть… даже не поседел. Он еще с молодости полысел, и седеть тут было совершенно нечему. Битый и стреляный волк криминального мира, в молодости промышлявший фарцой, в девяностых отказавшийся от криминального титула «вор в законе» — бесплатной, люди в общак лимоны скидывали, а он бесплатно отказался! Среднего роста мужик, чем-то похожий на Задорнова, только лысый, в дорогом костюме, в черных очках, таких же, как у генерала Ярузельского в Польше и у мафиози в некогда безумно популярном сериале «Спрут». Он выжил в безумных девяностых, когда перебили, считай, всех, ни одного из старой гвардии не осталось. Он выжил в нулевых, в сладком аромате тлена, гнильцы и даже какое-то время был депутатом Верховной рады, уйдя оттуда незадолго до Львовского путча — как предвидел. Он и сейчас не выживал, а жил, был Папой в городе, и половина румынских полковников, орудующих здесь на ниве повышения собственного благосостояния, мечтала его убить, а вторая половина делала с ним дела и прикрывала его от пули. Он так и не отказался от своей мечты — «Роллс-Ройса», хотя в нынешней Одессе эта машина была более чем неуместна, хотя бы потому, что на ней не было брони, а в городе стреляли и взрывали. Сейчас он жил в самом городе, перебравшись в него из престижного поселка Котовского — и был одним из центров мафиозной жизни Одессы, в которой румынские полковники играли хоть и важную, но далеко не определяющую роль. Все знали, что Папа ведет войну с Палермо — страшным пригородом Одессы, поселком Корсунцы, где жили цыгане и где одновременно функционировали до десяти точек, торгующих наркотиками. Ни для кого не было секретом, что большей частью румынские полковники были на стороне цыган, как близкой им по крови нации, и совсем не случайно в Палермо теперь был крупный штаб румынских миротворческих сил, да еще и промежуточный склад контингента. Но Папа каким-то образом умудрился подружиться с генералом Виктором Андронеску, командующим южным сектором ответственности и несколькими офицерами из его штаба. Это какое-то время спасало Папу, но румыны и цыгане были общеизвестными отморозками, и недавно на дороге, где должен был проезжать Папа, рванул фугас — такой, что дорогу разворотило больше чем на сто метров, а в воронку мог провалиться не слон — целый зоопарк. Скорее всего — пара авиационных бомб с таймером и детонатором. Папа все понял правильно и посредством своих криминальных связей вышел на Ростов, объявив о своем желании передать нужным людям кое-какую информацию по румынскому контингенту и вообще по всему южному сектору. Взамен он требовал не денег — денег у него и так было достаточно. Кое-каких услуг.
Услуги услугами, но договоренности, прямой и ясной, достигнуто пока не было. И достичь ее должен был Иван Моро, который лично знал Папу.
И Папа тоже его знал.
Увидев входящего журналиста, Папа помрачнел.
— А я-то думал — кого пришлют… — проговорил он без малейшего следа привычной в его речи глумливости. — Как жив, Катран? Думали — ты уж упокоился…
— Меня завалить сложно, — ответил Моро, устраиваясь без приглашения на стуле, — и ты это знаешь. Потому как попытался. Помнишь?
— Помню… Не по-людски ты поступил тогда, Катран. Не по-людски…
— А с вами и нельзя по-людски. Вы по-людски не понимаете. Понимаете только тогда, когда страх до ж… проберет.
— А Раф в чем виноват был? — резко спросил Папа. — Или так? За компанию?
— Вот именно. За компанию. Чтобы воздух чище был. Осуждаешь?
Папа покачал головой:
— Откуда вы такие беретесь… Вас даже отморозками сложно назвать.
— Какие есть. На, полюбуйся!
Моро пошуровал в кармане, вытащил оттуда сложенный блокнот, украшенный непонятно какими значками, оттуда вытащил в восемь раз сложенную газетную вырезку и протянул ее Папе. Тот принял ее, посмотрел.
Поиски яхты «Летиция», на борту которой были несколько высокопоставленных офицеров миротворческого контингента, продолжаются.
Заметка была двухдневной давности.
— Молодец… — одобрительно проговорил Папа, аккуратно складывая тонкий газетный лист и пряча его в карман пиджака. Сам сделал?
— Тебе какое дело?
— Да, в общем-то, никакого. Когда остальных сделаешь?
Моро недобро улыбнулся:
— Послушай сюда, вора… Если ты думаешь, что я на тебя подрядился мокроделом работать, то ты сильно ошибаешься. Не тебе решать — кого и когда. Где документы?
— А что? Ты кто — если не мокродел? Знаешь поговорку — баба целку один раз теряет.
— Я офицер, им был и останусь. И всегда служил.
— Так, что ли? Только вопрос — кому ты служил. Хлопчики сказали — ты из Франции вернулся, даже тебя там наградили. Так кому ты служил, старлей?
— По крайней мере, не таким, как ты, Папа. И отца из себя не строй. Это тогда ты был — отцом, сейчас — зверь загнанный. И перекрашивался ты в разные цвета не раз, так что не гони. Все твои заположняки — до войны здесь канали. А сейчас — если тебя решат грохнуть — грохнут и тебя, и твоих долбо…в, что у двери стоят. Выйди на улицу! На перекрестке — бронемашина стоит, и тому, кто у пулемета, по…ть на то, что ты Папа, не понравится ему что-то — и ты в отбивную превратишься. Сбросят в ров и закопают, как до этого многих закопали. У румын — своя свадьба, и на ней ты не нужен, Папа. Как ни крути.
Папа долго молчал, подбирая слова на этот хамский вызов. Он понимал, что гость прав, но признавать правоту не хотелось. Он и остался-то в Одессе, потому что это был его город, а в других его не ждали. В том же Ростове или в Сочи не люди — псы, от крови одуревшие. Надо будет — приговорят и исполнят, и не посмотрят на то — кого. Время-то стало… страшное время. У кого автомат — тот авторитет, а под кем целый полк волков — тот и положенец[44]. В Ростове ведь как Жору Жука грохнули — так нового положенца и не выбрали, потому что понимают — верная смерть. Нет больше воровских законов, закон теперь автоматчики диктуют.
Да, страшное время, страшное.
— Что тебе сказали старшие? Тема канает?
— Документы. Потом — и тема.
Делать было нечего. Папа достал из кармана небольшую в металлическом корпусе флешку, протянул ее гостю. Тот принял ее и передал молодому.
— Все здесь?
— Все…
Собственно говоря — Папе было это выгодно. В борьбе с румынскими полковниками, сделавшими ставку на цыган, он приобретал союзника, того, что взрывает и убивает. Если румыны поймут, что именно он, Папа, обеспечивает мир и спокойствие в городе, разговор с ним пойдет по-другому, не языком мин и фугасов на дороге. А вот тогда можно будет разобраться и с этими… теперь уже руками румын.
Так дела и делаются.
Молодой вставил флешку в разъем ноутбука.
— Пароль?
— Три шестерки, — сказал Папа.
— Инфернально… — сказал Моро, — что, хотите накликать?
— А что — не накликали? — сказал Папа, настроение у него было вконец испорченным.
— Не-е-ет… Не накликали. И даже то, что в Крыму происходит, — это еще ни разу не ад. Ада здесь еще никто не видывал.
Ближе всего к понятию «ад» в современной Украине был Крым, Крымский полуостров. Только там, и еще в Киеве стояли американские миротворческие силы — хотя они не подчинялись командованию миротворческих сил, не имели закрепленной за ними зоны ответственности и выполняли только свои, поставленные в Пентагоне задачи. Уже одно то было показательно, что командование этими группировками замыкалось не на местное миротворческое командование и не на командование американскими силами в Европе в Рамштайне Германия, а напрямую на Пентагон. Они же пытались бороться с хаосом и чернейшим беспределом, с войной против всех — и тоже несли потери. Понятно, что размещали их здесь совсем не за этим, через Керченский пролив до России вплавь доплыть можно (что многие и делали), но, расквартировавшись в Крыму, американцы просто не смогли остаться в стороне от захлестнувшего полуостров вала насилия. В отличие от остальной Украины, где были четко выраженные две противоборствующие силы, здесь с приходом «миротворцев» и гибелью Черноморского флота общество раскололось больше чем на десяток противоборствующих сил, моментально схватившихся за оружие. Только крымские татары раскололись на три части. Первая — «татары Меджлиса» взяли курс на сотрудничество с оккупационной администрацией, из них формировались местные части полиции порядка. Вторая — «татары Ахчоева», названные так в честь их лидера, воевавшего в Чечне на стороне боевиков Рината Ахчоева, взяли курс на отделение Крыма от Украины и тесное сближение, а возможно, и присоединение его к Турции — чего миротворцы, румыны, а за ними и весь Евросоюз никак не могли допустить. Это было бы первым шагом возрождающейся на глазах Османской Империи в Европу. А что такое Османская Империя в Европе — эти мелкие и слабые страны помнили очень хорошо, память эта была заложена в их генах.
А третьей татарской группировкой стала… «Аль-Каида Крымского полуострова»! Ее образовали крымские татары, прошедшие подготовку в Пакистане, Йемене, Африке и заброшенные обратно на родной остров, чтобы вести там террористическую войну. Эти не имели четко выраженного лидера, скрывались, совершали теракты как против американцев, так и против миротворцев и провозгласили, что борются за создание независимого Крыма как агрессивного государства ваххабитского толка. При этом крымчан, которые пользуются поддержкой Турции и миротворцев, они провозгласили муртадами и мунафиками, открытых акций против них пока не было, но не оставалось сомнения в том, что как только миротворцы уйдут — они будут. Помимо этого в горах и городах Крыма скрывались партизанские отряды русских, состоящие из уцелевших матросов и офицеров Черноморского флота и русских, которые остались в живых после чудовищной резни, устроенной крымскими татарами после уничтожения флота — тогда банды татар вошли в Севастополь, чтобы убивать, уцелевшие моряки взялись за оружие, чтобы защитить свои семьи и других русских, высадившиеся миротворцы открыли огонь по русским, которые отбили Севастополь у бандитов. Кровью в те дни был залит весь город… а когда остатки русских ушли в горы, крымские татары открыли огонь по миротворцам.
Так что ад — он рядом. И когда звонит колокол — не спрашивай, по кому он звонит. Он звонит по тебе.
— Ты, что ли, видал?!
— Видал, Папа, видал. Я по Африке немало помотался. И видал такое — что не в сказке сказать, как говорится. А если быть б…ями как тут, то и здесь это будет. И еще похуже будет! Ну, что там, друже?
— Нормально, — молодой колотил по клавишам, — полный набор.
Моро передвинул к себе компьютер, взглянул на простенький файл, в котором собиралась информация о местных королях. Мафия умела собирать информацию — и то, что находилось на флешке, для опытного разведчика было бесценно. Немного подумав, он вспомнил фамилию того низенького, очкастого, вежливого полковника, который отмечал им ID, набрал в стандартном окне поиска справа вверху:
Педеску.
Компьютер отреагировал мгновенно, выбросил на экран его фотографию и файл с гиперссылками.
Педеску Думитр, сорок восемь лет, полковник румынских вооруженных сил, заместитель командующего южным сектором по связям с прессой и PR. Окончил школу применения подофицеров ВВС, начинал службу на авиабазе 86, потом перешел из ВВС в Вооруженные силы без оглашения обстоятельств перевода. Был направлен в Ирак в составе миротворческого контингента, должность — офицер разведки, потом офицер по связям с прессой. В Одессу назначен в 2014 году по ротации.
Имеет связь с группой, возглавляемой Константином Феррером, официально — владельцем Народного банка Румынии. Является неофициальным представителем группы Феррера в Одессе. Интересы: поставка наркотиков, контрабанда сигарет, вербовка и поставка подростков и детей для занятия проституцией. Курирует сеть вербовочных пунктов под общей вывеской «Злато берег», расположенных в крупных городах южной Украины. Имеет личный интерес в крупной сигаретной фабрике под Бродами. Поддерживает контакты с цыганами, контактер — барон Мирча Сорока (Князь).
Жаден, циничен. Имеет счета в банках на полуострове Мэн и на Кипре, см. приложение. Держит под нелегальным контролем переводы служащих миротворческого контингента из одной зоны в другую, за решение вопросов берет значительные взятки, в том числе товаром. В сексуальной жизни предпочитает маленьких девочек, постоянный посетитель заведения на Греческой (т. н. «Музей мадам Тюссо») — см. приложение 2, ролики с 1 по 7. Склонен к садизму. Наркотики и спиртное не употребляет.
Супруга — Снежанна Педеску, урожденная Балац, дочь депутата парламента Румынии Георгия Балаца. Двое сыновей, старший учится в академии Вест-Пойнт, куда направлен по обмену по протекции отца. Супруга возглавляет транспортную фирму «Малый Берег», организует контрабандные перевозки сигарет.
Собственность: квартиры в Бухаресте по адресам… дом в Лондоне, куплен на имя жены, апартаменты в Болгарии на имя жены.
Приложение: списки деловых операций Педеску за 2014 и за 2015 годы.
Моро закрыл компьютер, вернул его обратно.
— Что человек мразотный, что фамилия мразотная, — весело сказал Вобан.
Старшему же что-то не давало покоя. Какая-то мысль вертелась на уме, но никак не могла оформиться. Что-то было не так.
— Устроит? — Папа смотрел на них.
— Устроит, — машинально подтвердил старший, продолжая думать.
— Таких и грохнуть — не грех…
Этими словами Папа унизил себя, любой деловой человек это сразу бы отметил. Он стал говорить словами гостей, подстраиваться под них, вместо того чтобы диктовать условия. Но Моро было на это наплевать, он думал совсем о другом.
— Грохнуть-то и впрямь — не грех. И вас — заодно с ними. Потому что это вы, падлы, страну прозаседали. Чистенькими хотелось стать? Во власть пробиться? Вот и пробились…
Педеску… Педеску…
Странно — офицер разведки, а потом помощник по связям с прессой. Разведка просто так от себя людей не отпускает. А если предположить, что он так и остался офицером разведки — просто перекрасился?
И всякий ли журналист, желающий просто отметиться в комендатуре, удостаивается встречи с заместителем командующего?
Сомнения, сомнения… А Моро жил по старому, не раз ему спасавшему жизнь принципу — если есть сомнения — сомнений нет!
— Уходим! — решил он. — Быстро!
Младший вскочил, запер ноутбук и повесил его себе за спину на ремне — чтобы не сорвался. Потом распотрошил свою камеру, в ней оказался автомат МР7 с несколькими запасными магазинами. Из своих вещей Моро достал свое оружие, у него был НК-46, германский пистолет под тот же самый патрон. Такой патрон, недавно пошедший в производство, с вольфрамовым сердечником пробивал легкий бронежилет, какие носили солдаты миротворческих сил, и был очень удобен в обращении.
— Что произошло? — Папа с беспокойством смотрел на приготовления гостей, даже не кликнув охрану.
— Надо уходить. Тебе советую сделать то же самое, Папа…
* * *Тот же день
Черное море
USNS Regulus T-AKR 292
24 MEU USMC Task force 180
Navy forward operational base /NFOB/ Alpha
Конвенция Монтрё 1936 года — конвенция, восстановившая суверенитет Турции над проливами из Черного в Средиземное море, принятая на Конференции о режиме Черноморских проливов, проходившей 22 июня — 21 июля 1936 года в г. Монтрё (Швейцария). При этом Турция обязалась соблюдать принципы международного морского права.
Конвенция Монтрё сохраняет за торговыми судами всех стран свободу прохода через пролив как в мирное, так и в военное время. Однако режим прохода военных кораблей различен в отношении черноморских и нечерноморских государств. При условии предварительного уведомления властей Турции черноморские державы могут проводить через проливы в мирное время свои военные корабли любого класса. Для военных кораблей нечерноморских держав введены существенные ограничения по классу (проходят лишь мелкие надводные корабли) и по тоннажу. Общий тоннаж военных судов нечерноморских государств в Черном море не должен превышать 30 тыс. т (с возможностью повышения этого минимума до 45 тыс. т в случае увеличения военно-морских сил черноморских стран) со сроком пребывания не больше 21 суток. В случае участия Турции в войне, а также если Турция посчитает, что ей непосредственно угрожает война, ей предоставлено право разрешать или запрещать проход через проливы любых военных судов. Во время войны, в которой Турция не участвует, проливы должны быть закрыты для прохода военных судов любой воюющей державы. Конвенция ликвидировала предусмотренную Лозаннской конвенцией международную комиссию по проливам с передачей ее функций правительству Турции.
Статья «Конвенция Монтрё» ВикипедияПосле блистательного разгрома Черноморского флота России шестнадцатой объединенной эскадрой проблемы в этом регионе у НАТО не закончились — они только начались. Крайне циничную и жесткую позицию в этом вопросе заняла Турция, фактически в одиночку пожавшая плоды от столь резкого и недальновидного шага американской администрации. Преследуя свои выгоды и контролируя проливы, она, как страна, их контролирующая, пропустила в Черное море суда объединенной эскадры и сделала вид, что ничего не происходит, когда над ее территорией пронеслась стая самолетов с авианосцев, расположенных в Персидском заливе и Средиземном море. Однако Турция не дала ни одного корабля, ни боевого, ни вспомогательного, для нападения на Россию — хотя по тоннажу и качеству флота превосходила все другие причерноморские державы, вместе взятые, за исключением России. Когда же дело было сделано, Турция заявила решительный протест против действий сил НАТО и потребовала немедленно вывести суда оперативного соединения из акватории Черного моря. Турция в последнее время вообще вызывала все больше и больше вопросов своим крайне циничным, не учитывающим интересы других партнеров поведением, причем после государственного переворота все стало только хуже. Турция решительно отказывалась участвовать каким бы то ни было образом в любых новых миротворческих операциях НАТО и даже вывела те контингенты, которые были у нее в Афганистане и Сомали. Тем не менее американские аналитики отмечали крайне возросшую активность турецкой разведки в различных регионах мира, резкий всплеск национализма в самой Турции, а также приготовления, которые при известной доле фантазии (или проницательности) можно было бы назвать мобилизационными. Не раз и не два получалось так, что, проливая кровь и тратя чудовищные материальные ресурсы, Америка и малые страны, ее поддерживающие, ничего не получали взамен, а только расчищали поле для Турции. Так было в Ираке, так теперь, судя по всему, получалось и в Крыму. Опасность была в том, что Турция — в отличие от слабеющего и стареющего все больше Китая — имела значительно лучшую демографическую структуру населения, имела имперские традиции и историю, имела тайные организации, пронизывающие все турецкое общество и ставящее своей целью возрождение огромной империи. Уникальным было и то, что Турция могла вести диалог одновременно на двух площадках: как член пока еще сохраняющегося НАТО и кандидат на вступление в Евросоюз — с цивилизованными странами, и как государство исламское — с исламистами, в том числе радикальными. Даже зверское уничтожение правящей исламистской верхушки не слишком-то поколебало связи Турции с исламскими радикалами — те уже давно объявили Эрдогана мунафиком и приговорили его к смерти. Получалось, что турецкие генералы, сами того не желая, лишь выполнили волю радикальных исламистов востока, прежде всего радикальных суннитских группировок и суфиев — тайных, заговорщических обществ. Обстановка в самой Турции балансировала на опасной грани — но пока пришедшим к власти генералам удавалось выплескивать агрессию турецких радикальных исламистов вовне страны. Так, значительную долю ответственности за крайне тяжелую оперативную обстановку в Крыму, за резкое обострение обстановки в зоне Ферганской долины, дестабилизацию Узбекистана, Кыргызстана, севера Казахстана, за тяжелую обстановку в зоне русского и грузинского Кавказа несли именно радикально настроенные турки, то ли бежавшие из страны от преследований хунты, то ли выехавшие организованно, имея целью ведение подрывной деятельности на территории соседних государств. Дошло до того, что в зоне Средней Азии туркам проигрывал даже огромный Китай, не рискующий активно вмешиваться в этом регионе из-за опасений за собственные населенные мусульманами области. Регион мог взорваться в любой момент, пожар мог вспыхнуть сразу в нескольких точках — и на данный момент единственной страной, кто реально получал от этого выгоду, была Турция.