— Огонь по моей команде! — приказал майор. Похоже, на ловца и зверь бежит. Если противник идет с тыла, значит, они пытались перехватить ОСОП на обратном пути к Базе, с грузом товара. — База, ответьте Медведю! База — Медведю!
— Слушаю вас, Николай Иванович! — Степанов откликнулся сразу. Выходит, оставленный на посту в качестве часового ученый всё это время добросовестно слушал эфир.
— Как обстановка вокруг Базы, Никита? Видишь кого-то или что-то подозрительное?
— Нет, — ответил тот. — Всё как обычно! Иногда звери появляются в развалинах, у кромки кустарника с вашей стороны кормится небольшая стая диких птиц, я хорошо вижу их в перископ, весьма любопытное зрелище! Мутации, изменившие представителей отряда воробьиных, можно охарактеризовать как кардинальные, при этом трансформация не вошла в решающую стадию…
— Я понял, Никита! — поспешил заверить ученого Медведь, радуясь преимуществам дуплексной связи перед симплексной. — Продолжай наблюдение, если птиц что-то спугнет, сразу сообщи.
Майор вытащил из кармана для метов «Невидимку» и переложил в подсумок. Дадим возможность загадочным путешественникам заметить присутствие человека на поляне. Посмотрим, что они станут делать.
— Медведь, ты снял свою «Невидимку», что ли? — немедленно отреагировал Шорох. — Они тебя заметили и повернули в сторону поляны. Сейчас выйдут на нашу тропу. Идут очень осторожно, вижу искры от зажигалки среди кустов. Дистанция семьдесят метров. Видать, хороший у них «Филин».
— Я постою на торговом месте, — Медведь подхватил пулемет и выпрямился во весь рост. — Сделаем вид, что продавец ещё ждёт покупателей. — Он вышел к накрытому товару и остановился.
— Они залегли! — сообщил Шорох. — Заметили, что ты перемещаешься. Лежат, обдумывают. Отсюда вижу троих, у одного ВСС, все обвязаны листьями и ветками с головы до ног, когда не двигаются, сливаются с растительностью. Похоже на диверсионную группу!
— Маленькая да удаленькая? — скривился здоровяк. — Смотри в оба, может, у них есть коллеги где-нибудь неподалеку. Байкал, что у тебя?
— Чисто, — лаконично ответил снайпер. Значит, со стороны Зеленой Зоны сюда никто не идет…
— Продолжают движение! — вновь зазвучал голос Шороха. — Как-то странно они идут. Один держится за другого, вышли на нашу тропу и топают прямо к тебе, у первого в руках «жучка» и зажигалка, у второго автомат в одной руке и ещё один на груди висит. Третий, тот, что с ВСС, на тропу выходить не стал, среди кустов двигается, но от них не отстает, а там полно аномалий. Как бы не вляпался.
Несколько минут неизвестные осторожно приближались к месту торгов, пока тропа не покинула растительность, выходя на открытое место перед руинами Ухты. Тут их группа разделилась окончательно: двое пошли к поляне, третий, что крался по кустам, растительность покидать не стал. Вместо этого он залег в более-менее чистом месте и взял на прицел пролом в наполовину обрушившейся стене.
— Медведь, их снайпер, судя по всему, тебя выцеливает, — определил Шорох. — Те двое, что к тебе идут, видимо отвлекающий маневр. Этот стрелок залег между мной и Базальтом. Метров пятнадцать дистанция. Очень увлечен прицелом. Принимаем? Вдруг расскажет что-нибудь интересное!
— Принимайте, — одобрил здоровяк. — Только дайте этим двоим на поляну зайти. И тащите его сюда. Сразу со всеми и побеседуем. Байкал, Капкан, на вас наблюдение за подступами. Кварц, после задержания подходи сюда, только осторожно, на УИП внимательнее смотри, Водяного рядом нет.
Медведь отшагнул за обломок стены и быстрым движением вернул в карман для метов «Невидимку». Для «Филинов» идущих к нему диверсантов он исчез, но в первую минуту их это не смутит, «Филин» не умеет видеть сквозь стены, и ничего необычного в исчезновении тепловой отметки нет. Забеспокоятся они тогда, когда окажутся на поляне, но все равно не обнаружат теплового пятна, только будет уже поздно. Здоровяк осторожно сместился за отвал строительного мусора и изготовился для ведения огня из положения стоя. Сейчас диверсанты противника войдут в пролом, другого пути на поляну с этой стороны нет, и сразу окажутся спинами к нему. В случае огневого контакта преимущество не на их стороне. Секунд пятнадцать он ждал их появления, не шевелясь и не выходя в эфир. Наконец оба увешанных листвой с ног до головы боевика добрались до торгового места. К некоторому удивлению Медведя, они так и зашли, вплотную друг к другу, как двигались по дороге, и у идущего впереди по-прежнему не было оружия. Пожалуй, противник оказался хитрее, чем ожидалось. Они не собираются начинать стрельбу сразу. Вероятно, рассчитывают усыпить бдительность. Может быть, через какое-то время следом за ними явится отряд численностью посерьезнее.
— Время работы нашего магазина истекло час назад, — Медведь появился за спинами диверсантов и красноречиво щелкнул предохранителем «Печенега». — Оружие на землю, — невозмутимо-спокойным голосом посоветовал здоровяк, — руки вверх, не двигаться и не оборачиваться. Иначе стреляю.
Диверсанты едва не подпрыгнули на месте от страха, и побросали всё, что держали в руках: автоматы, зажигалку, «жучку» и несколько пистолетных гильз-пробников. Они испуганно прижались друг к другу, подняли руки и замерли, съёжившись.
— Мы к Водяному идем… — неуверенно произнес один из них, тот, что заходил первым. — В магазин… На торговых полянах грабить нельзя! Мы понятия знаем… — Он запнулся, услышав снаружи сдавленный женский крик, и дернулся в сторону пролома: — Надя!
— Стоять, — всё так же невозмутимо осёк его Медведь. — Третий раз предупреждать не буду. Обычно я люблю пострелять в людей только когда голодный, а так я добрый. Но сейчас очень кушать хочется. — Он встретил взглядом Шороха, втаскивающего на поляну снайпера диверсантов, при ближайшем рассмотрении оказавшегося женщиной лет тридцати: — Это ещё что такое?
— Снайпер доморощенный! — ухмыльнулся боец, одной рукой сильно сжимающий женщину за шею. В другой Шорох держал её ВСС. — Ничего вокруг себя не слышит, когда в оптику смотрит! — Он толкнул её к мужчинам: — Подбежала к своим и замерла! И не скулить! Медведь, это гражданские. Причем чайники ещё те!
— Да уж вижу, — нахмурился здоровяк, разглядывая небольшое существо, которое перепуганная женщина, увешанная листьями для маскировки, прижимала к своей груди. — Непры с обезьянкой. Вот уж кого давно не видел. — Он оглянулся на входящего в пролом Кварца: — Вот, полюбуйся!
— Мы не хотели сделать ничего плохого! — Женщина, бледная от ужаса, переводила взгляд с одного затянутого в тяжелое снаряжение бойца на другого, но скрытые под шлем-сферами лица пугали её ещё сильнее. — Мы шли в магазин к Водяному! Торговая тропа общая! Она для всех!
— Для всех, для всех! — успокоил её Медведь, опуская пулемет. — Непры к нам ещё ни разу не приходили. Чего опаздываем? Или расписание работы было лень уточнить? На кого охотишься-то?
— Я их прикрывала! — Женщина инстинктивно отшагнула к своим мужчинам. Она говорила тихо, видимо, сказывалась привычка постоянно скрываться от всех, но очень быстро и сбивчиво: — Мало ли что! В Зонах отморозков хватает! Говорят, на тропу Водяного уже нападали! А расписание мы узнали, только нам сюда идти долго, а заранее приходить страшно, в караванах полно головорезов!
— Заканчивай занудно верещать, — посоветовал ей Медведь. — Раздражает. Говори спокойно. Руки можете опустить и развернуться. За чем именно пожаловали хоть? Ох, ты ж, ёшкин хвост…
Глаза одного из мужчин оказались закрытыми, воспаленные веки поражены сильнейшей опухолью, более походившей на кроваво-синюю гематому, вокруг которой залегли глубокие черные мешки, кожа на них висела засохшими струпьями. Стало ясно, почему он постоянно держался за своего товарища — при таком состоянии глаз не то что видеть, просто открыть их было невозможно.
— Мы в Желтой Зоне были, когда начался Выброс, — женщина всхлипнула, но удержала себя в руках. — Ходили за едой для Асеньки, — она бережно погладила сидящее на руке существо. — Ей ведь нельзя обычную еду… она кушает только то, что в Ареале растет. Ася ещё маленькая, ей всего годик, она Выброс ещё не всегда чувствует, и предупреждать о нем умеет плохо… Мы когда поняли, из-за чего она хныкает, времени совсем мало осталось. Пришлось прятаться в ближайших развалинах, там раньше какие-то строения были, очень давно. Мы туда, а за нами птичья стая, тоже прятаться… — Женщина с печальным вздохом указала на раненого спутника: — Тимур последним заходил, ему больше всех досталось. На Асеньку тоже набросились, чуть не заклевали, вдруг она как закричит, хрипло и низко, словно раненый кабан, раньше такого не было! Птицы сразу отстали, от всех! Забились по щелям между камней, и словно не было их. Мы только успели в подвале чистое место найти, и Выброс начался… С тех пор Тиме всё хуже, а у Аси расцарапанная ручка теперь болит, опухоль не сходит, и шёрстка ломкая стала, выпадает сильно… Она ведь ещё маленькая совсем, но раньше никогда не болела… Мы надеялись, что у Водяного найдется что-нибудь для глаз, все средства уже испробовали, ничего не помогает, воспаление увеличивается, зрачки жжёт…
Женщина умолкла, скользя полным паники взглядом по молчаливым бойцам, затянутым в тяжелое снаряжение, и Медведь всмотрелся в сидящее у неё на руках существо, именуемое Асей. На обычного годовалого ребенка это походило мало, разве что только размерами. Всё тело ребенка, даже нос и уши, покрывала короткая и очень густая шерсть желтого цвета, О-образно искривленные руки и ноги заканчивались трехпалыми кистями, маленькие, глубоко посаженные желтые глаза, лишенные зрачков, смотрели на людей немигающим взглядом. При этом когтистые пальцы одинаковой длины, более похожие на манипуляторы ареаловских зверей, цепко держались за одежду матери, демонстрируя неплохую координацию движений, не доступную в таком возрасте обычным детям. Вцепившийся в материнскую руку детеныш едва слышно трескуче поскуливал чем-то очень отдаленно напоминая скрип Фантика, когда тот бывал чем-либо недоволен. Время от времени Ася пыталась вылизывать синим языком наложенную на правую ручку-лапку повязку, помимо которой на её мохнатом тельце из одежды были только небольшие самодельные штанишки-бриджи.
— Она не кусается! — поспешила заверить всех её мать, увидев направленные на ребенка тяжёлые взгляды. — Я клянусь! Асенька очень тихая и спокойная! И очень чистоплотная, она всегда вылизывает шерстку и коготки, от неё никогда не бывает неприятностей!
Рождающиеся у Зависимых дети-обезьянки быстро снискали себе дурную славу не только жуткой мутацией. Обезьянки оказались прыткими, юркими и очень агрессивными. Маленькое и с виду безобидное существо бросалось на незнакомых людей исподтишка, стремясь расцарапать лицо когтями и вцепиться зубами в шею. Когти рожденных в Ареале детей выделяли ядовитый токсин, из-за которого царапины быстро превращались в серьезные нарывы и не заживали долго, до двух-трех недель. Помимо этого рожденные Зависимыми людьми обезьянки часто просыпались ночами и издавали тяжёлые заунывные крики, никак не вязавшиеся с их небольшими размерами. В ответ на эти звуки из глубины лесов откликалось мутировавшее зверьё, что часто провоцировало ночные атаки взбешенных мутантов. Проблемы доставляли даже некрикливые обезьянки — потовые железы, расположенные у них на коже, испаряли в воздух какой-то фермент или что-то вроде того, вызывающее у окружающих острое отравление. Впрочем, при длительном контакте с обезьянкой к ферменту вырабатывается привыкание, ведь сами Непры не скрючиваются на каждом шагу от приступов рвоты. Медведь спрятал невеселый вздох. Неудивительно, что Неприсоединившихся особо не жалуют, почти восемьдесят процентов из них — это родители вот таких вот обезьянок. И никто ни разу не бросил своего ребенка-мутанта. Поговаривают, что Ареал надежно держит их на крючке. И один из таких крючков он, Медведь, сейчас разглядывает.
— Мы заплатим! — вступил в разговор мужчина, тот, что вел за собой всю группу. — У нас есть деньги! — Он сунул руку за пазуху и извлек оттуда пачку купюр тысяч на двадцать долларов. — И ещё «Невидимки» у каждого!
— Деньги нам не нужны, — суровые интонации майора заставили Неприсоединившегося невольно замереть с купюрами в руках. — «Невидимки» взять можем, этот товар всегда в ходу, только как ты без них своих обратно поведешь? А вообще сейчас товара у нас нет — всё продано. Сегодня посетители установили рекорд покупательского спроса. Приходите на следующей неделе, мы в качестве оплаты принимаем осколки метеорита и «Шестое Чувство».
— Пожалуйста, помогите нам хоть чем-нибудь! — взмолилась женщина, прижимая к себе хнычущую обезьянку. — Дайте лекарство в долг, мы отработаем, я клянусь!
— Мне бы только глаза открыть, — хрипло произнес мужчина с поврежденным лицом. — Я в Зоны пойду, меты искать буду! Я знаю одну лабу, там ГНИЦ свои препараты испытывал или разрабатывал, может, осколки там тоже есть, а Профессора выманить можно. И Синьку соберу, обменяю на что-нибудь нужное, рядом с нами её много, она нынче в цене! Если надо, соберу еды… ну… той, которая в Желтой Зоне растет… не для людей… вы же ею питаетесь… — он с опаской вжал голову в плечи, — все об этом говорят… Мы рассчитаемся, без обмана, только глаза спасите!
— Да говорю же, продано всё, — отмахнулся Медведь. — И в медицинской лаборатории осколков не бывает. Еды у нас своей предостаточно, а вот шприц-тюбики стерильные нам бы очень пригодились, препараты расфасовывать… — Он посмотрел на сбившихся в кучу Непров и перевел взгляд на Кварца: — И что с ними делать? У меня выгребли всё подчистую. А выгнать его — так через неделю и вовсе без глаз останется. Если только из своей аптечки что-нибудь вколоть. Айболит — Медведю!
— На связи! — откликнулся санинструктор. — Кому и что ты собрался вколоть, маньяк?! Моими препаратами нельзя пытать и убивать людей, они для лечения предназначены!
Однако узнав подробности, Айболит пришел к выводу, что ситуация серьезнее, чем может показаться на первый взгляд, и одним уколом тут не ограничишься. Он несколько минут давал подробные рекомендации, после чего Медведь приступил к их реализации. Раненого уложили на землю, вкололи антидот и установили пару медицинских метов согласно указаниям Айболита.
— Полчаса будешь лежать неподвижно, — объяснил Медведь, извлекая из своей аптечки ещё один шприц-тюбик с антидотом. — Так велело наше научное светило. Потом вколем тебе антибиотик и иммуномодулятор, этого должно хватить. Мы уже сталкивались с мутировавшим токсином зверья, пережившего Катаклизм. — Он машинально потер себе бедро, пострадавшее в своё время от присосок Осьминога, и обернулся к женщине: — Ребенку надо вколоть вот это. Внутримышечно, прямо сейчас.
Женщина взяла у него из рук шприц с антидотом и поставила обезьянке укол. Вопреки ожиданиям, детеныш сопротивляться не стал, лишь после укола попытался зализать образовавшуюся ранку прямо через штанишки.
— И вот это вколоть на ночь, перед сном, — здоровяк протянул женщине ещё один тюбик.
— Мама! — отчетливо произнесла обезьянка, провожая взглядом тускло светящийся шприц, исчезающий в глубине увешанных листьями одежд. — Дай! — Она протянула к матери мохнатую ручку-лапку.
— Потом, зайка моя, — женщина ласково погладила детеныша по голове. — Дядя сказал дать тебе это лекарство вечером. Вот солнышко спрячется, станет темно, мы покушаем и ляжем спать, тогда…
— Дядя! — обезьянка перебила мать, указывая на Медведя. — Дядя хороший! Дядю ждёт дядя!
— Да, Асенька, радость моя, дядя очень хороший! — женщина на всякий случай прижала обезьянку к груди, чтобы та не смогла прыгнуть на майора, если такое внезапно взбредет ей в голову. — Дядя добрый, он вылечил нашего папу и вылечит Асе ручку, и Ася снова будет качаться на веточках…
— Дядю ждёт дядя! — Ася не обращала внимания на материнские увещевания. — Там! — Мохнатая ручка-лапка протянулась в сторону Эпицентра, и обезьянка ловко запрыгнула матери за пазуху.
— Не обращайте на неё внимания, — торопливо оправдывалась женщина. — Асенька ещё совсем маленькая, иногда болтает всё подряд! Она сама не понимает, что говорит, ребеночек ведь!
Медведь почувствовал, как по спине пробежал легкий холодок. Ерунда, он не смотрит в сторону Эпицентра вот уже почти пару месяцев, и у него с головой всё в порядке! Мало что может ляпнуть дитё неразумное, это простое совпадение. Она имеет в виду Шороха, который стоит позади него!
— Дядя там! — мохнатая мордочка высунулась из материнских одежд. — Дядя сейчас там!
Она ткнула ручкой куда-то на северо-восток, в сторону Печоры, и Кварц с Шорохом невольно посмотрели в ту сторону. Медведь скрыл выдох облегчения. Эпицентр находится в другой стороне, а там ничего нет, кроме обломков кирпичной стены, усыпанных желтушной ареаловской пылью. Он коротко покосился на разбитую кладку, и в следующий миг сознание рухнуло в нечто туманное и всепоглощающее. Окружающая действительность исчезла вместе с руинами Ухты и мутирующими лесами, и Медведь четко увидел неподвижно стоящую вдали фигуру человека в старой фронтовой форме с автоматом ППШ на груди, рядом с которой замерла огромная антрацитово-черная лайка. До красноармейца было очень далеко, десятки километров, его не могло быть видно никак, линия горизонта расположена гораздо ближе, это невозможно… Жесткий, пронизывающий, словно рентген, взгляд бесконечно-голубых глаз обжег плывущее в тумане сознание, и Медведь понял, что Фронтовик смотрит на него в упор, с расстояния в пару шагов. Человек в красноармейской гимнастерке медленно поднял тяжелую руку и неторопливо поманил его к себе.
— … с тобой? Ты меня слышишь? — настойчивый шепот в ухе выдернул Медведя из безликого тумана в реальный мир. — Коля! Слышишь меня? — Кварц стоял прямо перед ним и внимательно вглядывался майору в глаза. — Антибиотик раненому колоть не пора?