— Да ты почти хорошенькая, когда краснеешь! — хихикнул он, отходя на безопасное расстояние. — До следующего раза, принцесса.
Он отвесил мне шутовской поклон и удалился.
Я незаметно стрельнула глазами по сторонам. Неужели Ясень правда тут и все видел? У колонны возле трона Маб стоял Берест со своим огромным волком, но Ясеня нигде не было.
В ворота, оплетенные шипастыми ветками, вбежали два сатира и затрубили в рога. Темные фейри взревели. Маб, сидевшая на ледяном троне, чуть заметно улыбнулась.
— Вот тебе! — Кто-то больно ущипнул меня пониже спины.
Я вскрикнула, оборачиваясь. Тайсин захохотала и отпрыгнула в сторону, тряхнув дредами.
— Ну и дура же ты, полукровка.
Я пнула снег в ее сторону, но фука ловко увернулась и продолжила:
— Явор великолепен. К тому же он очень опытный. Большинство фейри и смертных последнее отдали бы, чтобы заполучить его на ночь. Попробуй, не пожалеешь.
— Вот еще!
Я зло поглядела на нее, прищурив глаза. Кожа еще горела от щипка.
— С принцами ши я больше дел не имею. Пусть катятся ко всем чертям. Я лучше Красным колпакам стриптиз покажу.
— Ой, а можно мне посмотреть?
Я закатила глаза и отвернулась. Летние фейри наконец прибыли. Во двор, не касаясь копытами земли, влетели белоснежные кони с голубыми, как летнее небо, глазами. Седла у скакунов были сделаны из коры, веток и цветущей лозы. Седоки — прекрасные рыцари в доспехах из листвы — надменно смотрели сверху на встречающих. За всадниками шли знаменосцы — сатиры и гномы с флагами Летнего двора. Последней въехала изящная карета, украшенная ветками боярышника и розами. По бокам от нее шли два мрачных тролля. Глядя на толпу зимних фейри, они рычали и скалили клыки.
Тайсин фыркнула.
— В этом году они совсем с ума посходили, — пробормотала фука, увидев, как тролль отшвырнул гоблина, который подошел слишком близко, — Какая же это птица к нам пожаловала, что ее так охраняют?
Я не ответила. От предчувствия по коже побежали мурашки. Двери кареты распахнулись, и на снег вышел Оберон, правитель Летнего королевства.
Неблагие фейри ахнули, зарычали, попятились от кареты. Лесной владыка обвел толпу спокойным взглядом. У меня кровь стучала в ушах. Оберон нисколько не изменился. Он был все такой же — величественный, стройный, исполненный древней силы. Его серебристые волосы ниспадали до пояса, а глаза напоминали цветом молодую листву. В одежде короля сочетались все оттенки леса — коричневый, золотистый, зеленый, а голову венчала корона из рогов.
Тайсин стояла, раскрыв рот и поводя ушами.
— Остроухий лорд? — проворчала она. — Зачем это он к нам пожаловал?
Ответить фуке я не успела. Король оглядел собравшихся, словно искал кого-то, и вдруг его взгляд остановился на мне.
Оберон прищурил глаза. Я поежилась. Вряд ли он простил меня за то, что я сбежала на поиски брата, да еще убедила Пака пойти со мной вместе.
Стоило вспомнить о Паке, как сердце сжалось. К горлу подкатил ком. Я поскорее взяла себя в руки, пока темные фейри не заметили моей слабости. Вот бы Робин был здесь! Я с надеждой взглянула на карету. Может, сейчас оттуда выпрыгнет долговязый рыжий мальчишка с дерзкой улыбкой? Но он так и не появился.
— Лорд Оберон, — начала Маб.
Судя по голосу, она совсем не ожидала увидеть своего вечного соперника.
— Какой сюрприз! Чему мы обязаны такой честью?
Лесной владыка направился к ней. По пятам за ним следовали тролли-охранники. Неблагие фейри расступились, и король остановился перед троном.
— Леди Маб, — звучный голос Оберона эхом разнесся по двору, — я пришел, чтобы требовать возвращения своей дочери, Меган Чейз, в Летнее королевство.
Все зашумели и повернулись ко мне. Железо, напомнила я себе. Ты железная. Ты их не боишься. Я вышла из-за спины Тайсин навстречу злым, недоверчивым взглядам.
Оберон указал на карету, и тролли выволокли оттуда двух бледных зимних ши. Их руки были связаны за спиной живыми стеблями лозы.
— Как предписывают правила, я привез выкуп.
Тролли вытолкали пленников вперед.
— Я верну тебе подданных в обмен на свободу моей дочери...
Королева перебила его.
— Боюсь, лорд Оберон, тут какое-то недоразумение, — прохрипела она с едва заметной усмешкой, — Твоя дочь не пленница, а гостья. Она пришла к нам по доброй воле, после того как дала клятву моему сыну. Девушка связана обетом, и ты не вправе требовать ее возвращения. Клятву должны чтить все.
Король замер, медленно повернулся ко мне. Я сглотнула. Взгляд его глаз, древних, как вековечный лес, проникал в самую душу.
— Это правда, дочь моя? — спросил Оберон.
Говорил он тихо, но в ушах у меня будто гром прогремел. Показалось, что земля под ногами дрогнула.
Закусив губу, я кивнула. Лесной владыка покачал головой.
— Тогда помочь тебе не в моих силах. Глупая девчонка. Ты сама выбрала этот жребий. Так тому и быть.
Он отвернулся, и это движение было красноречивее всяких слов. Меня будто в грудь ударили.
— Моя дочь сделала выбор, — объявил король, — Решено.
Лесной владыка направился к карете. И это все? Ты не станешь биться за мою свободу, не предложишь королеве сделку? Бросишь меня тут из-за какого-то дурацкого обещания?
Именно так. Оберон больше не взглянул на меня. Он дошел до кареты, сделал знак троллям. Один из них запихнул обратно пленников, другой зарычал и открыл противоположную дверцу.
Из кареты на снег вышла высокая, царственная фея. Несмотря на рост, она выглядела очень хрупкой. Того и гляди переломится от малейшего ветерка. Вместо рук у нее были пучки веток, связанные травяными веревками. Вместо волос голову покрывали нежные белые бутоны. На плечах феи лежала великолепная мантия, сотканная из всех цветов на свете: лилий, роз, тюльпанов, нарциссов и других растений, названия которых я даже не знала. Вокруг нее порхали бабочки, жужжали пчелы. Двор наполнился ароматом роз, от которого голова шла кругом.
Фея вышла вперед, и зимние фейри отшатнулись от нее, словно от прокаженной. Однако смотрели все не на женщину из цветов, а на то, что было у нее в руках.
Она держала скипетр наподобие тех, которыми владели королевы и короли прошлого, только это был не просто разукрашенный жезл. Он мерцая нежным янтарным светом, будто солнце упало на живую ветку, растопив снег и лед. Скипетр обвивала лоза, резное навершие все время выпускало ростки и бутоны, поэтому за женщиной тянулся след из листьев и лепестков. Зимние фейри с шипением и рыком отступили.
У подножия трона фея встала на колени, склонила голову и протянула скипетр королеве. Секунду та сидела неподвижно, только с непроницаемым видом смотрела на фею. Зимний двор затаил дыхание. И вот с нарочитым равнодушием Маб встала и приняла скипетр. Она поглядела на него, держа перед собой, и подняла повыше, чтобы все видели.
Жезл вспыхнул. Холодное голубое сияние поглотило золотистый свет. Листья и цветы засохли, облетели. Пчелы и бабочки упали на землю, иней посеребрил их нежные крылышки. Скипетр вспыхнул еще раз и превратился в лед, отбрасывая кругом сверкающие радужные лучи.
Коленопреклоненная фея вздрогнула и вдруг увяла. Ее роскошная мантия сморщилась, цветы почернели, волосы съежились и выпали. Захрустели веточки, и ноги женщины подломились, не в силах больше поддерживать ее. Она упала лицом в снег, дернулась и замерла. Меня охватил ужас. Почему все стоят и смотрят? Аромат роз рассеялся, и двор наполнился запахом гниющих растений.
— Вот и все, — устало сказал Оберон.
Он поднял голову и встретился глазами с Маб.
— Скипетр вы получили. До летнего равноденствия. А теперь прошу меня простить, нам пора в Аркадию.
Королева метнула в него хищный взгляд.
— Вы не останетесь, ваше величество? — тихо спросила она, — Не примете участия в празднествах?
— К сожалению, нет, ваше величество. — Если Оберону и не понравилось, как Маб взглянула на него, то виду он не подал. — Прощание с летом нас не радует. Боюсь, нам придется ответить отказом. Но помни, королева Маб, что это еще не все. Так или иначе я верну свою дочь.
Я вздрогнула Может, Оберон все-таки придумает что-нибудь? Королева прищурилась, поглаживая скипетр.
— Очень похоже на угрозу, владыка.
— Всего лишь обещание, госпожа моя.
Оберон демонстративно повернулся к ней спиной и пошел прочь. Тролль открыл перед ним дверь кареты. Лесной владыка скрылся внутри, даже не посмотрев на меня. Кучер дернул поводья, и летние фейри отправились в обратный путь. Их фигурки становились все меньше и меньше, пока не растаяли во тьме.
Маб улыбнулась.
— Лету конец, — объявила она хриплым голосом и обвела рукой своих подданных, притихших в ожидании, — Пришла зима. Начнем же пир!
Нечисть обезумела. Вой, визг и рев переполнили ночную тьму. Где-то заиграла мрачная, неистовая музыка. Барабаны выбивали бешеный ритм. Неблагие фейри кружились роем, скакали и выли, празднуя наступление зимы.
Я не принимала участия в общем веселье. Не до того было, да и танцевать с темными фейри совсем не хотелось. Особенно после того, как на моих глазах пьяные, одурманенные чарами Красные колпаки разорвали на кусочки боггарта. Это напоминало какой-то адский рок-концерт с бешеными фанатами. Я держалась в тени, раздумывая, не уйти ли к себе в комнату, но, поглядев на ледяные статуи, рисковать не стала. Вдруг Маб сочтет это оскорблением?
По крайней мере, хоть Явора тут не было. А может, он просто не попадался мне на глаза. Я всю ночь морально готовилась отражать его натиск. Ясень тоже куда-то исчез. К счастью. И все-таки это меня огорчило. Я поймала себя на том, что ищу его, вглядываюсь в темные углы и толпы танцующих фейри, в надежде увидеть его взъерошенные волосы и серебряные глаза.
Прекрати, сказала я себе. Его тут нет. А даже если есть, что ты будешь делать? Пригласишь его на танец? Он ведь прямо сказал, что о тебе думает.
— Простите за беспокойство, принцесса.
Я вздрогнула, услышав низкий бархатный голос, очень похожий на голос Явора или Ясеня. У братьев они были почти одинаковые. Взяв себя в руки, я обернулась, но это оказался не Ясень. Слава богу, и не Явор тоже. Передо мной стоял третий, самый старший из принцев. Берест.
Черт! И этот невероятно красив. Что за семейство такое? Все сыновья ослепительно хороши. У Береста были высокие скулы и бледная кожа, как у братьев. Под тонкими бровями холодно поблескивали зеленые льдинки-глаза. Длинные черные волосы струились чернильным водопадом. Поодаль от хозяина сидел волк, устремив на меня умный взгляд.
— Принц Берест, — устало ответила я, готовясь к очередным нападкам, — Могу я чем-нибудь помочь, ваше высочество?
«Или вы просто будете на меня вешаться, как Явор, или насмехаться, как Ясень?»
— Нам нужно поговорить, — без предисловий сказал он, — Наедине. Идемте.
Вот тебе и на. Я насторожилась.
— Куда?
— В тронный зал, — Берест оглянулся на дворец, — Сегодня моя очередь охранять скипетр, ведь прикасаться к нему могут лишь члены королевской семьи. Кругом такая неразбериха, что его лучше держать подальше от толпы. Иначе беспорядков не избежать.
Я медлила, не зная, соглашаться или нет. Он пожал плечами.
— Решайте сами, принцесса. Мне все равно, где разговаривать. Я только хотел обойтись без Явора, Ясеня или какой-нибудь любопытной фуки.
Он терпеливо ждал ответа. Я спокойно могла бы отказаться, но зачем? Берест, похоже, говорил откровенно, почти по-деловому. Совсем не так, как его братья. Он не пытался меня околдовать, но и снисходительной жалости я не заметила. В отличие от Явора, источавшего мед и яд, он не пользовался чарами. Наверное, это меня и подкупило.
— Хорошо. Я согласна.
Он подставил мне локоть, чем удивил еще больше. Помедлив, я взяла его под руку, и мы пошли во дворец, а волк следовал за нами.
Берест вел меня по пустым залам, одетым в тени и лед. Все темные фейри сбежали танцевать до утра. Гулкое эхо вторило стуку моих каблуков по каменным плитам. Берест и волк ступали бесшумно.
— Я все видел, — тихо сказал принц, не оборачиваясь.
Он свернул за угол так внезапно, что я чуть не споткнулась.
— Я наблюдал за вами и моим братом. Ему нельзя доверять.
Я чуть не рассмеялась, такой очевидной была эта истина.
— Какому из двух? — с горечью спросила я.
— Обоим.
Он потянул меня в другой, уже знакомый коридор. Мы приближались к тронному залу. Не замедляя шага, Берест продолжал:
— Вы не представляете, как ненавидят друг друга Ясень и Явор, как они соперничают. Особенно Явор. Зависть отравила его и пожирает изнутри. Из-за нее он стал злым и мстительным. Он так и не простил Ясеню смерть Ариэллы.
Мы вошли в тронный зал с его строгим ледяным великолепием. Берест отпустил мою руку и подошел к трону. Волк трусил следом. Я плотнее запахнулась в пальто, вся дрожа. Тут было холоднее, чем на улице.
— Но Ясень не виноват в гибели Ариэллы, — сказала я, зябко потирая руки. — Это...
У меня чуть не вырвалось, что во всем виноват Пак. Это он повел их на смерть. Он был в ответе за то, что Ясень потерял свою любовь.
Берест молча стоял в нескольких шагах от ледяного трона. Рядом находился алтарь. И тут я поняла, почему в зале такая стужа. Над алтарем парил Скипетр года, отбрасывая на лицо принца голубой свет.
— Он великолепен, — Берест погладил обледеневшее древко, — Каждый год его вижу и все равно восхищаюсь.
Он очарованно замер, глаза посверкивали.
— Однажды, если Маб устанет быть королевой, скипетр перейдет ко мне. Когда это случится...
Что он сказал дальше, я не расслышала, потому что в эту секунду волк глухо, протяжно завыл и оскалил клыки.
Берест развернулся и выхватил меч. Я зачарованно смотрела на клинок. Он был такой же, как у Ясеня, — прямой, узкий. От него шел голубоватый свет. Я поежилась, вспомнив, каково было взяться за обжигающе холодную рукоять. На миг я застыла от ужаса. Принц хочет меня убить! Вот зачем он меня привел — задумал со мной расправиться.
— Как вы сюда проникли? — прошипел Берест.
Я обернулась. У дальней стены из теней возникло несколько силуэтов. Первые четверо были долговязые, ссохшиеся, будто огромные куклы, свитые из проволоки. Они ползли, точно пауки. Волк зарычал, огрызаясь.
И тут сердце у меня замерло. На свет вышел пятый. Он был в доспехах, украшенных гербом — короной из колючей проволоки. Под шлемом виднелось лицо, знакомое мне так же хорошо, как мое собственное. Разве могла я не узнать эту бледную кожу и серебряные глаза? На меня смотрел Ясень, и его взгляд был так же суров и холоден, как зимнее небо.
4 ПОХИЩЕНИЕ
— Ясень? — недоуменно пробормотал Берест.
Я помотала головой, но старший принц этого не заметил. Рыцарь холодно взглянул на него.
— Боюсь, это не так, ваше высочество, — ответил он голосом Ясеня.
От этого сходства дрожь пробирала.
— Меня создали по образу и подобию вашего брата.
— Терциус, — прошептала я, и двойник усмехнулся.
В последний раз я видела железного рыцаря в башне, а потом она рухнула. Я и представить не могла, как ему удалось выжить.
— Что ты здесь делаешь?
Терциус посмотрел на меня пустыми, мертвыми глазами. Он был так похож на Ясеня, что у меня сердце заныло.
— Простите, принцесса, — тихо сказал он, и взмахнул рукой.
Железные фейри бросились ко мне со скрежетом, похожим на звук ножей, когда их точишь друг о друга.
Серые тени оказались невероятно проворными. Словно в кошмарном сне, меня окружали какие-то металлические пауки. Тот, что добежал первым, подпрыгнул, махнул проволочной лапой.
Острый как бритва коготь со звоном ударил по сверкающему мечу. Во все стороны полетели искры. У меня зарябило в глазах. Берест отбросил одного врага, вихрем развернулся к следующему, присел, и железные когти просвистели у него над головой. Принц вскинул руку. Прямо из пала выскочило зазубренное ледяное копье. Железные фейри отпрянули, дав нам время для отступления. Берест схватил меня за руку, толкнул за трон и приказал: