Так что же? Чьё благо важнее? Какой выбор правильный? На чьей стороне разум, а не пустые амбиции?
Русый обратился за помощью к записям исследований. Пробежался по одному листку, другому. Зацепился за еле различимую идею. Взгляд приободрился, пустился по строкам рысью. Учёный переворошил стопку за стопкой, учинил на столе полный беспорядок, прежде чем воскликнул:
— Эврика!
Мимо охранника генный инженер Иван Русый пробился чуть ли не с боем. Лаборатория, в которой учёный провёл много нелёгких, но увлекательных лет, была его родной стихией. Здесь он успокоился. Эмоции отступили, зато мозг заработал на полную. Этой ночью Русому не спать. Он сделал выбор. Фелкорлер получит лекарство. Время перестало существовать. Работа, только работа…
Тем временем перед домом генного инженера, в урне для мусора тлели записи долгих лет исследований, выводы химических формул. Одну Русый получил с помощью коллег — давно искомую и всеми желанную. Другую он вывел сам. несколько часов назад. Расшифровка генома голого землекопа дала много интересной информации. В том числе, почему «рабочие» особи стерильны, иными словами, не способны размножаться.ТМ
Валерий Гвоздей АРИСТОКРАТ НА БАЛЛИСТИЧЕСКОЙ ТРАЕКТОРИИ 5'2013
На экране то лунная поверхность, то звезды.
Модуль крутило по двум осям, концентрировать внимание становилось труднее с каждой секундой. Голова раскалывалась, подташнивало. Гораздо хуже было то, что модуль, отделяемая жестянка для спуска на Луну, после удара метеорита шёл вниз довольно круто. Его траектория превращалась в баллистическую.
А пульт, тормозные двигатели и двигатели ориентации делали вид, что незнакомы друг с другом.
Оставшийся на круговой орбите корабль-автомат не выручит.
Спуск модуля тоже проводился в автоматическом режиме, но метеорит нарушил аланы.
Угораздило же.
Один шанс на миллиард, даже меньше. И — на тебе…
— Станция!.. — прокричал я. — Модуль неуправляем! Я слишком молод, чтобы сыграть в ящик!.. Вы уснули?!
Впрочем, какой там ящик… Взрыв оставит лишь воспоминание от того, что было когда-то мной, таким остроумным, таким подающим надежды.
В ящик положить, скорее всего, будет нечего. Похороны устроят символические.
Вот погибну — они поймут, кого потеряли. Особенно Леночка.
Может, и начальник Станции поймёт. Хотя это под вопросом.
— Не слышу!.. — прохрипели динамики. — На модуле, вероятно, смяло антенны… Пока не удаётся перехватить управление. Мы что-нибудь придумаем… Держись, не пани…
Динамики смолкли. Радио в скафандре не очень сильное. Модуль вышел из зоны приёма.
Что-нибудь придумаем. Скорее думайте, а то со мной вместе потеряете груз, дефицитные плазмобуры — для бурения шурфов…
В сутки человеку требуется килограмм двести граммов кислорода. Вроде немного. Жать, всего, что осталось, хватит на два часа.
О чём я?
Модуль упадёт раньше.
В отпуске хорошо, возвращаться на Луну — плохо. Однообразные, рутинные замеры — изо дня в день. Уходящие за горизонт статистические ленты, цифирь, уточнение гравитационной карты, выявление масконов — концентратов массы…
Чтобы разнообразить быт, развлекались аристократическими никами.
У нас есть граф де Марш, графиня де Кольте, маркиза де Филе, барон де Бош.
Сам я — граф де Жавю.
Начальник Станции не включился игру. За глаза мы его называем герцог де Бил.
Так и вижу: ходит по кабинету, величественно задумывается и диктует маркизе де Филе:
— Дополнение к приказу: графа де Жавю — препроводить в карцер.
— Готово.
— Исполнитель — барон де Бош. Отправляйте.
— Готово.
Приказ ушёл по внутренней сети. Получен адресатом.
Сейчас барон встанет, щёлкнет каблуками, выдвинет гранитный подбородок и — ринется.
Горы свернёт, а засунет графа де Жавю, согласно приказу, в карцер.
За что?
Неважно, мелочи.
Найдётся человек — найдётся причина.
Я с радостью пойду в карцер, лишь бы выбраться из вращающейся, падающей коробки.
Да, в карцер… Милый карцер…
Ишь, чего захотел. Карцер на Станции, на втором уровне. Туда ещё попасть надо.
Эта посадка у меня что, первая?
Ничего подобного, сколько их было. Сяду я на площадку, чинно, плавно, даже элегантно где-то.
Уляжется пыль.
На транспортёре подъедут суровые таможенники, чтобы досмотреть груз.
— Документы? — небрежно хмыкну я. — Пожалуйста. Контрабанды не возим… Ну, разве — чуть-чуть совсем, а чуть-чуть не считается. Верно?
К сожалению, у таможни с чувством юмора туго.
Старший ткнёт пальцем в нижнюю строку, нахмурится:
— Вы располагаете высокотехнологичным оружием, запрещённым к ввозу!.. Потрудитесь немедленно сдать!
— Каким оружием? — натурально изумится граф де Жавю. — Да вы что! Нив одном глазу!
Благородное возмущение было настолько велико, что я пришёл в себя. Вот бред.
Я же в кресле.
А кресло — в рубке модуля, который серьёзно повреждён, не подчиняется ни автоматике, ни ручному управлению, вот-вот рухнет.
Если бы Станция могла исправить ситуацию — исправила бы.
Что могу лично я?
Покинуть чёртов модуль, активировать парашютную систему?
Это не Земля, на Луне прыгнуть с парашютом — самоубийство.
И что за оружие не понравилось таможенникам?
В декларации нет оружия. Стандартное оборудование.
Кажется, ничего, имеющего двойное предназначение.
Или просто я не помню?
Голова не хотела соображать. Я через силу напряг извилины. Вспомнил.
Ранцевый плазмобур, солидной мощности.
А в лунных условиях…
Чем не тормозной двигатель? У него запас горючего — на полчаса.
Я расстегнул страховочные ремни. Двинулся, перебирая руками, в грузовой отсек.
Нашёл знакомый ребристый кофр. Меня колотило о стены, контейнеры. Всё же я вскрыл замки, введя стандартную комбинацию.
Оттащил плазмобур к шлюзу. Ругаясь последними словами, закрепил на груди ранец.
Один шанс на миллиард, даже меньше.
Дёрнул аварийный рычаг открывания.
Стоя в створе, выбрав момент, толкнулся обеими ногами.
* * *Я смотрел на Землю, на зеленовато-голубой диск, который выглядел на порядок крупнее Луны, какой её видят люди, не выходившие никогда в космос.
Она почти затмевала немигающие звёзды. Она заливала кратер и все наружные элементы Станции призрачным зеленоватым светом. Полноземие.
Говорят, на женщин действует — как земное полнолуние.
Доказать или же опровергнуть данное утверждение пока не удалось никому. Интересно.
Леночка, она же графиня де Кольте, смотрела такими глазами, когда меня доставили…
И сегодня, в столовой, тоже смотрела. Надо подойти к ней после окончания смены. ТМ
Валерий Гвоздей НА СТО ПРОЦЕНТОВ 6'2013
Сев к пульту, я сразу понял, чего ради бортовой комп бесцеремонно разбудил меня.
Датчики ресурсов мягко и ровно светились благополучным зелёным цветом. Лишь один показатель сигнализировал красной пульсацией о надвигающемся дефиците.
На исходе горючее.
Судя по отчёту за последние три часа, топливо ушло на манёвры, выполненные кораблём с целью обогнуть дрейфующий мерно-пространственный вихрь, подобравшийся к трассе.
Компьютер вовремя заметил опасность. Скорректировал курс и проблему решил. Но горючее потрачено. С тем, что осталось, нормальное торможение в окрестностях Земли — невозможно.
Ясное дело, проскочить не дадут, пошлют спасателей на перехват. Затормозят, деликатно приведут к орбитальному разгрузочному терминалу.
Вот только услуги спасателей недёшевы. Расплатиться будет ох как: непросто. И стыдно — космическому дальнобойщику с пятилетним стажем. Удар по репутации профессионала.
Запросив данные о ближайших заправочных станциях, я вздохнул с облегчением. Станция неподалёку, дотянем. Из графика даже не выбьемся, есть запас времени. Я приказал двигать на заправку. Сам пошёл досыпать.
Хотя какой там сон… Лежал, ворочался. Посматривал на контрольный монитор.
Через полтора часа лишённый атмосферы каменистый планетоид, на котором устроена заправочная станция, был как на ладони.
Выйдя на орбиту, компьютер начал обмен с автоматикой. Посадочный вектор — получил.
И вдруг опять вызвал меня в рубку. Что-то его смущало.
Это что-то смутило бы кого угодно.
Заняв кресло, я тупо уставился на главный экран.
Небольшой космодром на три площадки, расположенных в ряд.
Центральная занята кораблём, до боли напоминающим кисть недозрелых бананов. Компьютер выдал справку. В базе данных подобные корабли отсутствуют. Комментарий: сканирование выявило мощное вооружение; часть действует на известных людям принципах, часть — на каких-то иных.
Это что-то смутило бы кого угодно.
Заняв кресло, я тупо уставился на главный экран.
Небольшой космодром на три площадки, расположенных в ряд.
Центральная занята кораблём, до боли напоминающим кисть недозрелых бананов. Компьютер выдал справку. В базе данных подобные корабли отсутствуют. Комментарий: сканирование выявило мощное вооружение; часть действует на известных людям принципах, часть — на каких-то иных.
Вот так.
Радиовызовы банановый корабль игнорировал.
Запросчик «свой — чужой» подтвердил очевидное.
Радость в свете грядущего Контакта я не испытал.
На повестке сейчас были другие вопросы — насущные.
Что на человеческой заправке делает чужак?
Станция захвачена?
Этот недружественный акт — первый этап вторжения?
Как быть в подобной ситуации мне? Горючего нет. Покинуть станцию не могу Сесть — могу.
Альтернатива — болтаться на круговой. Последнее разумных перспектив не имело.
Чужак выраженной агрессии не проявлял. Застыл кучкой бананов. Станционная автоматика функционировала.
Вздохнув, без облегчения, приказал компу отстыковать внешнее кольцо, плотно забитое грузовыми контейнерами. Оставил кольцо на орбите. Зашёл на посадку.
* * *Станционный терминал без задержек принял денежный перевод.
Стандартные заправочные механизмы станции пришли в движение.
Возле бананов тихо. На космодроме — никого.
Эфир зондируют? С людским языком разбираются?
Можно и мне оставаться в корабле, но хотелось выяснить, что происходит.
Запросы, адресованные терминалу, остались без вразумительного ответа. Наличие корабля чужаков он фиксирует, но о намерениях сведений пока не имеет. Надев скафандр, я спустился на площадку. Трап втянулся, люк встал на место, герметично закрылся.
Косясь на ворох бананов, замерших на соседней площадке, я направил шаг к строению в форме универсального блиндажа-полусферы.
Там вход. Пройдя шлюз, я попаду в нижние, заглублённые помещения. Разумеется, оно того стоило.
Если верить атласу, при станции — небольшой отель, с баром. Отчего же не выпить чуток в ожидании завершения технических процедур?
Заодно спрошу у местных, что забыл на космодроме чужак. Лично спрошу, глаза в глаза, не по радио.
Гравитация в треть земной. Двигаться легко.
Вдруг из крайнего банана ударила струя пара. Я застыл, не зная, бежать назад, в корабль, упасть на бетон или…
По эскалатору вниз съехала фигура в золотистом скафандре.
Махнула рукой.
Я тоже махнул, автоматически.
В шлемофоне зазвучал голос, явно синтезированный, из синхронного переводчика:
— Рад приветствовать. Нужна информация.
— Какого рода? — насторожился я.
Про себя решил не выдавать стратегически важных секретов.
— Это поселение? — спросил чужак.
— Элемент транспортной инфраструктуры. Заправочная станция. Вы хотите заправиться?
— Нет. В горючем я не имею нужды. Просто… — Он замялся. — Я нуждаюсь в общении.
Вот тебе раз.
— Общение приветствуется, — хмыкнул я.
— Давайте пройдём в бар, там поговорим.
— Хорошо.
— Имя какое-то у вас есть? Моё имя — Никита. Если коротко — Ник.
— Полное имя — длинное. Сам его толком не помню… Если коротко — Ох. Понимаете… Я стартовал в очень большой спешке… Найти обратную дорогу — я могу… Только вот нужно с духом собраться. Когда увижу, как я далеко от дома…
В наушниках прозвучало что-то странное. Показалось, он всхлипнул. И покачнулся.
На всякий случай я поддержал его. Под локоть взял.
Ох воспринял адекватно — с благодарностью.
Наверное, серьёзных проблем в общении будет немного.
Створки раздвинулись.
Мы вошли.
Тут я спохватился:
— На станции двадцать один процент кислорода, семьдесят девять — азота. Вам подходит?
— Вполне. У нас соотношение другое, но близкое.
Слава богу.
* * *Шлюз миновали.
Ступили в предбанник — раздевалку
— Здесь снимают тяжёлые скафандры.
— Я показал на шкафы у стен. — Не затруднит?
— О, не беспокойтесь.
Конечно, было интересно, как мой собеседник выглядит.
Разоблачаясь, я посматривал искоса на чужака. Он, в свою очередь, посматривал на меня. Тоже любопытствовал. Скафандры были сняты, помещены в шкафы.
Н-да.
Вот и собеседник, в натуральном виде, прикрытый чем-то вроде наших брюк, куртки, но только золотистого цвета. Разница в деталях.
Издали можно за человека принять, если не приглядываться.
Две руки, две ноги. Лысина, рыжий пух над ушами. Глаза васильковые. Нос — кнопочкой. Щёчки розовые. Губки бантиком, ну а бровки — домиком. Внешность яркая, в общем.
Насколько я помню, всегда представителей иных космических цивилизаций изображают рассудочными, холодными, лишёнными каких бы то ни было эмоций.
Но этот был не такой. Совершенно.
Едва мы оказались в баре, сели за стол, Ох задрожал и проговорил — навзрыд, заливаясь слезами:
— Никогда я не расставался надолго с родителями!.. Очень не хватает близких, друзей… И — знако-о-омых!.. Инопланетный гость заревел в голос. Честно скажу, я растерялся.
Надо бы успокоить как-то, утешить беднягу.
Ох, кажется, очень молод, вопреки лысине, которая, должно быть, органически присуща облику расы.
Я положат ладонь на его худое предплечье, тихонько сжал:
— Тогда зачем ты летел сюда? Оставался бы дома, раз тялсело переносишь разлуку.
— Был вынужден спасаться…
— От чего?
— Меня хотели… — забормотал он, пугливо озираясь. — Меня хотели…
— Не волнуйся, не тронет никто, — сказал я. — Здесь ты в безопасности. Всё будет хорошо. Ну, что с тобой намеревались сделать?
— Меня хотели — жени-и-ить!..
Ох забился в истерике. Зарыдал с надрывом. Лицо мокрое, словно под дождём побывал.
Надо же, как парня корёжит.
— Ну а ты — что? — сирости я, чтобы отвлечь немного.
— Испугался… Наобум стартовал — лишь бы улететь подальше… И теперь я — немыслимо далеко от моих родных, от моих друзей и знако-о-омых!..
Снова он вырулил на больную тему Весь зашёлся в рыданиях.
Стало ясно, что утешать бесполезно.
Я повернул голову к бару, надумав взять что-нибудь из выпивки. Авось спиртное развеет горе Оха.
За стойкой не было никого.
Обслужить нас мог автомат, замещающий бармена.
К моему удивлению, за стойкой возник бармен-человек, из двери за баром вышел.
Пожилой. Немного заспанный. Словно только что — из гибернатора.
* * *Ох совсем разошёлся. Упал на спину и колотил ногами в пол. Куртка на груди потемнела от слёз.
Бармен взглянул с любопытством:
— Что с ним?
— По родным скучает. Никакого сладу.
— Я сел к стойке. — Не знаю, что он пьёт, и пьёт ли вообще. Сам я бы выпил хорошего имбирного пива.
— Я Вик.
— Никита.
Бармен открыл бутылочку и протянул её мне:
— Он не человек?
— Гуманоид. — Хлебнув пивка, с удовольствием покатав во рту, я продолжил:
— Имя дали — Ох… Подходит ему, верно? Мы на вашем космодроме встретились…
Я сначала подумал — вторжение. Какое там. Чувствительный очень.
Попутно я прочитал лежащий на стойке прейскурант. Всё было дёшево.
— При таких расценках вы далеко не уедете, — сказал я.
— Мы не собираемся далеко ехать. Мы тут всей семьей. У нас семейный подряд. Если нет клиентов в отеле, в баре — ложимся в гибернатор. Экономим ресурсы… А парень странный. Тебе не кажется?
— Неполиткорректное заявление. Поговори с ним, может, успокоится. Хотели его женить — сбежал.
— Дружок! — позвал Оха бармен. — Советую чего-нибудь выпить, разогнать печаль.
Ох поднялся, размазал слёзы по лицу. Держась за край стойки, шмыгая носом, прошёлся взглядом по рядам бутылок на полках.
А потом на меня взглянул:
— Что вы пьёте?
— Имбирное пиво.
— Я тоже попробую…
Взяв бутылку из рук Вика, положил на стойку брусочек светлого металла:
— Сдачу оставьте себе.
Ну, бармен, в жизни повидавший кое-что, провёл над брусочком своим детектором. На экранчике появились данные: чистая платина.
Столбняк у нас длился, наверное, полминуты. Около того.
— Прикинь, сколько это стоит!.. — просипел Вше.
Я прикинул:
— Ого…
— Да, примерно столько.
Ох потянул из бутылки.
Скривился. Но — проглотил. С кем поведёшься — от того и наберёшься. В лучшем смысле этого слова.
Бармен теперь смотрел на Оха по-другому:
— Хочешь — оставайся. Плату я, так и быть, стану брать в платине. А что? Не выгонять же на улицу. В трудном положении каждый может оказаться.
— Меня искать будут. Я наследник. Помолчав, Вик спросил:
— Какое наследство?