Эллина огляделась в поисках тюремной повозки, но её не было. Наверное, осталась в первом дворе. Здесь только небольшой вооружённый отряд. Среди него четверо магов. Они-то её и нашли. Что ж, глупо было надеяться, что будет иначе, но бороться стоило.
Кутаясь в тёплый плащ, подбитый мехом, гоэта зябко поджимала многострадальные ноги. В тапочках на морозе холодно. Без куртки и шапочки тоже. И без перчаток. Скорей бы вернулись демоновы солдаты!
Брагоньер стоял рядом и внимательно смотрел на неё. Эллина же старалась не встречаться с его взглядом, вызывавшим в ней неприятные ощущения. И бесконтрольный панический страх.
Наконец ей принесли одежду. Сразу стало теплее, только стопы до сих пор не прошли.
Солдат придержал соэру стремя, и тот в мгновения ока оказался в седле, протягивая руку гоэте. Та не сразу поняла, чего от неё хотят, а когда поняла, её уже подсадили на лошадь.
- Не знала, что государственных преступников возят подобным образом, - заметила Эллина. - Да ещё не связав и не обездвижив.
- Вы вознамерились по дороге сбежать, госпожа Тэр? Я бы на вашем месте не стал. Вокруг творятся странные вещи, и творятся они вокруг вас. Вас несколько раз едва не убили - хотите исправить эту ошибку? Вам следовало не писать мне анонимные письма, а явиться на первый же гарнизонный пост. И никуда бегать сегодня тоже не следовало. Вы хоть понимаете, во что ввязались? Так что вспомните о разуме, и не усложняйте расследование.
Гоэта не стала возражать, хотя общество Брагоньера её не прельщало, хотелось оказаться, как можно дальше от него. Но, с другой стороны, он лучше Гланера - хотя бы не убьёт. Хотя в остальном они похожи.
Да и куда сбежишь, если тебя держит инквизитор, а по бокам от его коня пристроились судебные маги? Обладатели чёрных плащей тоже рядом - прикрывают отряд сзади и спереди.
Вздохнув, Эллина сдалась и расслабилась, позволив себе немного погреться за счёт человеческого тепла. Во дворе она продрогла, так что простительно. И соэр сразу руку убрал, ослабил контроль. Хотя нет, придерживает.
От Брагоньера пахло чем-то приятным - на морозе запахи кристаллизируются, становятся ярче, сильнее. Наверное, недавно брился, хотя...Гоэта невольно принюхалась и убедилась, что тут было что-то ещё, помимо свежести. Совсем чуть-чуть. Что ж, дворяне остаются верны себе в любой ситуации.
А она, женщина, пахнет неизвестно чем, хотя бы не грязью. Даже стыдно.
Эллина позволила себе ещё раз вдохнуть аромат, исходивший от Брагоньера. Странно он на неё действовал. Определённо, в нём было что-то, что её привлекало.
Брагоньер привёз её в город, как гоэта и предполагала, в местное Следственное управление, только обращались с ней не в пример лучше, чем во время последнего визита в подобное место. Соэр сам помог ей спешиться и даже, проявив снисходительность к её ногам, велел одному из солдат отнести её наверх. А, может, просто опасался, что попытается сбежать.
Никакого заклинания оцепенения на неё не наложили, руки не сковали, даже не связали, оставили на несколько минут в одиночестве в какой-то комнате. Потом появился Брагоньер и занял своё место за столом.
- Будете допрашивать? - устало пробормотала Эллина.
- Предварительно. Быстро честно ответите на все вопросы - отправитесь в гостиницу, пообедаете. Врач уже вас ждёт.
- А разве меня не посадят в камеру? - гоэта удивлённо подняла на него глаза.
Соэр отрицательно покачал головой и снова окинул её внимательным взглядом:
- Вы плохо выглядите, госпожа Тэр, сильно исхудали. И почти ничего не весите, словно бесплотный дух. Кстати, о духах - поведайте мне о твари, которую прикормил ваш друг. И о том, в каких вы сейчас отношениях. Всё, как при разговоре с богами или врачом.
- В этом вы правы, господин соэр, или вас престало величать господином инквизитором? - Брагоньер никак не отреагировал. - И у врачей, и у богов уже сложилось обо мне определённое мнение, которое сложно изменить. Перед тем, как я начну, можно один вопрос? Что со мной будет?
- Зависит от вас. Если вас интересуют выдвигаемые обвинения, то можете дышать свободно. Ваш знакомый некромант сообщил, жаль, не добровольно, много интересных подробностей, теперь осталось только проверить, заслуживают ли его показания доверия. Тёмные, как известно, существа ненадёжные, и суд может поставить под сомнение его честность. Пока не забыл: отдайте письмо, госпожа Тэр.
- Так вы, наконец, поверили, что я невиновна? - поддавшись эмоциям, Эллина встала.
- Как я уже говорил, Вы свидетель, а не обвиняемая. Можете, конечно, оказаться сообщницей, но не более. Степень соучастия минимальна, так что при худшем исходе - четыре года тюремного заключения. Итак, я вас внимательно слушаю.
Сбиваясь, гоэта начала рассказывать, стараясь не упустить ни одной детали. Брагоньер не перебивал её, углубившись в чтение донесения Гланера аваринцам, лишь в конце задал пару вопросов, проясняя детали.
- Значит, мутировавшая тёмная тварь. У вашего друга талант - из более-менее безопасного демона сотворить практически идеальную машину для убийства. Когда и где видели его в последний раз?
Эллина ответила, но умолчала о деталях. Ей не хотелось воскрешать в памяти страшные воспоминания того дня.
Брагоньер встал и указал на своё место. Гоэта недоумённо посмотрела на него, и соэр пояснил:
- Запишите всё, что знаете, о господине Ашерине. В том числе то, о чём вы умолчали. Это тоже преступление, госпожа Тэр, из показаний некроманта следует... Хорошо, оставим эту тему, раз она так вам неприятна. Просто напишите всё, что знаете о действиях Гланера Ашерина. Или ваши пальцы ещё не восстановились?
- Да, я предпочла бы рассказать, - смущённо ответила гоэта. - Вы правы, писать мне будет тяжело.
- Что же заставило вас так неосмотрительно вести себя на морозе? Спасались бегством от второго мага, Доновера? Его труп вчера утром обнаружили в одной из гостиниц Урцена. Убит знакомым вам демоном. До этого же его видели на постоялом дворе, где вы в спешке оставили свои вещи. И где он пытался убить вас. Так что сами видите, что господин Ашерин, если это действительно его рук дело, настроен решительно. А вы, госпожа Тэр, повели себя, как маленькая девочка: имея такую улику, бегать по лесам! Смысл? Всё, что вы сказали, я тщательно проверю, письмо отдам судебному магу. Вы под арестом, до выяснения обстоятельств. Допрос продолжим завтра, сегодня будете отдыхать. Пойдёмте!
- А разве меня не выведет конвой?
Эллина всё ещё не верила и невольно сжала пальцы в защитном знаке при его приближении. Брагоньер неодобрительно хмыкнул, но не прокомментировал её действия.
- Конвой ждёт вас в коридоре, а мне необходимо дать вашим сопровождающим инструкции. Заодно прослежу, чтобы вы не ударились в бега: на моей памяти вы делали это дважды. И оба раза были бессмысленны. Правосудие, госпожа Тэр, неотвратимо, может быть беспощадным, но никогда не преследует целью причинение страданий. Вынужден признать, в вашем случае я ошибся с главным подозреваемым, но не ошибаются только мёртвые.
В коридоре соэр передал гоэту в руки солдат, подозвал дежурного офицера и что-то сказал ему. Затем обернулся к Эллине и, задумавшись, наложил заклинание оцепенения:
- Для вашей безопасности и моего спокойствия. В гостинице снимет судебный маг. До завтра, госпожа Тэр.
Её опять несли на руках, так же усадили на коня впереди всадника, но на этот раз она чувствовала себя куклой, не в силах пошевелиться. Хорошо, что рот не заткнули и глаза не завязали. Впрочем, какой смысл кричать и звать на помощь, когда твои спутники - солдаты?
Гостиница оказалась "для благородных", из тех, в которых Эллина бывала только по делам, предпочитая ночевать в более дешёвых заведениях.
К счастью, судебный маг поджидал их в холле, и гоэта оказалась избавлена от позора путешествия вверх по лестнице на руках или плече кого-нибудь из солдат. Ей позволили подняться самой и оставили одну в небольшом номере с мягкой кроватью, самом скромном из тех, что были, на последнем этаже. Но Эллину не волновали такие мелочи.
Стянув сапоги, она рухнула на постель и разрыдалась. Слёзы душили её, мешали дышать, смешавшись с отчаяньем, страхом и болью. Её трясло, бросало из жара в холод. Из желудка к горлу подкралась тошнота.
Часто-часто дыша, гоэта никак не могла успокоиться, судорожно всхлипывая, цепляясь пальцами за покрывало. Потом не выдержала и, слегка пошатываясь, бросилась в ванную. Её вырвало, но сразу стало легче, остались только дрожь и затихающая истерика.
В таком виде Эллину и застал врач, диагностировавший истощение, эмоциональное перенапряжение и упадок сил. Понимая, что больная не заснёт сама, он усыпил её, отдав судебному магу ряд предписаний по лечению.
- Я временно снял напряжение, но она плоха. Пациентке необходим покой, как физический, так и умственный, положительные эмоции, свежий воздух, хорошее питание и регулярный приём успокоительных препаратов. Я бы так же посоветовал магические сеансы. В первые дни пусть больше спит.
Проснувшись, Эллина чувствовала себя разбитой и опустошённой. Беспомощной и голодной. Ладони и ступни чесались, но гоэта знала, что трогать их нельзя. Да и трудно, если они перебинтованы. Значит, обещанный Брагоньером врач приходил.
Она плохо помнила вчерашний день: в голове стоял туман, - только то, что она попала в руки инквизитора. Знакомая с медициной, гоэта поняла, что в снотворное ей подмешали наркотик. Раз так, то дурман постепенно рассеется.
Эллина лежала под одеялом в ночной рубашке, надетой поверх нижнего белья. Стоило бы задаться вопросом, кто её раздевал, но ей было всё равно.
Купленная в городе одежда лежала на стуле. Было тут и кое-что новенькое, казённое, вроде тёплых чулок и шерстяного платья. Сама бы она такое никогда не купила, но выбирать не приходится.
Попробовав встать и умыться, Эллина поняла, насколько слаба.
Зеркало в ванной подтвердило худшие опасения. Следователь был прав, она похожа на ходячий труп. Такую и пожалеть можно, что он и сделал.
Еду ей принесли прямо в комнату, но плотно позавтракать не удалось: желудок отказывался принимать большие порции еды.
Оставив поднос на столе, судебный маг поводил рукой над её лбом, очертил в воздухе предполагаемые очертания ауры и, проделав ещё пару манипуляций, велел гоэте ложиться обратно в постель. Та не стала спорить, легла и безропотно выпила то, что ей дали - какое-то снадобье с мятным привкусом.
Более-менее она пришла в себя только на следующий день, когда нервное напряжение улеглось, а аппетит вернулся. Эллина как раз завтракала, с удовольствием поглощая булочки с джемом, когда в номер без предупреждения вошёл Брагоньер. Гоэта ойкнула, чуть не разлив кофе, и поспешила запахнуть полы халата.
- Я понимаю, что подозреваемая, но всё-таки женщина. Могли хотя бы постучать! Вдруг я не одета?
- Сомневаюсь. Мне доложили, что вы завтракаете, значит встали. К сожалению, в вашем положении придётся терпеть некоторые неудобства, госпожа Тэр. Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, лучше. Мне собираться на допрос?
- Нет, я допрошу вас здесь. И дам доесть. Приятного аппетита!
Соэр расположился на стуле, наблюдая за тем, как Эллина заканчивает трапезу, а затем битых три часа нудно и долго расспрашивал о Доновере и Гланере. Его интересовала каждая мелочь, вплоть до привычек, пристрастий и любимой выпивки. И, разумеется, их отношения к ней. На робкую попытку гоэты возразить, что это личное, он жёстко заметил, что ничего личного у неё временно не будет.
- Я должен понять, почему выбрали именно вас. Гоэтов много, но им нужны были именно вы. Случайно ли?
Все показания тщательно записывались, детали - выверялись, любая попытка солгать или не договорить - пресекалась. Он каким-то седьмым чувством ощущал, когда она пыталась обойти некоторые моменты.
- Это унизительно! - не выдержав, выкрикнула гоэта. - Вам самому не противно копаться в моём грязном белье? Я сказала, что не буду говорить об этом, значит, не буду!
Она не желала говорить о Доновере, о том, что спала с ним, где и когда в первый раз.
- Я всего лишь выполняю свою работу, ничего больше. Чтобы вновь не пойти по ложному следу, мне необходимо знать все детали мозаики.
Брагоньер встал, налил стакан воды, растворил в нём дюжину капель из зелёного пузырька, стоявшего на прикроватном столике, и протянул взволнованной Эллине:
- Выпейте, госпожа Тэр, сделайте несколько глубоких вдохов. Понимаю, вам пришлось пережить пару не самых приятных моментов, но постарайтесь не попустительствовать истерике. Вы взрослая женщина, гоэта, а не маленький ребёнок, должны уметь контролировать эмоции.
- Мне простительно, - злобно буркнула гоэта, глотая успокоительное. - Люди имеют право на чувства.
Соэр промолчал, забрал стакан и вернулся на место. Допрос был продолжен.
Единственная тема, которую Брагоньер обошёл стороной, было изнасилование. Он лишь попросил подтвердить факт его совершения и подписать какую-то бумагу.
- Хоть это вам неинтересно! - пробормотала гоэта, не читая - не хотелось вспоминать эту мерзость, - расписавшись в нужной графе.
- Вам тяжело об этом говорить, а всё необходимое я знаю от врача и из показаний вашего знакомого некроманта. О нём, кстати, позже мы поговорим подробнее.
- А врач... врач не может знать, - смутившись, Эллина отвернулась, но вопрос следовало задать. Чем раньше узнаешь, тем безопаснее можно решить проблему. - В медицинском отчёте не написано...
- Нет, вы не беременны, если вы об этом. Но на суде, госпожа Тэр, придётся всё рассказать.
- Зачем? Я не желаю! Не желаю, чтобы кто-нибудь знал...
Гоэта замотала головой, закрыв лицо руками.
Всё-таки следователи жестоки. Он же знал, что это больная тема, но всё равно хоть косвенно, но затронул.
- Такие, как вы, своим молчанием потворствуют сокрытию подобных преступлений. Насилие над женщиной, особенно подобное, не только неприемлемо, но должно караться по всей строгости закона.
Сказано это было резко, с нескрываемыми гневными нотками в голосе. Эллина даже отняла ладони от лица, удивлённо взглянула на него: следователь - и проявляет эмоции? Он же по определению должен быть бесстрастным, безликим, она его таким и видела, а сейчас - откровенное осуждение, презрение и ярость. Или это связано с чем-то личным?
- Это позор, - пробормотала гоэта. - И рассказывать об этом - мерзко и унизительно.
Она сгорбилась; нервная дрожь сотрясала колени.
- В чём позор, в чём унижение, госпожа Тэр? В том, что вам, как и многим другим женщинам, встретились ублюдки, не достойные именоваться мужчинами? Если для кого-то это и позорно, то для них. Успокойтесь, я не буду об этом спрашивать. Не следовало поднимать эту тему сейчас. Хотя я советовал бы всё это записать - вам же станет легче, а я приобщу ваши показания к делу. Не сможете - расскажите потом, уже в Сатии.
Брагоньер смешал очередную дозу успокоительного и подал Эллине. Та сидела в той же позе: сгорбленная, со спутанными волосами и опущенной головой.
Соэр заставил её выпить успокоительное и сообщил, что на сегодня допрос закончен.
На следующий день состоялся разговор о Малисе. Брагоньер был таким же дотошным, но привычно бесчувственным. Ни одного проявления эмоций, подчёркнутая официальность.
Его особо интересовал период влюблённости гоэты, уклад жизни некроманта, его клиенты, проводимые ритуалы, изготавливаемые снадобья. Совершались ли при ней жертвоприношения, оставались ли от них какие-то следы в доме. Устройство обоих жертвенников. Тёмная энергия, её накопление.
- Да, я знаю, госпожа Тэр, как восстанавливают баланс, можете не пояснять, лучше сообщите, как много и с какой периодичностью. Это не ваша личная жизнь, а необходимые сведения для характеристики конкретного некроманта. Мне нужно знать объём его силы. Так что абстрагируйтесь и перестаньте смущаться.
-А вам и как долго знать нужно? - с издёвкой поинтересовалась гоэта, усиленно вспоминая подробности своей альковной жизни. Только посвящать в них следователя не собиралась.
- Не помешало бы. Данные нужны для судебного мага. По ним определяется коэффициент... Впрочем, если не помните, не суть важно.
Эллина кивнула, радуясь, что хоть что-то личное ей оставят. Да и столько лет прошло! Но судьба Малиса её интересовала, поэтому в конце допроса, когда Брагоньер собирал бумаги, гоэта решилась спросить о том, что стало с некромантом.
- В тюрьме, - безразлично ответил соэр. - В ожидании предъявления обвинения.
- И что с ним будет? - с замиранием сердца Эллина смотрела на следователя.
- Зависит от показаний свидетелей и совершённых деяний. Если будет доказано совершение систематических убийств, общение с демонами и иные серьёзные противоправные действия, то вплоть до сожжения. В любом случае, понесёт наказание по всей строгости закона. Кстати, госпожа Тэр, я отменяю арест. Отныне вы не соучастница, а свидетельница. Приношу извинения за доставленные в Сатии неудобства - издержки правосудия.
Едва за соэром закрылась дверь, как Эллина бросилась к шкафу за верхней одеждой. Она не могла допустить, чтобы Малиса сожгли на костре инквизиции, чтобы тот, кому она обязана жизнью, пострадал из-за неё.
Брагоньер, несомненно, не скажет, где содержат некроманта, но гоэта и не собиралась спрашивать, привлекать к себе внимания. Она узнает сама - в конце концов, за что-то ей каждый год продляют лицензию? Для этого нужно выбраться на какой-то пустырь, ещё лучше - за город.