Он продолжал: «Мы отдали этот дом в ином мире тем, кто не угнетает и не является причиной гнета. Тот, кто противостоит угнетению и тирании, не должен стремиться к ним и совершать их».
Политиканы не подчинились ему, когда он отдал им распоряжение записать его слова. Но они спросили его: что он хотел бы продиктовать? Было видно, что они надоели ему, и он сказал: «То, что я назначил для вас, лучше, чем то, для чего вы обратились ко мне». Еще он сказал: «Я завещаю вам три вещи: первое, изгнать всех политеистов с Аравийского полуострова, второе, принимать послов от племен так же, как принимал их я, и третье…».
Внезапно он взглянул на Али (А). Он молчал в печали. Пророк (С) тоже молчал. Его молчание продолжилось. Взглянув в угол, он заплакал, и слезы полились из его глаз. Он надолго задумался.
Фатима (А) продолжала: «Я пронзительно закричала от боли: „Моя боль – это твоя боль, отец!“ Мирным голосом он ответил мне: „Никогда не печалься в дальнейшем о твоем отце“.
Губы моего отца сомкнулись. Губы, которые произносили Откровение. Губы, которые целовали меня и моих детей. Он посмотрел непродолжительно на нас, а затем закрылись его глаза. Кровь отхлынула от горла. Его голова покоилась на груди Али. Али был в пугающем и тяжелом молчании. Это походило на то, как если бы Али умер раньше своего отца. Аиша плакала над головой моего отца, как и другие жены.
Время проходило в смертельной тишине. Внезапно его руки, которые были в молитвенном положении над головой Усамы, упали по сторонам, и губы его произнесли: „К моему высочайшему Покровителю“. Так все закончилось.
„Отец, о, отец! Ты принял Божие приглашение. Ты ушел к Джабраилу!“ – закричала я.
Снаружи поднялся шум. Город шумел. В нем не было замешательства и страха. Я услышала крики Умара, который произнес: „Пророк не умер. Он взошел на небо подобно Исе [14] . Он вернется. Тот, кто скажет, что Пророк умер, – лицемер, и тому я сам отрублю голову“.
Прошло несколько часов. Было тихо. Я увидела Абу Бакра и Умара, вошедших в комнату. Абу Бакр положил ткань на лицо моего отца, затем заплакал и вышел. Умар также вышел.
Али начал совершать омовение умершего и обряжать его в белые одежды. Мой муж Али, Абу аль-Хасан [15] , омыл тело моего отца, не переставая оплакивать его. Он лил воду на него и на мою душу. Народ лишился своего Пророка. Люди остались без своего заступника, сподвижники без вождя, а я и Али безо всех и безо всего. Внезапно я почувствовала, что в этом городе, в этом мире мы теперь чужие.
Все мгновенно перевернулось. Лица изменились. Ужас упал на двери и стены. Политика заменила истину. Рукопожатия, соединявшие братьев вместе при их клятвах, были отброшены в сторону. Родственные связи стали более важными (старые кровные связи начали заменять новые религиозные узы). Старейшины и аристократия получили новую жизнь рядом с холодным телом моего отца, Божьего Пророка и Посланника к человечеству.
Для Али и для меня произошедшее было настолько ужасно, что мы не могли думать о чем-либо еще, кроме как о смерти Пророка. Город был переполнен дерзкими замыслами, заговорами и конфликтами. Для нас бытие, все наше существование внезапно опустело. Тень ужаса легла на наши лица. Аббас, наш старейший дядя, пришел к нам и многозначительным голосом, полным страха, обратился к Али: „Дай мне свою руку, чтобы я мог присягнуть тебе. После этого они смогут сказать, что дядя Пророка Божьего дал присягу сыну дяди Пророка Божьего. Члены нашей семьи также дадут тебе клятву верности. Когда это произойдет, никто не станет выступать против тебя“.
„Что? Разве есть такие, которые придерживаются подобного мнения?“ – спросил Али.
„Завтра ты сможешь это узнать“, – ответил Аббас.
Али почувствовал угрозу. Но это ощущение опасности прошло у него как нечто внешнее и незначительное. Изнутри он был переполнен горем. Пророк являлся его ближайшим родственником, его отцом, его защитником, его учителем, его братом, его другом. Пророк был воплощением его веры и чувств. Пророк был жизнью Али. Али не смог сосредоточиться на событиях, происходивших вне дома, он чувствовал душу Пророка на своих ладонях. Он совершил омовение тела Пророка. Он был полностью погружен в заботы, связанные с Пророком и его детьми, нашими детьми».
Хасану (А) было семь лет, Хусейну (А) было шесть, Зейнаб (А) пять, а Умм Кульсум – три года. Судьба уготовила им жизнь, полную вражды после смерти Пророка (С). За городом люди из племени Сакифа собрались вместе, чтобы выбрать халифа [16] из своей среды. Они чувствовали, что у мекканских курайшитов по этому поводу были свои планы. Абу Бакр, Умар и Абу Убайда прибыли к ним и убедили их, что Пророк (С) говорил: «Вождем должен быть представитель курайшитов». Они обосновывали то, что преемник Пророка (С) должен происходить из их племени. И как результат, Абу Бакр был избран при поддержке сакифитов.
Вспоминая жизнь Фатимы (А)
Детство Фатимы (А) началось тогда, когда ее мать (А) отдала все свое богатство для целей Ислама. Мирная жизнь для ее отца (С) и счастливая юность сестер прошли. Ее мать (А) постарела и утратила силы. Ее матери (А) было больше шестидесяти пяти лет. Счастье, богатство и удача в жизни сменились слабостью, бедностью, трудностями, враждебностью окружающих и предательством со стороны внешнего мира.
Хадиджа (А), помимо того, что она являлась матерью Фатимы (А) и женой Пророка (А), была, в первую очередь, помощником и величайшим сподвижником того, на кого небеса возложили тяжелейшую миссию – миссию вывода человечества из тьмы невежества, миссию возвращения Божественного огня, миссию освобождения людей от цепей рабства и тьмы идолопоклонничества. Теперь Хадиджа (А) стала матерью Фатимы (А), но она боролась вместе с Пророком (С), черпавшим вдохновение из источника, который выше жизни и счастья. Вокруг нее пылало пламя ненависти, ужасного поклонения истуканам и распространявшейся вражды. Мать Фатимы (А) была занята преодолением трудностей, участвуя в революционной борьбе Пророка (С). Пророк (С) жил среди опасностей, подстерегавших его и его революцию, и передавал людям послание Господа.
Невозможно найти сердце, которое почувствовало бы то, что испытала Фатима (А). Любовь Фатимы (А) к своему отцу (С) была больше, чем просто любовь дочери к своему родителю. Ведь она была дочерью, которая, помимо всего прочего, являлась еще и матерью своего отца, поддержкой для него во время изгнания и одиночества, товарищем в печали и лишениях, соратником в религиозной борьбе, звеном в цепи его жизни, его последней дочерью и, на протяжении определенного участка жизни, его единственным ребенком. После же смерти отца (С) она оказалась последней из выживших, светом его жилища, единственной опорой дома Пророка и, наконец, единственной, кто стал матерью его детей, его наследников.
Тогда, когда Фатиме (А) нужна была материнская любовь и доброта отца, она ощутила, что ее отец и мать (оба жившие среди боли, одиночества и несчастий) нуждаются в ее сочувствии и заботе.
Это говорит о том, что ее сердце при прохождении сквозь ужас и печаль развило такое чувство дружбы и участия, которое не может быть сравнимо с любовью, основанной на счастье и удовольствиях. Когда некто видит, что кто-то другой, жертвуя своей жизнью, нуждается в поддержке друга, дух на тончайших высотах и в глубинах чувств создает совершенно иную духовность внутри души – дух товарищества.
И Фатима (А) стала таким другом и товарищем для Пророка (С). Это совсем не то, когда просто любят своего родителя. Тесные и чистые чувства, которые возникли у нее по отношению к нему, создали из нее продолжающееся звено цепи, единое с ним. Такая ситуация не может быть просто описана словами.
Неся в себе дух своего отца (С), она смогла перенести годы трудностей, ненависти, устрашения и пыток. Она несла это с пониманием того, что ее отец (С) жертвует собой, оставаясь чужим в своей собственнойт стране, непонятым в собственном городе, одиноким среди собственного рода.
Он остался без единого человека, с которым мог бы поговорить. Он стоял лицом к лицу с невежеством и идолопоклонничеством. Он противостоял в диких конфликтах ничего не желающим знать старейшинам, мелочным аристократам и ненавистным работорговцам.
Его плечи сгибались под тяжелейшим грузом судьбоносной миссии служения Единому Богу. Он был одинок в дороге от рабства к свободе, из темных долин Мекки к вершинам гор света, лишен сподвижника, в то время как его душа страдала от ненависти, недоброжелательства и темноты людей. Его тело было изранено ударами и выпадами со стороны врагов. Он тяжело страдал, неся счастье и спасение своему племени, в то время как он сам и его семья испытывали беды, которые это племя обрушивало на него. Они обращались с ним как с чужеземцем.
С одной стороны, он являлся одинокой душой, несшей бремя Откровения, а с другой, он был ураганом любви и огненной веры. Племенная вражда, слепота людей, одиночество и тяжелый груз истины вызывали в нем сильную боль. Бог хотел отдать бремя несения этой тяжести небесам и земле, но они отвергли его. Только человек оказался способным принять такую ответственность. Следуя этому Пророк (С) от рассвета до ночи выкрикивал предостережение (тем, кто проходил мимо холма Сафа) для тех, кто спал и был пассивен. Он делал это под непрерывным потоком проблем, которые находили его каждый день.
Он провозглашал послание в священном, специально огороженном месте у Масджид аль-Харам [17] – дар аль-мадва – месте сбора богатых курайшитских аристократов и перед глазами 330 немых, бесчувственных, бездушных идолов, которые тогда были божествами. Он обращался к сознанию людей. Он призывал к свободе. В конце дня, уставший и опустошенный, с кровоточащими внутренними ранами, с сердцем, наводненным болью, он молча возвращался домой с пустыми руками, преследуемый насмешками. Дома его ждала разбитая жизнью женщина, чье тело и сущность, однако, были полны любви. Ее глаза в ожидании смотрели на дверь, предвкушая его появление.
Фатима (А), молоденькая девочка, шла шаг за шагом вслед за отцом по улицам, полным ненависти, в Масджид аль-Харам – под насмешками, руганью и презрением. В тот момент, когда он падал, она становилась похожей на птицу, выпавшую из гнезда. Когда птица выпадает из гнезда, возникает опасность, что она попадет в когти и клювы зверей и птиц. Фатима (А) бросалась вслед за отцом. Со всей доступной ей силой она защищала его. Маленькими, прекрасными пальчиками она касалась своего героя. Ногтями этих прекрасных рук, оживляющих своей добротой, она очищала запекшуюся кровь с головы и рук отца (С). Она лечила его раны своими мягкими словами. Она вдохновляла человека, который нес Слово Божие. Она провожала его домой.
Фатима (А) была соединяющим звеном доброты, притяжения и любви между страдальцем отцом (С) и страдалицей матерью (А). Когда ее окровавленный отец (С) вернулся из Таифа, она одна вышла встретить его, любя его всем своим детским сердцем, наперекор злобе и ужасу. Теплым приемом она притягивала к себе его душу.
Когда они были заперты в долине, она прожила три года рядом со своей опечаленной, прикованной к кровати, постаревшей матерью (А) и страдающим отцом (С), погрузившимся в трудности. Она перенесла голод, печаль и одиночество.
После смерти своей матери (А) и смерти дяди великого Пророка (С), она, наполненная добротой и безграничным пониманием, внезапно почувствовала в своей жизни пустоту. Отныне Пророк (С) был одинок не только вне дома, но и внутри него.
Она стала как бы матерью своего отца (С), который был очень одинок. Она посвятила свою любовь, веру и каждый момент жизни ему. Через ее доброту чувства ее отца (С) находили себе удовлетворение. Через свое самопожертвование и веру в миссию отца (С) она давала ему энергию и гордость.
Придя в дом Али (А) и приняв благородную бедность, она дала ему надежду. Через Хасана (А), Хусейна (А) и Зейнаб (А) она подарила своему отцу (С) счастливейшие и самые дорогие плоды своей жизни.
Ее дети стали для Пророка (С) возмещением его ужасных потерь: смерти в детском возрасте трех его сыновей и кончины трех взрослых дочерей. Корни любви Фатимы (А) намного глубже, чем чувства восемнадцати – или двадцативосьмилетней дочери.
Она была сильнее жизни, чище, чем воля и вера. Все золотые нити были созданы порознь в ее душе и сознании. Они объединились в ней вместе с духом ее отца (С).
И теперь эта тонкая ткань была разорвана шипом смерти, которым явилась его смерть. Фатима (А) должна была остаться без него и «жить»! Как ужасен и тяжел был этот удар по хрупкому сердцу и слабому телу Фатимы (А), этой девушки, что жила лишь любовью к отцу (С) и верой в него! Она жила, пока был жив ее отец (С).
Неслучайным является то, что Пророк (С) на смертном ложе утешил ее, дав ей силы – силы перенести смерть ее отца (С). Эта сила была единственным даром, доставшимся ей после смерти дорогого человека. И особой вестью было то, что вскоре они воссоединятся быстрее, чем кто-либо иной.
Часть тринадцатая
Ее последняя борьба и стремления
Теперь единственное значение в ее жизни приобрела для нее могила ее отца (С) и весть, подавшая ей надежду, когда ее отец (С) произнес: «Фатима, ты будешь первой из нашей семьи, кто присоединится ко мне».
Но когда? Какая волнующая перспектива!
Ее страдающий дух, подобно раненой птице, чьи крылья повреждены, страдал от трех видимых ею неотвратимых вещей: молчаливое и убитое горем лицо ее мужа (А), печальные лица детей (А) и молчащая, холодная могила ее отца (С) в углу дома Аиши.
Когда боль в ее душе возрастала настолько, что перекрывало дыхание, то она, плача, чувствовала, что нуждается в доброте и утешении своего отца (С). Она взывала к нему. Она падала на безмолвную землю его могилы. Она пристально смотрела на его могилу, и внезапно ей начинало казаться, что она услышала о смерти своего отца (С) в первый раз. Она рыдала.
Она погружала свои пальцы в землю. Она наполняла свои ладони землей. Она пыталась увидеть его сквозь завесу из слез. Она клала землю себе на лицо и вдыхала ее запах. На мгновение она оказывалась в покое. Она пыталась хоть как-то утешиться, но, внезапно, голосом, прорывавшимся сквозь слезы, говорила: «Всякий вдыхающий запах земли Ахмада (Мухаммада) не почувствует ничего, так как он не вдыхал никакого запаха, кроме миска. О, отец, какие несчастья свалились на меня после тебя! Если они приходят ко мне в ясный день, то он превращается в ночь». Постепенно Фатима (А) становилась все молчаливей. Земля с могилы отца (С) падала с ее бесчувственных пальцев. Она смотрела на нее с полным боли изумлением. Затем она оставалась стоять, неподвижная и безмолвная.
Фатима (А) вложила всю свою печаль в смерть своего родителя (С). Каждый день был будто день его смерти. Ее нетерпение росло с каждым днем, и плач ее становился все более страшным. Жены сподвижников собирались вокруг нее и плакали вместе с ней. Они давили на ее душу, заставляя ее глаза кровоточить.
Ее печаль была такой, что никто не в состоянии представить этого. Никто не мог утешить ее или же попросить проявить терпение. Так проходили ночи и дни. Сподвижники гордились ощущением своей мощи, богатствами и завоеваниями. Али (А) же был погружен в печаль, а Фатима (А) думала о смерти. Она стала нетерпеливой, желая того дара, который отец (С) обещал ей.
Смерть Фатимы (А)
Проходили день за днем, а она все сильнее ждала смерти. Единственной причиной, по которой Фатима (А) оставалась живой, было то, что она ожидала получить прибежище у своего отца (С), оказавшись рядом с ним. В это время ее веру и дух наводнили боль и недомогание.
Насколько сильной была ее нужда в таком прибежище, в таком успокоении? Но время шло медленно. Прошло девяносто пять дней с той поры, как отец (С) пообещал ей смерть, но та все не приходила.
И вот она пришла. В понедельник, 3 числа месяца джумада-ас-сани, в XI году хиджры, в год смерти ее отца, Фатима (А) поцеловала всех своих детей.
Затем наступил момент прощания с Али (А). Как тяжел он был! Али (А) остался в этом мире один более чем на тридцать лет. Она послала за Умм Рафиа, которая устраивала похороны Пророка (С). Она сказала: «О, слуга Господа, лей на меня воду, чтобы я могла обмыться сама». С терпением и спокойствием Фатима (А) совершила омовение. Затем она надела одежды, которые не носила со дня смерти своего отца (С), одежды, которые сняла с себя после похорон. Это было похоже на то, как будто бы она оставила память о своем горе и теперь пойдет встречать дорогого друга. Она сказала Умм Рафии: «Поставь ложе на середине комнаты». Мягко и тихо она легла в постель, повернулась лицом к Каабе и стала ждать. Проходило мгновение за мгновением. Внезапно в доме раздался плач. Она закрыла свои глаза для мира и открыла их для самого любимого человека (С), который дожидался ее. Пламя огня и печали потухло в доме Али (А). И Али (А) остался один со своими детьми.
Она просила Али (А) похоронить ее ночью так, чтобы никто не мог узнать ее могилу или идти за ее телом. Али (А) сделал так, как она сказала. Никто не знает, как и где она была похоронена.
В ее доме? На Баки [18] ? Это неизвестно. И если на Баки, то где? Это тоже неизвестно. Это знают только Али (А) и ночь, в которой он похоронил Фатиму (А).
Медина молчала в ночи. Все мусульмане спали. Тишину нарушал лишь шепот Али (А). Он был страшно одинок в городе и у себя дома, без Пророка (С) и без Фатимы (А). Как скала, высеченная из боли, он сидел на земле рядом с ее могилой. Проходили часы. Ночь тихо и безмолвно слушала его наполнений страданием шепот. Кладбище Баки было мирно и спокойно. Медина была неверна. Все остались молчать. Пробудившиеся могилы и спящий город слушали!
Ночной ветер принес слова, обращенные в сторону дома Пророка (С), которые с трудом произнесла душа Али (А), сидящего рядом с могилой Фатимы (А): «Приветствуем тебя, о Пророк, я и твоя дочь, которые последовалали за тобой среди всей этой суеты».
«Мои терпение и верность ослабели под тяжестью судьбы самого дорогого для тебя человека, о Пророк Божий. Но как я могу сохранить терпение в столь ужасных и удручающих несчастьях и потерях?
Я положил тебя в могилу, но ты по-прежнему существуешь в моем сердце. Мы все от Господа и к Нему вернемся. Но печаль моя вечна, и мои ночи проходят без сна до того момента, пока Бог не заберет меня в обитель, где теперь находишься ты.