— Да… Ты хочешь сказать, что внизу тоже живут люди?
— Совершенно верно. Очень много людей. Тебе они наверняка покажутся странноватыми, но ничего не поделаешь, придется с этим смириться. Волшебная пещера — очень опасный мир, полный неприятных сюрпризов. Будь осторожна!
Я обернулась к Поппи, чтобы спросить:
— Ты пойдешь со мной?
— Еще бы! — тут же ответила она. — Умираю от любопытства узнать, что же скрывается там, внизу!
— Если сумеешь починить машину, тебя ожидает награда, — продолжал чемоданчик. — Например, ты можешь потребовать, чтобы твои родители наконец освободились из плена магической почтовой открытки, куда их заточили колдовством.
— Правда? — воскликнула я. — Вот здорово!
— Машина может все, — проговорил чемоданчик. — И плохое, и хорошее. Все зависит лишь от того, как ее использовать.
Эта перспектива придала мне храбрости. По правде сказать, идея прогуляться под землю не слишком меня увлекала, но теперь… если в награду за оказанную миру услугу моих родителей освободят от действия проклятия, жертвами которого они стали, это будет просто чудесно!
Люди уже начали поглядывать в нашу сторону, заинтригованные нашим заговорщицким видом, так что я почла за лучшее умолкнуть. Открыв пузырек, я высыпала на ладонь две пилюли. Они оказались голубого цвета. Одну взяла Поппи, а вторую я. Теперь пузырек был пуст.
— Фу, — пробурчала моя подруга, — совершенно безвкусная. Я-то надеялась, что она окажется со вкусом шоколада.
— Слушайте внимательно! — перебил ее чемоданчик. — Эти голубые пилюли — все, чем я могу вам помочь. Если вы проглотите еще одну — непременно отравитесь и умрете. Они защитят вас на некоторое время, но когда их действие прекратится, вы снова окажетесь подвержены капризам машины. Не забывайте об этом!
Мы задержались ненадолго, собираясь с мужеством. Тем временем пошел дождь, что тоже не придавало бодрости. Предвидя грядущие испытания, мы подкрепились частью захваченных из дома припасов. Тут-то и произошло нечто странное.
Дождь… я вдруг заметила, что он лил не так, как обычно.
Капли падали замедленно!
— Ох, дьявольщина! — прошептала я. — Об этом и говорил чемоданчик: время начинает замедляться!
Оглянувшись по сторонам, я обнаружила, что это нарушение хода времени коснулось всего остального. Даже люди двигались замедленно, и слова, которые слетали с их губ, бесконечно растягивались, превращаясь в безобразный вой:
«Ййййаааа ггггооооллллооооддддеееенннн… ммммннннееее ххххооооллллоооодддднннноооо…»
Это звучало очень, очень странно.
Самым же странным оставались дождевые капли. Они падали невероятно медленно. Так медленно, что их можно было брать по одной кончиками пальцев, как прозрачные жемчужины. Никогда не видела ничего подобного! Я поймала одну, потом вторую, потом третью… как будто собиралась сделать из них ожерелье. Это было потрясающе. Капли не раздавливались, попадая мне в руки, и казались резиновыми на ощупь.
— Это из-за разницы во времени, — пояснил чемоданчик. — Ты и они существуете с разной скоростью. Чем сильнее будет замедляться время, тем более плотными будут казаться предметы. Воздух вокруг тебя тоже станет плотным и эластичным, тебе станет трудно дышать. Когда твоего лица коснется дуновение ветерка, тебе покажется, будто тебя ударили кирпичом. Если время замедлится еще сильнее, капли дождя станут твердыми, как свинцовые шарики, и твоя кожа покроется синяками от ударов.
Я продолжала созерцать сияющие капли в моей ладони. Они были невероятно красивы. Прямо надо мной я заметила птицу, замершую в небе с распростертыми крыльями. Она едва-едва двигалась. Интересно, как же она умудрялась держаться в воздухе, не падая?
— Нужно торопиться, — нетерпеливо подгонял нас чемоданчик. — Дальше будет хуже. Если мы слишком задержимся, воздух станет таким плотным, что тебе понадобится десять лет, чтобы спуститься на дно пропасти.
— Что? — запротестовала я. — Ты хочешь, чтобы я спрыгнула в пустоту?
— А ты знаешь другой способ спуститься? — усмехнулся чемоданчик. — Держись покрепче за мою ручку. Если воздух вдруг размякнет, я замедлю твое падение, как уже делал раньше. Ты ведь знаешь, что я могу летать.
Я схватилась правой рукой за ручку чемоданчика и протянула левую Поппи.
— Не хочу заставлять тебя… — прошептала я. — Если ты предпочитаешь остаться…
— Нет уж, — проворчала она. — Я хочу знать, что там, внизу. Просто не отпускай меня во время падения, будь добра.
Держась за руки, мы с Поппи подошли к краю бездны. Признаюсь, меня всю трясло от страха. Можно ли в самом деле положиться на этот дурацкий чемодан? А если он решит сыграть с нами злую шутку?
— Ладно, — сказала я, — прыгаем на счет три. Один… два…
— Три! — крикнула Поппи.
И мы нырнули в пустоту.
Глава 4. Глоббо, специалист по волшебной технике
Это было очень странное ощущение — замедленное падение без всякого парашюта. Стены пропасти медленно проплывали мимо нас, по мере того как мы опускались все глубже. Воздух был густым… пожалуй, я бы не смогла подобрать другого слова. Густым, как смородиновое желе, если вы понимаете, что я хочу сказать…
Если бы мы заблаговременно не проглотили волшебные пилюли, выданные нам чемоданчиком, нам понадобилось бы, пожалуй, не менее нескольких дней, чтобы достичь дна. В тот момент, когда мы прыгнули, я успела заметить, что люди двигались медленно-медленно — их легко можно было принять за статуи, отчего-то покинувшие свои постаменты.
В глубине провала была ужасающая свалка. Деревья, дома, комбайны и тракторы… Все это громоздилось огромным курганом хлама, среди которого нам приходилось пробираться. К счастью, чемоданчик взял на себя роль проводника — именно он определял путь, которым мы двигались.
Должна признаться, что, когда наши ноги наконец коснулись земли, я испытала большое облегчение. Здесь, внизу, оказался еще один разверстый кратер, но уже не такой широкий: вход в подземный мир.
С чемоданчиком в руке я пошла вперед, перешагивая через обломки и мусор. В пещере оказалось не так уж темно: на стенах мерцали нарядные яркие искорки, чем-то похожие на новогодние гирлянды; они мигали и переливались синим, красным, зеленым, желтым… Мне почудилось, будто я оказалась в тайном убежище Деда Мороза. Ах, отчего я не составила списка подарков?
Насколько я могла видеть, пещера была невероятно огромной. Настоящий подземный мир.
— Ух ты! — воскликнула Поппи. — Гляди-ка! Какая-то табличка…
В самом деле, между двух камней была зажата рассохшаяся от времени дощечка, на которой готическим письмом[2] было выведено:
Глоббо. Ремонт магической техники. Следуйте по стрелке .
Судя по потускневшей, осыпающейся краске, надпись сделали не вчера. Я сказала об этом чемоданчику, и тот отозвался:
— Глоббо бессмертен. Он обитает здесь уже многие тысячи лет. Когда его услуги не требуются, он надолго впадает в спячку, как медведь. Проблема состоит главным образом в том, чтобы его разбудить. Его сон настолько глубок, что заставить его открыть глаза — непростая задача.
— А он добрый? — осторожно поинтересовалась я.
— Более или менее, в зависимости от настроения. Он очень ленив и терпеть не может, когда его будят. Он великан; ведь только человек, наделенный поистине геркулесовой силой, способен поднять сумку с инструментами, необходимыми для ремонта волшебной машины. Не исключено, что он придет в раздражение. Думаю, он спит уже семь столетий и вовсе не горит желанием опять приниматься за работу.
Хорошие новости, ничего не скажешь! Мы пошли туда, куда указывали намалеванные на стене стрелки, по узкой тропинке, вьющейся среди скал. Оглядываясь по сторонам, мы видели, что пещера изобилует сталактитами (которые свисали с потолка) и сталагмитами (которые росли вверх с пола) и прочими штуками, покрытыми известковыми наростами и напоминающими с виду зубы исполинского динозавра. Красиво, конечно… Но вообще-то от этого великолепия, которым обычно все так восхищаются, у меня по спине бегали мурашки.
Наконец на нашем пути выросла странная хижина, сложенная из наваленных кое-как камней и похожая на миниатюрный замок. Над входной дверью висела табличка с выгравированной надписью:
Специалист по ремонтным работам. Будить только в случае крайней необходимости… и на ваш страх и риск!
— Что ж, ладно! — вздохнула Поппи. — По крайней мере, нельзя сказать, что нас не предупредили… Думаешь, он попытается оторвать нам головы? Заметь, я вполне его понимаю. Сама терпеть не могу, когда меня неожиданно будят.
Мы осторожно переступили порог хижины. В воздухе явственно попахивало грязными носками… (как часто бывает в комнате, где живет мальчишка).
Специалист по ремонтным работам. Будить только в случае крайней необходимости… и на ваш страх и риск!
— Что ж, ладно! — вздохнула Поппи. — По крайней мере, нельзя сказать, что нас не предупредили… Думаешь, он попытается оторвать нам головы? Заметь, я вполне его понимаю. Сама терпеть не могу, когда меня неожиданно будят.
Мы осторожно переступили порог хижины. В воздухе явственно попахивало грязными носками… (как часто бывает в комнате, где живет мальчишка).
Все вокруг было затянуто паутиной, на каждом предмете лежал толстый слой серой пыли. Насколько можно было видеть, жилище внутри походило на мастерскую автослесаря, заваленную инструментами — огромными и очень необычными.
Стены сотрясались от могучего храпа, как будто в соседней комнате прилег вздремнуть уставший слон.
Всю центральную часть мастерской занимала огромная кожаная сумка. Я попыталась было ее поднять… Она весила целые тонны! Оторвать ее от пола мог бы только великан.
— Ты это видела? — шепнула Поппи, указывая мне на очередную табличку.
Склонившись над ней, я с трудом разглядела сквозь вековой слой пыли следующие слова:
Осторожно! Если вы разбудите мастера, он будет в очень плохом настроении. Если не хотите, чтобы он размозжил вам голову ударом кулака, приготовьте ему аппетитный завтрак. (Кофе, хлеб и варенье находятся в красном шкафчике.)
Час от часу не легче!
— Что будем делать? — спросила Поппи.
— Думаю, выполним всю предписанную процедуру, — вздохнула я. — Приготовим ему завтрак. Мне совсем не улыбается, чтобы этот великан поотрывал мне конечности только потому, что встал не с той ноги.
Чтобы добраться до упомянутого шкафчика с едой, нам сначала пришлось смести с него клочья паутины. Однако, открыв ветхие дверцы, мы совсем упали духом. Провизия хранилась так долго, что пришла в полную негодность. Хлеб стал твердым, как булыжник, от варенья осталась одна только плесень, а кофе явственно попахивал гнилью.
— Вот тебе и раз! — растерянно воскликнула Поппи.
— Что ж, тем хуже, — ответила я, пожав плечами. — Пойдем хотя бы взглянем на него…
Ступая на цыпочках, мы перешагнули порог спальни… и остолбенели от изумления, вытаращив глаза и широко открыв рты. Мы-то ожидали увидеть великана с огромными мускулами, но человек, спавший на кровати под грудой пыльных полуистлевших одеял, хоть и отличался высоким ростом, ничуть не походил на богатыря! Напротив, это был глубокий старик, страшно исхудавший, с длинной седой бородой. Поскольку спал он уже несколько столетий, пауки затянули его лицо паутиной, так что теперь он был похож на древнюю статую, забытую в темном закоулке какого-нибудь замка.
— Но это же просто жалкий старикашка! — ахнула Поппи. — У него же руки как макаронины, он в жизни не сможет приподнять сумку с магическими инструментами!
— Наверное, он похудел за время долгого сна, — предположила я. — То же самое случается с медведями во время спячки. Когда они просыпаются весной, у них шкура болтается на костях[3].
Я испытывала жуткое разочарование, в отличие от Поппи, которая, оправившись от первого шока, радостно вскричала:
— Зато в таком состоянии он не сможет сделать нам ничего плохого! Значит, будить его не так уж опасно.
Я приблизилась к кровати. Для единственного в своем роде волшебного механика у Глоббо был довольно жалкий вид. Кожа туго обтягивала кости, так что по нему можно изучать строение скелета. Я едва ли могла себе представить, что он способен поднять сумку с инструментами и взяться за ремонт машины. Я сомневалась даже, сможет ли он хотя бы привстать с постели!
— Что нам делать? — обратилась я к чемоданчику.
— Вы должны разбудить его, — настаивал на своем чемоданчик. — Без него ничего не получится. Только он один способен починить волшебную машину.
Поппи подошла к изголовью кровати и громко прокричала: «А ну-ка подъем!» — в самое ухо спящего. Глоббо даже не пошевелился, а его могучий храп не потерял ни единого децибела[4].
— Он еще к тому же и глухой! — сказала Поппи с досадой.
— Да нет же, — вмешался чемоданчик. — Все дело лишь в том, что он спит уже очень давно. Вам нужно быть понастойчивей.
Мы послушно принялись вопить на два голоса… без всякого результата. Когда мы уже совершенно охрипли, я сходила в кухню за кастрюлей и принялась что было сил барабанить по ней ложкой возле уха великана. Глоббо продолжал спать. Он выглядел таким худым, таким хрупким, что я не решалась потрясти его из опасения сломать ему что-нибудь. Он выглядел точь-в-точь как древний иссохший старик… Может, в нем и было под два с половиной метра росту, но он того и гляди мог рассыпаться в прах при малейшей попытке подняться на ноги. Мне даже было немного совестно так беззастенчиво тормошить его.
После того как мы битый час кричали, прыгали, пели, хлопали в ладоши, колошматили по котлам и кастрюлям, пришлось с полной очевидностью признать, что никакой, даже самый громкий шум не способен разбудить Глоббо.
— Если обычные звуки на него не действуют, — заметил чемоданчик, — это означает, что нужно попробовать какой-нибудь магический звук. Оглядитесь хорошенько… Наверняка здесь есть что-нибудь подходящее: свисток, флейта или что-то еще…
Безрезультатно перевернув вверх дном всю спальню, мы принялись за мастерскую. Каждый раз, стоило нам прикоснуться к какому-нибудь предмету, с него взлетало густое облако пыли, заставляя нас чихать и кашлять.
Вконец обессилев от безуспешных поисков, я уже готова была сдаться, как вдруг заметила на дверном косяке крохотную надпись:
Чтобы разбудить ремонтника, нажмите на эту кнопку .
Я была готова дать сама себе оплеуху! Конечно, эта кнопка была едва ли больше вишневой косточки, и ее было трудно заметить, но все-таки всегда полезно сначала прочитать все имеющиеся инструкции и объявления!
Я надавила на кнопку. Раздался звук — хрустально-чистый, мелодичный и очень приятный, но едва уловимый. Глоббо тут же перестал храпеть. Я услышала, как он закашлялся, хрипло заворчал и принялся сыпать ругательствами. Судя по всему, пробуждение его совсем не обрадовало.
Я бросилась к кровати. Великан открыл глаза и выглядел довольно растерянным.
— Мне очень жаль прерывать ваш сон, господин Глоббо, — пролепетала я, — но нам срочно нужна ваша помощь. Машина повреждена, она вот-вот выйдет из строя, и тогда настанет конец света…
— Тысяча чертей! — проревел старик. — И из-за этого ты смеешь тревожить меня, несчастная козявка! Где мой завтрак? Немедленно подайте мне кофе, или я тут же оторву головы вам обеим!
Он попытался сесть и тут, по-видимому, наконец осознал, в каком плачевном состоянии находится. Гнев его сразу утих.
— Вот дьявол! — простонал он. — Должно быть, я проспал целые века… Я ужасно исхудал. Где моя шляпа?
Я подумала, что он бредит спросонок, и вынула из рюкзака запасенный в дорогу бутерброд, чтобы чуть-чуть ободрить старика.
— Все, что хранилось в кухонном шкафу, давно испортилось, — пояснила я, — но возьмите вот это, подкрепитесь немного.
Он вырвал бутерброд у меня из рук и проглотил его в мгновение ока. Мне стало ясно, что в молодости Глоббо едва ли обладал приятным характером.
— Еще! — потребовал он, едва покончив с едой.
Поппи была явно недовольна, но все же ей пришлось уступить ему свой бутерброд. Великану его хватило едва ли не на один глоток.
— Но мне по-прежнему неясно, где же моя шляпа… — пробурчал он, утирая губы тыльной стороной ладони.
— Мы так надеялись на вас! — гневно вскричала Поппи, внезапно придя в ярость. — Положение катастрофическое. Почему вы в таком состоянии?
Глоббо пожал костлявыми плечами. В его длинной белой бороде метались пауки, но он этого не замечал, а быть может, просто не придавал значения.
— Много тысяч лет тому назад меня выбрали жребием, — сказал он. — В те времена Земля еще была населена динозаврами. Не спрашивая моего мнения, мои начальники назначили меня ответственным за поддержание работы чудесной машины… навечно! За это они сделали меня бессмертным. Но поскольку они опасались, что от скуки я могу лишиться рассудка, они постановили, что между починками я буду погружаться в сон. Вот только они не предусмотрели, что машина почти никогда не будет ломаться и что я проведу почти всю свою жизнь во сне!
— Может, вы и бессмертный, но вы здорово состарились, — заявила Поппи. — Очень сомневаюсь, что вы теперь сможете поднять вашу знаменитую сумку с инструментами!
Глоббо пощупал свою бороду и беззаботно пожал плечами.
— А! Ты об этом? — обронил он. — Немощь и худоба — закономерные следствия долгой спячки, но они исчезнут, как только я надену свою волшебную шляпу. Кстати, где же она? Я уверен, что клал ее на прикроватный столик, когда ложился… примерно семьсот лет назад.