Решение о походе баварской армии и вооруженных политических союзов против коммунистических Тюрингии и Саксонии было принято в Мюнхене, но претворил его в жизнь Берлин. Армейский корпус, квартировавший в Саксонии, получил приказ выдвинуться к Дрездену и свергнуть правительство Цейгенера. Армия с энтузиазмом выполнила поставленную задачу. После Саксонии настала очередь Тюрингии. Оба красных правительства подали в отставку. Крупный политический проект, созданный в Мюнхене, потерял актуальность.
Тем не менее Гитлер решил выступить. Кар и Людендорф возражали против его плана. Всем известно, что Гитлер заставил генерального комиссара согласиться под дулом револьвера. Людендорфа поставили в известность лишь в последний момент, но он встал во главе демонстрации, продефилировавшей по улицам Мюнхена на следующее утро. Авантюра закончилась плачевно. Полиция стреляла по демонстрантам, четырнадцать человек были убиты, среди них Шёбнер-Рихтер, с которым я встречался всего несколькими днями ранее. Людендорф гордо вышагивал под пулями, свистевшими рядом с его головой. Гитлер бежал в Уффинг близ Мюнхена, где через два дня и был арестован.
На следующий день я отправился повидать Людендорфа. Он удивился: «Как вы отважились прийти ко мне после вчерашнего? Все обвиняют меня в государственной измене».
Людендорф так и не объяснил мне, почему присоединился к акции, которую не одобрял. По моему мнению, он не уклонился лишь потому, что был связан офицерской присягой и считал себя обязанным принять участие в демонстрации. Кроме того, мюнхенский трибунал, осудивший заговорщиков 9 ноября, оправдал Людендорфа, ибо его вину в подготовке заговора не смогли доказать.
Генерал фон Зект, генерал фон Лоссов, генеральный комиссар фон Кар и баварское правительство хотели сформировать в Баварии правое правительство. Безусловно, они расходились в деталях претворения в жизнь своего плана, но в целом речь шла о повторении того, что пытался сделать Капп в Берлине. Только на этот раз в надежде на удачу переворот затеяли в Мюнхене с монархически настроенным населением. Однако Гитлер стремился к одному – личному захвату власти.
Никогда больше Людендорф не упоминал при мне Гитлера. Я так и не узнал, почему он порвал с нацистским лидером, которого так расхваливал при нашей встрече перед Мюнхенским путчем. Что касается господина фон Кара, то впоследствии он отошел от политики, что не помешало Гитлеру казнить его, семидесятидвухлетнего, 30 июня 1934 года.
Глава 4 Борьба с планом Янга
Я выступаю в защиту франко-германского согласия
Я финансировал национал-социалистическую партию по одной конкретной причине: я верил, что план Янга сулит Германии катастрофу. Я был убежден в необходимости объединения всех правых партий и верил в возможность соглашения на разумных договоренностях. С этой целью я и вел переговоры со «Стальным шлемом» (организацией патриотов-ветеранов мировой войны) и молодежными группами немецкой национальной народной партии – вел по наущению Гитлера и Геринга. Герман Геринг выразил желание переподчинить национал-социалистические штурмовые отряды (известные как СА) «Стальному шлему». Он всегда опасался, что СА плохо кончат.
Одним из основателей и главным организатором отрядов СА был Эрнст Рём, бывший офицер имперской армии, позднее руководитель штаба СА и ближайший соратник самого Адольфа Гитлера. Рём был военным авантюристом. Долгое время он прожил в Южной Америке, где занимался реорганизацией боливийской армии. Впечатления и опыт, полученные в Южной Америке, сформировали идеологическую основу отрядов СА. Они стали отрядами вооруженных наемников, чья главная цель – готовность к действию в случае революционных переворотов. Геринг боялся, что мораль штурмовиков окажется препятствием на пути любой конструктивной политики.
Я обратился к национал-социалистической партии лишь после того, как убедился, что ради спасения Германии от полной катастрофы борьба с планом Янга[13] неизбежна. Я никоим образом не был противником плана Дауэса[14], поскольку этот план предлагал систему репарационных выплат в основном товарами, тогда как по плану Янга репарационные поставки полностью заменялись денежными выплатами. По моему мнению, образовавшийся финансовый долг непременно разрушил бы всю экономику рейха. Вальтер Ратенау[15] также считал это бедой, разделяя мнение о том, что Германия может расплачиваться лишь производимыми товарами.
Одним из наших представителей в экспертной комиссии, проводившей в Париже предварительные переговоры относительно пересмотра плана Дауэса, был Фёглер, генеральный директор металлургического концерна в Гельзенкирхене. Эти парижские переговоры были прерваны; Фёглер и Ялмар Шахт, президент Рейхсбанка, вернулись в Германию, так как обоих обуревали дурные предчувствия насчет предложенного плана. В конце концов Фёглер не подписал новые предложения, ставшие основой плана Янга, и я должен признать, что сделал все возможное, дабы убедить его в обоснованности его опасений.
Моя позиция определилась в большой степени тем, что я узнал от одного американского банкира и Фёглера. Я имею в виду мистера Кларенса Диллона из фирмы «Диллон, Рид и КО», еврея, с которым меня связывали самые дружеские отношения. Мистер Диллон недвусмысленно сказал: «Если вам нужен мой совет, не подписывайте». Я не забыл его слов и всегда испытывал особую благодарность за совет, идущий вразрез с его собственными интересами, но на благо Германии.
Любой здравомыслящий человек понимал, что по плану Янга залогом выполнения обязательств Германии служило все ее национальное богатство. В результате в Германию непременно хлынул бы американский капитал. Отдельные группы в Германии пытались своевременно освободить свою собственность от непомерного заклада. В этой связи я припоминаю следующие предприятия, образующие часть электрической индустрии: АЕG (один из двух ведущих немецких электрических концернов), SOFINA и электротехнический концерн «Фельтен унд Гийом». Акции этих компаний были в это время проданы франко-бельгийской холдинговой компании, которая с тех пор ими и владеет. Подобные действия были неправильными, ибо означали начало финансовой ликвидации Германии. Гораздо полезнее было бы, если бы промышленники сопротивлялись, опираясь на принцип всей Версальской системы и, особенно, плана Янга.
Более того, необходимо отметить, что весь этот замысел США, так сильно повлиявший на детали плана Янга, дал очень плохие результаты в самой Америке. Ибо и там тоже многие немецкие концерны были преобразованы в корпорации, а их акции выброшены на свободный рынок. Сейчас акции этих американских компаний стоят всего лишь четверть их первоначальной цены. Это принесло большую выгоду банкирам, но по сути вызвало денежную инфляцию, сильно превышающую обычную прибыль деловой операции. То был период, когда люди теряли всякое представление о разумной прибыли. Не следует забывать, что сам план Янга оценивался в астрономическую сумму – двадцать миллиардов долларов.
План Янга был одной из главных причин подъема национал-социализма в Германии. Конечно, этому способствовала радикальная агитация Альфреда Гугенберга. Верно и то, что Гитлера не назначили бы канцлером – по меньшей мере, не так скоро, – если бы не интриги Франца фон Папена. Но тем не менее были и более глубокие причины: опасность коммунизма в Германии, оккупация Рура французами и бельгийцами и, наконец, план Янга.
Вскоре после решения рурской проблемы я поехал в Париж. Это было задолго до Локарно, в те дни, когда непреклонный Раймон Пуанкаре еще был премьер-министром Франции. Я неоднократно беседовал с французскими министрами, включая Аристида Бриана, который в 1925 году стал министром иностранных дел. Сначала мне казалось, что моя миссия будет удачной, хотя французский министр торговли заставил меня прождать полчаса в приемной. Бриан, наоборот, был очень вежлив и все– гда принимал меня сразу же. К несчастью, ситуация в целом оставалась весьма напряженной. По Парижу ходили слухи, что французский Генеральный штаб не согласен с политикой сближения, проводимой Брианом.
И все же я всячески старался способствовать налаживанию взаимопонимания через франко-германское общество, одним из основателей которого являлся. Однако напряжение не ослабевало, и жуткий случай в Гермерс– хайме в Пфальце вызвал новые волнения. Хотели организовать еще несколько конференций, но это оказалось невозможным. Все это происходило до того, как на Локарнской конференции началась новая серия переговоров, провозглашенная началом новой эры доброй воли.
Если бы германское правительство того периода не приняло план Янга, наверняка можно было бы многое сделать и достичь более благоприятных результатов. Тем не менее причиной трудностей того периода была серьезная психологическая ошибка немецкой стороны. В тот момент Германия действительно оказалась в трудной ситуации, но именно в трудных ситуациях нельзя идти на компромиссы по основополагающим вопросам. Сопротивление было возможным даже тогда, когда американцы сказали: «Ради бога, не делайте это!» Денежные выплаты были просто невозможны, ибо деньги нельзя производить, как товары.
Если бы германское правительство того периода не приняло план Янга, наверняка можно было бы многое сделать и достичь более благоприятных результатов. Тем не менее причиной трудностей того периода была серьезная психологическая ошибка немецкой стороны. В тот момент Германия действительно оказалась в трудной ситуации, но именно в трудных ситуациях нельзя идти на компромиссы по основополагающим вопросам. Сопротивление было возможным даже тогда, когда американцы сказали: «Ради бога, не делайте это!» Денежные выплаты были просто невозможны, ибо деньги нельзя производить, как товары.
Возвышению национал-социалистов способствовали также ошибки других партий. Я уже упоминал о том, как национал-социалисты склонили меня к переговорам со «Стальным шлемом» с целью переподчинить отряды СА верховному командованию «Стального шлема». Я целую ночь проговорил с майором Дюстербергом, руководителем «Стального шлема», но в конце концов он отверг предложение национал-социалистов. Национал-социалисты попытались договориться и с кабинетом канцлера Брюнинга: они, мол, готовы терпеть Брюнинга, не будучи представленными в его правительстве, если канцлер пообещает расстаться с социалистами. Йозеф Геббельс тогда заявил: «Если Брюнинг порвет с социалистами, мы поддержим его, не входя в его правительство». Это предложение было отвергнуто, хотя его следовало бы принять.
Благодаря своей необыкновенной ловкости Гитлер сумел использовать уязвленный патриотизм немецкого народа в личных целях. Народ, обладающий такими историческими традициями, как немцы, невозможно превратить в послушную овечку. Если бы социал-демократы были более патриотичными, они смогли бы сделать свою партию сильнейшей в стране. Один социал-демократический министр рейха Густав Носке был националистом. Если бы Отто Браун, социал-демократический премьер Пруссии, оказался хоть чуточку умнее!
Версальский договор, с экономической точки зрения, был ошибочным, а план Янга являлся непосредственным развитием принципов, лежавших в его основе. Именно по этой причине я вошел в состав комитета, собиравшегося объявить плебисцит по проблеме плана Янга до его принятия. Я знаю, что многие считали, будто именно радикальная агитация против плана Янга позволила Гитлеру привести свою партию к власти. И я также знаю, что в определенных кругах Франции движение против плана Янга рассматривалось как возрождение желания отомстить. Но у меня подобного чувства в этой связи никогда не возникало и не могло возникнуть, несмотря на заявления, которые неоднократно делал в то время Гитлер.
Сейчас уже ясно, что Гитлер играл не по правилам, вел себя вероломно, но в те первые годы он постоянно подчеркивал, что отказался от мысли отомстить Франции. Несмотря на все написанное в своей книге «Майн кампф» (на которую тогда не обратили особого внимания), он регулярно повторял: «Мы больше не конфликтуем с Францией. Мы хотим забыть обо всем. Нелепо всегда помнить о населении Эльзаса и Лотарингии. Конечно, население Эльзаса – немецкоговорящее, но по высоким политическим мотивам от Эльзас-Лотарингии можно отказаться». (Точно так же, чтобы произвести впечатление на Италию, Гитлер отказался от Южного Тироля, населенного главным образом немцами.)
Лично я всегда считал франко-германское сближение более важным, чем англо-германское, во всяком случае в целях умиротворения Европы. Англия традиционно желала рассорить страны Европейского континента. Я всегда считал, что Наполеон – как и Карл Великий – хотел объединить Европу, и, хотя в немецких учебниках истории Наполеона всегда представляют как человека, стремившегося господствовать над Европой, я верю, что он руководствовался более высокими помыслами.
Исторические примечания
План Дауэса
После подавления сопротивления в Руре и краха немецкого денежного обращения, вызванного инфляцией, канцлер Штреземан добился согласия Комиссии по репарациям на иностранную помощь в целях реабилитации немецкого Рейхсбанка и немецкой валюты. Более того, он вырвал обещание перевести все финансовые обязательства Германии в другую форму. В ноябре 1923 года для исследования ситуации в Германии и составления предложений по новым способам платежей была сформирована экспертная комиссия под руководством американца Чарлза Дауэса. Результатом ее работы стал так называемый «план Дауэса», принятый рейхом 16 апреля 1924 года. Согласно этому плану, Германии был открыт иностранный золотой кредит в 800 миллионов марок для формирования нового золотого запаса Рейхсбанка. Таким образом получивший прочную основу Рейхсбанк оказывался под контролем иностранной финансовой системы. Иностранный заем обеспечивался закладом немецких железных дорог и ценных бумаг некоторых немецких предприятий, а также транспортным и другими налогами. Постоянная иностранная контрольная комиссия, разместившаяся в Берлине, должна была следить за немецким бюджетом и функционированием заложенных предприятий. План Дауэса не фиксировал общую сумму обязательств Германии, и действительно, было бы сложно договориться о какой-либо точной сумме. План Дауэса просто определил способ выплат. Было решено, что в течение пяти лет Германия будет вносить ежегодные платежи, начав с одного миллиарда золотых марок и постепенно, к пятому году, увеличив их до двух с половиной миллиардов. Если после 1928 года цена золота поднимется или упадет на десять процентов, обязательства Германии следовало пересмотреть. Каждый год обязательства Германии считались бы выполненными, если бы ежегодные платежи вручались главному представителю Комиссии по репарациям в Берлине. Затем он должен был конвертировать полученную от Германии сумму в иностранную валюту и распределять ее между союзными державами, выступавшими против Германии и ее союзников в мировой войне. После того как план Дауэса был утвержден на международной конференции в Лондоне, а Германия приняла необходимые законы, был выделен заем Дауэса – сто миллионов долларов в США, остальное в Европе.
План Янга
Условия плана Дауэса выполнялись вплоть до 1928 года, первого года мирового экономического кризиса, серьезно повлиявшего на экономическое положение Германии. По условию соглашений Дауэса Германия должна была потребовать пересмотра плана. По просьбе Германии летом 1928 года в Париже была созвана еще одна экспертная комиссия опять же под председательством американца, Оуэна Д. Янга. Он предложил новый план, «план Янга», который был принят 31 августа 1929 года на международной конференции в Гааге. Ежегодные платежи Германии были значительно сокращены, однако отныне их требовалось выплачивать только валютой. Основное различие между планом Дауэса и планом Янга состояло в том, что последний не учитывал политических аспектов соглашений и основывался лишь на экономической необходимости. Кроме всего прочего, отменялся международный контроль за бюджетом Германии и данными Германией обязательствами. Заложенные предприятия освобождались от залога, а генерального агента Комиссии по репарациям сменял Банк международных расчетов в Базеле, Швейцария. Этот банк был основан правительственными банками всех союзных держав и немецкого Рейхсбанка.
Когда начал проводиться в жизнь план Янга, ряду немецких частных банков пришлось приостановить платежи, так как они были не в состоянии выполнять требования американских банков по возвращению предоставленных им кредитов. Экономическое положение Германии казалось настолько плачевным, что о дальнейших выплатах военных репараций в настоящий момент и речи не шло. Президент Гувер уступил требованию Германии и объявил мораторий на один год, поддержанный и другими заинтересованными державами. Год спустя, в 1932 году, на международной конференции в Лозанне канцлер фон Папен добился еще одной уступки, а именно освобождения Германии от всех обязательств после окончательного платежа в один миллиард золотых марок.
Существуют серьезные разногласия относительно общих сумм, выплаченных Германией в качестве военных репараций. По самым низким оценкам ненемецких экспертов, эта сумма составляет двенадцать миллиардов марок, тогда как, по самым высоким оценкам внутри Германии, речь идет о сорока четырех миллиардах марок. Однако сумма, озвученная Германией, состоит не только из фактических платежей, но и из денежного выражения уступки Эльзас-Лотарингии, Верхней Силезии, немецких колоний, а также приблизительной стоимости частной немецкой собственности за границей, доходов от которой Германия лишилась по условиям Версальского договора.
Глава 5 Мои личные и финансовые отношения с нацистской партией
Поддержка партии тяжелой индустрией
Я вступил в национал-социалистическую партию только в декабре 1931 года. Это случилось после моего участия в массовом собрании в Гарцбурге, на котором Альфред Гугенберг, лидер Немецкой национальной народной партии, и Гитлер, лидер Немецкой национал– социалистической рабочей партии, объявили о сотрудничестве между обеими партиями. Немецкая национальная народная партия была наследницей старой имперской консервативной партии. Немецкая национал-социалистическая рабочая партия – официальное название национал-социалистов, обычно называемых нацистами. В том, что это партнерство не стало настоящим союзом, который мог бы продлиться и после назначения Гитлера рейхсканцлером, Гугенберг, пожалуй, виноват больше Гитлера. Лично я с энтузиазмом работал на немецких националистов, но в конце концов разошелся с их лидером. Даже когда я еще был членом Немецкой национальной партии, взгляды национал-социалистов были мне близки. Я считал их благоразумными и практичными.