Выведя здоровяка к самой воде, отпустил захват. И этот кадр, только что изрыгавший угрозы, отскочил в сторону и замер в нерешительности.
Дразнить сопляка, провоцируя на нападение, почему-то не хотелось. Невелика доблесть отметелить эту прыщеватую глисту.
— Ну ты, кабан, — вдруг загундосил пострадавший, — справился со слабым и теперь радуешься? Чего тебе от меня нужно?
Обернувшись в сторону так и оставшихся стоять поодаль дружков своего собеседника, Вадим вдруг понял — его боятся. Боятся до дрожи в коленях и тяжести в низу живота. Достаточно просто рыкнуть на них или угрожающе топнуть ногой — побегут.
— Я ведь спросил, что вы делаете. И не услышал ответа. А мне ужасно хочется его узнать.
— Так мы обеда ждали, — донёсся голос из толпы.
— Достойное занятие. А что вы собирались делать после обеда?
— Ждать ужина.
— Как я понимаю, никаких других занятий вам тут никто не предложил? — продолжил расспросы Бероев.
— Мы не нанимались ишачить с тяпкой в поле. Пусть работают те, кому нравится горбатиться за тарелку каши.
— Умные, стало быть. Ага. А почему строем не ходите? А ну, в шеренгу становись!
Неохотно, словно демонстрируя свою лень, парни образовали неровную дугу, соревнуясь в том, кто сделает это медленнее остальных. Руки у кого в карманах, у кого — скрещены на груди. А один вообще расставил локти, уперев ладони к себе в бока.
— Так вот, ленивые трусы, сейчас вы повернётесь налево, — это туда, — для наглядности Бероев показал направление, — и пойдёте колонной по одному до тех пор, пока не окажетесь там, откуда пришли. Не оборачивайтесь, отставших я добью, чтобы не мучились.
Нале-во! Шагом марш!
Проводив взглядом уходящую группу… эти засранцы отошли метров на сто и сбились в кучу, что-то обсуждая. Рванул к ним. Они — от него. Сблизившись, замедлил бег, словно гонит стадо, заботясь о том, чтобы подопечные не слишком запыхались. Опять не вышло. Остановились, хватая себя за бока, а когда подошел, заныли:
— Ой, дяденька, не гоните нас. Мы будем работать.
— Поздно. Я получил приказ, и я его выполню. Считайте, что приговор провозглашён, и исполнение грядёт неотвратимо. Впрочем, двигаясь равномерно и прямолинейно вы можете избавиться от необходимости соизмерять свой темп движения с моим. Тогда я только изредка стану посматривать на вас издалека.
На этот раз парни сами построились и пошли. Вдоль берега. В сторону Лесопилки. Проводив глазами цепочку бредущих по обсушке пацанов, Вадим поднялся по береговому откосу до границы зарослей и снова обернулся в сторону своих жертв. Они опять толпились, озирались по сторонам, и никуда не двигались. Но, увидев, что в их сторону смотрят — пошли, куда велено.
— Товарищ командир лагеря, — вернувшись к штабному балагану, отчитался Бероев, — наладил я эту шпану. Однако, прошу разрешения проводить их до места — с местным зверьём…
— Рассказывать ты мне будешь ещё о местном зверье! — рассмеялся начальник. — Саскачеваны за ними присмотрят, вышла уже рейдовая группа. Как раз учебную задачу отработают. Но сухпая не дам. Не отощают за три дня. А ты, стихийный педагог, молодец! Сразу правильный ключик подобрал к юным и таким неокрепшим сердцам. Звать меня станешь Фадеичем, и ещё предстоит тебе преподавать дело рукопашное. Вот Лаврентия даю в провожатые. Будете с ним ходить из отряда в отряд и проводить занятия. Он завсегда дорогу подскажет.
* * *— Ой, Марусенька, у подрывников сегодня занятия по рукопашному бою та-акой мальчишечка проводил — упасть, не встать! Представляешь, плечи — во, бицепсы что твои ляжки, а глаза добрые-добрые. Поглядел он на этих задохликов и велел всем разом на него напасть. Ну наши, как обычно, когда на броненосца наваливаются, и сделали: Сенька спереди бросился, вроде как головой в живот боднуть, но отскочил, а остальные бамбулу этого махом единым облепили и придавили к земле. Вылез этот инструктор из-под кучи-малы помятым, но полным азарта, и сразу половину парней попросил в сторонке посидеть, а остальным велел нападать. Попробовал убегать, чтобы группа растянулась, и он бы всех поодиночке уделал. Не вышло. Он уж к толпе и справа, и слева, а они прут на него плечом к плечу и фланги вперёд заворачивают. Ну, как ежели против ужасного волка. В общем, стал он сразу один на один приёмчики разные показывать — тут уж да, ничего не скажешь — мастер. К вечеру все уже языки повываливали от усталости, а инструктор только майкой своей полосатой утрётся, и давай следующий способ демонстрировать, да заставлять парней его отрабатывать.
Жалко только что девочек к занятиям не допустил. Вернее, раздал им кастеты и велел по чурбакам колотить. Это, говорит, реально полезный навык, так что — ставьте удар.
Слушая щебетание девчат, Дара мысленно перебирала в голове пройденные группой темы и вспоминала, кто из курсантов в каких дисциплинах что не вполне твёрдо усвоил. Только на упоминание о полосатой майке среагировала.
— Как звать этого бамбулу? — спросила она, дождавшись паузы в повествовании.
— Меф, — откликнулась Стебель. — Он ещё давеча ГОКовских наладил строем возвращаться на лесопилку. Они, гады такие, поняли, что здесь принято кормить всех без разбору, и принялись на этом обычае спекулировать — вместо того, чтобы делом заняться, прохлаждаться в тени. Так саскачеваны рассказывали, как только эти изгнанники кого из них издали примечали, сразу строились в колонну по одному и даже ногу старались подобрать. Наши для прикола нарочно показывались, чтобы на этот цирк полюбоваться, — раздались смешки. — Жалко, что к нам этот инструктор нескоро пожалует. Говорит, что с подрывниками нужно хорошенько поработать, потому что для диверсанта это очень важная часть подготовки, — мечтательно прижмурившись, Стебелёк пронзительно вздохнула: — Какой душка!
Дара отогнала прочь разные глупые мысли — а то подумала вдруг, как было бы здорово, если бы тут оказался Вадим. Он-то тоже много чему научить бы мог. Уж как-нибудь побольше, чем этот Меф. Где-то он сейчас…
* * *Любые хождения под открытым небом с наступлением темноты прекращаются — это тоже один из местных обычаев. Ночные хищники более скрытны, чем дневные, но очень дерзкие и коварные. К тому же они весьма подвижны, так что, если их тут недавно не было — это не значит, что нет и сейчас.
Но для Дары это не имеет значения — она воспринимает многое такое, о чём другие даже не догадываются. А ночь сегодня просто замечательная — так и хочется побегать, как недавно с Медвежонком. Неслышной тенью выскользнула из лагеря и прокралась под сень исполинов, сторожащих границу леса и прерии. Тут, у опушки, ночное светило тянет свои лучи-струны к самой земле, раскладывая по ней причудливые серебристые пятна.
Неведомый ритм подсказывал, как нужно двигаться, ноги сами выбирали место, а тело лёгкими поворотами уклонялось от ветвей. Тяжеловесный интерес крупной кошки, увязавшейся было за ней, угас. Или переключился на что-то другое — не прислушивалась. Круторогие крепкотелые туры не посчитали её опасной — вожак стада просто проводил мрачным взглядом тоненький силуэт и отвернулся: «Ходют тут всякие». Зеркало озерца мелькнуло за стеной камыша и словно попросило не пугать отдыхающих в зарослях уток.
Дара постепенно по широкой дуге обошла группу раскидистых мелколистных деревьев — приближаться к ним не хотелось, потому что кто-то недобрый ощущался в ветвях. А потом она поняла, что не одна тут — около десятка внимательных взглядов то и дело обращаются в её сторону.
Прислушалась — ничего себе!
— Группа! Ко мне! — скомандовала она не громче, чем необходимо. И от травы стали отделяться неясные силуэты, приближаясь к инструктору.
Надо же — её курсанты в полном составе.
— Разве после отбоя не полагается спать? — спросила она ласково, когда собрались все.
— Ты ведь землянка, — ответил Колобок. — В два счёта тут загинешь, если не прикрыть. А нам без инструктора никак, потому как невозможно.
— Или это ты устроила внеплановую проверку навыков маскировки, а, заодно, и бдительности охранения? — недоверчиво протянула Маруся.
— Не берите в голову, ребята, — смутилась Дара. — А лучше доложите, что увидели и услышали по дороге
— Крупный хищник не стал тебя атаковать. Я следы не смотрела, но то ли лев, то ли саблезуб. Потому что не на дереве скрадывал добычу, а таился в траве. Но он сразу ушёл.
— Не понял, почему стадо туров с места не сдвинулось, — встрял Колобок. — Я их на мушке держал, пока остальные просачивались, а они даже не фыркнули в нашу сторону.
— Филин хорька подкарауливал. Тот подкрадывался к спящим уткам, — а это Мелкая сообщила. У которой полицейская мелкашка.
«А ведь, и правда, детишек в эту группу подобрали толковых», — чуть не прослезилась от умиления Дара. И продолжила вслух: — Давайте, выкладывайте всё, что приметили. Для снайпера наблюдательность — важнейшее качество.
«А ведь, и правда, детишек в эту группу подобрали толковых», — чуть не прослезилась от умиления Дара. И продолжила вслух: — Давайте, выкладывайте всё, что приметили. Для снайпера наблюдательность — важнейшее качество.
Выложили ей много разного, такого, чего и она не приметила. Но одно сообщение оказалось особенным.
— Бамбула — Меф, ну, инструктор рукопашный, с вечера наблюдал за нашим лагерем, хоть и издалека. Я думал, он Стебелька нашего выглядывает, и не стал шухера поднимать. А как засмеркалось, так ушел обратно — в сторону лагеря подрывников.
Глава 19 Не только снайпер
Все заканчивается. Прошли эти сумасшедшие десять дней и наступил праздник. Дара держала в руках долгожданную посылку, которую ей предал десять минут назад хмурый Фадеич, пытающийся под напускной угрюмостью спрятать улыбку.
— Значит так, мальчики-девочки, самодеятельность на сегодня объявляю закрытой. Будем изучать как профессионалы решают те вопросы, с которыми мы маялись последнее время. — И торжественно вытащила из упаковки… тромбон.
Тот самый который «не музыкальный инструмент», но, уж если зазвучит, то чертям тошно. Переждала смешки и сама, не сдержавшись, улыбнулась в ответ:
— Ничего удивительного. Единство требований и совпадение условий эксплуатации порождают схожие формы. Но поговорим о содержании. Немного теории, — Дара внимательно осмотрела лица с вожделением рассматривающие новую игрушку, в этот раз несущую не угрозу, а совсем даже наоборот. Отвыкли детишки от подарков. — Где, товарищи курсанты, лучше всего прятать лист?
— В лесу! — хором гаркнула группа и тут же добавила: — Или в корзине для бумаги! — своего инструктора ребята неплохо изучили за прошедшее время.
— Верно. Но, как мы уже убедились, современные системы обнаружения легко выделяют «голос» снайпера из общей картины боя. Делается это просто — с двух разнесенных на определенное расстояние (базу) микрофонов снимается амплитуда и фаза звуковой волны. Это позволяет определить точное направление на источник сигнала. Имея две таких точки съема с известным взаимным расположением датчиков, нет проблемы точно локализовать место выстрела на плоскости. Как называется метод определения положения цели по двум направлениям?
— Метод квадратурной триангуляции! — блеснул знаниями Колобок. Вот это сюрприз! Он оказывается не только сильный.
— А что значит это словосочетание?
— Э-э…?
— Даже если знаете — забудьте! Нечего забивать голову не важными сведениями. А важным тут является принцип, потому что обманывается данная техника абсолютно аналогичным образом. Как по вашему, куда будет указывать пеленг если в микрофон придет сигнал из дух источников?
— Если мощность одинакова, то предполагаемое расположение стрелка окажется на перпендикуляре, проходящем через центр отрезка, соединяющего оба источника! — бодро отрапортовал Воробушек и спрятал голову в плечи, дескать — «это не я такое умное ляпнул!»
— А если мощность разная?
— Сдвинется туда, где громче бахнуло.
— Ну а если сигнал от одного из источников будет еще и слегка повернут по фазе? Смелее, товарищ курсант, первая мысль, она как правило самая правильная.
— Направление станет отличным от перпендикуляра?
— Все верно. Если же сигналов больше двух, то «точка выстрела» будет находится в произвольном месте плоскости, очерченной соединяющей источники ломанной линией. Ну а если ваш противник окажется внутри этой фигуры, то ему можно только посочувствовать — даже приблизительного направления он не узнает. Все это в равной мере относится к любым видам связи, применяемой военными — радио, ультразвуковой, оптической. Правильная подготовка будущего поля боя — залог его успешного завершения. Делается это так…
Насадив гранату на ствол, а потом проводив взглядом уносящуюся вдаль черную точку, выдавливающую из себя невесомую паутинку оптоволокна, Дара потрогала оставшееся на стволе колечко приемо-передатчика:
— Дальность полета гранаты до двух с половиной километров. Оставшаяся на стволе часть… — Дара надела следующий «снаряд» и отправила его в противоположную сторону, а затем состыковала колечки вместе, — …служит объединению устройств в систему. Всегда используйте не меньше трех изделий.
Так вот — на заданном трубкой расстоянии, после отделения связного модуля, продолжающая лететь по инерции граната начинает разброс имитаторов выстрела, — девушка показала заранее снятую «шайбу», состоящую из кассет, в которых угадывались цилиндрики крошеных петард, имитирующих и выстрел, и свист пули.
— Когда нажмёте на спуск, передатчик на стволе сообщит командному модулю об этом событии. Пуля еще будет лететь, а назначенные им имитаторы начнут срабатывать для обмана противника. Вопросы?
— А если позицию менять?
— В комплект входит устройство по прокладке оптических линий, аналогичное тому, что в гранате. Снимаете кольца со ствола, надеваете на этот модуль, а вторую его половину крепите на ствол, который, как легко догадаться, и уносите с собой. В принципе, в случае обрыва канала, можно связываться и ультразвуком, и оптикой — дальномер прицела имеет такой режим — и даже по радио. Но насколько это снижает ваши шансы, надеюсь объяснять не надо? Тогда, если все ясно — переходим к практическим занятиям. По окончании обучения получите собственные комплекты. С ними — не расставаться даже во сне.
* * *Группа бодро «двигала окорочками» в сторону столовой, успевая на ходу перебрасываться шуточками и впечатлениями. Все же, насколько зависят возможности человека от его духа! Ведь наверняка ухайдакались вусмерть, но окрыленная душа тянет немощное тело ввысь, и зов желудка тут совсем ни причем.
Потому как Дара с трудом переставляла ноги следом за курсантами. А все из-за чертова «главного вопроса». Теперь, когда остальные локальные проблемы решены, и «крайний» выход в поле уже не значил однозначно «последний», эта мозговая зараза приобрела небывалую болезненность.
В переводе с военно-уставного языка на цензурный звучал он приблизительно так — «Нахрена?!». Нахрена вообще нужны снайперы?
Для чего тратить немалые средства, силы, время на подготовку, а в бою расходовать жизни? Совершенно непонятно на какие цели. У командира и так немало забот! Зачем придумывать, куда ему засунуть такую дорогую и строго специализированную «игрушку» как снайпер?
В виду некоторых, хм, особенностей подготовки Дара имела весьма смутные и сильно приблизительные представления о тактике. В основном те элементы, что работали «от нее» — охранение, выход на позицию, доразведка, отход. Задним умом она теперь понимала смысл подобного отношения к её подготовке. Это сделано для того, чтобы новичок пришел на место службы «чистым листом», умеющим то, что положено по специальности, но без «излишеств», вызывающих необходимость выбивать из него навыки и шаблоны, совершенно неадекватные конкретным условиям.
Но вот теперь по ночам приходилось читать зубодробительные и заумные книжки, а потом ворочаться в постели пытаясь прорваться через паутину слов, хватающую крепче «Егозы». И всё с большей безнадегой понимать — они, сочинители этих талмудов, тоже не знали зачем нужен снайпер. И просто скрывали за многословием свою неспособность разобраться в простом вопросе. И собственный «опыт» тут помочь никак не мог.
Для одноразового ликвидатора даже базовая снайперская подготовка — скорее роскошь: с тем же успехом его задачу мог решить пулеметчик, оператор ПТУРС, да хоть артиллерийский или авиа наводчик.
А вот как подготовленного ею специалиста «засунуть в строй» обычного стрелкового подразделения? Впрочем, почему «обычного»? Тут не армия, которой по уставу положено быть готовой выполнить абсолютно любой приказ. Условия будущего конфликта почти наверняка имеют строгие рамки. Но вот только генштаб… как-то не спешит делится планами будущей компании с «вожатой-инструктором» летнего оздоровительного лагеря.
Более менее была представима роль снайпера в составе группы армейского спецназа или, если говорить по простому, — разведчиков. Там он должен был закрывать дырку в средствах поражения между пулеметом и артиллерией прикрытия. То есть от шестисот метров до тысячи двухсот.
Нельзя сказать что с этим не справятся другие штатные средства, но — в малочисленной группе, когда о снабжении по воздуху можно только мечтать и весь боекомплект перевозится на горбу, приходится трястись над каждым граммом. Пулеметчик же на поражение своего коллеги в окопе с семисот метров потратит одну коробочку на семьдесят патронов. И еще не факт что попадет, а не просто напугает, навыписывав «восьмерок» и «дуг», поднимая вокруг мишени земляные столбики близких попаданий.