— Я постарался устроить всех твоих родственников вместе и на самой легкой из всех работ. В лесу, на заготовке дров и бревен на крепеж, — вдруг неожиданно даже для себя сообщил его светлость сведения, которые придерживал на крайний момент, если Змей будет продолжать упрямиться, — а их женщины живут в соседнем городке. И они имеют возможность видеться. Но там не все. Твой дядя погиб во время подавления мятежа. А один из братьев, старший, был сильно ранен в ногу. Теперь он хромой и потому работает на кухне.
— Дьявол, — выдохнул Змей, попытавшись представить старшего брата, спокойного и рассудительного Лаверта, на кухне, — я поеду за ними сам.
Глава 30
— Куда это? — немедленно заинтересовалась вошедшая в комнату Тмирна в строгом черном платье и такой же вуали, приподнятой над закрывающей лицо румяной маской, которую монахиня носила во время допроса.
— Если король подпишет амнистию, за отцом и братьями, — ответил Змей откровенно.
Не уточняя, какой из королей, старый или новый. Впрочем, для него это не имело особого значения, хотя принц, конечно же, лучше.
— Нет, — мягко вздохнула монахиня, — это неправильное решение, хотя и благородное. Идем в карету, я объясню тебе по дороге.
— Они не единственные, кто вернется к разбитому дому, — печально сообщила монахиня, когда они устроились в удобной герцогской карете, — и поверь мне, многим придется намного хуже.
Олтерн с матушкой Тмирной на заднем диванчике, а Змей, Эста и Алн — напротив.
— Но твоим родичам я сама помогу добраться, у меня есть там надежные люди. Не волнуйся, их и оденут и накормят и привезут. А вот ты сейчас нужнее всего здесь, потому что развалил все прежние порядки в охране и пока не закрепил новые указами и пояснениями. Если ты уедешь, начнется крысиная возня. Выяснение, кто сильнее и борьба за твое место или место твоего помощника. Да и новых гвардейцев вместо тех, что отправил в гарнизон, тоже тебе набирать.
— Змей, — посмотрев сквозь вуаль на нахмурившегося графа, осторожно коснулась его руки Эста, — матушка права. Кстати, я написала для тебя контракт, хочешь почитать? Его нужно подписать, пока мы не приехали во дворец. Ты же понимаешь, что принцу тоже захочется иметь тебя среди своих людей.
— Давай, — нарочито угрюмо буркнул Дагорд, забирая у тихони контракт и поворачиваясь к оконцу.
Показывать всем, что ее тихий голос и простое прикосновение затянутых в перчатку пальчиков мгновенно всколыхнули в душе неведомые надежды и отвлекли от мыслей о братьях, почему-то не хотелось. И настолько непривычным и непонятным оказалось резко возникшее стремление подальше спрятать ото всех не только свои неожиданные чувства, но и глупышку вместе с ее странными нарядами и жуткими масками, закрыть в надежном замке, запереть все ворота и поднять все мосты, что Змей растерялся и ошалел. Начиная с досадой подозревать, что влип так основательно, как никогда ранее.
Теперь он очень отчетливо понимал, что ощущал Олтерн в те весенние ночи пятнадцать лет назад, и просто не мог не посочувствовать бывшему господину. Да теперь уже и нынешнему. Граф бегло пробежал глазами контракт, ни на миг не сомневаясь, что Эста предусмотрела для него все. И возможность уйти, если от него потребуют несоразмерных с понятиями о чести действий, и возможность вернуться к герцогу Адерскому, если тому понадобится помощь. Но хотя разумом понимал, что, скорее всего, она сделала бы то же самое и для Геверта и даже для лукавого Лаутра, умиленная благодарность все равно омывала душу незнакомым теплом.
— Вот, — поставив широкий росчерк, передал он бумаги герцогу, — я подписал.
— Спасибо, — кивнул Олтерн, неожиданно почувствовав в горле комок, сам он ни за что не присягнул бы человеку, еще вчера бросавшемуся на него с кинжалом.
— Я тоже подписала, — протянула свой лист Эста, наблюдая из-под вуали за герцогом.
За последние сутки с ним произошли разительные перемены. Олтерн больше не был жестким и непреклонным интриганом, смотревшим на всех с такой холодной высокомерной властностью, что каждый вмиг понимал, перед ним почти единоличный правитель страны.
А теперь что-то словно сломалось, или растаяло внутри него, несомненно, делая герцога Эфройского более уязвимым, но одновременно и более человечным. Теперь тихоня уже не считала работу на него возвратом долга за хорошо оплаченный договор, и готова была работать за обычное вознаграждение, чтобы помочь хоть немного исправить последствия старинного самонадеянного поступка. Или, скорее, фатальной ошибки из разряда тех, что меняют очертания границ и судьбы целых стран.
— Дагорд, а тебе не нужно получить у Геверта освобождение от клятв? — прочтя контракт и не найдя в нем никакого упоминания об особой оплате, деликатно поинтересовался герцог.
— Герт не принимал у меня присяги, — в голосе Змея невольно проскользнули нотки превосходства, — сказал, что с друзей клятв не берёт.
— Из мальчика вырос хороший человек, — мягко подтвердила матушка Тмирна, — несмотря на все свалившиеся на него несчастья.
Эста только печально вздохнула, вспомнив, как Геверт не хотел ее отпускать. Ей и самой хотелось бы еще хоть пару дней пожить в родном замке, облазить наизусть знакомые стены и башни, постоять на западной галерее, провожая гаснущий закат. Но пока придется об этом и не мечтать, поход с матушкой в спальню, якобы ради переодевания, на самом деле был ничем иным, как обменом мнениями и догадками. Хотя сестры и не любили пустых предположений, от основанных на доказанных фактах догадок никогда не отрекались.
— Ты все верно сделала, — тихо сказал Алн, светло улыбнувшись тихоне и Эста неожиданно сообразила, что плотная вуаль вовсе не преграда для чуткого полуэльва, и ее неслышный вздох он прекрасно расслышал.
Поэтому отвечать не стала, просто улыбнулась в ответ, не силясь разгадать, что именно он имел в виду.
В парадном зале королевского дворца их ждала целая толпа народа. Первыми взгляд притягивали стоявшие плотной кучкой вокруг патриарха сопровождавшие его жрецы в длинных белоснежных накидках с разноцветной вышивкой по подолу, затем важно озиравший присутствующих глава гильдии целителей в темно-зеленом балахоне. Он тоже был с коллегами, как и старший королевский стряпчий.
Навстречу герцогу со спутниками торопливо ринулся старый дворецкий, сияющий золотой вышивкой фиолетового камзола и посматривавший на ораву нежданных посетителей слегка настороженно и недоверчиво. Не принято было во дворце устраивать какие-либо собрания или торжества, не предупредив его заранее.
— Король у себя, — доверительно сообщил старик герцогу после обычной приветственной процедуры и не успел ничего добавить, как Тмирна спокойно и властно взяла его под руку.
— Проводи меня к нему, у нас важное сообщение.
И озадаченный слуга, не дождавшись ни от кого ни опровержения этого приказа, ни какого-либо объяснения, покорно увел монахиню в боковую дверь.
— Думаю, нам можно посидеть, — оглядев присутствующих, осторожно предложил глава целителей, но патриарх молча покачал головой, и все остались на своих местах.
— Его высочество принц Лоурден, — объявил вернувшийся дворецкий, — с сопровождающими его лицами.
Сопровождающими лицами принца оказался его друг и наставник барон Роенз и трое девушек. Двое из них были обычными фрейлинами, а третья — кокеткой. И разумеется, она была самой живописной из девушек в своем нежно-сиреневом платье с многочисленными оборками, обшитыми атласными ленточками и золотым кружевом. Золотистые кудряшки и локоны, сияющим облачком обрамляющие ее оживленное личико, венчал такой же кружевной бант.
— Ах, сколько народу, — восхищённо пролепетала Рози, яркой бабочкой влетая в зал, — у его величества званый обед или прием? А почему нам ничего не сказали? Я не одета для такого торжественного случая. Ой, смотрите, здесь жрецы, а вон тот, по-моему, патриарх! Ваше высочество, вы не соблаговолите меня с ним познакомить?
— Я пока сам не знаю, что произошло, — проходя к Олтерну, терпеливо объяснял ей принц, — но познакомлю вас, Рози, со всеми. Добрый день Олтерн, что случилось?
— Есть известие, — осторожно сказал герцог, проклиная про себя самонадеянную монахиню, ну кто так решает подобные дела? Нужно было приехать, договориться, и лишь потом звать влиятельных господ в свидетели, — что ваш батюшка решил вручить вам официальную власть.
— Олтерн? — потрясенно уставился на советника принц, — ты шутишь? Я сегодня утром заходил к нему, он даже слова не сказал.
— Герцог Адерский! — объявил дворецкий, и Эфройский напрягся.
Впрочем, не он один. Еще двое из присутствующих с мгновенно вспыхнувшей тревогой уставились на широко распахнутые створки двери, в которые входил Геверт в своем парадном вишневом камзоле. И если Эсте удалось скрыть под вуалью весь букет разом расцветших в душе чувств, в котором к радости и изумлению примешивалась досада и толика настороженности, то Змею пришлось собрать все самообладание. Но внимательный взгляд тихони, брошенный из-под вуали, отметил и виноватую растерянность, мелькнувшую в глазах графа, и его огорченно поджавшиеся губы.
— Герцог Адерский! — объявил дворецкий, и Эфройский напрягся.
Впрочем, не он один. Еще двое из присутствующих с мгновенно вспыхнувшей тревогой уставились на широко распахнутые створки двери, в которые входил Геверт в своем парадном вишневом камзоле. И если Эсте удалось скрыть под вуалью весь букет разом расцветших в душе чувств, в котором к радости и изумлению примешивалась досада и толика настороженности, то Змею пришлось собрать все самообладание. Но внимательный взгляд тихони, брошенный из-под вуали, отметил и виноватую растерянность, мелькнувшую в глазах графа, и его огорченно поджавшиеся губы.
А едва Эста представила, как сейчас Геверт со свойственной ему прямотой спросит друга, что тот здесь делает, да еще и в офицерском мундире королевских гвардейцев, то мгновенно начала действовать. Легко и неслышно скользнула к кокетке щебечущей очередную бессмыслицу и тихо спросила, нет ли у нее капель от мигрени.
— Ах, конечно есть, — беззаботно улыбнулась та, — давайте отойдем в сторонку, там светлее.
На то, что они в этот момент как раз и стояли под люстрой, никто из слышавших этот разговор и не подумал обращать внимание ветреницы, все давно убедились, что очевидные вещи ей недоступны.
— Вот, держите, — темный флакончик без этикетки перешел из руки в руку с легким пожатием, и Эста, вежливо поблагодарив, ушла на место, уронив на прощанье, что обычно она пьет вишневую настойку.
А через несколько секунд кокетка с легкомысленностью избалованного ребенка тащила принца в сторону Геверта, уговаривая познакомить с новым гостем.
— Я Рози! Ой, а вы уже герцог? А такой молодой! А говорят, у вас есть зверь? Ой, я так хочу посмотреть! А его можно гладить? А он никого не съел?
Яркая, как южный цветок, девушка улыбалась Геверту открыто и лукаво, отнюдь не жеманно, как придворные прелестницы, а всем лицом, словно селянка-простушка. Лукаво изгибались полноватые губки, весело щурились, не опасаясь грядущих морщинок глаза редкого, медового цвета, смеялись ямочки на щеках.
Кокетка болтала и смеялась, одновременно, словно невзначай, стараясь загородить собой от герцога Адерского остальных гостей. Впрочем, он и сам пока не старался их рассматривать, Герту нужен был Олтерн, а тот стоял в окружении столь важных особ, что затевать при них серьезный и приватный разговор было совершенно невозможно. А вот на девушку он смотрел с искренним удовольствием, его уставшей и издерганной душе как раз не хватало именно вот такой, легкомысленной беззаботности.
— Его величество Маргент дель Таридит Ардагский, — не называя всех титулов, коротко объявил дворецкий, и в зал вошел король.
Через несколько секунд, дождавшись, пока взгляды всех присутствующих устремятся на его величество, неторопливо и как-то устало идущее к своему креслу, в дверь проскользнула монахиня и встала рядом с Олтерном.
— Подпишет, — шепнула одними губами, и герцог облегченно кивнул, чувствуя, как отпускает напряжение и взамен наваливается печаль и ядовитая горечь.
Святая тишина, как все просто! Он столько времени тянул это неблагодарное бремя, дожидаясь, пока бывший друг очнется от своей черной меланхолии или догадается отдать корону повзрослевшему сыну, а никому не известная женщина в простеньком платье и с маской на лице поговорила полчаса и все решилось. Хотя насчет безвестной он определенно поторопился, по запискам незнакомок являются куда указано только начинающие ловеласы. Но вот он бы не пошел… и, как выяснилось, глупо бы сделал.
— Зачитай, Тедвор, — протянув дворецкому знакомый Змею лист, приказал король, и подвинул ближе перо.
— Сегодня, в день девятый листопадня, в году семьсот сорок восьмом от великого разлома, я, король Маргент дель Таридит Ардагский, находясь в полном уме и здравии и не под действием чар или постороннего давления или влияния…
В зале стояла такая тишина, что от падающих как камни в колодец слов по спинам присутствующих невольно пробегал морозец.
— …и, кроме того, завещаю сыну моему все свое имущество, где бы оно не находилось, а единственным условием ставлю подписание двух приложенных указов.
Опечаленный дворецкий положил перед королем прочитанный документ и тот невозмутимо вывел на нем все завитки своей росписи. А затем поставил оттиск снятой с пальца королевской печаткой и с грустной улыбкой протянул ее на раскрытой ладони растерянному и побледневшему Лоурдену.
— Я передаю в твои руки королевство не в лучшем виде, сын мой, и очень надеюсь, что тебе удастся сделать то, что не получилось у меня. Надень эту печать и подпиши два первых указа.
Первый приказ, об амнистии все выслушали еще внимательнее, чем отречение, и с затаенным дыханием, а второй заставил присутствующих озадаченно хмуриться и украдкой поглядывать на главного храмовника. Но он сделал совершенно невозмутимое лицо и не высказал никакого протеста против явно вторгавшегося в зону его влияния указа об обязательном вопросе вступающим в брачный союз. Отныне каждый жрец или господин вершащий законы на своей территории, обязаны были трижды уточнить, по велению ли сердца вступают жених с невестой в совместную жизнь.
Глава 31
Известие о том, что и отец и брат и все остальные заговорщики и их пособники теперь прощены и имеют право вернуться домой, так ошеломило даже не мечтавшего о такой возможности Герта, что он на несколько минут забыл о том, зачем бросил свой замок и приехал к железному Олтерну. Юный герцог, растерянно кусая губы, стоял там, где на него напала удивительная фрейлина, и никак не мог сообразить, куда ему сейчас идти и что делать. Слишком резко и быстро закрутилось колесо судьбы, почти каждый день подбрасывая ему новые заботы и открывая новые тайны.
— Идем, — в тихом голосе, почти шепоте странной девушки в немыслимом платье и еще более немыслимой вуали, заматывающей голову как тюрбан и низко свисающей на лицо, герцогу почудилось что-то знакомое и он послушно пошел за ней в одну из боковых арок, оказавшись в небольшой, уютной комнатке-нише.
— Что ты хотела?
— Герт, — Эста обернулась и крепко обняла брата, — как я рада… что они больше не должны жить чужой жизнью!
— Эста? — герцог попытался приподнять вуаль, но оказалось, что девушка крепко ее держит.
— Там маска… она тебе не понравится.
— Ты взяла контракт? — догадался он.
— Так нужно было, Герт. Я потом все расскажу. Хорошо, что ты пришел, сейчас узнаю где отец, и ты поедешь за ним. Змей даст тебе стражников.
— Откуда тут Змей? — Непонимающе смотрел на сестру Геверт, — Лэни, подними ты эту тряпку, я хочу посмотреть тебе в глаза.
— Вот почему ты такой упрямый? — пожаловалась Геверту девушка, — ну, хорошо. Только не визжи, маска специальная, ошеломляющая.
И она неторопливо подняла вуаль.
— Дьявол, — поперхнулся герцог готовым сорваться с губ заверением, что его невозможно ничем ошеломить, — какая гадость. Но глаза — твои… и перестань смеяться.
— Просто я так рада… и не обижайся на Змея. Он тут очень помог, враги у Эфройского были неподдельные.
Говорить о том, что они никуда пока не делись, эти злоумышленники, и наоборот, стали еще злее и опаснее оттого, что кто-то осмелился нарушить их планы, она даже близко не собиралась. Пусть едет за отцом и потом спокойно сидит в замке, откармливая старика бульонами.
— А я на него и не собираюсь обижаться, — осторожно и любознательно потрогав пальцем щеку сестры, огорошил Эсту Геверт, — наоборот, рад, что он тут. Мне намного спокойнее, когда ты под надежной защитой. А как к этому отнесся Олтерн?
— Предложил Змею контракт и должность командира всеми отрядами замковой охраны, — с облегчением выдала графа тихоня, — и он подписал. Я посоветовала.
Герт с минуту раздумывал над этими словами, потом осторожно спросил:
— Мне кажется… или все это как-то связано с сегодняшним заявлением короля?
— Не кажется… — так же осторожно ответила тихоня, — но об этом вслух не нужно. Посиди тут, я схожу, узнаю, где отец. Олтерн помнит наизусть… за отцом и братьями графа уже послали людей.
— А может, мне подождать в зале? — Вспомнил Геверт новую знакомую.
— Герт, мне некогда искать тебя среди поздравляющих, — не согласилась тихоня, уже расслывшая гул голосов и смекнувшая, что это открыли двери для всех придворных, заинтригованных странным собранием.
— Тебе не придется искать, я сам сюда приду. Только найду одного человека.
— А этот человек не ходит случайно с огромным золотистым бантом на локонах?
— Как ты угадала? Я просто попрощаюсь, ты увела меня так неожиданно.
— Геверт! Не нужно с ней прощаться, это Рози.
— Ну, да, так она и сказала… — герцог запнулся и внимательно посмотрел в глаза сестры, — что? Ты ее знаешь?