– Здрасьте, – брякнул Светлан больше от неожиданности. – Ничего себе, припасы!
– И ты не болей, витязь, – приветливо пропела кроха, словно серебряный колокольчик зазвонил. – А слопать меня довольно трудно – сперва нужно извлечь.
– Понимаешь, я не ем женщин, – пробормотал он. – Отравиться боюсь.
– Это относится лишь к нашим языкам, – пояснила находка весело. – Ну, и ещё к некоторым частям.
– Уточнять не обязательно, – сказал Светлан поспешно, чем вызвал у неё беспечный смех. Глянув на Артура, он прибавил: – Дальше в лес – больше дров. Если не путаю, мы уже до эльфов добрались?
– Не путаешь, – ответил тот, хотя вопрос был, в общем, риторический, и тут же осведомился у малышки: – Сударыня, но как вы очутились тут?
– По глупости, – охотно откликнулась она. – Видите ли, когда любопытство женщины складывается с пытливостью эльфа… Кстати, меня зовут Лэлли – конечно, это сокращение… А ваши имена я знаю, – опередила она Артура. – Не трудись, мой король.
– Откуда? – сейчас же спросил Светлан. – Мысли читаешь?
– Мысли – нет, – покачала Лэлли головой. – Чувства, образы…
– Слова?
– Некоторые. Чаще – названия. Хотя, если источник близко… совсем-совсем… Понимаешь?
Ишь, близость ей подавай! А мама позволит? Впрочем, судить о возрасте эльфов по внешности… Вот оформиться она успела – это без вопросов.
– Ну хорошо, продолжай.
– Спасибо, милый, – сказала она серьёзно, но тут же, не выдержав, хихикнула. – Так вот, в эти норы я сунулась по своей воле и в здравом уме, но… немножко не рассчитала силы. А может, не повезло просто. Нарвалась на гоблинов, улизнуть не вышло – пришлось прибегнуть к этому, – Лэлли повела вокруг подбородком.
– Так ты сама загнала себя в клетку?
– Точно. Средство надёжное, проверенное… но движется медленно. Оттого меня и запихнули в кладовку, что не сумели выковырять.
– Они могли подвесить тебя над огнём, – заметил Светлан. – Или утопить в протоке. Или обмотать клетку плёнкой, непроницаемой для воздуха.
– От жара я бы отбрыкалась, – возразила девушка. – И в воде сумела бы уцелеть. Вот что касается безвоздушия… До этого, слава Великим, орки не додумались.
«Орки» – не пропустил Светлан. Это она у меня заимствовала, не иначе. А вот я не слышу её – совсем. Видно, клетка и впрямь даёт узнице полную защиту. Система «нипилёк»… гм…
– И что ты искала тут?
– Знания – чего ж ещё? Мы, эльфы, – такие пчёлки!..
– А как насчёт жала в попе?
– Ну, это – само собой. И если бы орков оказалось не больше трёх… Но они набежали стаей!
– «Немножко не рассчитала силы», да?
Лэлли опять залилась серебряным смехом, будто её похвалили, а не поддели. Вот уж кто лишён сомнений в себе! Да и откуда взяться им в эдаком цветке? Была б она ещё росточком выше… гм… разика эдак в два.
Невольно Светлан залюбовался эльфкой. Воздушное создание – её будто рисовали акварельными красками, без лишней детализации, без контрастных тонов. Глаза сияют, кожа светится, голосок звенит, а каждый пальчик – произведение. Она была такой изящной, миниатюрной. Но не настолько, чтобы восприниматься ожившей куклой. Хотя и походила на золотую статую, когда застывала в странной неподвижности. Это называется: отыскать жемчужину в навозе. Или даже бриллиант?
– Пошли наверх, – сказал он со вздохом. – Тут требуется общее собрание. А обыск закончим позже. Вдруг тут по всем углам такие же красотки?
– Нет, – засмеялась Лэлли. – Других здесь нет – наверняка.
Осторожно взявшись за низ клетки, Светлан зашагал обратно, стараясь не трясти ценный груз. Вдвоём с Артуром они вернулись в холл, где Крон уже навёл некоторый марафет, куда-то убрав трупы и завалив наружные двери кусками стен и лестничными плитами, вырванными с корнями. В результате тут сделалось просторней, а воздушные струи уже не так мели понизу, протянувшись к окнам.
– Вот ломать-то зачем? – проворчал Светлан. – Не ты же делал? Широкая натура, ишь!.. Или не ценишь рукотворное? Дитя природы, прости господи.
– Я нашёл воду, – сообщил великан. – Вон там, в углу, люк, и под ним вроде как ручей стекает. Хочешь – пей, а хочешь…
– Это радует, – кивнул Светлан. – А теперь смотри, кого нашли мы.
И выставил клетку на широкую чугунную тумбу посреди зала, вполне пригодную для постамента. Вглядевшись, Крон промолвил:
– А-а!
– Всё понял, да? Объяснения не требуются? Вот и славно.
– Привет, здоровяк! – зазвенела Лэлли. – Давненько вы не мелькали тут.
– Да-авно, – согласился великан. – Уж это точно.
– Ну хорошо, – снова сказал Светлан. – И что же делать с тобой? Слопать нельзя отпустить – где тут ставить запятую?
– В том и проблема, – вздохнула малышка. – Как уже говорилось, эта защита очень сильная…
– Но ты не умеешь её снимать, – догадался он. – Волшебник-недоучка!.. А кто может?
– Даже среди старших эльфов такие – наперечёт. А мастаков моего уровня потребуется не меньше пяти.
– Действительно, надёжное средство, – хмыкнул Светлан. – Но, ты сказала, оно движется?
– Очень неспешно, – уточнила Лэлли. – И больше – вверх.
Опустив обе ладошки на пол, она оцепенела, и прозрачная клетка вдруг воспарила в воздух. Причём поднималась именно конструкция, а не сама пленница, иначе бы та взлетела первой.
– Надо же, антиграв! – удивился Светлан. – Такие малыши, а обскакали нас. Мы-то лишь начинаем его внедрять.
– Прежде мы были высокими, статными, – вздохнула эльфка. – Наверно, даже выше, чем вы с Артуром. Однако с тех пор прошло столько времени!.. Конечно, мы меняемся медленно, а живём по вашим меркам очень долго. Но и впереди – такое длинное восхождение. И куда оно приведёт нас: сравняемся с бабочками, превратимся в симпатичных проказливых букашек?
Отведя от неё взгляд, Артур украдкой вздохнул – уж он знал.
– Наверно, и на вас действует изменённое Солнце, – предположил Светлан. – Возможно, Скиталец не хотел вам вредить. Но в таком масштабном деле разве учтёшь все последствия?
– Есть у нас такая гипотеза, – кивнула очаровашка. – Однако из нескольких десятков непросто выбрать.
– Вы ещё жребий бросьте, – фыркнул он. – Теоретики.
Впрочем, всё это – абстракции. Как поступить сейчас – вот задача. Не возвращаться же, когда зашли так далеко? Да Крон и не повернёт, а бросать его… Или разделиться?
Светлан переглянулся с Артуром. Тот пожал плечами: дескать, тебе видней – сам и решай; а уж я не подведу. Кто бы сомневался!..
– Только не надо никаких жертв, – решительно сказала Лэлли. – Рада констатировать, что даже у этого мастодонта, – она кивнула на Крона, – и в мыслях нет меня бросить. Ну так возьмите с собой!.. Вешу я мало – тем более, в своей карете. А вы будете вместо лошадок.
«Мастодонт» – тоже от меня, машинально отметил Светлан. Тут его ещё и в проекте нет. Не говоря о карете с лошадками.
– Упорная, ишь, – проворчал он. – И всё – ради чистого знания?
– Послушай, разумник, вы же чужие здесь, бредёте по наитию. А тут вам подфартило на классного гида – так хватайте удачу за хвост.
Теперь Светлан посмотрел на Крона: «по наитию» – это в его огород. А ведь выглядел таким уверенным!..
Теперь и тот пожал плечами, хотя с иным смыслом: а из чего было выбирать?
– Ну ты, удача… бесхвостая, – сказал Светлан. – Надеюсь, тебе уже стукнуло восемнадцать? Или у вас совершенные года наступают после восьмидесяти?
Лэлли фыркнула – больше от неожиданности. Свой возраст эльфка явно исчисляла в других единицах… причём давно. Счастливая раса: с годами они не утрачивают ни юных повадок, ни вкуса к жизни. Или секрет вечной молодости как раз в том, чтобы никогда не взрослеть?
– Впрочем, и детки нынче такие шустрые! – прибавил он. – То в одно влипнут, то в другое.
– То в клетке увязнут, – хихикнула девушка.
– Ладно, если никто не возражает…
Протестов, разумеется, не поступило – ни от Крона, ни, тем более, от Артура. Закончив с этой дилеммой, каждый из троицы вернулся к своим делам, а Лэлли увязалась за рыцарями, чтобы помочь им разобраться с трофеями. Её клеть плыла по воздуху довольно шустро: со скоростью хорошего пешехода. Но, видимо, это был предел – от бегуна, тем более от всадника, так не удерёшь. А здешние нетопыри, предтечи вампиров, достанут эльфку на любой высоте. Уж влипла, так влипла. Вдобавок, одна. Или это тоже раса одиночек, как и великаны?
Теперь Светлан с Артуром двинулись через кладовку параллельными курсами, чтобы парившая меж ними кроха могла консультировать обоих, буде возникнет надобность. Действительно, она ориентировалась в здешних вещах намного лучше людей, а на все вопросы отвечала без запинки. С ней и впрямь дело пошло быстрей. Хотя говорили они больше на иные темы.
– Выходит, вы, эльфы, враждуете с гоблинами? – спрашивал Светлан. – Раз тебя упекли сюда.
– Вообще-то мы именуем себя иначе, – заметила Лэлли с улыбкой. – Хотя согласна: «эльфы» звучит недурно.
– Вообще-то мы именуем себя иначе, – заметила Лэлли с улыбкой. – Хотя согласна: «эльфы» звучит недурно.
– Да хоть атлантами назовитесь!..
– До атлантов ещё ехать и ехать, – возразила девушка. – И потом, это из другой сказки.
– Не такой страшной, да? Всего лишь трагичной.
– А тебе какие больше по вкусу?
– Правдивые, – проворчал он. – И чтоб ума добавляли. На худой конец – знаний.
– Серьёзно? – изумилась Лэлли, весело округлив глазища. – И что же ты хочешь знать?
– Ну, к примеру, отчего орки такие злые. Что они не жалуют нас, это понятно – как-никак мы порождения Скитальца. Но при чём здесь Крон, вы? Вообще орки симпатизируют хоть кому-то? По-моему, они даже себя не любят.
– Прежде гоблины были Хранителями, – поведала эльфка со вздохом. – Возводили храмы, создавали скульптуры, фрески, копили древние знания, собирали то немногое, что осталось от Великих. Но потом, когда таланты выдохлись, сделались мстителями. Теперь они умеют только ненавидеть. По-моему, даже ушедших Богов гоблины считают предателями. А по-настоящему почитают лишь своего царя, возгласившего себя наследником Древних… Кстати, он и вправду намного выше других орков.
– Фигурально?
– Буквально тоже. Дылда, говорят, ещё та.
– На безрыбье, значит, – кивнул Светлан. – В стране лилипутов и карлик – гигант.
– А вдобавок вроде бы бессмертен, как Великие, – физически, то есть.
– Вроде бы?
– Процентов на семьдесят, по нашим прикидкам. Не хватает данных, понимаешь? Уж очень он стережётся.
– Так он всё-таки кто: царь или бог?
– Вообще-то раньше он звался царь-жрец. Затем вторая должность как-то потерялась.
– А вскоре появится новая, да? На повышение идёт наш царёк!
– Если пустят.
– Э? – удивился он. – Кто?
– Вот это я и хочу узнать.
Светлан наконец раскопал что-то, похожее на меч, с сомнением оглядел, затем потрогал остриё. Заточен инструмент был неплохо и выглядел нарядно. А вот что до крепости клинка… И на сколько же орков его хватит? Вообще, это идея: измерять прочность мечей в орках. Лучше бы, конечно, в урук-хаях…
– Не нравится? – поинтересовалась Лэлли.
– Скажем так: не в восторге.
– А что ты скажешь о клинках, которые рубят сталь так же легко, как твой кладенец – дерево?
– «Там чудеса, там леший бродит», – хмыкнул Светлан. – И русалки – ах!..
– Любишь иной пол, да? – спросила девушка одобрительно.
– Есть такой грех, – кивнул он. – Но больше – глазами. Видишь ли, я всё же художник.
– А почему только иной? Разве мужчины не бывают прекрасными?
– Не настолько. И потом, я же сам – они… со всеми вытекающими.
– Ну да? – прищурилась Лэлли. – И что же, интересно, из вас…
– Замнём, ладно? – поспешил прервать Светлан, вдруг ощутив себя в шкуре Крона: эта малышка мыслит слишком шустро, чтобы позволять себе такие оговорки. – Лучше расскажи о чудесных клинках. Кто выковал их: гномы?
– Ковали-то они…
– Но?
– Гномы – отличные мастера, но поднять ремесло до высот искусства умеем лишь мы, эльфы. Сейчас это называют магией, хотя мы вовсе не волшебники – просто чувствуем и ценим красоту везде: в природе, в вещах…
– В оружии, – подсказал Светлан.
– И что? В нём тоже есть своя прелесть. Страшненькая, понятно, – но ведь это не игрушки, не музыкальный инструмент.
– Красиво функциональное, да? А уж какие там функции… Ладно, давай разберёмся с изготовителями.
– Конечно, мы не куём сами – ещё не хватало!.. Потому гномы и приписывают себе авторство, что их допустили приложить руки к нашим шедеврам. Но много ли значат руки без головы? Разве дворцы возводят каменщики, а не зодчие?
– Ни те, ни другие, – уверенно заявил Светлан.
– А кто?
– Правители, кои этих зодчих нанимают. Кто заказывает музыку – тот и главней.
– Вот это, видимо, изобрели люди, – рассмеялась Лэлли. – Даже у гномов не возносят правителей настолько. И ни у кого из древних, кроме, пожалуй, гоблинов. А может, вы у них и научились?
– Скажи ещё: произошли от них, – усмехнулся Светлан. – Кстати, идея не такая глупая – возможно, там Скиталец и прихватил недостающие гены, чтоб из обезьяны сотворить homo. «Гляжусь в тебя, как в зеркало», ага.
– Ну, не обижайся, – попросила эльфка, давясь от смеха.
– Тут не обида – горечь, – возразил он. – Разве не чувствуешь? Вон Крон и вовсе сравнил людей с крысами.
– Вполне достойные зверушки, – прищурив длинные глаза, заметила Лэлли. – Весьма смышлёные, очень живучие.
– Точно, этого у нас не отнять, – согласился Светлан. – Любая помойка – нам дом родной. И не чудо ли, что с таким хлипким здоровьем, слабые и уязвимые, мы, однако, сделались хозяевами планеты, обставив куда более достойных? Хвала Всевышнему, сумевшему провернуть такой фокус!..
– Это ты-то слабый?
– Я – то самое исключение, – пояснил он. – Большинство относит меня к монстрам. Как и Артура, впрочем.
– Зато потом про вас станут складывать легенды.
– Это утешает, – хмыкнул Светлан. – И в какой роли станем фигурировать там: главных злодеев?
– Ну, ты нескромен. Сразу и главных.
– Нас опять увело, – заметил он. – Стало быть, гномов не уважаешь?
– Гномы упорны и умелы – кто же спорит? Почти в любом деле они достигают мастерства, если берутся, – даже в музыке, даже в поэзии. Но речь-то о настоящих вершинах, где творцы почти равны богам. Когда песня очаровывает, а набор слов делается заклинанием.
– Вот! – ухватился он. – Где начинается магия, да? Хоть ты и не любишь это слово.
– Всё непознанное принято называть магией, – сказала Лэлли. – И куда ж она прячется, когда приходят знания?
– «Куда уходит детство», ага… Это ж сколько вы могли познать за столько миллионов лет!
– Вагон и маленькую тележку, – хихикнула она.
– Делаешь успехи, – заметил Светлан. – От «некоторых» слов – к целым фразам? Скоро и впрямь начнёшь читать мысли.
– Если сам захочешь. Разве не понял, как это должно обставляться?
После годового общения с ведьмами смутить Светлана было трудно. И всё же поднимать такие темы не стоило. Поглядев на малышку, он вздохнул:
– Лучше б ты была совсем крохотулей.
– Почему? – удивилась та.
– Легче было бы абстрагироваться от тебя. Видишь ли, милая, для нас это куда серьёзней, чем способ познания. Иная физиология, видимо, – иные предпочтения, цели… Мы-то, в отличие от вас, живём недолго. К тому же подвержены болезням.
– Что может быть важнее познания? – пожала она плечами. И улыбнулась: – Тем более, в сочетании с удовольствием. И как тут разделишь? Ведь даже у вас говорят: «они познали друг друга».
Уже и это знает, покачал головой Светлан. Ну, молодец!.. А вслух произнёс:
– Куда охотней тут применяют другие термины. Что до удовольствия… Скажи, ты часто промахиваешься в оценке сил?
– Не в таких делах.
– Однако сейчас ты в клетке, – вспомнил он даже с некоторым облегчением. – А значит, чтение мыслей мне пока не грозит.
– Как и всё прочее, да? – прыснула Лэлли. – Ах, шалун! Выходит, в мыслях ты уже…
– Мысли не поступки – за них трудно отвечать. Хотя я стараюсь не давать воображению лишней воли. Чтобы потом не было «мучительно стыдно».
– Боги, да если ещё и мыслей стыдиться!..
– А тебе вообще знакомо это чувство?
– В моей жизни всякое было, – задумчиво произнесла эльфка. – Столько размеров, видов, форм. Исключая разве…
Машинально она глянула на потолок, в ту сторону, где сейчас пребывал великан. Надо ж, какая отважная кроха!
– Впрочем, даже в познании есть пределы, – улыбнулась девушка. – Необъятное не обнимешь. Да и стоит ли гнаться за горизонтом?
– Действительно, сколько можно! – поддержал Светлан. – Пора уже угомониться – в наши-то годы.
Лэлли опять засмеялась, будто понимала, насколько ласкают человечий слух эти серебряные переливы.
– Значит, вы здесь как бы продвинутая цивилизация, – продолжил он, – достигшая высот в искусстве и науке, скопившая гору сведений, далеко обставившая прочие расы. Но где тогда ваши города, машины… звездолёты, наконец?
– Да зачем они нам, – пожала эльфка плечиками. – Странный какой!.. Ты пойми: нам ни к чему отгораживаться от природы, мы – её часть. Это люди несут в себе проклятие Скитальца, а потому чувствуют себя чужаками и пытаются отстраниться от здешних стихий либо подчинить их – вместо того, чтобы сладиться. И гоблины двинулись по тому же пути: понастроили вокруг себя стены, заборы…
– Храмы, – подсказал Светлан.
– И храмы, точно. Зачем они нужны, если весь мир – храм?
– А гномы тоже враждуют с орками? Видом-то, вроде, не особо разнятся – в отличие от вас.
– Гномы никогда этого не признают, но они находятся в близком родстве с гоблинами. А как известно, меж собой родичи враждуют свирепей всего. И потом, им есть за что биться – те и другие живут под землёй, а занимаются примерно тем же.
– Конкуренция?
– Ну да.
– А я слышал версию, будто орков сотворили из вас – как бы в насмешку.