Далее: умение расходовать Силу без вредных последствий для себя. Излишне бурное её вытекание может разнести к чертям не только «стену», но и фундамент, на котором она выстроена, то бишь организм. Конечно, здоровье у меня богатырское, но и его лучше поберечь. А посему внимание, умеренность и контроль – вот о чём следует помнить, когда играешь в такие игры. В каком виде извергнутся из тебя чары, куда они вмажутся и каких бед могут наделать, это уже третий вопрос. Для простоты примем следующую модель: Сила скапливается в груди (благо там теперь полно места), а вовне испускается через глаза и ладони.
Ну, предположим, Силы скопилось вдосталь, теперь требуется ум. Тут, правда, особо не разгуляешься – что выросло, то выросло, выше головы не прыгнешь. Но знаний прибавить можно и должно: чего сам не накопил, не стыдно одолжить у таких умельцев, как ведьмы… или даже покойный Паук.
Как богатырь, я плохо поддаюсь уговорам, включая магические, заколдовать меня нельзя в принципе. Но это не значит, что я неуязвим для фейерверка, то бишь «огненной работы», где фигурируют, к примеру, такие неприятные фиговины, как файерболы… иначе говоря, шаровые молнии… и подобная им пакость. Или что на меня нельзя обрушить скалу. Или что я не полечу мячиком, если по мне саданут гравитацией. Или что меня не скрутят судороги, вызванные молнией. Я могу быть спокойным лишь за своё сознание, но не за тело. Значит, одного богатырства мало, чтобы противостоять чарам. Надо, надо осваивать смежные профессии!..
А их путь под гору всё продолжался. Иногда спуск делался настолько крутым, что троица попросту соскакивала с камня на камень, почти не добавляя обычных шагов. О том, что надо будет взбираться по этой крутизне, да ещё в компании с грузным великаном, Светлан старался не думать. Конечно, силища у Крона первозданная, носит свою тушу как пёрышко, а всё ж не богатырь. К счастью, такие спуски не длились долго. И, кстати, на них Лэлли вовсе не требовалась «лошадка»: вниз-то её клеть мчалась не хуже скоростного лифта – догонять приходилось мужчинам.
– Занятный агрегат – эта твоя «карета», – сказал Светлан после очередного обрыва, поравнявшись с клетью. – Создан, можно сказать, из ничего, внутрь пропускает лишь воздух и свет, от притяжения изолирует. Недурная защита, а? Прямо-таки абсолютная. Уж не такой ли плёнкой вы покрываете мечи, чтоб они могли вечно рубить сталь? Или это не плёнка, а чары… всё-таки.
– Завидуешь? – ухмыльнулась эльфка.
– Не вам – мечам. Мне такое покрытие тоже бы пригодилось. Понимаешь, я стараюсь себя по возможности беречь. А когда все вокруг лишь и норовят сделать мне больно…
– Значит, мы не вызываем у тебя зависти, – молвила она, по обыкновению направляя разговор в русло, интересное самой. – А что же тогда – какие чувства?
– Разве не слышишь?
– Лишь то, что ты испытываешь ко мне, – хихикнула девушка. – А это, как понимаешь, совсем другой коленкор. Итак?
– Да что можно чувствовать к тем, кого едва знаешь? – пожал он плечами. – Я ж не такой тупарь, чтобы завидовать или ненавидеть авансом. А говорят и пишут о вас разное – не знаешь, чему и верить. Большинство считает эльфов добрее, свободнее людей – дескать, за миллионы лет своей эволюции вы ушли от зверей намного дальше, да и с хищниками вас меньше роднит, даже клыков нет… что, кстати, правда. Но в некоторых описаниях…
– Ну?
– …эльфы слишком похожи на людей – до омерзения. Скорее всего, конечно, на вас проецируют свои повадки как раз эти описатели. Однако и самая нескладная ложь на воротах виснет. А уж кто там у кого и что украл…
– Этого я не понимаю, – призналась Лэлли. – Как можно утверждать то, чего на самом деле не существует?
– Считай ложь оборотной стороной фантазии, – усмехнулся Светлан. – Поставляются в комплекте, к сожалению. За всё приходится платить – в том числе, за быстрый прогресс. А ведь за несколько тысячелетий цивилизации люди почти догнали вас, намного, на порядки, более старших.
– У вас очень быстро меняются поколения – может, в этом причина?
– У орков сие происходит ещё шибче, а они, как я понял, движутся в обратную сторону.
– Стало быть, существует оптимум, – не сдавалась кроха. – Конечно, если исходить из того, что прогресс – главное. Но ведь смысл не только в успехах техники?
– Хорошо, оставим технику в покое. Однако и в магии… н-да, опять… вы оторвались от нас не сильно – то есть спины уже видно. А лучшие наши умельцы вряд ли уступают вам в Силе. Знаниями – да. Пока.
– Если я правильно поняла, в этих твоих «умельцах» хватает и древней крови – то есть они не вполне люди.
– Подтверждается старое правило: полукровки – или, если хочешь, метисы – живучей и талантливей своих чистопородных предков.
– А как у вас с пресловутым гуманизмом?
– Вот тут, увы, похвалиться нечем. Человек человеку по-прежнему волк… хоть и не признаётся. Конечно, имеется в виду не лучшая наша часть, но, к сожалению, большая. Даже определяющая – приходится признать.
– Складывается впечатление, что ты не особенно жалуешь людей, – сказала эльфка, насмешливо сощурясь.
– Я лишь критичен к ним. Как к себе, как к ближним. Что вовсе не исключает симпатию – уж вы, правдолюбцы, должны это понимать. По-своему я даже патриот, как ни смешно. Скажем, если бы Крепость обороняли люди, а не эти злосчастные уроды, я бы не смог через неё пройти – сколько бы Крон ни заливал нам про великую цель.
– А ведь тебя гнетут и эти смерти, разве нет? – заметила Лэлли. – Может, ты оттого жалеешь орков, что они слишком напоминают тебе людей?
Странное дело: Светлан почувствовал себя задетым. Неужто и впрямь ударили по больному?
– А ты что безмолвствуешь, точно толпа в «БГ»? – обратился он к Артуру. – По-твоему, я один должен отдуваться за человечество?
– Видишь ли, мой друг, я никогда не задумывался об этом, – ответил король. – Просто поступал, как велит сердце.
– По зову души, да? – хмыкнул Светлан. – Хорошо, не по велению долга – вот уж чего не переношу!.. Конечно, долги следует отдавать, но лучше в них не влезать.
– А теперь вернёмся к нашей… магии, – неожиданно сказала эльфка. – Ты ведь неспроста завёл о ней речь. Хочешь подзанять у нас знаний, да?
– Не отрицаю.
– А зачем они тебе… только честно. Уж не по власти ли ты скучаешь, дружок?
– Власти мне и даром не надоть, – возразил Светлан. – И с деньгами – тож. Уж к этой болезни у меня иммунитет. А вот сила нужна – много, много силы!.. Хочу быть сильнее войска, как и подобает сказочному батыру. Чтобы бродить, понимаешь, по весям и защищать людей от самих себя, гасить в зародыше рецидивы дикости. Потому что, если уж разгорится… Страшнее нет зверя, чем озверелая толпа. Вот это чудище любого Горыныча переплюнет… хотя составлять её могут и неплохие люди. Но в таком организме равняются почему-то на худших.
– Ну хорошо, а при чём здесь… магия?
– При том, что нет у меня доверия к латам. Сколько ни обвешивайся металлом, на него найдётся управа – взять, к примеру, ваши мечи. А когда навалятся оравой, ударов не избежать. Мне нужна такая защита, чтоб ни один клинок не смог её проломить – не говоря уж о стрелах. Представляешь, каково угодить под массированный залп?
– Или под атаку могучего колдуна, – подсказала Лэлли.
– Тоже возможный вариант. Вот тут не спасёт никакая сила.
– Ладно, с Защитой ясно. А остальное-то тебе зачем?
– Чтоб не размахивать железом без крайней нужды. Есть более щадящие средства и более убедительные. А может, и более справедливые.
– Например, отправить каждый камень и каждую стрелу в того, кто их метнул?
– У нас это зовётся индивидуальным подходом, – ухмыльнулся Светлан. – Вот будет ли это гуманным? Зуб за зуб – это, знаешь ли, не мой метод.
– Можно ведь ослабить ответ – разика эдак в три, чтобы не до смерти…
– Заманчиво, да, – согласился он. – Но не проще ли повалить силовой волной? И не давать подняться, покуда не охолонут. Пусть уж ползают на карачках, раз утратили человечий облик.
– Чувствую: аппетиты растут! – засмеялась малышка. – Что следующим на очереди? Наверно, левитация, да?
– Летать мне охота – это верно. С детства возмущала приземлённость. Ходишь, будто с гирями на ногах, – эдакий утопленник воздушного океана.
– А хочется резвиться в нём дельфином? – ввернула она. – Ну и как: получается?
– Не так просто избавиться от гравитации, – вздохнул Светлан. – Ещё трудней использовать её для разгона, как это делают ведьмы. Но вот ослабить тяжесть на пару секунд, чтобы сигануть ввысь, как на Луне… хотя бы. Мать-Земля повязала нас такой прочной сетью, что даже птицы завязли в ней, точно мухи. Всего и отличий, что их поддерживает воздух, а нас – вода.
– Предположим, ты научишься летать, – сказала Лэлли. – Это тебя утешит, ты успокоишься наконец?
– Вот ещё!.. А расстояния, которые держат нас, точно в клетке? А время, разделяющее людей ещё хуже пространства? А бесчисленные миры, возможно, притаившиеся совсем рядом и всё ж недоступные? А стихии, часто позволяющие себе лишнее? А…
– Предположим, ты научишься летать, – сказала Лэлли. – Это тебя утешит, ты успокоишься наконец?
– Вот ещё!.. А расстояния, которые держат нас, точно в клетке? А время, разделяющее людей ещё хуже пространства? А бесчисленные миры, возможно, притаившиеся совсем рядом и всё ж недоступные? А стихии, часто позволяющие себе лишнее? А…
– Довольно, довольно! – прервала она со смехом. – Неужто все люди такие торопыги? Куда ты спешишь, Светик?
– В отличие от вас, эльфов, у нас нет в запасе тысячелетий, чтобы расти со вкусом и без суеты, – приходится гнать на всех парах. Да и ситуация, знаешь ли, не располагает к медлительности. А уж тем более некогда отвлекаться. Скажем, я и хотел бы познакомиться с вами ближе, но, боюсь, не успею – в этот раз.
– Ближе, правда? – завораживающе улыбнулась эльфка. – И насколько же, интересно?
– По ситуации, – буркнул он, посмурнев. – Всё исследуешь, да? И не надоест?
– Вот ещё! – воскликнула Лэлли, явно передразнивая его. – Когда вокруг не останется нового, мне и жить-то расхочется.
– На твоё счастье, вселенная бесконечна. Кстати, не боитесь, что ваша тяга к знаниям вступит в конфликт с притяжением Земли? И что пересилит тогда?
– Такие опасения есть, – кивнула она. – Но, как ты сам сказал, рядом таятся бесчисленные миры – и если мы сможем прорваться туда…
– По-вашему, это снимает противоречие? Ведь там вас может встретить совсем иная Земля.
– Кто знает, милый, кто знает. А вдруг там она окажется ласковей к нам? Вдруг там обошлось без Большой Битвы, а Скиталец не переиначил всё на свой лад? И мы опять примемся расти. Даже сможем плодиться, как раньше, делаться многочисленней, могущественней…
– И безжалостнее к другим, а? Выдержите вы испытание могуществом?
– Полагаю, что выдержим, – ответила эльфка серьёзно. – Во всяком случае, очень надеюсь на это.
– Впрочем, людей в том мире скорее всего не будет. – Светлан вздохнул. – Что ж, многие ищут обетованную землю – иные даже находят. Желаю и вам успеха в поисках.
– А как же мы? – вдруг спросил Крон, тоже, оказывается, державший уши на макушке. – Нас оставите мельчать и вымирать дальше? Со всех сторон обложенными врагами, отступающими всё дальше в горы…
– А не надо было ими обзаводиться, врагами-то! – живо огрызнулся Светлан, опередив эльфку. – Конечно, в любом раздоре виновны обе стороны, но если б вы повели себя умней…
Вскинув ладошку, Лэлли остановила его.
– Мы ведь и явились к ним с предложением союза, – добавил он тише, – дабы оставшееся время прожить в мире и согласии.
– Когда вопрос стал о вашем выживании, верно? – сказала девушка.
– Об общем, если на то пошло. И, подозреваю, свара на краю пропасти – любимая потеха не одних людей. К примеру, наш Крон вовсе не глуп, а спроси его: согласен ли он дружить домами?
– Ежели б вам можно было верить, – проворчал тот.
– Ну, тебя не сдвинуть, – хмыкнул Светлан. – Экая масса! Уж если упрётся…
– А ведь ты, мой далёкий родич, уверен в этих двоих, – заметила эльфка. – Я знаю, чувствую!..
– В них – да, – нехотя признал великан. – Но не в остальных.
– Веришь нам, поверь и королеве, – сказал Светлан. – Ручаюсь за неё, как за себя.
– Я тоже, – поддержал Артур. – Клянусь честью!
– Пока Анджелла на троне, договор будет соблюдаться. А уж мы постараемся, чтоб она правила долго. Впрочем, сейчас главное – пережить октябрь.
– И если мы сумеем сплотиться против общего недруга, а затем одолеем его, сражаясь бок о бок, – завёл король любимую песню, – то больше никогда не станем враждовать…
Но осёкся под пристальным взглядом Светлана, и сам почувствовав, что хватил. Беда с этими монархами: вечно их заносит!.. Впрочем, Артуру простительно – он до сих пор меряет всех по себе.
– Блажен, кто верует, – пробормотал Светлан. – Хотя чем чёрт не шутит – вдруг и вправду? Простим и всё забудем. Кто там кого съедал целыми семьями, а кого сжигали ни за понюшку… Иногда ведь самое важное – начать.
– Худой мир лучше хорошей войны, да? – хихикнула Лэлли.
– Во-во. Жаль только, не все так считают.
Теперь они продвигались над безмолвным потоком, по извилистому уступу, недостаточно просторному даже для людей. В некоторых местах бедняге Крону приходилось пробираться боком, распластавшись по стене, и тогда Светлан смещался ближе к нему, чтобы успеть поддержать, когда тот зашатается. С беспокойством Светлан поглядывал на нетопырей, всё чаще проносившихся невдалеке бесшумными чёрными тенями. От этих тварей явственно, до мурашек по телу, веяло ледяной злобой и чужеродной магией, наверняка опасной. Если сейчас они накинутся всей кодлой…
– Я не могу ручаться за всех, – произнесла эльфка, опять посерьёзнев. – Но знаю: через нас, сомкнувшихся на этой тропе, и наши расы сцепятся накрепко. А если мой народ впрямь сумеет покинуть здешний мир, и я, и мои близкие будут о вас помнить – всегда.
– Это она отвечала на твой вопрос, громила, – ввернул Светлан.
– Я понял, – буркнул Крон.
– К тому же я обязана вам спасением. На мне долг.
– А, – махнул рукой богатырь. – Забудь.
– Я не умею, – улыбнулась Лэлли. – Такова уж природа эльфов.
– Бедняги, – посочувствовал он. – Трудно же вам живётся. Вот у нас за добро принято воздавать совсем иным.
– Не верю.
– Твоё право. Но ты впрямь думаешь, будто от нашего взаимного тепла расплавятся вечные льды? Не знаю, не знаю. Или я уже сделался циником, или… А если опять двинется раса на расу, что нам останется: стать между ними и рубить – каждый своих?
– А ты сможешь?
Сощуря глаза, Светлан осклабился, показав клыки.
– That depends, – ответил он. – Скажем, погромы я ненавижу больше, чем люблю людей. Как говорится, если мой народ неправ – тем хуже для него. Иногда так хочется умыть руки кровью, калеча насильников, убивая убийц. Да, звери мы, и ничто звериное нам… А если мне дадут настоящий повод – тогда я вправду сорвусь с цепи, стану грозным и ужасным.
– Кого ты хочешь обмануть: меня? – засмеялась девушка.
– Скорее уж себя, – проворчал богатырь. – Хотя до сих пор это удавалось плохо. То ли врать не умею, то ли слишком хорошо изучил свою натуру.
– Так и быть, научу тебя нескольким приёмам, – сказала она вдруг. – Хотя это и против наших правил.
– Может, тогда не стоит нарушать? Повторяю: ты ничего не должна. А такое ноу-хау лучше беречь от чужаков – тут вы правы.
– Во-первых, ты и сам дойдёшь до него – не сейчас, так через год, – возразила эльфка. – Я же вижу, как шевелятся твои кисти, нащупывая Знаки, и ощущаю, как они отзываются в тебе. А уж если ты берёшься за что-то…
– Во-вторых?
– Во-вторых, я хочу, чтобы мы пережили ближайшие сутки.
– А-а! – протянул он. – Значит, и у тебя дурные предчувствия?
На это отвечать Лэлли не стала.
– Вот, – сказала она, складывая руки в чудную конфигурацию, а каждый пальчик фиксируя в чёткой позиции, для которой мало у кого хватило бы гибкости. – Смотри внимательней, запоминай. Это Знак Сферы – круговая Защита. Можно её раздвинуть, охватив ближних, можно сделать активной, чтоб возвращала удары, можно заставить не пропускать свет, и тогда сделаешься невидимым.
Вокруг неё в самом деле замерцало словно бы силовое поле. И на каждую вариацию Знака, упоминаемую и тут же исполняемую девушкой, Сфера отзывалась в полном соответствии со словами.
– Так у вас в ход идут все суставы, вплоть до плечевых? – пробормотал Светлан, пытаясь подражать. – Надо же!
– Если желаешь, могу задействовать и ноги, – усмехнулась эльфка. – Показать?
– Чтобы я запутался в собственных конечностях? Дай бог Сферу-то освоить!.. Слушай, а я не очутюсь в такой же клетке, что у тебя? – спросил он с опаской.
Лэлли прыснула.
– Успокойся, тут совсем другое, – сказала она. – Теперь Знак Волны – гляди.
В дело опять пошли обе руки, но сейчас к ним добавилась чуть ли не половина тела – верхняя, разумеется. Приняв позу, эльфка выдержала паузу, позволяя Светлану обозреть её с разных точек и запомнить накрепко каждую подробность. Разглядеть Знак издали да ещё за доли секунды, которые на него обычно тратят, вряд ли бы удалось.
– Теперь ясно, откуда произошли индийские танцы, – вздохнул он. – А танцор из меня, как из Крона – бабочка.
– Ты ведь заказывал это, разве нет? – откликнулась Лэлли. – Средство против толпы – массовое, но щадящее. Пучками ты уже умеешь лупить, но чтобы Волна прокатилась широко и вдаль, одной кистью не обойтись.
– А что ж ты не ударила Волной, когда набежали орки?
– Почему не ударила? – пожала она плечиками. – На одну-то Волну меня хватило. Как раз успела упрятать себя за решётку. Понимаешь, у меня есть знание, но мало Силы. Маленькая я ещё – расти надо.
– Уж это точно, – не смолчал Светлан.
– Ну и третий Знак, затребованный тобой, – Катапульты.
– Имечко-то сама придумала?
– Скорректировала. Не назовёшь же его… э-э… «Подбрасыватель»? Есть в наших лесах такое полурастение-полуживотина, с которого даже без толчка взмываешь выше крон. Конечно, там иной принцип, но эффект схожий.