Путь к изменению. Трансформационные метафоры - Мэрилин Аткинсон 6 стр.

Процесс формулирования цели

Трансформационное осознание возникает, когда расширяется восприятие. Мы способствуем этому, связывая ценности с мысленными образами, через истинное заявление об обновлении. Постоянное повторение таких заявлений, обозначение целей, переосмысление или «переломные моменты» создают настоящую пробуждающую силу. Утверждения и заявления, нередко звучащие шуткой, – это произнесенные вслух фразы, порождающие принципы; и часто их сила в ономатопее, звуках конгруэнтности.

Ономатопея означает, что слово созвучно ассоциации с ним. Принцип, продолжая звучать, отпечатывается в нашем мозгу, неся с собой «ощущение ценности».

Например: «Бульк-бульк, пшик-пшик – ох, какое облегчение!» (Реклама препарата Alka-Seltzer. – Прим. пер.)

Главная цель – помочь слушателю с помощью сильной истории сформулировать трансформационные вопросы! Человек, может, никогда осознанно не спросит: «Какое отношение имеет эта история к моей истории?» Но он начнет задумываться над «жизненными вопросами», которые ставит эта история, как если бы они были его собственными. Таким образом он начнет быстро расширять свое собственное внутреннее осознание.

Жизнь Дэвида Ригмора

Каково это сохранять присутствие духа в камере размером метр на два в течение 12 лет, в одиночестве, в полной темноте, питаясь впроголодь? История Дэвида, которую вы сейчас прочтете, показывает всем нам способ освоить искусство постоянно сохранять волю к жизни, цель и видение, невзирая ни на какие обстоятельства.

Я расскажу вам интереснейшую и удивительную историю Дэвида Ригмора. Мне посчастливилось быть в немногочисленной группе тех, с кем он поделился своей историей одним зимним вечером в Сиэтле. О чем же он поведал? Читая его историю, представляйте себе рассказчика: высокого худого 70-летнего мужчину с большими глазами и широкой улыбкой.

Будучи увлеченным молодым студентом-художником, Дэвид в 1950-х гг. буквально влюбился в древнюю китайскую керамику и решил поехать в Китай изучать ее. Там он застал революционный переворот, в результате которого был установлен коммунистический режим. Его родители, которые жили в Сиэтле, молили его: «Возвращайся домой, Дэвид. Возвращайся!» Но он твердо решил остаться, и после того как коммунисты пришли к власти, стал «художественным гидом», который проводил экскурсии, знакомя посетителей с великими произведениями китайского искусства. Он выучил язык, женился на китаянке, у них родились двое детей. Дэвид радовался жизни и был верен своей любви – изучению китайской керамики. Несмотря на все взлеты и падения и на уговоры родителей, он прожил там 12 лет, растил детей.

А потом началась жуткая эпоха «Банды четырех». Образованных просвещенных людей высылали из крупных городов в глушь, кого-то сажали в тюрьмы. Дэвид стал одним из них. Однажды утром его схватили и бросили в застенок, и на 12 лет камера стала его домом.

Представьте утреннее пробуждение Дэвида: темнота, хоть глаз выколи, лишь крошечный лучик света пробивается в щель над тяжелой металлической дверью. Наверху двери крошечное двойное окошко, которое открывается раз в день и в него просовывается еда – суп на воде и кусок хлеба. В самой камере лишь матрас, набитый соломой, и две миски – одна с питьевой водой. Как в таком месте сохранить надежду, энергию, разум и волю к жизни? В течение 12 лет?

Каждый день Дэвид наполнял целью и фокусом. Его целью было остаться живым и здоровым и по возможности вернуться к семье. Каждый день он давал внутреннее обещание подтверждать свое право быть живым. Как он сам это объяснял: «Мне нужно было сохранить свою энергию, которая означала и мои физические силы, и эмоциональную энергию, и умственные способности, и мое видение. Мне нужно было поддерживать огонь внутри себя, мою творческую направленность, мою способность любить».

Как ему это удавалось? В течение 12 лет, проведенных в темноте? Каждое утро, просыпаясь, он представлял новый день как огромный подарок жизни. Он говорил: «Если бы прежде я вообще не жил, то даже такая примитивная жизнь, как сейчас, была бы для меня бесценной возможностью».

Каждое утро он начинал с того, чтобы поддерживать свою физическую форму. Освободив место для трех шагов туда-обратно по камере, он часами ходил. Он представлял себе прогулку по одной из тропинок, которые так любил в молодости, или по дороге, во Франции, в ветреный день.

Идя по лесу и расширяя свое видение, Дэвид представлял сверкающий солнечный день и кожей ощущал тепло солнца. Он видел пологие зеленые холмы и добавлял в свою картину еще деталей: встречающиеся по пути деревеньки, фермы, запах свежескошенной травы и аромат цветов, играющих детей. Создавая в своем воображении сельскую Францию, он вдыхал тепло французского воздуха, чувствовал, как ветерок треплет его волосы и ощущал, как наливаются силой его мускулы. В каждый момент времени он не забывал испытывать чувство благодарности: он создал себе право оставаться живым еще на один день, один благодатный день.

Он рассказывал, что его прогулки доставляли ему огромное удовольствие и укрепляли его дух: «Я получал удовольствие, – говорил он. – Я представлял себе ланч: я сижу в траве на поле, ем хрустящий французский багет и острый сыр. Представлял, что сижу в густой траве, кругом ползают божьи коровки, звучит хор кузнечиков. На вытянутой руке я держу кусок сахара, держу, пока на ладонь не прыгнет кузнечик. Я наблюдаю, как он поедает угощение, двигая большими челюстями, потом вдруг подпрыгивает и, стрекоча, исчезает».

Днем Дэвид играл сам с собой в шахматы, сделав фигурки из хлеба. «Я сидел и внимательно думал с одной стороны “доски”. Потом делал ход. Потом переходил на другую сторону и думал за другого игрока, – рассказывал Дэвид. – Иногда так хотелось есть, что я съедал фигурки». Позже он начнет петь и сочинять песни. Он будет писать стихи и молитвы, выучивать и запоминать их.

И вот однажды ближе к вечеру пришел знаменательный час, когда Дэвиду представился шанс поговорить с человеком – охранником, который раз в день приносил ему еду. Он с нетерпением ждал этого человека, надеялся на разговор, готовился к нему. В конце концов решающий момент наставал. Маленькое окошко наверху двери приотворилось и в нем мелькнуло лицо охранника-подростка, приносящего пищу.

Дэвид описывал, что спрашивал как бы невзначай: «Как сегодня дела?» Он всегда надеялся, что когда-нибудь удастся установить реальный контакт и пообщаться по-настоящему. Если надзиратель задерживался, что случалось раз в полгода, Дэвид заводил разговор о погоде, о работе, обо всем, что можно было бы пообсуждать с молодым охранником-китайцем, надеясь на его дружбу. Однажды, по прошествии долгого времени, кто-то остановился на минуту и действительно начал обсуждать, что происходит в мире, там, за тяжелой железной дверью. Это был краткий контакт, который Дэвид потом не раз мысленно проигрывал, наслаждался им в последующие дни. Один день в жизни, 12 лет, состоящие из таких дней, и всегда, каждое утро – подтвердить свою привилегию быть живым. Жизнь, надежда и еще один день.

Каков вывод из этой истории? Что привело Дэвида в Сиэтл, в маленькую группу потрясенных людей, среди которых оказалась и я, слушая и размышляя, восхищенная рассказом?

Дэвид так просто это описывает. Однажды совершенно неожиданно пришел человек. Отпер все камеры в их блоке. «Вы свободны. Можете идти», – сказал он растерянным заключенным. Подвел их к выходу: «Валите отсюда!»

Дэвид сам не заметил, как оказался на залитых солнцем улицах Пекина, пробиваясь сквозь толпу людей. У него не было ни еды, ни средств к существованию. Три дня он бродил, пытаясь разыскать жену и детей и, наконец, нашел их.

Когда его родные в США узнали, что он жив, они немедленно выслали ему денег. «Возвращайся домой, Дэвид, возвращайся!» На этот раз он прислушался к уговорам и вместе со своей семьей вернулся на родину.

А я, глядя вновь на умиротворенного теплого человека, сидящего передо мной, видела того, кто до сих пор глубоко убежден в том, что право на жизнь – это почетная привилегия. Кто-то спросил, что Дэвид делает сейчас, чтобы продолжать жить. «Ну что ж, – рассмеялся он. – Что мне больше всего нравится, так это возить людей в художественные туры в Китай». Создавайте привилегию быть живым!

Путешествие Героя

В истории Дэвида Ригмора описано путешествие Героя. Путешествие Героя – это особый жанр истории о человеке, который твердо держится своей цели и преодолевает различные жизненные препятствия. Многие истории, которые вы найдете в этой книге, рассказывают о путешествии Героя.

Основные характеристики таких историй.

• В них четко изображена разворачивающаяся фабула путешествия Героя – развитие личности, которая раздвигает рамки своих ожиданий и ограничений, выходит за них, начиная жить полной жизнью и устанавливая полноценные связи с другими людьми.

Основные характеристики таких историй.

• В них четко изображена разворачивающаяся фабула путешествия Героя – развитие личности, которая раздвигает рамки своих ожиданий и ограничений, выходит за них, начиная жить полной жизнью и устанавливая полноценные связи с другими людьми.

• В них дается представление о ключевых вехах в этом личностном развитии по мере того, как происходит становление героя истории как человека с характером, целостного, обладающего верой и знанием о себе самом.

• В них обычно говорится о воине, культурном деятеле, чемпионе или лидере.

• В них показывается, как даются сильные обещания перед лицом внутренних и внешних трудностей. Мы слушаем рассказ о тех вызовах, с которыми герой истории имеет дело, и о том, как разворачивается его обучение.

Обычно мы следуем за Героем, пока он борется со все возрастающими трудностями, что заставляет его совершать все новые шаги и открытия в самоисследовании. Мы наблюдаем эти этапы по мере того, как история развивается.

Все начинается с того, что Герою бросают вызов. Сама жизнь ставит его перед некой задачей. Герой поражен или озадачен настолько, что это побуждает его к развитию и личностному росту. Ему предлагается выполнить уникальное «задание», пройти своего рода «квест», и он за это берется. Мировая литература предлагает массу прекрасных примеров: «Одиссея» Гомера, или библейские истории про Авраама и Давида, или популярные в XX в. книги-фэнтези – трилогия «Властелин колец» Дж. Толкиена и «Хроники Нарнии» К. Льюиса. Везде главные герои оказываются в пекле событий, хотят они того или нет.

В начале пути возникают все новые сложности. Но Герой говорит себе: «Я смогу!», таким образом заявляя, что принимает вызов. На протяжении всей истории он претерпевает внутренние изменения, развивает в себе смелость, выносливость, упорство и прочие характерные лидерские черты. По мере преодоления препятствий Герой укрепляется в своей приверженности, все больше и больше осознает свои способности, в результате чего его уверенность в своих силах неуклонно возрастает.

В определенный момент на пути нашего Героя встает непреодолимая преграда. Пройдя жесткую проверку подобным испытанием, Герой учится просить о помощи. Он ищет или неожиданно обнаруживает защитников и помощников, которые откликаются на его призыв. Он зовет на помощь и видит, что люди отзываются. Так, в критической обстановке Герой обретает доверие к другим.

Все сложности, будь то внешняя или внутренняя угроза, кажутся вначале порождением зла. Герой учится работать с трудностями, трансформируя их в ценные ресурсы для своего путешествия.

Сталкиваясь с экстраординарными задачами, Герой добирается до необходимых ресурсов, развивает особые навыки и разрабатывает инструменты. Он изучает, в чем он силен и приобретает мастерство. Он овладевает им и несет ресурсы, чтобы помочь остальным людям.

В конце истории, как правило, бывает «пир на весь мир». Герой снова дома, все воссоединяются и отмечают это событие. Он преодолел внешние и внутренние вызовы, совершил развитие на много порядков и в результате принес остальным нечто истинно ценное (свой вклад).

Все счастливы. И более того: они теперь тоже видят возможности к росту и развитию – Герой открыл им это.

Глава 5 Трансформируя смерть: истории, помогающие выйти за пределы страдания

Стать своим «ценностным разумом»

Слово «просветление» можно понимать по-разному. Фундаментальная основа этой идеи, которая позволяет ей стать настоящей основой человеческой жизни, – это возможность прожить наши жизни в полном согласии с той частью нас самих, которая будет длиться.

Какая же часть нас будет длиться? Наши ценности длятся – это процесс, когда истинные ценности растут и развиваются в течение нашей жизни и отражаются на жизни окружающих нас людей. Мы можем продемонстрировать это в историях о ценности, в которых ценность рождается по мере приобретения опыта героем истории.

Пока мы наблюдаем, как герой борется с превратностями судьбы, мы можем увидеть все составляющие рассказа с более широкой точки зрения – из коуч-позиции. Это подталкивает нас к тому, чтобы со временем развить наблюдательную осознанность, что в свою очередь стимулирует рост наших личных долгосрочных ценностей.

Перспектива коуч-позиции позволяет нам идентифицировать себя с другими в равной мере, как и с самим собой, а это наполняет жизнь удовлетворением и глубоким смыслом. Но это не частная и не личная самоидентификация. Истинная наблюдательная осознанность – это когда мы действительно вовлечены в поток глубокой благодарности за все, что имеем возможность наблюдать. Людям нелегко бывает представить что-либо про себя, особенно то, что не относится к «их личной истории о себе». Но, практикуясь, они могут выработать этот навык. Это важная жизненная способность – привносить дающую радость «мозаику» опыта во все аспекты нашего внутреннего роста. Находясь в ситуации ценностной осознанности, мы расслабляемся.

Эта способность может трансформировать нашу жизнь. Состояние ценностной осознанности может полностью перенастроить наш фокус, что способствует внутреннему умиротворению. Мы можем развить самоосознание, которое включает в себя коуч-позицию как глубокую форму участия. Имея перед собой разнообразие выбора и связь с внутренней ценностью, мы продвигаемся в то место, где можем не беспокоиться по поводу всех возможных вариантов будущего, принимая участие в жизни в данный момент.

Другими словами, мы можем расширить наше осознание жизни, выйдя за рамки индивидуального осознания и отыскав и расширенное осознание, и внутреннюю уверенность. Мы открываем огромную радость делиться с другими ценностью и переживать ее, радость, которую нам дает благодарность.

Мы можем научиться открывать драгоценную шкатулку усовершенствованной осознанности тогда, когда нам это нужно. И сразу же сможем насладиться всей глубиной – и широтой – нашей жизни, вне зависимости от того, что нас сейчас окружает. Оковы личных трудностей спадают, все опасения исчезают, физические недостатки не имеют больше значения, и даже смерть становится приемлемой.

Наш ценностный разум, который является интуитивным пространством осознания, всегда присутствует в каждом из нас. Он отражается в наших вечных ценностях – действительных и целостных, вездесущих и всеведущих. Так, любовь есть любовь, где бы и когда бы она ни проявлялась. Глубокая осознанность сияет в каждом моменте, и жизнь наполняется умиротворенностью.

Бесконечна ли ценность? Как можно чувствовать себя одиноким, когда наша внутренняя обогащенность продолжается вечно, как пространство всеобщей ценности, лишь расширяясь? Как можно чувствовать себя отделенным, если наша личная жизнь – часть этого? Если наша ценностная жизнь продолжается, сердце осознанности тоже всегда остается богатым и наполненным. Быть одиноким на самом деле означает, что тебе «все едино». (В оригинале игра слов: Alone actually means «all one». Alone – «одинокий», all one – «безразлично». – Прим. пер.)

Личное «Я» не может испытать божественность, считая свое бытие «конечным». Но если мы установим связь с глубинной ценностью и с неподдельной искренностью пронесем ее сквозь вневременную историю, мы научимся формировать глубокую привязанность к развитию всеобщей ценности для всего человечества – вперед, в будущее, без временных границ. Наши истории помогают выстроить эту естественную связь.

Спросите себя: что произошло бы, если бы вам удалось ассоциироваться со своими глубочайшими, кристальной чистоты ценностями как с самой своей сутью. Не случилось бы так, что всякая диссоциация исчезла бы, а ваше существование наполнилось бы жизненностью и свободой?

Спросите себя: что, если вы ассоциируетесь с радостью других людей и испытаете благодарность за такую возможность? Что, если вы «войдете» в их радость и насладитесь ей? Не станет ли возможным, чтобы ваша жизнь стала богаче, теплее и солнечнее, как прекрасный день?

Алхимия, ориентированная на решение: монах и практика тонглен

Наше видение и контекст создают наш мир. Мы живем в контексте, который сами создаем.

Вы, вероятно, слышали истории о средневековых алхимиках, которые пытались превращать металлы в золото. На все эти рассказы очень похожа история одного буддистского монаха, который прославился тем, что изобрел особую технику, при которой вдыхаются все пороки, ошибки, сложности и проблемы каждого. Вдыхаются они в виде воображаемого черного дыма. Затем монах визуализировал выдох, представляя, как он превращается в исцеляющий золотой свет. Эту практику, которая получила название тонглен, он преподавал своим ученикам.