Мрак спохватился:
— Ирма, дорогая! Ты уж как-то прими на себя здесь хозяйство, хорошо? У нас просто срочнейшая работа! Если не выполним, нас выгонят с работы к чертовой бабушке!
И он поспешно удалился, ухватив Олега за локоть. Олег чувствовал на спине взгляд внимательных глаз девушки, что таким странным образом излечилась от стресса. Хотя, если подумать, что тут странного, если она вдруг наконец поверила и ощутила, что отныне под защитой двух могучих мужчин?… Вон им тоже надо поверить и ощутить, и тогда все внутренние разлады прекратятся…
Мрак вывел Олега на веранду, огляделся. С трех сторон глухая стена, вид открывается на бесконечное синее море, где ни суденышка. Раннее-раннее утро, солнце еще не поднялось, но в такое время здесь и без солнца светло и даже ярко.
Олег тоже огляделся, спросил брезгливо:
— Надеюсь, здесь за нами не будут охотиться местные гангстеры?…
— Разве что за тобой, — огрызнулся Мрак.
— За мной не охотились, — напомнил Олег, — а вот за тобой, мой неустрашимый истребитель преступности…
— Я не собираюсь уничтожать всю преступность, — огрызнулся Мрак.
— Я-то знаю, что это люди, всего лишь преступившие границы закона! Сегодня закон один, завтра другой. Это ж не закон всемирного тяготения! Так что сегодня они считаются этими… а завтра уже нет. Я луплю только гадов, кто выступил против меня лично, такого белого, пушистого и вообще лапочку.
— А-а, — сказал Олег, — ну, тогда… Тебе помочь?
— Помогать не надо, — огрызнулся Мрак.
— Но держись где-нибудь поближе, чтобы не потерялся в трех мачтах высоковольтной передачи. А вообще-то, жизнь чем-то напоминает самые простенькие фильмы, где много драк, стрельбы, мордобоя.
— Это у тебя такая жизнь, — сказал Олег строго.
— Ладно, забудь про этого сеньора Скорцени.
— Скорцези!
— Да? А как похож на Скорцени…
— Наверное, родственник, — предположил Мрак.
— Ладно, я про него уже давно забыл. Но улавливаю какой-то смысл… или связь. В фильмах всегда побеждает тот, кто прав. Верно?
— Ну?
— А на самом деле прав тот, кто побеждает, — заявил Мрак зло и уверенно.
— Это с его слов остальные узнают, как было. Историю пишет победитель! Если бы верх взяли гунны, разве не были бы именно они самыми чистыми, благородными и красивыми, а их Аттила разве не стал бы примером всяческих доблестей, затмив Александра Македонского, Ганнибала, Наполеона и Ньютона в придачу? И их противники не превратились бы в пьяный и развращенный сброд подлых уродливых трусов?
Олег смотрел с подозрением:
— И что ты хочешь сказать? Мрак сказал зло:
— Я уже сказал. Бей, руби и круши! Мы правы уже потому, что мы… это мы. Только так и не иначе! Понял?… Ну вот, а теперь давай полетаем.
— Ого, — сказал Олег.
— Удержишься сам?
— Еще и тебя могу понести, — сказал Мрак хвастливо. Он чуть присел, согнул руки в локтях и коротко прыгнул в небо. Это в самом деле был прыжок, как если бы скакнул кузнечик, но в верхней точке он не расправил радужные крылья, а продолжал подниматься вверх и слегка заваливаться вперед, уже как реактивный снаряд с работающим двигателем.
Олег догнал, пошел рядом. Мрак летел уверенно, хоть это ни о чем не говорит, он всегда выглядит уверенным, даже когда тонет в болоте. Сейчас вокруг него блестит искорками и сгорает воздух, а следом схлопываются встревоженные волны этого океана, спеша заполнить пустоту.
Когда вилла осталась далеко внизу, стала видна горделивая горная цепь Пиренеев. В этот момент из-за гор в небо ударили цветные стрелы, застыли слегка подрагивающими светящимися копьями, полупрозрачными, таинственными, опасными.
— Смотри, Мрак! — крикнул Олег.
— Земля — круглая!… Смотри-смотри. Она в самом деле круглая. Ощути. Ощути, что круглая… обязательно ощути!… Ощути наши размеры, размеры планеты…
Мрак летел рядом с распахнутыми от восторга глазами.
— Как здорово! — заорал он так, что Олег шарахнулся.
— Как клево!
— Да? — спросил Олег с надеждой.
— Еще бы!
— Мрак, тогда я на тебя надеюсь. Авось ты сможешь себе представить и расстояние до Марса. Или хотя бы до Луны.
Мрак прокричал:
— А вот этого не дождешься, гад! Хочешь, чтобы я прямо щас склеил ласты и рухнул гордым пингвином?
Он все набирал скорость, Олег нарочито приотстал, готовый в любой миг подхватить икара за эти самые ласты. Внизу на земле в серо-коричневой почве виднелась идеально круглая впадина. Как будто в мокрую глину с большой высоты упал мячик… тяжеленький такой. Металлический. Заботливые руки тут же вытащили его, а в глине осталась аккуратная выемка. Глина была почти полужидкая, ибо по краям как выплеснулась от удара, так и застыла тонким валиком.
А теперь надо представить, что этой выемке полмиллиарда лет, а тонкий валик по краям все еще не разрушился, потому что это не глина, а прочнейший гранит. И толщина самой тонкой стенки втрое толще дамбы Днепрогэса. Нет, даже такой пустяк представить не удается, ибо как бы долго он ни жил, но что его несколько тысяч лет рядом с полумиллиардом?
Черт, но остальным будет во сто крат труднее, чем ему с Мраком, преодолевать этот психологический барьер. Да что там во сто крат: в миллионы! Похоже, еще долго им придется быть единственными, кто сумел заглянуть в себя… и остался в живых.
Мрак все забирался вверх, на такую высоту они еще не поднимались, Мрак явно успел накачать свои новые мышцы. Земля внизу проплывала некой выпуклой линзой, из-за края медленно выползали новые детали континента, неспешно перемещались на середину…
— Смотри, смотри! — заорал Мрак.
Далеко впереди блеснуло, Олег наддал, быстро догнали, полетели в сторонке, со странным чувством рассматривая эту хрупкую конструкцию, похожую не то на первый велосипед, еще трехколесный и без цепи скоростей, то ли на первый самолет Можайского. Космическая станция, плод научной и технической мысли всего человечества, медленно плывет, как аэростат, над планетой. Ей нельзя шевелиться, тем более дергаться — рассыплется, вся станция неимоверно хрупкая, то и дело отказывает то одна, то другая деталь, нельзя лишний раз повернуться другим боком или перейти на другую орбиту — все это жрет чудовищную уйму энергии.
— Зато это надежно, — ответил Олег.
— Зато это поднимет всех…
— Кого всех?
— Человечество, — объяснил, как дебилу, Олег.
— Все человечество возвысит на ступень познания… э-э….. свершения.
— На разведку не ходят армией, — возразил Мрак.
— А для ударных групп нужны такие орлы, как мы. Ну, я точно орел, а ты как хошь.
Космическая станция, а если точнее — крохотный полустанок, плыла по выверенному космическому течению, маленькая и хрупкая, жалобно растопырив фанерные крылышки фотоэлементов, жадно собирая крупицы энергии, капельки солнечного тепла, а там, внутри, в жуткой тесноте скрючились три или четыре человека, уже только за это — герои, подвижники, самоотверженцы. Потом, после приземления, врачи и опытные массажисты будут разгибать им скрюченные руки-ноги, эти люди будут неделями не в состоянии поднять карандаш, но сейчас они все же работают, что-то делают. Очень важное, ибо то, что делают они, послужит всем. Всем шести миллиардам человек.
Мрак что-то спросил, Олег не отвечал, лицо было неподвижное, напряженное.
— Что случилось? — крикнул Мрак громче.
— Они передают, — ответил Олег тихо, — в свой Центр на Земле!
— Что?
— Не знаю…
— Так чего ж ты… Ага, врубился. Ты, как летучая мышь, УЛОВИЛ их ультразвуки. Ну, радиоволны?
— Мрак, ты не понимаешь… Если я ловлю радиоволны, то… понимаешь?… Погоди, я сейчас… нет, пока не получается. Но это возможно, теперь вижу. Нет, не зря мы летим сейчас…
— Еще бы, — ответил Мрак.
— Это ж какое удовольствие — плюнуть сверху даже на какого-нибудь генерала!… Или на депутата.
Олег возразил:
— Какие генералы!… Внизу море.
— Черт, а у меня снова перед глазами снега…
Но уже виден был конец этого снежного плато, болезненный обрыв в пропасть, в бездну. Они летели бок о бок, сердце Олега сжалось, пропасть всегда пугает, наконец край заснеженного континента оказался под ними, а там, в далекой бездне, ярко и неожиданно блеснуло ласковое голубое море. Сразу в груди разлилось тепло, а в голове на миг все смешалось, прежде чем принять новую картину реальности: не снежное плато, а всего лишь плывущие облака, и не страшная бездна, а теплое солнечное море…
Он даже ощутил приступ дурноты, словно небо и земля поменялись местами. Мрак присмотрелся, сказал удивленно:
— Как это его туда занесло?
Он стремительно, с большим ускорением пошел по крутой дуге вниз. Олег догнал, бок о бок пробили восходящий тепловой поток, но дальше пошел холодный воздух, они над морем, и все дальше и дальше…
В сине-зелено-сером пространстве наконец бросилась в глаза ярко-красная точка. В открытом море, это пара сот километров от ближайшего берега, на маленьком ярко-красном плоту лежал человек. Он их еще не видел, Олег представил, что с ним будет, когда Мрак попробует подхватить его с лету, содрогнулся и, когда Мрак уже протянул к потерпевшему бедствие руки, бесшумно погасил ему сознание.
В сине-зелено-сером пространстве наконец бросилась в глаза ярко-красная точка. В открытом море, это пара сот километров от ближайшего берега, на маленьком ярко-красном плоту лежал человек. Он их еще не видел, Олег представил, что с ним будет, когда Мрак попробует подхватить его с лету, содрогнулся и, когда Мрак уже протянул к потерпевшему бедствие руки, бесшумно погасил ему сознание.
Мрак подхватил безвольное тело, закряхтел, начал оглядываться. Олег бросил раздраженно:
— Я не собираюсь ради него возвращаться.
— Но в ту сторону до берега две тысячи километров…
— Не донесешь?
— Я-то донесу…
— Ну так и неси, раз уж ты такой благородный спасун.
— Представляю, как он удивится, когда очнется! -Это ты его вырубил?
— Чтоб не вырубился сам, — ответил Олег брезгливо — А что он подумает, это его дело. Всякий из нас выбирает ответ самый понятный, а не самый правильный.
— Философ, — сказал Мрак с уважением.
Дальше он молчал, летел, как огромный шершень, держа под собой добычу. Это был молодой парень, довольно тощий, весь в красной обожженной коже, спина в волдырях, явно не первый день на плоту, в самом деле обессилел.
Олег тоже молчал, только при подлете к берегу предупредил:
— Возьми левее. А то прешь прямо на пляж.
Мрак стремительно снизился, опустил парня в тени среди камней в десятке шагов от накатывающихся волн. Сейчас начинается отлив, так что утопление не грозит.
Олег висел в воздухе, подобно аэростату, не прилагая никаких видимых усилий. Мрак взлетел подобно сигнальной ракете, с шумом и треском прожигая воздух, хохотнул:
— Ну ты и шутник!
— Я? — изумился Олег.
— Ну да. Это ж какая хохма: открывает бедолага глаза, а народ вокруг лопочет на непонятном, полиция паспорт и визу требует!
Олег посмотрел на него холодно.
— Я бы тебе за такие шуточки, — обронил он, — руки поотбивал.
Мрак так изумился, что едва не пошел камнем вниз. Чьи шуточки, хотел заорать, это твои шуточки, но тело сковало холодом. Руки и ноги налились тяжестью. Он с трудом держался в воздухе, Олег превратился в точку и пропал. В голове начали стучать молоточки, озноб тряхнул все тело, проник во внутренности.
Он ощутил, что начинает снижаться. Внизу замелькала серо-зеленая равнина с редкими деревьями, мелькнул и пропал одинокий домик с крохотным садом и квадратиком огорода…
Сверху пахнуло жаром. Сильные руки ухватили за плечи, его дернуло и понесло через пространство. Перед глазами возникла пленка силового пузыря. Давление встречного ветра исчезло. Он перевел дыхание. Теперь уже Олег держал его, как шершень, что несет забитую пчелу, мчался со скоростью крылатой ракеты.
Мрак сказал слабо:
— Это я так выдохся, да?… Олег, а по нас не шарахнут из ПВО?
— На радаре нас не видят, — бросил Олег сухо.
— Радарщики спят?
— Нет, они сейчас раздевают баб в «Виртуальной Валерии-3».
— Ух ты, даже такое видишь?… А если бы не играли?
— Не гавкай под руку, — сказал Олег раздраженно.
— Ты меня с какой-то мысли сбил.
— Конечно, с самой умной. Знаешь, какая рыба самая крупная на свете?… Та, которая сорвалась с крючка…
Внизу, далеко впереди, из-за горизонта выплывал зеленый берег континента. Олег вздохнул с облегчением, он тоже худел на глазах, начал дышать тяжело, с хрипами. Пальцы впились в плечи Мрака. Мрак хотел сказать, что он не так уж и ослаб, может попытаться пролететь еще малость, но язык сковало холодом, а во всем теле разлилась смертельная слабость.
Зеленый континент приближался, Олег круто шел вниз, а потом, когда убедился, что в море уже не упадут, просто остановил свой стремительный бег, и они опускались в сторону далекого зеленого месива, как парашютисты в свободном падении. Судя по цвету, это джунгли, сельва или как ее там, но явно не снег и не пустыня Сахара.
Олег обхватил Мрака покрепче, тот ощутил внезапную тяжесть во всем теле, а удерживающие его руки впились в тело. Зеленая масса надвинулась, они нырнули, как в болото, покрытое ряской.
Мрак не услышал даже треска, только хруст, а на щеку брызнуло липким соком. Они проломили верхний этаж зелени, второй и даже третий, а когда рухнули, под ними оказался такой же толстый зеленый ковер. Визгливо застрекотали потревоженные макаки, раскричался огромный разукрашенный попугай.
Воздух был влажный, жаркий. Деревьев не видно из-за ползучих растений, лиан, всяких паразитов, орхидей, что здесь выполняют роль омелы, по зеленому ковру в трех шагах стремительно бегут крупные большеголовые муравьи с хищно разведенными жвалами.
— Тут еще анаконды есть, — сообщил Олег, он дышал тяжело, щеки и глаза ввалились, а голос бы хриплым.
— Это такие…
— прошептал Мрак, — большие желтые червяки?
Олег подумал, ответил обессилено:
— Не помню… Все в голове путается. Но вроде бы не желтые…
— Но безногие?
— Ну, червяки ж…
Они оба дышали так, словно пробежали десяток верст. Мрак осунулся еще сильнее Олега, лицо стало меньше, нос заострился. Дыхание из груди вырывалось с хрипами, а глазные яблоки -двигались, казалось, сами по себе.
Олег чувствовал сильнейшее изнеможение, во всем теле не осталось ни одной целой косточки, все ныло, стонало, вопило от боли.
Кусты распахнулись, словно ветки отстрелило в стороны. Холодное дуло уперлось Мраку в затылок, еще одно — в шею. Два ствола смотрели Олегу прямо в лицо. Среди кустов возникли такие же зеленые, как и кусты, люди: зеленые лица, маскировочные костюмы. Даже автоматы выкрашены в зеленый с разводами цвет.
Мрак задержал дыхание, он видел, как пальцы чужаков застыли в напряжении на спусковых скобах. Олег тоже не Двигался, не дышал, даже не осмеливался пошевелить глазными яблоками. За кустами промелькнули фигуры, послышались голоса.
На полянку вышел подтянутый скуластый человек в защитном костюме. Олег ощутил колючий взгляд, прозвучал короткий, как выстрел, голос:
— Наручники!
Олег поспешно завел руки за спину. На запястьях защелкнулся холодный металл. Из груди едва не вырвался вопль от сильнейшей режущей боли. Мрака подняли первым, стволы автоматов по-прежнему упирались в бока.
Один сказал изумленно:
— У них брюки даже поглажены!
— И ни единого пятнышка, — сказал второй озадаченно. Олега вздернули силой, скуластый бросил коротко:
— Вас сейчас доставят на базу… на ту самую, куда вы пробирались. Шаг в сторону — стреляем без предупреждения.
Мрак пробурчал:
— Зачем такие предосторожности? Мы ж в наручниках. Скуластый бросил еще резче:
— Если вы сумели как-то пройти наши заставы… то вы опасные гости. Пошли, пошли!
Олега ударили в спину прикладом. Их с Мраком держали в середине цепочки, двигались всего минут двадцать, да и то зигзагами, а потом зеленая листва сменилась такой же зеленой и неотличимой от листвы маскировочной сетью.
Мрак изумленно присвистнул. Ни фига себе шалашики — добротные дома из железа и бетона, словно их тайно строили еще во времена Советского Союза для помощи братским фиделям, чегеваррам и хоттабам.
Их втолкнули в помещение, у противоположной стены толстая металлическая труба дырявит потолок, основанием уходит в землю. Пол бетонный, потолок тоже из толстых бетонных плит, щели плотно замазаны цементом.
Обоих приковали к трубе, скуластый наблюдал внимательно, Олегу не нравились его чересчур злые с сумасшедшинкой глаза.
— Меня зовут Санчес, — сказал он резко.
— Вы на моей партизанской базе, куда ваши хозяева уже пять лет пытаются заслать своих псов! Но никто еще не подбирался так близко, признаю.
Конвоиры ушли, только один смуглый, как цыган, вытащил мачете, поиграл лезвием, Санчес отмахнулся, а цыган предложил:
— Пока приедет Хозе, давай попробуем что-либо узнать сами?
Санчес помедлил, явно заколебался, сказал со вздохом:
— Подождем Хозе. А то у тебя умирают чересчур быстро.
— Не всегда же, — возразил цыган.
— Подождем, — решил Санчес.
— За ним уже послали. Они вышли, дверь за ними глухо звякнула металлом.
Мрак прислушался, буркнул:
— Ну, чо скажешь, шпиен?
— Сам шпиен, — огрызнулся Олег.
— Кто сомлел, как тургеневская девушка?… Вот и дотургенились.
Мрак подергал цепь.
— Надежно. Ты здоровей, освободи меня.
— А ты?
Мрак возмутился:
— Я едва дышу, не видишь?
— Я тоже…
Он опустился на корточки, но сесть на землю не позволила прикованная высоко рука. Мрак уже висел, глаза закрыл, губы шевелятся. Бетонный пол под ногами Олега начал плавиться.
Седой остановился перед пленными. К своему удивлению, Олег не увидел в глазах вожака повстанцев ни ярости, ни жестокости. Скорее, участие и сожаление, что в жизни есть такие понятия, как допросы третьей степени, а затем и расстрелы пленных.
Дверь снова открылась, цыганистый повстанец принес стул. Седоголовый кивнул, сел, взгляд пробежал по лицу Олега, скользнул по Мраку и снова вернулся к Олегу.