Дверь снова открылась, цыганистый повстанец принес стул. Седоголовый кивнул, сел, взгляд пробежал по лицу Олега, скользнул по Мраку и снова вернулся к Олегу.
— Меня зовут Хозе, — сказал он.
— Я командующий народно-освободительной армией. Это мои лучшие командиры: Санчес и Луиза. Уверен, вы о них наслышаны. А как зовут вас?
Мрак пробормотал:
— Если скажу правду, ты не поверишь… А врать так не хочется!
Хозе кивнул:
— Попробуй. Вдруг да поверю.
Мрак вздохнул, сказал безнадежным голосом:
— Меня зовут Мрак. Я понятия не имею про вашу армию, про эту базу и впервые слышу такие имена. Продолжать?
Хозе кивнул снова:
— Ты прав, поверить трудно. А что скажешь ты, красноголовый? Ирландец, полагаю?
— Почему? — спросил Олег.
— Я слышал, ирландцы рыжие, — пояснил Хозе любезно.
— То ли все викинги были рыжими, то ли болезнь такая… С каким заданием прибыли?
Олег сказал убито:
— Это не запирательство, как ты думаешь. Мы здесь оказались случайно.
— Катастрофа самолета? — сказал Хозе понимающе.
— Одеты, верно, как будто только что перепрыгнули с улиц Лос-Анджелеса. Но в этом районе муха не пролетит, чтоб не отметиться на радаре. Увы, никаких самолетов!
Один из стражей зашел сбоку, Олег не обращал на него внимания. Страшный удар обрушился на левую сторону грудной клетки. В глазах Хозе мелькнуло некое подобие жалости.
Мрак хмыкнул. Второй страж тут же ударил его прикладом в затылок. Мрак, не поворачиваясь, спросил Олега:
— Ты не слышал, где-то стучат?
— Это тебе по башке стучат, — огрызнулся Олег.
— По твоей литой башке!
Опешивший страж с силой обрушил приклад по ребрам. Мрак сказал злорадно:
— Ага, а тебя вот по ребрам лупят, ты не видишь? Олег в удивлении повернул голову:
— Где?… А, в самом деле… Глазастый ты…
Двое хмурых вытащили из-за поясов металлические штыри. Хозе с напряженным вниманием смотрел на Мрака. Удары на прикованного обрушились с обеих сторон. Олег сказал насмешливо:
— Ну, а теперь тебя лупят!
— Я вижу, — ответил Мрак невесело.
— Грубые они здесь какие-то.
— Грубые, — согласился Олег.
Металлические прутья со свистом рассекали воздух. Мрак поворачивал голову, в глазах интерес. Его тело даже не содрогалось от ударов, а звук раздавался глухой, словно били по мешку с песком.
Мрак поинтересовался:
— Как думаешь, почему они такие?
— Жизнь заставила.
— Ну да, — не поверил Мрак, — а у других не жизнь? Тот же воздух, москиты…
— Может, гены?
— Ты же видишь… Вы же все видите!
Страшный удар, который должен был разбить лицо, выбить зубы, сломать нос и перебить лицевые кости, пришелся как по мешку с песком. Пленник даже не отшатнулся. Напротив, в глазах веселье медленно уступало разгорающейся злости. Стражу он напомнил пантеру, что вот только сейчас начинает сердиться, распахивает пасть, а там не клыки — ножи…
Он отшатнулся, коричневые глаза пленника внезапно стали желтыми, как у лесного хищника. Женщина закричала:
— Всем отойти!… Всем отойти!
Один, отступая, даже выронил дубинку. Второй успел сунуть за пояс, через мгновение оба держали в руках автоматы Хозе сидел напряженный, как струна. Пистолет в его руке не дрожал, зрачок смотрел Олегу в лицо. Луиза отпрыгнула до самых дверей, автомат в обеих руках попеременно смотрел то на Олега, то на Мрака.
Мрак вскрикнул:
— Эй-эй, полегче!… Не испортьте нам рубашки! Хозе сказал резко:
— Кто вы?
Олег сказал мирно:
— У нас нет каких-то тайн. А ваши тайны нас не интересуют. Давайте так: мы сейчас отправимся по своим делам, а вы нам не мешайте…
Он небрежно дернул рукой. Цепочка тихо звякнула. На трубе осталось металлическое кольцо. Остановившимися глазами бойцы народно-освободительной видели, как красноголовый перехватил другой рукой кольцо на руке, послышался хруст, словно переломили сухую ветку.
— Тебе помочь? — спросил он Мрака.
— Да я вроде бы уже отдохнул, — ответил Мрак.
— Не то чтобы набрался сил, но…
Цепочка порвалась, как туго, натянутая нить. Хозе вскрикнул:
— Огонь!… Огонь!… Стреляйте!
Луиза забежала сбоку и стреляла, закусив губу и присев чуть ли не до полу. Стражи строчили от живота, страшный грохот распирал подвал. Хозе трижды выстрелил Олегу в лицо.
Мрак пытался прикрыться ладонями от града пуль, но рубашку сразу изорвало в клочья. Вскрикнул один страж, второй ахнул и выронил автомат. Хозе заорал:
— Прекратить огонь!… Прекратить!
Во внезапно наступившей тишине Олег сказал злобно:
— Я ж говорил, придурки… Теперь раздевайтесь! Страж постанывал, обе ладони прижаты к лицу. Одна из пуль рикошетом сорвала кожу со щеки, вторая рассекла кожу на локте. Второй зажимал рану на животе, кровь просачивалась между пальцами. Луиза держалась за плечо, только Хозе, прикрытый стражами со всех сторон, остался цел.
Олег содрал лохмотья с груди и бросил на пол. Мрак пробурчал:
— Да, в Ла Скала в таком не явишься…
— А тебе надо срочно в Ла Скала?
— Нет, просто название красивое.
Он шагнул к самому крупному стражу, стукнул по голове кулаком, в мгновение ока содрал одежду. Через пару минут уже стоял в камуфляжном костюме.
— Олег, посмотри здесь… Не коротковато?
— Совсем коротко, — сказал Олег.
— Снимай.
— Размечтался! Измельчал народ, измельчал…
Хозе следил за ними остановившимися глазами. Луиза отступала, стараясь держаться за спиной командующего армией. Стражи всхлипывали, их трясло, а кровь из ран сочилась все сильнее.
— Что?…
— прошептал Хозе белыми от ужаса губами.
— Что вы с нами сделаете?
Мрак в удивлении огляделся по сторонам.
— Олег, тут кто-то что-то пискнул… или мне послышалось?
— У тебя глюки, — ответил Олег.
— Это от духоты. Пойдем, мне здесь грустно.
Мрак оказался к двери ближе. Раздался грохот, сильный металлический лязг. Повстанцы вздрогнули снова, когда от мощного пинка дверь, способная выдержать таранный удар штурмового танка, вылетела с грохотом.
Зеленые заросли приняли их, как будто родные кусты сирени, такие же цветные и пахучие. Олег закрыл Мрака силовым экраном, вздернул, оба проломили многоэтажную зеленую крышу леса, где на каждом — свои звери и свои птицы, в глаза ударило тропическое яркое солнце.
— Отпусти, — сказал Мрак, — чего ухватился?
Олег убрал поле, Мрак провалился на десяток метров вниз, но тут же выровнялся и понесся рядом.
ГЛАВА 10
Увы, Мрак пока что не мог питаться, как подобает мужчинам, — это сумел съязвить Олег, — то есть есть все, не перебирая харчами. Пришлось приземлиться, так сказать, вблизи одной деревушки: купили огромный окорок, роскошный балык, творога, сметаны, мешок сахара. В местной лавочке на видных местах обнаружили свежие журналы по радиоастрономии, Мрак удивился, Олег молча указал в окно: в миле отсюда, на востоке, к синему небу поднимается ажурная конструкция гигантского радиотелескопа. Фантастическое зрелище, триумф земной науки и техники, сверхзоркий глаз, где воплотились все достижения современной конструкторской мысли.
Покинув деревушку, все купленное Мрак оприходовал в ближайшем укромном месте. Морда сразу стала шире, глаза заблестели, выпрямился.
— Ну как? — спросил Олег.
— Теперь готов?
— Как пионер, — ответил Мрак бодро.
— Тогда…
Он осекся. Странное воспоминание пришло нежданно-негаданно. Он смотрел на далекий скалистый берег моря и вторым зрением увидел странные призрачные конструкции из железа. Исполинские балки, источенные ржавчиной. А между ними шмыгающие полуголые люди, кто-то с дубиной в руке, кто-то с камнем. Странные, волосатые, с низкими лбами, а другие, напротив, с непропорционально огромными головами, абсолютно лысые, бледные, с нездоровой ноздреватой кожей.
Это видение не раз посещало его в давние, очень давние времена. Теперь он может сказать отчетливо, что впервые видение грядущей катастрофы узрел в далеком прошлом, сейчас вот сразу и не вспомнит, в каком году, кажется — в пещере отшельника. Тогда в своих видениях зрел смутные, а когда и очень отчетливые картины неведомого четырнадцатого столетия, когда иранский хан Газан принял ислам и велел вырезать всех православных по всему Ирану, когда были вырезаны персидские несториане, в Орде с воцарением Узбека принят ислам, а христиан — под нож, в бескрайние земли славян нахлынули с Востока — исламская Орда, с запада — католическая Литва…
Да, все потом так и произошло, как он видел. Необъятные славянские земли сократились до размеров овчинки, с востока славян обращали в ислам и заставляли переходить на арабскую речь, с запада обращали в католичество, и тоже русский язык истреблялся нещадно… Но не произошло то страшное, от чего просыпался с жуткими криками, весь мокрый от липкого пота, дрожащий, напуганный так, что весь день не мог ничего взять в трясущиеся руки, а ноги подгибались, словно там исчезли кости.
Но этот радиотелескоп… В какой-то страшный день он видел именно этот берег и, теперь может сказать точно, этот огромный радиотелескоп. Видел его опаленным чудовищным взрывом, теперь знает — ядерным, видел мутантов, видел чудовищных тараканов размером с собак, видел страшное красное небо, лишенное озонового слоя, видел развалины цивилизации, которую, увы, уже не восстановить…
Мрак в нетерпении переступил с ноги на ногу. Громко кашлянул, как выстрелил из пушки. Олег вздрогнул. Мрак с подозрением всмотрелся в смятенное, но сияющее лицо волхва.
— Что так ликуешь?…
— Мрак, — сказал Олег, — стыдно признаться, но я не жалею, что у меня были… эти… как их, видения. Да и не видения, если быть точным, просто мой рациональный мозг иногда так быстро перебирал кучу фактов, анализировал, составлял, а потом выдавал результаты в виде картинок, что я не успевать прослеживать логические цепочки… Я такое не люблю, сам знаешь, я никогда не доверял своему… гм…
— Чутью?
— Да пошел ты, я ж не волк и не собака! И не Таргитай. Я — ученый, а ученый доверяет только фактам. Просто у меня бывали озарения, но и эти озарения
— лишь результат огромного кропотливого труда…
Мрак скривился, перебил:
— Ты хоть о чем?
Олег открыл рот, посмотрел непонимающе, засмеялся. Мрак уловил неловкость в голосе, Олег пояснил:
— Однажды у меня было видение грядущей катастрофы. Ядерной! Поверишь ли, еще в девятом веке. Из каких фактов могло такое сложиться, ведь в те века даже о зачатках науки не подозревали, а я видел вот этот телескоп, изуродованный ядерным взрывом!… И — мутантов, мутантов, умирающую бесплодную землю, радиоактивные бури, чудовищных насекомых… И все это было связано с двумя столкнувшимися волнами непримиримых религий: ислама и католицизма.
Мрак вскинул брови:
— Католицизма?… Ах да, он тогда был молод и романтичен, я ж сам как-то в первом же крестовом походе… гм…
— По моим видениям выходило, что эти две религии, столкнувшись на просторах, где ныне Россия, вступят в вечную ожесточенную войну. Войну на истребление. Потом ядерная зима, ядерное лето… И — конец не только цивилизациям, но и вообще человечеству. Тогда я задумал создать третью силу как раз там, где они через триста-четыреста лет должны столкнуться!… Создал Киевскую Русь, укрепил, расширил… А когда началась экспансия ислама с Востока, а католицизма с Запада, именно Русь послужила буфером. Если честно, чуть-чуть было ее не стерли в порошок. Уже от нее остался только клочок… но за несколько столетии, что она продержалась, истекая кровью, за это время ислам потерял атакующую силу, католицизм убедился, что напрасно ломает зубы, каждый отступил и принялся покорять более слабых соседей, а вот Русь…
Мрак заново оглядел исполинскую конструкцию радиотелескопа. Она казалась ажурной, воздушной, почти растворялась на фоне чистого синего неба, но Мрак мог бы с точностью сказать, сколько сотен тысяч тонн высокопрочного металла ушло на сам телескоп, сколько вбито в гору для придания устойчивости.
— М-да, — протянул он.
— Не хотел бы увидеть это… опаленное взрывом.
Взлетели плечо в плечо, Мрак уверенно держался рядом. Экономя энергию, он не создавал силового пузыря… да и не умел, и встречный ветер бешено трепал его черные, как космос, волосы. Как две ракеты, пронеслись сквозь белесую мглу облаков, там маленькое яркое солнце, нещадный блеск, а внизу то заснеженные поля, то кора старого дерева, то половцы перегоняют дань, полученную от хазар,
— два миллиона овец…
Мрак несся, как истребитель, красивый и обтекаемый, Олег полюбовался, приблизился так, чтобы силовой пузырь накрыл и Мрака, прокричал:
— Нехватка энергии — понятно… но как ни странно, наш основной барьер — вот это! Помнишь, дети видят в облаках сказочные замки, драконов, страшные головы, снежные горы и всякое разное… Взрослея, мы видим только облака. А вот в космосе мы все еще дети.
— Мы ж еще не в космосе!
— Тем более. Еще не вышли в космос, а уже глючим.
— Это ты глючишь.
— А ты?
— А у меня просто… просто разыгрывается творческое воображение!
Олег взглянул вверх, вздрогнул, сказал торопливо:
— Только сейчас кое-что проясняется насчет Таргитая…
— Что?
— Как он стал богом, почему стал…
— Ну-ну!
— Он ничего не страшился, помнишь?… Потому мог без страха посмотреть на всё. Это первое, хоть и не самое важное. Или второе, как хочешь. Он всегда на весь мир смотрел, как мы считали, по-дурацки: мол, все на свете — это одно целое, и даже камни имеют душу, а мы, люди, со всем живым и неживым в родстве. Это он тогда по-дурацки пытался сообщить нам свое интуитивное понимание мира, его атомарную структуру, все существующие взаимосвязи между элементами. А тут, Мрак, главное — увидеть! Точнее, увидеть — и не испугаться.
— Почувствовать, — сказал Мрак. Видя, что Олег сразу не понял, повторил с нажимом:
— Ты же сам говорил: почувствовать — и не испугаться. Если только понять, то это остаться в сторонке, откуда будешь смотреть на мир, как на фотографию. А вот почувствовать… мы все-таки почувствовали, верно?
— Кое-кто, — ответил Олег.
— Кое-что. Немножко. Краешком.
Некоторое время неслись молча, потом Мрак указал вниз. По движению его руки даже снизились, в подробностях рассмотрели поле космодрома и крохотную космическую ракету.
Олег сказал грустно:
— А ведь уверены, что на ракетах полетят и на планеты, и к звездам…
— А почему нет? — насторожился Мрак.
— Только ракеты будут, понятно, помощнее.
— Когда освоили верховую езду, — ответил Олег, — то на Луну поднимались на крылатых конях. Македонский запряг орлов, Эдгар По отправил туда Ганса Пфаля на воздушном шаре… это тогда была самая что ни есть новинка, а Жюль Верн отправил на Луну людей в пушечном снаряде…
А сейчас всеобщее помешательство на ракетах. Я еще понимаю — до Луны или Марса! Но даже до дальних планет уже будет туго, а за пределы Солнечной никакие ракеты не годятся…
Мрак, не отвечая, пристально рассматривал проплывающее далеко внизу зеленое море. Олег увидел, как челюсти Мрака вдруг сжались. Взгляд коричневых глаз остановился на чем-то невидимом отсюда, но если Мрак увидел, то стыдно не увидеть ему, продвинутому в постижении себя мудрецу. Он перешел на телескопическое зрение и успел увидеть, как в том месте, куда вперил взгляд Мрак, рухнул в стремительном прыжке и вытянул лапы огромный молодой тигр. Устрашенная лань с беззвучным криком: «Спасите, напали!», умчалась, еще не веря в чудесное спасение.
— Как ты это делаешь? — спросил Олег заинтересованно.
— Остронаправленный пучок магнитных лучей?… Сигнал на синапсы зверя?…
Мрак сказал раздраженно:
— Олег, я — Мрак! Понимаешь?
Олег подумал, еще подумал, признался честно:
— Не понимаю.
— Но хоть то, что я — Мрак, еще помнишь?
— Да вроде…
— Так на фига мне это знать, каким кривым словом это обзовут? Я увидел красивую дуру, за которой гонится этот мордоворот… ну и захотел помочь. Ей, не ему, дурень! Это же понятно. Все равно что спасти оленью Ирму. А как это удалось, мне по фигу. Но я знаю, что когда сделаю это усилие, то будет вот это, а когда сделаю вот так, то случится…
Олег попросил:
— Только ты с этим поосторожнее, Эдисон.
— Почему Эдисон?
— Тот тоже был только практик. Теории не признавал.
— А мне по фигу, — сказал Мрак.
— Эдисон вон чего навыдумывал. Даже велосипед.
— Велосипед не Эдисон придумал. Мрак изумился:
— А кто же? Я всегда думал, что Эдисон. Олег подумал, сказал раздраженно:
— Не знаю. Слушай, не забивай мне голову умными вопросами. Не знаешь, как это у тебя делается, ну и черт с тобой. Я тоже, когда что-то узнаю, припрячу.
Мрак сказал встревоженно:
— Эй-эй, Олег! Нехорошо завидовать… так сильно. Признайся, ты так не умеешь?
— Угадал, — сказал Олег.
— Я даже не думал, что можно вот так… Сколько в нас еще всякого, да?
— Да, — ответил Мрак жизнерадостно.
— И скорострельная пушка, если поискать, найдется! И всякие там бластеры, гранатометы, крылатые ракеты, боевые лазеры…
Олег поморщился, Мрак перехватил острый взгляд, Олег внезапно провалился в полете и по широкой дуге направился в сторону проплывающих справа заснеженных гор. Мрак вскричал возмущенно:
— Куда бежишь, трус?!
— Ты сейчас свалишься! — прокричал Олег.
— Тебе надо научиться следить за своим бензобаком!
Мрак заворчал, но, прислушавшись к себе, уловил холод во внутренностях. Олег шел красиво вниз, не просто падал, а несся на форсаже, рассекая воздух, как падающий с небес метеорит.
Горы раздвигались, заняли половину планеты. Олег уже просто падал, снизу с устрашающей скоростью вырастали острые скалы, крупные камни. Он понесся к самому высокому пику, там природа приготовила для таких орлов удобную плиту, можно даже лечь, ветер лакейски смахивает снег вниз, а здесь, наверху, все камни блестят, как застывшее стекло.