За спиной грубо выругался Мрак. Лицо было злое, расстроенное. Перехватил взгляд Олега, сказал люто:
— Это что же, везде будут бабы мерещиться?
— Не везде, — предположил Олег.
— Где-то монстров увидим… Но еще хуже, если увидим безобидный пень, а там окажется монстр.
Мрак подумал, махнул рукой:
— Ладно, пусть будут бабы на месте камней… с округлыми формами. Покатыми такими, чтоб вот здесь и здесь выступы, а здесь вот так, понимаешь… В крайнем случае, лоб разобью или поцарапаюсь…
Олег не дослушал этот бред, сказал буднично:
— На эту планету переселяться не стоит.
Мрак запнулся, руки его застыли в воздухе, ладони горстями кверху, словно подхватывал нечто крупное и округлое.
— Почему?
— Вот-вот начнется ледниковый период.
— «Вот-вот» — это сколько?
— Тысяч через пять, — заметил Олег.
— А то и раньше…
Мрак сказал саркастически:
— Намного?
— Лет на сто-двести, — объяснил Олег серьезно.
— Посмотри на их солнце! Видишь те фиолетовые линии?
Мрак посмотрел на солнце, потом с подозрением на Олега, снова на солнце, потом заскучал и, перейдя на иной спектр зрения, стал смотреть на внезапно ставшее черным небо. За спиной — мириады звезд, целые звездные рои, а впереди — чернота, тускло светятся очень редкие звездочки. Это и есть — стоять на краю галактики. На твердом берегу, а дальше — бескрайнее море космоса. Правда, вон там, очень-очень далеко, крохотные звезды, что значит — островки в безбрежном черном океане.
Но только прикидываются звездочками, все, за двумя-тремя исключениями, — галактики, а те, которые исключения — спутники этой галактики. Вон та звездочка и есть место, куда Олег нацелился. Вблизи распадется на шарик из миллиона звезд, что друг от друга на хрен каких расстояниях, конем бы их скакать… гм… долго.
— Ну что, — сказал Олег чужим голосом, — готов? — Убил бы, — пробормотал Мрак.
— Кого?
— Тебя, кого же еще, — буркнул Мрак.
— Одно и то же. Попугай, не человек.
Олег вспыхнул синеватыми искрами, и тут же блаженный покой охватил Мрака, обхватил и накрыл с головой, сразу погасив все тревоги, заботы, печали, теперь он покоился в теплой утробе, защищенный и бережно сохраняемый.
И снова вечность, покой, счастье, а когда внезапно вынырнул из этого океана, тело напомнило о себе тяжестью, голодом, кожу пощипывает, по ней вспыхивают крохотные огоньки, микрометеориты выжигают крохотные язвочки, пока незримые глазу. Инстинктивно захотелось нырнуть обратно, в этот блаженный покой, в это не замутненное тревогами счастье…
Но как это делается, не знал, а Олег уже отодвигается, и Мрак наконец распахнул все сенсоры и содрогнулся от ужасающе прекрасной картины. Даже вспикнул и на миг прикрыл глаза, а потом, напротив, распахнул их во всю ширь. В момент выныривания он решил, что попал на стадион, залитый светом, но сейчас понял, стоит на ровной твердой земле, а вместо черного неба — сверкающий миллионами звезд свод! Огненный купол, звезды настолько близко, что освещают мир, в котором. просто не может быть ночи…
В горле стало сухо, он судорожно сглотнул. Это же звезды, мелькнула испуганная мысль, каждая из них не меньше, чем Солнце, а многие намного крупнее. Они слишком близко, как же они держатся, как не сливаются, не сталкиваются… и что за страшное и великолепное небо!
Сто тысяч солнц… да какие сто тысяч — сто миллионов обещанных звезд горят на небе, заливая мир ярким светом мощных фонарей. Похоже, Олег все же не рискнул углубиться внутрь звездного скопления, вынырнули на самом краешке этого Звездного Шара, но все равно жутко и страшно под такими яркими звездами!
Олег сразу же направился в сторону ближайшей звезды, она крайняя, но летел осторожно, не ускоряясь. Мрак догнал, крикнул:
— Ты чего тормозишь лаптями?
— Мрак, впереди слишком…
Мрак насторожился, моментально рука метнулась к рукояти секиры, это изготовился пальнуть в ту сторону потоком тяжелых протонов. Олег пристально смотрел в сторону звезды, к которой шли на большой скорости.
— А что там? — спросил Мрак.
— Не знаю, но вон те две звезды, что за нею, кажутся чересчур правильными. И орбиты, и планеты, что вокруг…
— Ты даже видишь планеты? — удивился Мрак.
— Во нюх, как у собаки, а глаз, как у нейтронного орла!
Олег сказал внезапно:
— Сделаем еще маленький прыжок. Через нуклоны. Уж очень не терпится…
— Не промахнешься? — спросил Мрак.
— В прошлый раз чуть в солнце не угодил!
— Ты тоже за это время чему-то научился?
— Это ты «тоже», а я могу туда и без заныривания… Договорить не успел, пространство смялось, тряхнуло, словно его тело, вильнув, как ящерица хвостом, на немыслимой скорости совершило поворот. Такой поворот немыслим, Мрак не понял, как Олег это делает, сам заложил самый крутой вираж, какой только мог себе позволить, в глазах потемнело, а межатомные связи трещали, электроны массами срывались с орбит, он застонал от резкой неожиданной боли.
— Вижу планету! — прокричал Олег.
— А вон еще одна… Мрак, не спи!
— Веди, Сусанин, — прохрипел он.
— Мне как Муму: то ли с Сусаниным по грибы, то ли с Герасимом на рыбалку. Не вижу никаких планет….. Я и звезду-то не рассмотрел с такой дали.
— Держись за мной, крот.
Звезда росла медленно, а потом как-то внезапно превратилась в пылающее солнце. Тут и он увидел блестящую точку, что двигалась довольно резво, но Олег ее игнорировал, повел дальше, Мрак рассмотрел абсолютно безжизненную планету типа Урана, зато следующая показалась средней между Марсом и Землей, даже атмосфера примерно такой же толщины, как у Земли.
Поверхность покрывал застывший океан, так выглядело издали. Прозрачно-синий, удивительно чистый, с узорными наледями, размером с Туранскую возвышенность, он простирался от горизонта и до горизонта, но в середине каждой наледи вздымался гигантский пик, похожий на длинный меч-спату. При взгляде на планету целиком Мраку почудилось, что видит замерзшего в космическом холоде морского ежа со вздыбленными крохотными иголками.
Они шли на высоте в полсотни километров, но осторожный Олег поднялся еще выше, чтобы не пропороть острием пики пузо, как он сказал. Мрак хмыкнул: они в состоянии сбить здесь все пики, а то и половину океана вскипятить, но спорить не стал. Если проворонить, то можно и пузо пропороть, и голову раздолбать о стену из замерзшего аммиака. Хоть и с нейтронной шкурой, но дурак погибель отыскать сумеет.
— Следующую, — сказал Олег без выражения.
— Здесь либо что-то произошло, либо здешнее солнце совсем недавно здорово похолодало…
— Либо что-то еще, — пробормотал Мрак.
Олег не спорил, а следующая планета, еще ближе к центральной звезде, оказалась более земноподобной. Чуть поменьше Земли, в несколько раз старее, что сразу поставило Олега в тупик: как же сохранились такие высокие горы, характерные только для молодых планет? На старой одна только атмосфера давно бы сровняла ветрами да ливнями, превратила в песок…
Основные континенты застыли среди водной глади. Их разбегание давно прекратилось, на полюсах широкие белые шапки, эти не зависят от молодости или старости планеты, сами континенты сплошь покрыты песком. Все правильно, все рассыпается в песок. Вот только странные горы…
Он взлетел, Мрак на большой скорости пошел следом, обогнал, горы вырастали, Олег зачем-то опустился к самому подножию. Мрак нырнул вниз и только там понял, что привлекло такого сухаря.
Гора выглядела как гигантский сугроб в начале марта. Солнечные лучи сжигают снег с одной стороны, вгрызаются вовнутрь, в то время как теневая сторона остается нетронутой. Вскоре от сугроба остается только половинка, да и та изъеденная внутри, с множеством диковинных сосулек, с мелкими кавернами, пещерками…
Эта гора, размером с Эверест, напоминала такой сугроб до потрясающего подобия. Мрак остановился у подножия, дальше исполинская темная пещера, поместился бы Нью-Йорк со всеми небоскребами, он выпученными глазами смотрел на гору сталагмитов. Тесный пучок острых длинных сосулек вырастал из потолка пещеры и неудержимо стремился вниз к поверхности. Казалось, небо и земля поменялись местами: с каменного неба свисают сталактиты невероятных размеров. Даже отсюда выглядели неслыханно огромными, Мрак с трепетом в душе представил себе диаметр одной только сосульки, в мохнатой душе пробудился священный трепет: получались сотни метров.
Олег повернулся к изъеденной непонятным жаром горе спиной. Взгляд уперся в соседнюю гору, абсолютно неповрежденную, округлую, будто снежная горка.
— Что скажешь, — спросил Мрак.
— Красиво?
— Очень, — согласился Олег. Подумал, добавил равнодушно:
— Наверное.
— Ну, ты и бесчувственный пень!
— Не обольщайся, — предостерег Олег.
— Что скажешь, — спросил Мрак.
— Красиво?
— Очень, — согласился Олег. Подумал, добавил равнодушно:
— Наверное.
— Ну, ты и бесчувственный пень!
— Не обольщайся, — предостерег Олег.
—Ты везде видишь рыцарские замки.
Мрак пробормотал с подозрением:
— Ты на что намекаешь? Я был, если на то пошло, далеко не худшим королем Европы! Да при чем здесь замки, дворцы, вообще разумная жизнь?… Ты в самом деле не способен любоваться просто красотой? Олег пожал плечами:
— Это облаками, дряхлыми деревьями, выветрившимися скалами и прочей игрой природы?… Нет, конечно.
— Эх, Олег…
— Я уже тысячи лет Олег.
— Ты не всегда был Олегом, — напомнил Мрак.
— Как и я не всегда был Мраком. Все-таки мне. кажется, что этот город создали разумные существа. Правда, сотни тысяч лет тому.
— А почему не миллионы?
Мрак посмотрел по сторонам, развел руками:
— Ты прав. В этом ледяном мире и за миллионы лет ничего не изменится.
Олег сказал досадливо:
— Пойдем посмотрим. Но в одном уверен: когда в самом деле наткнемся на следы разумной деятельности, то мы ее не узнаем. Не везде же в галактике работают архитекторами твои друзья Васи Пупкины!
Облетели планету трижды, Мрак сканировал все, вплоть до поверхности земли, на немалую глубину, а Олег, как он подозревал, просматривал едва ли не до самого планетного ядра.
Мрак сказал убитым голосом:
— Значит, даже здесь нет жизни… Олег огрызнулся:
— А у тебя есть какой-то особый индикатор? А если учесть, что жизнью ты называешь только разумную… а разумной ту, что всегда поддакивает тебе…
Мрак буркнул:
— Хочешь сказать, что какое-нибудь племя сидит в бразильских лесах? Да, такое заметить не просто. Но кто сидит в лесу, разве они разумные?
Олег сказал сухо:
— Все рано или поздно из леса выходят.
— Не все. Иные и сейчас еще в каменных лесах.
Он вскинул лицо к сияющему небу. Вспыхнул плазменный свет, ослепленный Мрак на миг зажмурился, а когда открыл глаза, от спекшейся земли поднимался сизый дымок. В черном небе лишь на миллисекунду возникла лиловая дыра, но в глазу она осталась дольше.
— Осмелел, — буркнул Мрак.
— Как осмелел, а?
Он захохотал и огромным прыжком догнал Олега всего в трех световых годах, где уже мощно сияло совсем другое солнце: огромное, зеленоватое, молодое, а прямо в десятке тысяч километров вырастала крупная планета, даже крупнее Земли, почти вдвое крупнее.
Мрак услышал ликующий вопль:
— Наконец-то!
Из пространства вынырнула, понеслась на них стремительно и хищно, как самонаводящаяся ракета, а потом внезапно отпрянула, планета… окутанная, как атом На детской картинке, множеством орбит элементарных частиц. Только здесь этих орбит сотни, они были зримыми: толстые трубы — даже не сообразить сразу, какого чудовищного диаметра!
Олег тоже отпрянул, они зависли в паре миллионов километров от планеты. Мрак от возбуждения матерился, мешая слова современного сленга с крепкими выражениями на шумерском и хеттском.
— Что это?
— Не знаю, — ответил Олег.
— Я знаю, — ответил Мрак.
— Что?
— Они вступают с нами в контакт, — заявил Мрак.
— Нарисовали… ну, создали модель атомного ядра. Ну, как мы предполагаем, рисовали модель Солнечной системы, а потом привязали ее к звездным координатам. Если мы поймем, что это, то предложат что-то еще. А может, и всю планетную систему для этой цели создали…
Олег наконец понял, что Мрак от волнения так глупо дурачится, это у некоторой части людей считается юмором — не самое лучшее свойство человека, хотя многим скрашивает существование, а некоторых даже удерживает от самоубийства.
Планета и странные зримые «орбиты» казались утопленными в черном дегте. Солнце освещает только одну сторону, а все, что в тени, исчезает, а потом, при вращении, медленно выныривает из тьмы, словно из пустоты, из ничего.
Она в самом деле выглядела атомным ядром из школьного рисунка, ибо трубы… если это трубы, отстоят от ее поверхности на пять-шесть ее диаметров. Мрак прикинул, что даже самые короткие «орбиты» имеют в длину около миллиона километров, а в поперечнике не меньше десяти-тридцати.
— Ты хоть понимаешь, — сказал Мрак, — что это?
Олег покосился на его возбужденное лицо. Похоже, оборотень не шутит, в самом деле считает, что он, Олег, вот так с ходу все определит, поймет и разъяснит на пальцах, что для чего, как и за какую цену можно продать цыганам.
— Пошли вниз, — сказал он.
— Нас должны были уже увидеть.
— Почему?
— Ну, как же… э-э… контакт…
— Ха, — сказал Мрак саркастически, — здорово обратим внимание на пару муравьев, что заползут на гусеницу нашего танка?
— В танк, — сказал Олег задумчиво.
— Да, не обратим. Но если в кожух компьютера… гм… Видимо, здесь в самом деле… э-э… танк.
Вселенная качнулась, Мрак снова ощутил знакомую тошноту и мгновенную потерю ориентации. Звезды прочертили черноту огненными полосами, задрожали и застыли на новых местах. Планета в таких зримых орбитах исчезла впереди, там теперь чернота с редкими вкраплениями звезд, а сама планета очутилась далеко внизу.
Мрак ощутил, что он падает, сердце в который раз сжал страх перед падением. Организм ощутил гравитацию, приспособил к ней восприятие, и теперь «низ» будет только там, где центр этого странного мира. Они с Олегом сейчас быстро опускаются на планету, что вот-вот перестанет быть планетой, а превратится в неподвижную твердь, краеугольную землю, плоскую и незыблемую, вокруг которой ходит это зеленоватое солнце, двигаются луны, их две, и даже вращается звездное небо.
— Что это, — бормотал Мрак.
— Нет, ни фига не понимаю… Цивилизация — это много больших звездолетов!… Это железные спутники размером с Луну! А здесь что?… Какие-то русские горки в трубах… Олег, как оно вообще держится?… Да только эти две луны давно должны разорвать на части!… Да и трубы весят столько, что…
— Трубы, — проронил Олег.
— Ты уверен, что это трубы?
Мрак ошалело заткнулся. Они падали с немалым ускорением, иначе бы до поверхности несколько суток, ближайшая труба разрастается, стала похожей не то на гигантское удилище из бамбука, не то на подзорную трубу из множества колец, но, когда приблизились еще, Мрак поежился, рассмотрел некое мерцание, движение, или тень движения, как будто в полупрозрачных стволах двигаются соки.
Олег ускорился, кольца ушли в стороны и остались позади. Поверхность планеты приближалась стремительно, в какой-то миг перестала быть планетой, Мрак ощутил, что стремительно падает на далекое-далекое заснеженное поле. Сделал усилие и заставил себя помнить, что это не снег, а облака, облака, облака, тупая ты скотина, все тебе детские песчаные холмики да снежные горки…
Но когда на большой скорости пронесся через облака и увидел внизу землю, все чувства закричали ему, что он дурак, считая это комком глины, что вообще несется в космосе, на самом деле это и есть неподвижная и застывшая во Вселенной твердь, а все вокруг либо стоит на месте, либо движется вокруг этой тверди и что это зеленоватое солнце тоже всходит вон из-за того края, а опускается вон за тот, устойчивый и недвижимый.
Олег в падении прокричал:
— И все-таки… как она держится?
— Кто?
— Да вся эта странная конструкция… Ее в первый же день разломало бы, разорвало, разбросало бы части по всему космосу! Здесь сотни факторов, помимо гравитации, приливных волн… Я уж не говорю о том, что нет такого материала, чтобы выдержал всю эту тяжесть…
— Под ноги смотри! — заорал Мрак.
— Под ноги, а не на факторы!
Воздух вокруг Олега воспламенился, горел, а длинный шлейф искр потянулся, как за малой кометой. В двух-трех метрах от поверхности остановился, почти мгновенно погасив скорость. Мрак страшился и подумать, во сколько раз перегрузка превысила нормальную и что она сделала бы с их биологическими телами.
Земля под ногами, казалось, спружинила. Обычная, глинистая, с редкими вкраплениями металлов, что несколько необычно, но черт с этими странностями, это не их дело. Сейчас, по крайней мере.
— Пока только то, что они похожи на нас больше, чем я ожидал…
— Были, — сказал Мрак.
— Что?
— Были похожи. А теперь походят на что-то совсем другое. Ты давай копай, чтоб и с нами не того… Если мы хоть чем-то схожи. Я еще понимаю, помереть, когда уже все пропил, даже последние штаны снял, а платить все еще надо… Но вот так, когда столько добра осталось? Этого я не понимаю.
Он сказал с таким самоуверенным видом, словно это именно он здесь расследует причины гибели чужой цивилизации, а Олег с ним просто так, с боку-припеку, щенок увязался, что оно понимает, пусть бегает, хвостиком машет.
— Мало данных, — ответил Олег сухо.
Мрак обвел рукой огромный массив полуразрушенных скал: