В газетах печатают, будто все билеты на курьерском поезде и добавочном до 15 окт<ября> уже распроданы. Каково, если это справедливо? Я написал в Севастополь, авось найдется местечко.
Живу во всем доме один. И ничего. Хотел было завести себе любовницу, да раздумал: осталось до отъезда так немного!
Будь здорова, собака моя хорошая, дворняжка. Если приедешь на вокзал встретить меня, то найми извозчика на вокзал и обратно.
Ну, кланяюсь тебе в ножки и обнимаю. Помни обо мне, а то будешь бита. Ты ведь знаешь, как я строг.
Твой Antoine.
Матери* и Маше* поклонись.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Книппер-Чеховой О. Л., 5 октября 1902*
3857. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
5 октября 1902 г. Ялта.
5 окт.
Актрисуля, здравствуй! Мать* выехала первого октября, затем я получил от нее письмо, из которого узнал, что она на поезд не попала и осталась ночевать в Севастополе и ночевала, вероятно, в какой-нибудь дешевой разбойницкой гостинице. Где она теперь, не знаю. Быть может, продолжает жить в Севастополе. А ты 4-го окт<ября> ходила на вокзал* встречать ее? Да, вот что значит — не слушаться меня! Ведь я писал, чтобы не ездила встречать, потому что она приедет в Москву не раньше 27 ноября и не иначе, как в товаро-пассажирском поезде, в IV классе. Дуся, ради создателя, пригляди, чтобы она в Петербург поехала на почтовом в 1-м классе или же на том поезде, который отходит и приходит в Петербург на ½ часа позже почтового.
Как только узнаешь из письма или из телеграммы, когда я приеду, тотчас же пошли в аптеку взять для меня
½ ф. рыбьего жиру чистого, светлого.
10,0 (10 грамм) Kreosoti fagi.
Поняла? А приеду я или 14-го или 17 окт<ября>. Говорят, что все билеты до 15 уже разобраны, и если это правда, то приеду не раньше 17-го. Во всяком случае, я написал в Севастополь* и теперь жду ответа.
Я обедаю хорошо. Бабушка* готовит суп или борщ и жаркое. Ем и арбуз. Скажи матери, если она приехала, что Настя* еще не ушла, чему я рад, так как есть кому собрать на стол и встретить гостя. Журавли сыты и довольны. Целый день отдыхают, а от какой работы — неизвестно. Собаки целый день едят и спят. Погода солнечная, теплая, даже жаркая.
Ну, Христос с тобой, моя радость. Будь покойна и весела, за это я буду тебя любить еще больше.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Чеховой М. П., 6 октября 1902*
3858. М. П. ЧЕХОВОЙ
6 октября 1902 г. Ялта.
Милая Маша, приехала ли в Москву мамаша?* Я выеду из Ялты* 12-го или 15-го октября, смотря по тому, достану ли билет 12-го. Говорят, что до 15-го все билеты уже разобраны.
У нас все благополучно. Сегодня был дождь, но небольшой; я еще ни разу не видел, чтобы струя воды, текущей в бак, была толще спички. Земля сухая. Тепло.
Здоровье мое хорошо.
Ну, будь благополучна, кланяйся всем, главное — матери. Нового ничего.
Твой Antoine. 6 окт.
На конверте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Сулержицкому Л. А., 7 октября 1902*
3839. Л. А. СУЛЕРЖИЦКОМУ
7 октября 1902 г. Ялта.
7 окт. 1902.
Милый Лев Антонович, здравствуйте! Только что узнал, где Вы*, и вот пишу Вам. Прежде всего будьте добры, дайте знать, как Вы поживаете, как здоровье и не нужно ли Вам чего. Мой адрес: Москва, Неглинный пр., д. Гонецкой. Рассчитываю 12–15 окт<ября> отправиться в Москву* в прожить там, если не будет кашля или кровохаркания, до декабря, потом поеду в Nervi*, в Италию.
Жена моя была очень, очень больна, особенно в мае и июне; у нее было воспаление брюшины, едва не отправилась ad patres. Теперь же, по-видимому, она поправилась и уже репетирует. Мое здравие было неважно, теперь же все обстоит благополучно, кашляю мало и даже собираюсь в Москву, несмотря на погоду.
Посылаю Вам «Курьер» со статьей про духоборов*. Написано совсем по-американски. Пейте рыбий жир и вообще, если можно, питайтесь получше. Крепко жму руку и желаю здравия и покоя. Напишите же в Москву.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Новоконстантинов. Подольск<ая> г<уберния>.
Льву Антоновичу Сулержицкому.
Книппер-Чеховой О. Л., 8 октября 1902*
3860. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
8 октября 1902 г. Ялта.
8 окт. 1902.
Актрисуля, если не получишь от меня телеграммы, то знай, что выезжаю я из Ялты, а в Москву приезжаю 14 октября. Так и знай. Билет уже заказан, отъезд решен окончательно. Итак, стало быть, 14-го буду в Москве.
Да ты с ума сошла!!! Давать водевиль в Художеств<енный> театр!* Водевиль с одним действующим лицом, которое только говорит, но не действует вовсе!! Для театра я пьесу напишу*, это будет лучше.
Несчастные Смирновы заказали мне купить для них крымские башмаки, и я никак не найду; сегодня Синани купил и прислал с Арсением, но это обыкновенная мужицкая обувь, я не понимаю, для чего он купил, пропали только деньги.
Значит, жди, приеду. Я буду скверно одет, потому не подходи ко мне в Москве, не узнавай; вместо того, чтобы здороваться с тобой на вокзале, я только подмигну тебе.
Погода в Ялте теплая.
Сегодня подали мне кофе с мухой, вываренной мухой. Такая гадость!
Ну, собачка, будь здорова и весела. Обнимаю тебя и целую миллион триста тысяч раз.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Бертенсону Л. Б., 10 октября 1902*
3861. Л. Б. БЕРТЕНСОНУ
10 октября 1902 г. Ялта.
10 октября 1902.
Многоуважаемый Лев Бернардович!
Angelophyllum ursinum я видел только на Сахалине; из местных жителей никто не мог сказать, как называется это растение*, инспектор сельского хозяйства, ботаник и агроном, сказал, что это — местное растение, что русского названия у него нет. И латинское название я нашел, уже вернувшись из Сахалина, у одного академика, изучавшего в шестидесятых годах восточное побережье. В самом деле, «медвежий корень» — название подходящее! Медведей на Сахалине много, они там робки и не нападают на mammalia[1], питаются же рыбой и, вероятно, растениями вроде angelophyllum, которое, как надо полагать, имеет сладкий корень. Приношу Вам глубокую мою благодарность, указанием Вашим воспользуюсь непременно (если, конечно, будет печататься второе издание) и сошлюсь на словарь Анненкова — и тогда же буду просить Вас принять от меня экземпляр «Острова Сахалина».
Запаздываю ответом на Ваше письмо не по своей вине. Письмо было адресовано в Феодосию, между тем, я живу в Ялте, в Феодосии же в д<оме> Суворина был 12–14 лет назад.
Позвольте еще раз поблагодарить Вас от всей души, пожелать всего хорошего и пребыть
искренно уважающим и преданным
А. Чеховым.
Шаховскому С. И., 10 октября 1902*
3862. С. И. ШАХОВСКОМУ
10 октября 1902 г. Ялта.
10 окт. 1902.
Ваше письмо, дорогой Сергей Иванович, рисковало не застать меня в Ялте: 12-го я уезжаю в Москву! Теперь здоровье мое как будто поправилось, и я рассчитываю прожить в Москве до декабря*; стало быть, увидимся скоро и, надеюсь, будем видаться часто. Знаете ли Вы наш московский адрес? Ведь сестра и жена живут теперь не на Спиридоновке, а на Неглинном пр., д. Гонецкой, где Сандуновские бани, вход со Звонарского пер<еулка>, нижний этаж.
Сообщите г. Мельнику*, что я переводчикам не даю такого разрешения, которое удовлетворяло бы их. На немецкий язык меня переводили и переводят*, и что переведено уже, а что не переведено — мне неизвестно. Денег за переводы я не получал и не получаю. Перевод с рукописи представляет кое-какие неудобства, правда небольшие, но все-таки такие, которые гонораром не окупаются. Кстати сказать, переводчиков очень много, особенно на немецкий язык, я много получал писем* (с просьбой о разрешении перевести), на многие отвечал, некоторые оставлял без ответа; видел я много переводов с русского — и в конце концов пришел к убеждению, что переводить с русского не следует. Ну, да об этом поговорим при свидании.
У Вас снег, а здесь в Ялте теплынь, как летом; деревья зеленые, тихо, солнце жжет…
Кланяюсь Лидии Владимировне* и Вам, крепко жму руку. Сегодня у меня серпуховские воспоминания*: получил письмо от Вас, от П. И. Куркина*…
Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
Найденову С. А. (Алексееву), 16 октября 1902*
3863. С. А. НАЙДЕНОВУ (АЛЕКСЕЕВУ)
16 октября 1902 г. Москва.
Дорогой Сергей Александрович, сим извещаю Вас, что я прибыл в Москву*. Если видаетесь с И. А. Буниным, то сообщите ему, что мне очень хочется повидаться с ним*. Итак, стало быть, жду.
Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов. 16 окт. 1902.
На обороте:
Здесь. Сергею Александровичу Алексееву-Найденову.
Б. Афанасьевский пер., д. Орлова.
Марксу А. Ф., 16 октября 1902*
3864. А. Ф. МАРКСУ
16 октября 1902 г. Москва.
16 октября 1902 г.
Москва, Неглинный пр., д. Гонецкой.
Многоуважаемый Адольф Федорович!
Водевиль «О вреде табака»* написан исключительно для сцены, в журнале же он может показаться ненужным и неинтересным, а потому прошу Вас в журнале его не помещать*. Что касается рассказа*, то я скоро напишу его для Вашего журнала, напишу, как только будет возможно, и пришлю. Название этого рассказа сообщу, когда начну писать его.
Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть искренно уважающим и преданным.
А. Чехов.
Миролюбову В. С., 16 октября 1902*
3865. В. С. МИРОЛЮБОВУ
16 октября 1902 г. Москва.
16 октября 1902.
Москва, Неглинный, д. Гонецкой.
Милый Виктор Сергеевич, напрасно Вы посылали мне телеграмму*, я ведь не в Ялте, а в Москве*. Здоровье мое очень поправилось, чувствую я себя прекрасно и потому бежал из теплых краев. Название рассказа* я пришлю Вам тотчас же, как это будет возможно, т. е. когда я остановлюсь на теме и мне будет ясно, что я ни в каком случае не обману Вас.
Поедем в Nervi?* Я поехал бы в первых числах декабря, как уже говорил Вам.
Будьте здоровы и благополучны, храни Вас бог. Нового ничего нет. Жена выздоровела*.
Ваш А. Чехов.
Куприну А. И., 18 октября 1902*
3866. А. И. КУПРИНУ
18 октября 1902 г. Москва.
18 окт. 1902.
Дорогой Александр Иванович, я в Москве!* Вашу посылку* получил я, едучи на пароходе, едва успел распаковать ее и взглянуть; она дошла в исправности. Большое Вам спасибо! Письмо Ваше* было переслано мне в Москву, откуда я и пишу Вам сие. Мой адрес: Неглинный проезд, д. Гонецкой.
«Мир божий» и «Журнал для всех» я получаю здесь, в Москве, «Русского же богатства» нет у меня, оно получается в Ялте, а посему оттиск из «Р<усского> б<огатства>» благоволите прислать*. Рассказы прочту* с большим удовольствием, имейте это в виду.
Здоровье мое поправилось, и, пока оно не начнет портиться, я буду жить в Москве. Погода здесь сносная. Нового ничего нет, все по-старому. Сегодня сестра Маша* уезжает в Петербург дней на пять, остановится у брата* — Большой проспект, 64, кв. 4. И мать в Петербурге.
Если увидите Александра Митрофановича*, то поклонитесь ему и пожелайте полного успеха*. Вчера у меня был Бунин, он в меланхолическом настроении, собирается за границу.
Будьте здоровы и веселы, крепко жму руку. Низко кланяюсь Вам и Вашей жене* и желаю счастья.
Ваш А. Чехов.
Стефановскому П. И., 19 октября 1902*
3867. П. И. СТЕФАНОВСКОМУ
19 октября 1902 г. Москва.
19 октября 1902.
Многоуважаемый Павел Иванович, я приехал в Москву*. Если побываете у меня завтра утром (с 9½ до 12 час.), то очень меня обяжете.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Неглинный пр., д. Гонецкой, кв. 21.
Миролюбову В. С., 20 октября 1902*
3868. В. С. МИРОЛЮБОВУ
20 октября 1902 г. Москва.
Дорогой Виктор Сергеевич, если Вам так нужно название рассказа*, которое можно потом и изменить, то вот оно: «Невеста».
В Петербург поехала сестра*; пробудет она там до 24 окт<ября>. Мать* тоже в Петербурге.
Будьте здоровы и благополучны. Не сердитесь. Рассказ напишу*.
Ваш А. Чехов.
20 окт. 1902.
На обороте:
Петербург. Виктору Сергеевичу Миролюбову.
Спасская 26, редакция «Журнала для всех»,
Федорову А. М., 20 октября 1902*
3869. А. М. ФЕДОРОВУ
20 октября 1902 г. Москва.
Дорогой Александр Митрофанович.
Спасибо Вам за милое письмо, за то, что вспомнили. Пьесы Ваши прочел*. «Стихия» произвела на меня сильное впечатление. Это интересная, совсем новая, живая вещь, делающая большую честь Вашему таланту. Пожалуй, это лучшая Ваша пьеса. Когда увидимся, поговорим обстоятельней, в письме же не передашь всего. В пьесе мне все понравилось, и то, о чем я буду сейчас говорить, не есть недостатки: это только мое мнение, которое, быть может, изменится после того, как мы увидимся и поговорим. Во-первых, название «Стихия» не достаточно просто, в нем чувствуется претенциозность. Кое-где выползает мастерство, а не искусство; так, подделка под декаданс, не французский и не бельгийский, а российский декаданс, напр<имер> хоть страницы 112–113. Лидия художница, очень талантлива, а потому и холодна, у Вас же она кое-где истерична, истерична в своем страдании, в манерах. Что Арина Ивановна пьет, это очень хорошо; она у Вас удалась вполне; только прискучает кабачками фаршированными и синими баклажанами, кушаньями, кстати сказать, для российского уха безразлично скучными, неинтересными.
Ну, да поговорим, когда увидимся*. А теперь поклонитесь Куприну и его жене* и будьте здоровы. Пьесу передам Немировичу завтра*. Сегодня ее читает жена.
Желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
На конверте:
Петербург. Его высокоблагородию Александру Митрофановичу Федорову.
Разъезжая 7, редакция журнала «Мир божий».
Редактору «Нижегородского сборника», 22 октября 1902*
3870. РЕДАКТОРУ «НИЖЕГОРОДСКОГО СБОРНИКА»
22 октября 1902 г. Москва.
22 октября 1902.
Милостивый государь!
Я получил приглашение* от учителей и учительниц Нижегородской губ<ернии> принять участие в литературном сборнике, Будьте добры, передайте всем подписавшимся мою глубокую благодарность и согласие. Если позволит здоровье, то рассказ я напишу* и пришлю.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Коробову Н. И., 23 октября 1902*
3871. Н. И. КОРОБОВУ
23 октября 1902 г. Москва.
Милый Николай Иванович, один билет (партер) на первое представление «Мещан»* я добыл для тебя. Имей сие в виду, приходи или напиши, куда прислать билет. Партер 7-го ряда № 20, правая сторона, цена 2 р. 50 к.
Будь здоров.
Твой А. Чехов. 23 окт. 1902.
Марксу А. Ф., 23 октября 1902*
3872. А. Ф. МАРКСУ
23 октября 1902 г. Москва.
23 октября 1902 года.
Многоуважаемый Адольф Федорович!
Я ничего не могу возразить против напечатания, что в «Ниве» 1903 г. будет помещен мой рассказ, так как против сотрудничества в Вашем журнале я решительно ничего не имею и рассказ пришлю непременно*, если только не помешает болезнь.