Заранее благодарю Вас сердечно. Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
19 ноября 1902.
На обороте:
Здесь. Николаю Ефимовичу Эфрос.
Леонтьевский пер., д. Сорокоумовского.
Сытину И. Д., 25 ноября 1902*
3891. И. Д. СЫТИНУ
25 ноября 1902 г. Москва.
25 ноября.
Многоуважаемый Иван Дмитриевич, с великими извинениями посылаю Вам три места для отправки в Ялту большою скоростью Чехову. Не сердитесь очень. За рогожи и за пересылку уплачу Вам при свидании, которое, надеюсь, произойдет сегодня или завтра.
Желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Вчера я поджидал Вас и Дорошевича весь день.
Шаляпину Ф. И., 26 ноября 1902*
3892. Ф. И. ШАЛЯПИНУ
26 ноября 1902 г. Москва.
Дорогой Федор Иванович, все ждал Горького, чтобы вместе отправиться к Вам, и не дождался. Недуги гонят меня вон из Москвы. Первого марта приеду опять* и тогда явлюсь к Вам, а пока — да хранят Вас ангелы небесные!
Фотографию пришлите в Ялту*.
Крепко жму руку и целую Вас.
Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
26 ноября (на своей карточке* я написал 27 — ну, да это все равно) 1902.
Книппер-Чеховой О. Л., 27 ноября 1902*
3893. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
27 ноября 1902 г. По дороге из Москвы в Ялту.
Дусик мой, тяжело было с тобой расставаться. Скоро после Москвы подсел ко мне Шубинский*, муж Ермоловой; беседовали, говорили о театрах, об Ермоловой, о художниках, т. е. о вас.
Я уже закусил, спасибо тебе, радость моя. Господь тебя благословит. Живи тихо, не горюй, не сердись. Целую тебя. Кажется, я ничего не забыл, все взял. Письмо это опускаю в Туле.
Целую и обнимаю.
Твой А.
27 ноябрь.
На обороте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Книппер-Чеховой О. Л., 28 ноября 1902*
3894. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
28 ноября 1902 г. Лозовая.
Пишу это в Лозовой. Холодно, мороз градусов десять, солнечно. Я здоров, ем рассольник. Скучаю по своей хозяйке. Милая дуся, пиши мне обо всем, не ленись. Шубинский покинул меня* только сегодня утром. Поезд почти пустой.
Господь тебя благословит. Целую и обнимаю. Поклонись Маше*.
Твой А.
28 ноябрь.
На обороте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Чеховой М. П., 28 ноября 1902 — Ялта*
3895. М. П. ЧЕХОВОЙ
28 ноября 1902 г. По дороге из Москвы в Ялту.
Милая Маша, посылаю тебе доверенность. Нового ничего нет, все благополучно. Идет сильный дождь.
Твой А. Чехов.
28 ноябрь 1902.
Книппер-Чеховой О. Л., 30 ноября 1902*
3896. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
30 ноября 1902 г. Ялта.
30 ноябрь.
Радость моя, дусик, вчера вечером я приехал в Ялту. Ехал я хорошо, народа в вагоне было мало, всего четыре человека; пил чай, ел супы, ел то, что ты дала мне на дорогу. Чем южнее, тем холоднее; в Севастополе застал я мороз и снег. Плыл в Ялту на пароходе, было спокойно на море, обедал, беседовал с генералом* о Сахалине. В Ялте застал холод, снег. Сижу теперь за столом, пишу тебе, моей жене бесподобной, и чувствую, что мне не тепло, что в Ялте холоднее, чем в Москве. С завтрашнего дня начну поджидать от тебя письма. Пиши, моя дуся, умоляю тебя, а то я тут в прохладе и безмолвии скоро заскучаю.
Мать доехала благополучно*, хотя и ехала на лошадях. Дома застал я все в порядке, все в целости; впрочем, дорогие яблоки, которые я оставил дома до декабря (они созревают только в декабре), Арсений и бабушка положили в кислую капусту. Когда у нас узнали, что ты привезешь такса, то все очень обрадовались. Собака очень нужна. Не захочет ли такс приехать с Машей* на Рождестве? Подумай-ка.
Не скучай, светик, работай, бывай везде, спи побольше. Как мне хочется, чтобы ты была весела и здорова! В этот мой приезд ты стала для меня еще дороже. Я тебя люблю сильнее, чем прежде.
Без тебя и ложиться и вставать очень скучно, нелепо как-то. Ты меня очень избаловала.
Сегодня приедет Альтшуллер, отдам ему твой бумажник*. Собачка, цуцык мой, я целую тебя бесконечное число раз и крепко обнимаю. Пришел Жорж*. Будь здорова, пиши мне.
Твой А.
Ты положила мне в чемодан очень много сорочек. Для чего мне столько? В шкафу у меня образовалась целая гора.
Поклонись своей маме*, поблагодари за конфеты, пожелай ей всего самого лучшего. Дяде Карлу*, дяде Саше*, Володе* и Элле* тоже поклон нижайший.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Чеховой М. П., 30 ноября 1902*
3897. М. П. ЧЕХОВОЙ
30 ноября 1902 г. Ялта.
Милая Маша, я приехал*. Все благополучно, мать здорова. В Ялте снег.
Здесь Жорж*, который будет в Ялте жить безвыездно, получая 1 700 р. жалованья.
Ты дала мамаше 15 рублей из санаторских*, я взял их и сегодня взнесу. От печей идет жар, и все-таки не тепло; в вашей квартире* гораздо теплей.
Пиши мне, не ленись. Поклонись Ване*, Соне* и Володе*.
Целую тебя и кланяюсь низко.
Твой Antoine.
30 ноября 1902.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Дарскому М. Е., конец ноября 1902*
3898. М. М. ДАРСКОМУ Конец ноября
1902 г. Ялта.
Большое, большое спасибо*.
Книппер-Чеховой О. Л., 1 декабря 1902*
3899. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
1 декабря 1902 г. Ялта.
1 дек.
Радость моя, голубчик, дуся, жена моя, как живешь без меня? Что чувствуешь, о чем думаешь? У меня все благополучно, я здоров, не кашляю, сплю хорошо и ем хорошо. Скучаю по тебе жестоко, моя бабуся, и злюсь поэтому, пребываю не в духе. Вчера был Альтшуллер. Твоему подарку (бумажнику) он очень обрадовался, о чем, вероятно, напишет тебе. Была начальница гимназии*. Сегодня снегу уже нет, стаял. Солнечно. Кричат журавли. Здесь уже скоро, через месяц, через полтора, будет весна.
Когда получишь собаку*, то опиши, какая она*.
Газет скопилась чертова пропасть, никак не сложу их; сколько в них всякого вранья! Вчера ел осетрину с хреном, который привез с собой. Скажи Маше*, чтобы она непременно купила у Белова хрена и привезла, также окорок и прочее тому подобное. Завтра засяду писать*. Буду писать с утра до обеда и потом с после обеда до вечера. Пьесу пришлю в феврале*. Жену буду обнимать в марте*.
Не ленись, дусик, пиши своему злому, ревнивому мужу, заставляй себя.
Здесь, в Ялте, новая церковь*, звонят в большие колокола, приятно слушать, ибо похоже на Россию. На сих днях будет решен вопрос о железной дороге*, зимой начнут строить. Скажи Маше, что воды у нас много, пей сколько хочешь. Водопровод аутский пускают теперь только в одну сторону — в нашу.
Бабуня моя хорошая, господь тебя благословит. Обнимаю тебя много раз. Не забывай своего мужа.
А.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Куприну А. И., 1 декабря 1902*
3900. А. И. КУПРИНУ
1 декабря 1902 г. Ялта.
Дорогой Александр Иванович, я приехал в Ялту*, где пробуду, вероятно, всю зиму. Ваш подарок — обезьяны — великолепен, я только теперь рассмотрел его как следует и нахожу, что штучка сия совсем хороша, художественна вполне. Большое Вам спасибо!! Напишите мне, как Ваши дела, как здоровье жены.
1 декабря 1902 г. Ялта.
Дорогой Александр Иванович, я приехал в Ялту*, где пробуду, вероятно, всю зиму. Ваш подарок — обезьяны — великолепен, я только теперь рассмотрел его как следует и нахожу, что штучка сия совсем хороша, художественна вполне. Большое Вам спасибо!! Напишите мне, как Ваши дела, как здоровье жены.
Погода в Ялте холодная, серая. Нового ничего нет. Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
1 дек. 1902.
На обороте:
Петербург. Его высокоблагородию Александру Ивановичу Куприну.
Бассейная 35. Редакция журнала «Мир божий».
Миролюбову В. С., 1 декабря 1902*
3901. В. С. МИРОЛЮБОВУ
1 декабря 1902 г. Ялта.
Милый Виктор Сергеевич, можете себе представить, я опять в Ялте. За границу не поеду*, буду сидеть дома и писать*. Говорят, что за границей холодно.
Нового ничего нет, все благополучно. Крепко жму руку и желаю счастья.
Ваш А. Чехов.
1 дек. 1902.
На обороте:
Петербург. Виктору Сергеевичу Миролюбову.
Спасская 26.
Книппер-Чеховой О. Л., 2 декабря 1902*
3902. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
2 декабря 1902 г. Ялта.
2 дек.
Здравствуй, жена моя хорошая! Сегодня пришло от тебя первое письмецо*, спасибо тебе. Без твоих писем я здесь совсем замерзну, в комнатах, как и в Ялте, холодно. Только, дуся, надо запечатывать письма получше, в другие конверты.
Вчера был Средин, была Софья Петровна*, сильно похудевшая и постаревшая. И мадам Бонье была. Тут много сплетен, говорят про москвичей черт знает что. Все спрашивают о здоровье Леонида Андреева, ибо кто-то пустил слух, что Л. А. с ума сошел. А он, по моему мнению, совсем здоров.
Посылаю тебе вырезки из газет*. Отдай их по прочтении Вишневскому или Тихомирову. Это из одесских газет.
Ты пишешь, что тебе больно за каждую неприятную минуту, которую ты доставила мне. Голубчик мой, у нас не было неприятных минут, мы с тобой вели себя очень хорошо, как дай бог всем супругам. Рука моя, когда ложусь в постель, сворачивается кренделем.
Поздравляю со Шнапсиком*. Пришли его в Ялту, а то здесь лаять некому.
Здешний архиерей Николай*, посетив гимназию, очень расхваливал Горького, говорил, что это большой писатель, меня же порицал — и педагоги почему-то скрывают от меня это.
Итак, веди себя хорошо, как подобает жене моей. Господь тебя благословит. Обнимаю, складываю руку кренделем, кладу твою головку и целую.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Книппер-Чеховой О. Л., 4 декабря 1902*
3903. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
4 декабря 1902 г. Ялта.
4 дек.
Здравствуй, собака моя сердитая, мой пёсик лютый! Целую тебя в первых же строках и глажу по спинке. Нового ничего нет, все по-старому, все благополучно. Холодно по-прежнему. Сегодня в Ялте происходило освящение новой церкви*, мать была там и вернулась веселая, жизнерадостная, очень довольная, что видела царя* и все торжество; ее впустили по билету*. Колокола в новой церкви гудят basso profundo[2], приятно слушать.
Новые полотенца скоро промокают, ими неудобно утираться. У меня только два полотенца, а казалось, что я взял с собой три. Ем очень хорошо, кое-что пописываю*, сплю по 11 часов в сутки. Условие*, подписанное мною с Марксом (копия), находится, вероятно, у начальницы женской гимназии*, у себя я не нашел. Уезжая, я все важные бумаги оной начальнице отдал на хранение. Да и не улыбается мне возня с этим условием*. Ничего не выйдет. Подписавши условие, надо уж и держаться его честно, каково бы оно ни было.
Человечек ты мой хороший, вспоминай обо мне, пиши. И напомни Немировичу, что он обещал мне писать каждую среду. Свинья с поросятами*, которую ты дала мне, восхищает всех посетителей.
Напиши, что нового в театре, как здоровье Марии Петровны*, не надумали ли ставить какую-нибудь пьесу. Если надумали, то пусть Вишневский напишет подробности.
Выписываю «Мир искусства» — скажи об этом Маше*. Дусик мой, хозяечка, я забыл в Москве черное мыло, которым мыл голову (мыло от головной пыли и перхоти), отдай его Маше, чтобы привезла*. Не забудь, родная.
Когда ты ляжешь в постель и станешь думать обо мне, то вспомни, что я тоже думаю о тебе и целую и обнимаю. Господь с тобой. Будь весела и радостна, не забывай твоего мужа.
А.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Куркину П. И., 4 декабря 1902*
3904. П. И. КУРКИНУ
4 декабря 1902 г. Ялта.
Дорогой Петр Иванович, спасибо Вам за письмо*. Я уже в Ялте*, уже скучаю здесь и мерзну. Настроение, впрочем, хорошее. Надеюсь, что Вы скоро увидите «На дне» в Художественном театре* и напишете мне*, как и что, — об этом убедительно прошу. Рассказ Бунина, о котором Вы пишете*, уже напечатан в 10 номере «Журнала для всех».
Итак, оставайтесь живы, здоровы и вполне благополучны и не забывайте преданного Вам
А. Чехова.
4 дек. 1902.
А. В. Погожев высылает мне «Промышленность и здоровье»*.
На обороте:
Москва. Доктору Петру Ивановичу Куркину.
Каретнорядская пл., д. Лобозева, кв. 14 д-ра А. В. Молькова.
Книппер-Чеховой О. Л., 5 декабря 1902*
3905. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
5 декабря 1902 г. Ялта.
5 дек. 1902.
Дусик мой милый, собака, без тебя мне очень скучно. Сегодня всю ночь шел снег, а сейчас — лупит дождь, стучит по крыше. Время идет тягостно медленно. Я сижу и думаю: в будущем году на всю зиму останусь в Москве. Здоровье мое не дает себя чувствовать, т. е. оно недурно. В комнатах холодно.
Получил телеграмму от шаляпинцев*, ужинавших после бенефиса. Получил длинное письмо из Смоленска* от какого-то поповича или попа, написанное человеком, по-видимому, исстрадавшимся, много думающим и много читающим; в письме этом сплошное славословие по моему адресу. Получил почетный билет от студентов-техников*. Одним словом, жизнь вошла в свою колею.
Сегодня не получил от тебя письма, но видел тебя во сне. Каждую ночь вижу.
Погода в Ялте сквернейшая, больные чувствуют себя плохо — так говорят доктора.
Целую мою жену превосходную, обнимаю, ласкаю. Не изменяй мне, собака, не увлекайся, а я тебя не буду бить, буду жалеть. Обо всем пиши мне, ничего не скрывай, ведь и самый близкий для тебя человек, хотя и живу далеко.
Духи у меня есть, три четверти флакона, но все же скажу спасибо, если пришлешь с Машей* еще небольшой флакон. Одеколон есть, мыло тоже есть. Головная щетка ежедневно употребляется.
Часы стенные довез благополучно, теперь они на месте, идут хорошо.
Ну, пупсик мой, целую тебя еще раз. Благословляю тебя. Пиши же, не ленись.
Твой А.
В городе еще ни разу не был. Холодно, дует ветер неистовый.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Неглинный пр., д. Гонецкой.
Книппер-Чеховой О. Л., 6 декабря 1902*
3906. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
6 декабря 1902 г. Ялта.
6 дек.
Дусик мой, пришла твоя телеграмма*. Ответ послать не с кем, все пошли в церковь, да и едва ли нужен сей ответ, ибо письмо мое уже получено тобой*.
Неустоечной записи* у меня нет и не было, и, помнится, при составлении договора с Марксом мы такой записи не делали вовсе. Копию с доверенности, выданной Сергеенку, выслать тоже не могу, так как у меня ее нет и не было. У меня есть только копия с договора, того самого, который есть, как ты пишешь, и у Пятницкого*. Честное слово, дуся, у меня нет ни записи, ни доверенности, не думай, что я плутую, прячу эти бумаги.