В Мюнхене, как и во всей Германии, моросил дождь. Небо было затянуто лиловатыми, гематомными тучами.
Николай помог мне снять с фуры сумку и оставался возле меня до тех пор, пока не увидел на другой стороне дороги черную машину, из которой вышла высокая худенькая женщина в черном плаще, на голове ее был красный берет, и такой же шарф окутывал шею.
– Это она, моя подруга… Спасибо тебе, Николай. – Я пожала ему руку.
Он поцеловал меня в бледную холодную щеку.
– Айди… – Он помахал мне рукой, залез в кабину, и машина медленно влилась в поток…
9
Мюнхен, октябрь 2008 г.Ко мне подошла девушка, на самом деле по виду моя ровесница. Я не знала, как себя вести, а вот она в отличие от меня вдруг бросилась ко мне, обняла меня и прошептала, глотая слезы:
– Наконец-то! Слава Богу, ты приехала… Пошли скорее отсюда… Мало ли… Наташа, как же ты изменилась! Вытянулась, а ведь раньше была пухленькой… Но так тебе лучше…
– А ты такая же, как и раньше… – Я вяло включалась в предложенный мне сценарий.
– Не знаю… Тебе виднее… – Она почему-то избегала смотреть мне в глаза. А это дурной знак. – Давай договоримся заранее, прямо сейчас… Если тебе что-нибудь не понравится или ты почувствуешь какой-то дискомфорт, ты сразу же мне скажешь, хорошо? И мы либо вместе решаем эту проблему, или ты, когда только захочешь, вернешься домой. Я же понимаю, что вырвала тебя из твоей среды, взбаламутила тебя, заставила даже так рисковать… Знай, я это оценила. Конечно, находясь от тебя далеко, я бы не смогла решить твой вопрос с документами… Другое дело, здесь… У меня тут полно знакомых, причем влиятельных. Я уверена, что они помогли бы тебе и с визой, и со всем на свете…
– Соня, это хорошо, все, что ты говоришь… Но я представления не имею, чем тебе помочь…
– Я объясню тебе… – И тут она повернула ко мне свое лицо, и я увидела, что и она тоже как бы не в себе. Она бледна и сосредоточенна. Возможно, она уже поняла, что я – это совсем не та Наташа Вьюгина, да отступать поздно. Но это же она заварила всю эту кашу. Вот пусть теперь и расхлебывает. Если же впоследствии выяснится все-таки, что я – это не тот человек, кто ей нужен, и она спросит меня, почему же я молчала, то я скажу ей прямо в лицо, что и сама попалась на эту удочку, что у меня в детстве была знакомая Сонечка, что я фамилию не запомнила, «но на лицо вы вроде бы похожи…» Я постоянно в уме прокручивала свои объяснения с ней, а мои губы беззвучно шептали слова оправдания…
– Я объясню тебе… – повторила она, опуская свои руки в черных перчатках на мои плечи. – Тебе ничего не нужно будет делать. Просто находиться рядом со мной. Мне очень страшно, понимаешь? Очень.
– Что с тобой? У тебя неприятности?
Не зря говорят – чтобы понять, в каком положении находишься ты, достаточно встретить человека, у которого более серьезные проблемы, чем у тебя, и тогда ты начинаешь чувствовать себя гораздо лучше, спокойнее, и все кажется не таким уж и беспросветным… Вот и сейчас я смотрела на эту хорошо одетую девушку и представить себе не могла, что же страшного с ней могло случиться, что она позвала на помощь меня – меня, чудачку, влипшую по самые уши в грязную историю с цыганами плюс долги родителям, да еще и проблемы с законом…
– Приедем, и я тебе все расскажу. Пойдем быстрее…
Я видела, что ей не терпится усадить меня в машину. В этом наши с ней желания совпадали. Мне просто необходимо было как можно скорее спрятаться куда подальше, чтобы меня никто не увидел, не нашел, не осудил, не посадил… Я страшно боялась полиции.
Мы покатили по улицам Мюнхена, но я и в этот раз практически ничего не видела, точнее, не воспринимала. Я испытывала дурноту и гнала от себя мысли о беременности… Какая беременность, если у меня не было мужчин после Тони, а с Тони я была несколько лет назад… Быть может, издевалась я над собой, один шальной сперматозоид спрятался где-нибудь внутри меня и теперь дает о себе знать? Такие идиотские мысли могли прийти в голову только с отчаяния… Просто меня никогда прежде так не тошнило. Хотя… примерно то же самое со мной было, когда Тони исчез первый раз, а я поняла, что угодила в ловушку и что дела мои плохи… Да-да, точно, меня и тошнило, и голова раскалывалась, да и все тело болело… Словно весь мой организм противился предстоящей смерти…
Мы въехали на тихую широкую аллею, засаженную огромными дубами, и остановились возле кованых черных ворот, за которыми виднелась широкая дорожка, посыпанная гравием, и двухэтажный красивый серый с белым дом, украшенный башенками. Ну прямо маленький дворец! И все это строгое великолепие было окружено осыпающимися высокими деревьями – каштанами, кленами…
– Куда мы приехали?
– Ко мне домой… Вернее, это дом моей свекрови… Она недавно умерла, вот и приходится пока жить здесь, присматривать за домом… Мой муж в Берлине, у него дела, видите ли…
Я еще тогда подумала, может, меня позвали, чтобы я присматривала за домом? Что ж, я согласна…
Ворота открылись автоматически – я даже не видела, чтобы Соня сделала для этого что-нибудь, нажала, к примеру, какую-нибудь кнопку… Вероятно, в доме кто-то был и ждал ее возвращения.
– Это Роза, – прочитала Соня мои мысли. – Моя служанка. Это она открыла ворота. Я рассказываю тебе все это, чтобы ты знала… Ведь ты пробудешь здесь какое-то время и должна все знать…
Роза? При упоминании этого имени у меня скрутило живот. Черная Роза… проклятая алчная цыганка, убившая чужими руками моего Тони…
Мне не удавалось рассмотреть Соню. Красный берет явно ей не шел, и она наверняка надела его, чтобы по нему я смогла быстрее ее заметить. По светлым локонам, выбившимся из-под берета, я поняла только, что она блондинка. Я так нервничала, что никак не могла собрать в один образ те картинки, части пазла, что мне удалось увидеть: глаза, нос, рот, лоб, подбородок… Все никак не хотело складываться в лицо этой девушки, оно почему-то не собиралось…
И только когда мы поднялись по широкой парадной лестнице и вошли в холл, и Соня сорвала с себя берет (судя по тому нервному и резкому движению, с которым она это сделала, она тоже ненавидела этот берет и не избавилась от него еще в машине по той лишь простой причине, что она тоже нервничала и просто забыла о нем), я увидела наконец молодую довольно-таки привлекательную женщину лет двадцати пяти. Холодноватые зеленые глаза, платинового оттенка волосы, бледная прозрачная кожа, бледно-розовые губы, тонкий нос. Спустившаяся с небес (а точнее, со второго этажа) женщина средних лет, тоже блондинка, но только упитанная, розовая, как клубничный крем, в белом переднике, и была, вероятно, той самой служанкой Розой, что открыла нам ворота. Она помогла Соне раздеться, приняла у нее черный плащ, потом, улыбнувшись мне и показав ровные белые зубы, она поздоровалась и помогла мне снять куртку…
– Значит, так. – Соня по-хозяйски принялась рубить воздух указательным пальцем правой руки. – Сначала – в ванну, потом пообедаем, и ляжешь спать. Я представляю, сколько часов ты без сна да еще переволновалась, наверное, в этой чертовой машине на границах… Да уж, ну и натерпелась ты…
В сущности, она вела себя довольно естественно для ситуации, в которой я выступала в роли ее подруги детства. Для реальной же ситуации, где я могла лишь отдаленно напоминать ей ее подругу (существует мнение, что человек подчас видит то, что хочет видеть), и это в лучшем случае, она тоже, по сути, вела себя вполне адекватно: предложила помыться, перекусить и выспаться. Вытолкать из этого дворца она может меня уже умытую, сытую и выспавшуюся… Но подобные мысли я от себя гнала, как бродячих псов. Нет, этого не могло случиться уже хотя бы потому, что у нее была такая возможность еще там, на трассе, когда мы встретились и она поняла, что ошиблась… Вырисовывалось два варианта. Первый: она увидела во мне ту, кого и хотела увидеть, – свою настоящую подругу детства, Наташу Вьюгину. Второй: она сразу поняла, что ошиблась, но решила довести игру до конца; возможно, я, другая, чужая Наташа Вьюгина, тоже на что-нибудь сгожусь…
Роза привела меня в комнату, показала, где дверь в ванную комнату, и ушла. Я бросила сумку на пол и осмотрелась. За окном шел настоящий дождь, а в комнате было чисто, тепло, сухо и очень красиво. Широкая кровать, уже разобранная (пуховые подушки и одеяло, напоминающие голубые облака), так и манила лечь и забыться…
Я разделась и отправилась в ванную комнату. У меня не было сил наполнять ванну водой. Я зашла в душевую кабину, пустила теплую воду и испытала немыслимое наслаждение. Внизу на полочке нашла шампунь, мыло. Я долго и густо три раза подряд намыливалась, чтобы истребить запах дороги, фуры, солярки и грязи. Надо сказать, что с каждым мытьем я чувствовала себя все лучше и лучше. Я вышла из кабинки и наступила на зеленый махровый коврик, тщательно вытерлась большим полотенцем, замотала голову другим полотенцем, накинула на себя новый (я не могла не обратить на это внимание) розовый купальный халат, сунула ноги в новые белые тапочки и торжественно, преисполненная собственного достоинства, вернулась в комнату. Есть не хотелось, а вот забраться под перинку и выспаться – об этом я мечтала всю дорогу… Но я помнила, что меня обещали накормить.
В дверь постучали, когда я уже задремала, прикорнув прямо в халате поверх перины.
– Да-да… войдите…
Вошла Соня. В домашних брюках и тонком джемпере. У меня появилось странное чувство, будто бы я ее действительно где-то видела… А может, я на самом деле забыла, и она, Соня, была моей лучшей подругой?
Следом появилась Роза, она катила впереди себя столик.
– Знаешь, мы решили, что ты должна побыть одна. И поесть одна. Чтобы не смущаться и чтобы тебе никто не мешал. Я вижу, что ты нервничаешь… Вот, тут простая еда… Поешь и ложись спать. А ужинать уже будем все вместе. Я правильно решила?
Я была благодарна ей за это. Конечно, мне очень хотелось побыть одной, привести в порядок мысли и чувства. Да и вкуса еды я бы не почувствовала, если бы мы сидели за столом вместе и разговаривали. Она была сто раз права.
– Хорошо… Честно говоря, мне кажется, что все это мне снится…
– Ну ладно, мы с Розой пойдем… Да, она тоже немного знает русский… Так что, если что понадобится, обращайся…
– Пожалуйста, – улыбнулась мне розовощекая Роза. Но лучше было бы, если бы ее звали Гретой.
Они вышли из комнаты, я посмотрела на еду и поняла, что проголодалась. Чашка с супом, кажется, куриным. Салат из картошки. Тонкая отбивная. Темный хлеб. Кувшинчик с красным соком (или вино?). Слоеная булочка, посыпанная сахарной пудрой.
Я попробовала всего понемногу, утолила голод, сняла халат, надела свою пижаму и легла. Теперь, когда мне физически стало так хорошо, я и не знала, расстраиваться мне по поводу того, что я приехала сюда, или наоборот – воспринять это как знак судьбы.
Быстро погружаясь в сон, я еще некоторое время видела перед собой картонные коробки, между которыми провела больше тридцати часов, Николая, девушек из австрийского кафе в кружевных передничках, Соню…
10
Мюнхен, октябрь 2008 г.Перед ужином Соня показала мне дом. Множество комнат, лестниц, каких-то кладовок, кухня…
– Красивый дом… – сказала я.
– Красивый, конечно, да только мне как-то страшновато в нем… А еще… Я не понимаю, что в нем вообще происходит.
– Неужели привидения?
– Может, и привидения… – проговорила она озабоченным тоном, словно речь шла о тараканах или мышах. – Пойдем, я покажу тебе кое-что…
Мы поднялись на чердак. Просторное, залитое солнечным светом помещение. В центре – макет, точная копия этого дома, высотой в человеческий рост.
– Это макет дома. Много лет назад, когда моя свекровь заказывала проект, архитектор по ее же просьбе сделал макет будущего дома. Она сказала, что так ей будет удобнее представлять себе, что же получится в итоге… Понимаешь, это не простой макет… Здесь все движется… Вот, смотри… – И она легко сняла с макета крышу дома. – Видишь? Здесь все комнаты… Даже мебель есть! Правда, макет мебели сделали уже другие люди, которым она заказывала эту мебель…
– Какая интересная женщина твоя свекровь…
– У них с мужем было много денег, вот они и развлекались… – отмахнулась непонятно от кого Соня. – Да дело не в этом… Вернее, именно в этом!
И она ткнула пальцем в макет.
– В смысле… тебе мешает этот макет? Ты считаешь, что он занимает слишком много места?
– Даже не знаю, как тебе и объяснить… – Видно было, что она подбирает нужные слова. – Я почему пригласила именно тебя… Понимаешь, ты – человек, который знал меня еще девчонкой… Мы с тобой провели много времени вместе, играли в разные игры… Ты помнишь?
– Конечно, помню… – сказала я и почувствовала, что краснею.
Интересно, во что мы в свое время играли с девчонками? В семью. Кто-то из нас был мамой, кто-то – папой… Мы ходили беременными, потом рожали… Еще много фантазировали о будущем, представляли себе своих мужчин – любовников, мужей… Еще много говорили об одежде, мечтали о каких-то невообразимых платьях… О путешествиях… И все это сейчас казалось таким наивным, смешным…
– Помнишь, мы мечтали о том, какие у нас будут квартиры, дома…
– Ну да, – подхватила я, вспомнив, как однажды мы с одной девчонкой соорудили из стульев и покрывал целый дом (возможно, этой девчонкой как раз и была Соня?), – конечно, помню…
К счастью, она не стала уточнять, о чем именно мы мечтали. И вообще Соня вела себя со мной, как мне показалось, не совсем естественно, поскольку я так и не услышала подробностей наших детских игр, чего-то такого, что нам обеим, в случае если б мы действительно были подругами, было приятно вспомнить. Словом, она не пыталась меня проверить, и мне показалось это странным… Особенно если учитывать, что меня вызвали сюда для какого-то важного дела. Может, я сильно напоминала свою тезку?
– Вот, смотри… – Соня ткнула пальцем в спальню, расположенную на верхнем этаже, под башенкой. – Видишь? Маленькая комнатка. Здесь живет Роза. А сейчас я тебе кое-что покажу…
Она подошла к старому шкафу и достала оттуда небольшую картонную коробку, открыла ее, и я увидела несколько маленьких резиновых кукол. На одной из них был белый передник.
– Я нашла ее неделю назад вот в этой спальне… Кукла лежала на кровати…
– А раньше ты этой куклы не видела?
– Нет… Дом стоял пустой.
– А как ты сама-то оказалась на чердаке?
– Роза сказала, что убиралась здесь и увидела большую крысу… Она ужасно боится крыс и мышей…
– Я тоже, между прочим, боюсь…
– Но я поднялась сюда. В руках у меня была каминная кочерга… Однажды, когда мы жили в собственном доме в Берлине, когда только поженились с Эрвином, у нас тоже завелись крысы, и я видела, как Эрвин (надо сказать, что он не очень-то храбрый парень и вообще хлюпик), так вот, увидела, как Эрвин убил крысу каминной кочергой… У него это так ловко получилось. Вот я и подумала, – ну не звать же сюда Эрвина, попробую сделать это сама…
– И что, получилось? – Я готова была говорить о чем угодно, только не предаваться воспоминаниям детства.
– Крысу я не нашла… Подошла из любопытства к дому… Хотя нет, не так… Конечно, я искала крысу и подумала еще тогда, что она может прятаться где-нибудь в макете… Но крысы не было, а в этой маленькой спаленке Розы я обнаружила на кроватке куклу… Вот эту самую.
– Ну и что?
– Да я тоже не особенно-то задумалась о том, каким образом она здесь оказалась… Мало ли… Может, здесь когда-то гостила какая-нибудь девочка, еще при Клементине…
– Клементина… это у нас кто?
– Моя свекровь… Или почти свекровь…
– Это как?
– Клементина – родная сестра его матери, Лизы, после смерти которой она стала для Эрвина как мать… Теперь понятно?
– Более-менее.
– Наташа, ты меня не перебивай… Возможно, ты еще ничего не поняла… Дело в том, что в этот же день Роза моя заболела и слегла. Она лежала с высокой температурой, ее тошнило… Словно она чем-то отравилась… Или ее кто отравил… Словом, эта картинка – кукла в белом переднике на кровати – повторилась в жизни…
– И все? И тебе этого оказалось достаточным, чтобы испугаться?
– Нет… – Она перешла на шепот. – Это еще не все. На следующее утро…
– А что с Розой-то?
– Да с ней потом стало все в порядке, она поправилась… Но на следующее утро я вдруг вижу на крыльце другую куклу. Она стоит, привалившись к парадной двери… Это и понятно, кукла не может стоять… Она маленькая… и устроена таким образом… словом. Неустойчива… На ней – зеленое платье. Да вот же она!
И Соня достала из коробки куклу с белыми волосами, в зеленом платье и туфлях на высоких каблуках. Размером с ладонь, как и первая кукла. Больше того, эти куклы были как бы из одной серии, похожи друг на друга.
– Представляешь, как я удивилась?
Я с трудом могла себе представить вообще такую ситуацию. Какие-то куклы в доме…
– Я спустилась вниз, чтобы еще раз хорошенько расспросить Розу, не приходил ли кто к нам… И в эту самую минуту, когда я стояла на лестнице, в дверь позвонили, и, поскольку Роза была на кухне, я сама открыла… Передо мной стояла молодая девушка в зеленом платье! Как и кукла!
– И что ей понадобилось? И как она вообще прошла сюда?
– Понятия не имею, да я ее тогда об этом и не спрашивала… Это она меня спросила, не продается ли дом.
– А что, ты продаешь этот дом?
– Нет, что ты?! Разве можно продавать такой шикарный дом… Конечно, содержание его недешево обходится, но все равно… Возможно, в будущем я превращу его в дорогой отель…
– Что девушка? Ее, случайно, не тошнило? – пошутила я несколько грубовато.
– Нет. – Соня как будто бы и не обратила внимания на мою дурацкую шутку. – Она ушла, и больше я ее не видела… Прошло несколько дней… Признаюсь, я каждое утро поднималась сюда, чтобы посмотреть, не появилось ли в доме еще каких-нибудь кукол…
– Неужели появились?
– Да. Через неделю появилась новая кукла, только уже мужского пола. В синем комбинезоне… И на следующее утро в дверь снова позвонили. На этот раз Роза сама открыла, позвала меня и спросила, не требуется ли нам садовник… А нам как раз был нужен садовник! Не скажу, чтобы я активно занималась поиском садовника, нет, просто подумывала: а не привести ли в порядок газон, клумбу, маленький садик, что за домом… И тут вдруг вижу – молодой человек.