- Скажи спасибо, что я твоего Филлини на кусочки не порубал, а только закопать велел.
(прищурилась)
- Ты, ты снова выпил? - шаг ближе. - Асканио?
(расширились глаза от ужаса)
Я тебя не узнаю.
- Да пошли все нахер, тоже мне заботливые нашлись. С собой разбирайтесь, за собой следите.
(секунды удивления, шока, ужаса - и бешено заорала)
- Пошел отсюда! Вон с Искьи, Неаполя. Вон в свой Рим! И там сходи с ума! Нечего позорить нас!!
- А перед кем? Перед кем позорить? Перед теми отбросами, что сюда попадают, или теми твоими шавками, что здесь живут, боясь оторваться от мамочкиной юбки?
- Ублюдок! - (обижено отвернулась)
(молчу, молчу, проглатывая ненависть)
- Прости, - резкий разворот и долой.
Чертовая жизнь. Скоро снова откроется Cimitero Acattolico. Я должен успеть приехать до девяти.
Может, сегодня? мне больше повезет…
***
- Была?
- Нет, - тяжело вздохнул и тут же отвернулся.
- Тед, где она может быть? Где? - отчаянно выпалил я, обращаясь к тому единственному, кто знает мою тайну.
Кто? Кто мне теперь за друга? Старый сторож из Протестантского кладбища!
Абзац. Полный абзац. Приехали.
Присел на корточки рядом с его креслом, облокотился спиной об стену, взглядом уткнулся в пол.
И снова нервы на пределе, словно натянутая струна, снова схожу с ума. Когда я здесь, то тупое ощущение, что вот-вот - и она появиться… совершенно срывает с катушек, делает больным маниакальным психопатом.
Сигарета за сигаретой.
Если я раньше не курил вообще (давно уж бросил), то теперь и три пачки в день - мало.
- Понимаешь, мне хотя бы узнать, удостовериться, что все с ней в порядке. Что ЖИВА, что удачно добралась из Феррары.
И все. И будет проще. Понимаешь? - (не знаю, было это больше обращение к самому себе, или все же к старику - молчит)
Феррара. ДА БУДЬ ПРОКЛЯТ ТОТ МИГ, когда я решил повезти ее туда.
Придурок. Придурок.
Сука, старый похотливый урод.
И чего ты свои грязные руки распустил?
Чего полез к ней?
ЗАЧЕМ?
… сейчас бы она была рядом,
а не сбежала, как от больного подонка.
Разве я хотел ей сделать больно? Разве я ее заставлял?
Уже не важно. Она сбежала.
ЧЕРТОВ УБЛЮДОК!
НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!
- Да бабы сами не знают, чего хотят, - тяжело вздохнул Бранско и уткнулся локтями в стол, спрятав лицо в ладони.
- Не знают, - раздраженно скривился и сплюнул на пол.
- Черт, я уже не знаю, что мне делать. Завтра стукнет три недели. Я так больше не могу. Не вытяну. Но и бросить ждать - …
… Тед?
(обернулся к нему и, выжидая, замер)
- Что?
- Водку будешь? Глава Семнадцатая
***
(Асканио)
- Что? Смысл сидеть здесь, - (тяжелый вдох; казалось, я разговаривал сам с собой) - Может, опять пройтись по соседним зданиям. Вроде же, где-то работает в этом районе.
- Дык, - неожиданно отозвался (уже полностью пьяный) Тед. - А на Марко Поло был?
- А что там?
- Она же, вроде, там в каком-то ресторане, или кафе, не помню точно, официанткой… работала.
- МАРКО ПОЛО? Ресторан??? - вскочил, как черт на пружине, - И ты это говоришь мне только теперь???
(нервно закашлялся)
- Да… да я думал, ты знаешь.
- Да задницей ты думал!!! - завопил ему в лицо. - Чертовы люди!!! Идиоты недоделанные.
Помчал, помчал, словно бес взбешенный, едва не круша все на своем пути.
Марко Поло, йоперный театр.
***
- Девушка, художница, черненькая такая, невысокого роста.
- Бренская что ли?
- Да.
- Уволилась она. Да давно уже, недели три прошло, правда же, Мила?
- Да.
- А где я могу ее найти? Можете мне ее адрес дать?
- Мужчина, - (глупо играя роль достойной дамы) важно вытянулась, расправилась, расцвела женщина. - Я же не могу выдавать такую информацию о своих сотрудниках. Пусть даже и бывших.
- А так? - злобно стукнул, ляскнул ладонью по барной стойке, бросив сто евро.
Изогнулись, удивленно изогнулись ее брови,
глаза алчно заблестели, часто замигав веками, словно увидели бриллиант.
- Нет, ну, в принципе, вы же хороший ее знакомый? - и уставилась на меня.
- Оч-чень.
(и снова театральная пауза, тяжелый вздох)
- М-может, пройдем в мой кабинет?
- Может и пройдем.
Мило заулыбалась (и тут же, как бы между делом, незаметно, стянула со столешницы деньги и быстро всунула их в карман), спешно, словно за ней бес гонится, залопотала по длинному коридору, торопясь к черной двери.
Не теряя и секунды, я направился за ней.
***
- Чего вы барабаните и трезвоните? Не открывает - значит, нет, - забрюзжала старушенция, высунув свой длинный крысиный нос в щель приоткрытой (из соседней квартиры) двери.
- А где она сейчас? Не подскажите?
(замялась на мгновение,
замерла, изучая меня с ног до головы -
я тут же мило улыбнулся ей в ответ, состроив лицо добропорядочного человека)
- Я - ее старый друг. Вот приехал Рим навестить, думаю, дай зайду, проведаю и саму Бренскую. А вы говорите, - спешно подошел ближе (но застыл на расстоянии пары шагов - дабы не спугнуть ржавую кастрюлю) - Ушла куда-то? Нет ее?
- А откуда приехал? - все еще выпытывает, выманивает, недоверчивая Шапокляк.
- Неаполь.
- А звать как?
(не выдержал, право, не выдержал - шаг навстречу и прикипел стальным взглядом: сейчас ты мне все расскажешь, выложишь, как на ладони)
… давно уже не использовал гипноз на людей;
с ними намного проще, чем с вампирами и полукровками -
как раскаленным ножом по маслу,
несмотря даже на мое хмельное состояние, все прошло очень легко и безболезненно:
от а до я, без уловок и интриг, как есть - так и выдала.
- Уехала, на кладбище.
- Cimitero Acattolico? Близ Тестаччо?
- Да не, чего бы. На свое… Верано, участок для иностранцев, там у нее кто-то из близких лежит. Глава Восемнадцатая
***
(Асканио)
Идти? Я просто не мог идти. Я бежал, БЕЖАЛ, как голодный, взбешенный зверь, чуя добычу.
Моя. Моя. МОЯ ДЕВОЧКА!
Я нашел, нашел, нашел тебя
нашел?
Между могилами, едва не спотыкаясь о надгробия, пробираюсь вперед.
Черный, печальный силуэт… словно маяк одинокий в ночи… среди угрюмых скал, серых каменных лиц мертвых. Ушедших.
Рванул, рванул с последних сил…
(приближаясь, сбросил скорость - принимая вид… человека)
- Амэли, Амэли! - жадно закричал ей в спину.
Еще шаг, еще…
Дернулась, дрогнула, но так и не обернулась.
(а в груди кто лезвием вычерчивает больные узоры)
- Амэли, - едва слышно позвал.
(рабочие, которые памятник, надгробие устанавливали, невольно застыли, с интересом всматриваясь на меня)
- Амэли, - стал вплотную, замер за ее спиной.
Несмело попытался дотронуться, схватить за локоть и обернуть к себе, лицом.
НО в этот же миг, словно предчувствовала, услышала,
дернулась, дернулась от меня.
Увернулась и вмиг быстро, нелепое подобие бега, пошагала прочь.
- Амэли, - ошарашено, возмущенно закричал я и тут же кинулся за ней.
Еще, еще ее, мои спешные шаги.
Едва не наступала на могилы, шатаясь из стороны в сторону, глупая попытка бежать - и вдруг упала.
Я только и успел подхватить ее, когда ноги согнулись, и едва не расселась, развалилась на земле.
Нервно дернулась - что-то хрустнуло под нами…
… черные очки.
- Амэли, что происходит???
Вмиг обернулась.
Твердый, жестокий взгляд…
Но куда-то мимо меня.
Стеклянные глаза… потеряли эмоции.
Слезы, болезненные слезы срывались с ресниц и бежали по расцарапанному, немного опухшему лицу.
Нервно дернулась, вырвалась - а я замер в шоке.
Не мог поверить в то, что вижу…
Быстро сорвалась (кое-как) на ноги, и все еще смотря куда-то вдаль, мимо меня,
(хоть и пыталась, пыталась нащупать взглядом…)
дико закричала…
- РИТА! РИТА - Я!!! РИТА!
НЕТ АМЭЛИ!
НЕТ!
И НИКОГДА НЕ БЫЛО!!!
Резкий разворот и спешно пошаркала к дороге.
Я смотрел ей вслед, но не мог ничего сделать.
Душа рвалась догнать, а тело оцепенело
… от шока,
не слушая меня, не поддаваясь.
… что это было?
ЧТО, я спрашиваю вас, ЧТО????
Я… я не могу произнести это слово ни вслух, ни про себя. Не могу.
Что с моей девочкой??
***
(разум стал приходить в себя, справляясь с хаосом эмоций)
… неспешно встал.
Уехала, давно уже уехала в такси …
Дурак ты, Асканио…
(несмело обернулся, прошелся к могиле)
Работа уже почти завершена. Памятник установлен.
Каменный Ангел лежал на мягкой, просторной постели,
усеянной множеством маленьких, ажурных подушечек.
Спящий Ангел. Спящий? Или просто… устал и прикрыл свои веки?
Взгляд невольно скользнул вниз, к эпитафии:
"Спи,
Спи мой Ангел, я знаю - устала.
Жизнь без жалости
"Спи,
Спи мой Ангел, я знаю - устала.
Жизнь без жалости
Вечно… тобою играла.
Спи,
тебе нужен покой…
Помни, я сердцем -
… вечно с тобой,
дорогая, любимая мама."
" Елена Бренская
10.10. 1962 - 14. 02. 2005 " Глава Девятнадцатая
***
(Рита)
Слепая.
Будто кто лампочку в туалете выкрутил. И я теперь сижу, сижу, забитая в маленькой комнатке, метр на два,
и не могу выбраться, вырваться наружу.
Страшно, безумно страшно
… жить в темноте.
Страшно и больно.
Первое время… я чувствовала себя маленьким, испуганным ребенком,
забытым мамой в темном, черном, беспроглядном чулане.
Забытой, на время. Ошибка. Недоразумение. Глупость…
Я ждала, ждала, что вот-вот гадкий сон закончится, вот-вот - и я проснусь. Очнусь - я снова увижу солнце, небо, деревья…. Мир вокруг. Увижу людей.
Но нет. Нет. Мой телевизор неисправен….
… И я самолично отказалась его "чинить".
Выбор. Тяжелый - или легкий?
Выбор. Между миром красок, света, радости
(о, Господи! я даже и не подозревала, какое это... счастье - созерцать весь этот чертов мир!)
- и своей мечтой.
Когда-то, два года назад (когда более менее пришла в себя, окончательно осознала, признала, что случилось) я дала маме слово, - слово, что ее могила не будет обезличена. Что ее место на этой планете, в этом мире - будет законно отпечатано и закреплено на земле. Ни крестом, ни курганом, ни гранитной плитой.
Ангелом. Ангелом неземной красоты,
уникальным, ИДЕАЛЬНЫМ ангелом
… будет увенчана ее жизнь - ведь именно им, таким она была для меня. Таким.
День у день я старалась, старалась ради этой клятвы - откладывала деньги, копила, копила, работая не жалея сил,
и когда оставалось совсем чуть-чуть… немного,
мне говорят, что я должна отдать все это - … на операцию. Операцию. Зрение?
Не факт, что все это мне поможет.
Отказаться от мечты?
От такой БЛИЗКОЙ???
… не могу.
Не хочу, не хочу.
Да и жить дальше… тоже не хочу.
Зачем? Зачем мне все это???
Забрав отпущенные по страховке деньги на процесс привыкания, вливания в мир… слепых,
я и осуществила свою мечту - досрочно, без сожалений и раздумий.
… а знаете,
Знаете, что больше всего забавно?
Я сейчас сжимаю в своих руках бусинки, твердые, шершавые бусинки
(ох, как отлично я их чувствую своими пальцами),
но цвета, цвета так и не знаю.
Белые, розовые, синие… а, может, черные?
Какие глаза у моей смерти?
И имя какое?
Нагребла первые попавшиеся из аптечки…
Глубокий вдох.
Последние посиделки… вот так, посреди знакомой комнаты, на полу, возле дивана.
Последние рассуждения.
Сожаления.
Мысли.
Прости меня, мама.
Ты всегда кричала, если я просто даже… шутила на эту тему.
Всегда наставляла меня, что никогда, никогда я не должна отступаться - а жить. ЖИТЬ. НЕ СДАВАТЬСЯ !!!
НО
Не хочу, …
… не хочу.
С меня хватит.
Судьба мне подарила возможность быстрее исполнить данное тебе обещание.
И всё - ВСЁ!!!
Отныне, сегодня, - я СВОБОДНА !
И я хочу… к тебе.
… ХОЧУ.
Но едва я поднесла свои руки к губам, дабы проглотить,
встретиться один на один со смертью,
как вдруг тут же кто-то забарабанил в дверь.
- ОТКРЫВАЙ! - гневно зарычал мужской голос.
Ас… Асканио?
Замерла, не дыша (а руки дрожат).
И снова грубый, дикий стук. И снова крик.
- Я знаю - ты там! ОТКРЫВАЙ! Нам надо поговорить! Бренская! Открывай!!!
(молчу, испуганно прижавшись к дивану)
- Открывай, иначе дверь выбью!!!
- уходи… - едва слышно прошептала себе под нос (будто услышит?)
- НЕ УЙДУ! С меня уже хватит молчания! Нам нужно поговорить!!!
(и на последнем слове - резкий, глухой удар, запищала дверь, застонали завесы, эхом шаркнуло по стенам подъезда)
Зажалась (в своей темной, непроглядной тьме), замерла, не дыша.
- ЧТО? ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ? - гневный удар по моим рукам (не сразу поняла, что происходит) - выскочили, вырвались из моих ладоней таблетки, рассыпавшись, цокая по полу; испуганно сжала руки, пряча от боли. - ТЫ С УМА СОШЛА? ЧТО ТЫ СОБИРАЛАСЬ СДЕЛАТЬ?!! - дико, гневно кричал, рычал Аско, едва не захлебываясь своей слюной.
(схватил за плечи и нервно затряс, словно пытаясь выбить из меня дурь)
Испуганно обхватила я голову, затыкая себе уши. - Прячась, прячась… в непонятно куда.
А слезы холодными реками тут же сорвались вниз, убегая по щекам от боли.
Дернулся, дернулся (присел и жадно сжал меня в своих объятиях - замер).
- Дура, дура ты…
(отрешенно шептал, нервно качаясь со мной из стороны в сторону;
слышу, слышу его голос, чувствую его - но не вижу. И ощущение такое, странное,- будто всё это - нереальное. придуманное. ненастоящее)
- Амэли, что ты творишь?
- НЕ АМЭЛИ Я! - нервно дернулась, попытка вырваться. - ОТПУСТИ! УХОДИ! УХОДИ!!!!!!!!!!
- Позволь, позволь, - и снова крепко сжал, лишая возможности шевелиться. - Позволь мне тебе помочь.
… есть же способ.
- Нет! Нет его!
- Нет, не ври. Я найду хороших врачей, я, я найду способ. Доверься. Прошу. Обещаю.
- НЕТ! - и снова гневно дернулась. - НИЧЕГО МНЕ ОТ ТЕБЯ НЕ НУЖНО!
НИ-ЧЕ-ГО!
УБИРАЙСЯ!!!
ПУСТИ МЕНЯ!!! - и снова пнула со всей силы.
Замер. Замер, не дыша. Секунды сомнений - и разжал объятия, отодвинулся.
Тихо, робко, едва слышно прошептал.
- Позволь мне исправить все?
(молчу, глотая ненависть (злость) - сжалась, сжалась, словно забиваясь в мысленный угол… своей темноты)
- Прошу…
- НЕТ! - гневно рявкнула… (в пустоту, на шорох). - Не нужно мне ничего от тебя.
Не хочу я быть зависимой!
- Зависимой? Ты ничего не будешь мне должна. Позволь, позволь я все оплачу,
- словно вновь нашел зацепку, загорелся, затараторил, -
И если…
Если… ты так хочешь,
Боишься…
как только,
… как только ты поправишься - я сразу уеду, обещаю.
(молчу)
- Я исчезну из твоей жизни, - (несмело продолжил), - Навсегда.
Никто никому не будет должный.
(и снова молчу)
- Т-только… пообещай. Пообещай, что больше никогда не будешь искать своей смерти?..
Прошу…
… Тебе шанс выпал, шанс жить,
чего не дали твоей матери.
- А ТЫ НЕ ТРОЖЬ ЕЕ!
- Успокойся. Никто и не трогает.
(тяжелый вздох, немая пауза)
- Прошу, позволь… все исправить - и я уйду, обещаю.
Глава Двадцатая
***
Эта авария,
в ту злосчастную ночь… Феррары,
ливень, скользкая дорога, непроглядная пелена перед глазами, и самоуверенный водитель…
изменили всю мою жизнь.
Но я приняла. ПРИНЯЛА ВСЕ ЭТО!!!
ПРИНЯЛА!!!
И даже нашла выход…
А теперь? А ТЕПЕРЬ ЧТО?
Анализы, подготовка, беседы.
Новый ад, которого, казалось у меня уже не будет - сама же отказалась.
Но… нет.
Нужно снова поднимать руки - и жить.
Зачем? Ради чего?
И снова обещания. И снова - клятвы.
Снова путами обязанностей окутывают, обматывают меня - лишая свободы.
Зачем? Зачем я пошла на это? Зачем согласилась?
В его объятиях - мир иной? В его объятиях - сказка?
Но гордость, гордость и страх держат меня в ежовых рукавицах.
Да и сам Аско - исправно исполняет данное мне слово.
Я слышу, слышу (не раз уже улавливала), что он где-то рядом, там, в коридоре, за дверями…
С врачами беседует, предлагает что-то, спорит, отстаивает свое.
Воюет, сражается за меня - но ни на шаг к предмету спора не подходит.
Ни слова, ни полслова.
Избегает, словно уже… его нет в моем мире.
***
Операция. Наркоз. Повязка.
Белое, легкое, воздушное полотно на глазах, приклеенное мертвым пластырем к коже.
Еще немного, еще немного предстоит мне подождать - прежде чем окончательно узнаю, что будет дальше.
И снова слышу его голос где-то там, вдалеке.
Снова спорит о чем-то с доктором.
Мой Асканио…
***
Страшнее всего было… открыть глаза - и увидеть, увидеть, что ЕГО больше… нет.
Белый свет, колкими лучиками, ужалил меня в зеницы.
Испуганно зажмурилась, снова прячась в покровительную, заботливую, материнскую темноту.
- Ну, же. Рита. Открывай глазки! - радостно запищала медсестра.
А я боюсь. Боюсь, мне страшно.
Не слышу его голоса.
Не слышу - может, просто… молчит?
Рядом, но молчит?
И снова попытка пустить в свой чулан суетный мир.
И снова испуганно сжалась, прячась во тьму.
Как испуганный котенок, приученный к вечному (но зато безопасному) подвалу, я мечусь на пороге, дергаюсь, то за дверь - то снова назад, в погреб.
Боюсь…
Третья попытка -
… размытые силуэты.
Дрожу, дрожу.
А слезы, слезы текут по щекам, разжигая эмоции.