Глеб поправил за плечом кобуру с ольстрой и шагнул к чащобе, но Ставр встал у него на пути.
– Первоход, позволь мне сделать это, – попросил он, хмуря брови. – Я четыре раза был в Гиблом месте и умею быть осторожным.
Глеб несколько секунд раздумывал, затем кивнул.
– Хорошо. Только не задерживайся долго. Если ты не вернешься через полчаса, нам придется идти за тобой.
Ставр улыбнулся, подмигнул матушке Евдокии и, резко повернувшись, бодро зашагал к черной чащобе.
– Не нравится мне, что он пошел туда один, – сказала матушка Евдокия, глядя Ставру вслед.
– Он опытный ходок, – возразил Глеб, – и знает, как себя вести в Гиблом месте.
– «Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то». Нам бы стоило держаться вместе, Глеб.
– Может быть, да. А может быть, нет.
3
Войдя в черную чащобу, Ставр положил пальцы на рукоять меча. В таком глушняке нужно быть готовым ко всему. Он так же, как Евдокия, тоже до конца не верил в то, что охотник Дабор был всего лишь зерцалом – туманным отражением настоящего охотника, разгуливающего по лесу в двадцати верстах отсюда. Возражать Глебу Ставр не посмел, но теперь он хотел нагнать охотника и поговорить с ним, дабы убедиться, что Дабор – реален.
Ставр шагал быстро, но бесшумно, как его учили старые ходоки. Поглядывая на траву и ветки, он пытался определить, в каком направлении двинулся Дабор, но следов охотника не замечал. Однако в чащобе было не так много мест, где человек мог бы протиснуться сквозь частокол торчащих веток, а потому Ставр не сомневался, что идет тем же путем, каким шел маленький охотник.
Шагать одному было скучно, и постепенно в голову ходоку вдруг полезли посторонние мысли. Может ли у него что-нибудь получиться с матушкой Евдокией? Она вроде молода. И задор у нее девичий. Интересно, сколько ей лет? Наверняка не больше двадцати трех. И стать у нее хорошая. Сухопарая, конечно, но Ставру такие нравились. Что, если у них все сложится?
Ставр представил себе, как сжимает в объятьях Евдокию и как нашептывает ей на ухо любовные словечки, и улыбнулся. Да, это было бы здорово. Только как все это устроить? С чего начать?
Опыта в любовных делах у Ставра было маловато. А Евдокия – девка непростая, к ней с пряником в руке не подкатишь. Ставр тяжело вздохнул – сложно все это. Выучиться бы у кого-нибудь, да как тут выучишься, когда большую часть времени проводишь в лесу – с птичками, зверями да букашками, а девок видишь только в мечтах да в срамном доме у Крысуна Скоробогата.
Ставр снова вздохнул, но вдруг остановился и замер. Ему показалось, что он слышит детский смех. Ставр напряг слух. И снова детский смех, как звон колокольчика, донесся до его ушей.
По спине парня пробежал холодок. Чем бы ни был этот детский смех – в Гиблом месте он не предвещал ничего хорошего. Ставр осторожно двинулся вперед. Пройдя шагов двадцать, он остановился перед кустом бузины и осторожно раздвинул ветви.
Плечи Ставра обдало ледяным холодом, а лицо его оцепенело от ужаса. На крохотной, поросшей медвежьей травой и багуном прогалине лежал охотник Дабор. Живот его был вспорот, правая рука изжевана. Три ребенка-упыря грызли тело Дабора – яростно и остервенело, словно озлобленные от голода бродячие псы.
Двое из них были когда-то хорошенькими десятилетними девочками. Несмотря на грязь, налипшую на лица, и трупные пятна, они неплохо сохранились и с расстояния в две-три сажени вполне могли сойти за живых детей.
Третий упырь был сильно тронут гнилью и выглядел, как безобразный злобный карлик, притворяющийся ребенком.
Под ногой у Ставра треснула влажная ветка. Карлик остановился и обернулся на шум. Его черная верхняя губа приподнялась, словно у собаки, а из глотки вырвалось тихое рычание. Девочки тоже вскинули белокурые головки и уставились на кусты.
Ставр опустил ветку, повернулся и быстро зашагал прочь, моля богов о том, чтобы упыри не пошли за ним. Даже зная, что это не настоящие дети, он не хотел рубить их мечом. Слишком хорошенькими были эти две девочки. Слишком нежными казались их тонкие шейки. Слишком белокурыми и кудрявыми были их локоны.
Стиснув зубы, Ставр осторожно пробирался вперед через колючий кустарник, бесшумно шагая по влажному, черному валежнику и мокрой траве. Лес был сырой, и даже в самую солнечную погоду под ногами здесь чавкала грязь. И вдруг он снова услышал детский смех. На этот раз смех прозвучал совсем с другой стороны.
Ставр постоял немного, прислушиваясь, затем двинулся дальше. И вдруг на одной из сумрачных прогалин он увидел мелькнувшую светлую тень. Ставр застыл на месте. Прислушался – ничего. Он зашагал дальше, стараясь ступать как можно тише.
И снова звонкий и мягкий, будто колокольчик, детский смех прозвучал в чащобе…
– Здравствуй.
Она не была похожа на упыря.
– Здравствуй, – растерянно ответил Ставр.
– Что ты здесь делаешь?
– Я?.. Я охочусь. А ты?
– Я тоже! – весело проговорила девочка.
– На кого же ты охотишься? – все еще растерянно спросил Ставр.
– Я? Я охочусь… – …и чудовище выдохнуло: – …На тебя!
Тварь, клацая зубами, ринулась на Ставра. Ужас поднял на его голове волосы, кровь запульсировала в висках. Ставр повернулся и, позабыв про меч, бросился бежать.
Пробежав шагов двадцать, Ставр остановился и, хрипло дыша, огляделся. Где-то неподалеку хрустнула ветка. Ставр быстро пригнулся и забрался в густой вересовый куст. Затаившись там, как перепуганный кролик, Ставр прислушался. И он услышал шаги. Кто-то пробирался сквозь глушняк и шел прямо сюда.
Сквозь ветки он увидел девочку. Остановившись, девочка внимательным взглядом оглядела кусты и деревья. Ставр вжал голову в плечи.
– Эй, охотник! – тихо окликнула девочка. – Ты меня слышишь?
Сердце Ставра учащенно забилось в груди. На лбу выступила холодная испарина. Девочка снова оглядела кусты и деревья пристальным, цепким взглядом.
– Охотник, я знаю, что ты здесь! – сказала она. – Выходи! Неужели ты не хочешь со мной поиграть?
Ставр сцепил зубы, стараясь дышать как можно реже и тише.
– Охотник! – снова окликнула девочка. – Бесполезно прятаться! Мы все равно найдем тебя! Ты слышишь меня? Нас много, а ты один!
Слева и справа от Ставра послышались тихие шорохи. От страха у парня свело скулы, когда он сообразил, что тварь в облике девочки не врет, и за деревьями действительно притаились другие твари.
– Мы найдем тебя, – снова заговорила девочка, вглядываясь в кусты. – Найдем и сожрем. От нас нельзя спрятаться.
Блуждающий взгляд девочки остановился. Она уставилась на вересовый куст, за которым прятался Ставр, и улыбнулась. По спине парня пробежала холодная волна, а спина покрылась липким потом. Ставр тяжело задышал, грудь его заходила ходуном.
Поняв, что обнаружен, он поднялся во весь рост, вышел, хрустнув ветками, из куста и с лязгом вытянул из ножен меч.
– Прочь с дороги, нечисть! – хрипло выкрикнул он. – Прочь, или я разрублю тебя пополам!
Лицо девочки перекосилось, губы задрожали. Она закрыла лицо ладошками и заплакала. И вновь в голове Ставра промелькнула дикая мысль: «А что, если это не упырь, а настоящая, живая девочка, заблудившаяся в лесу?»
И вдруг девочка отняла ладони от лица. На Ставра смотрели два холодных, бездушных, пылающих лютой злобой глаза. Девочка двинулась с места и, уставившись Ставру в лицо своими страшными глазами, стала медленно надвигаться на него.
– Я вырву тебе сердце, охотник! – пророкотала она замогильным голосом, медленно поднимая руки, увенчанные кривыми желтыми когтями. – А потом распорю живот и вытяну кишки!
Ставр стал пятиться, выставив перед собой меч.
– Не подходи, тварь… – проговорил он севшим от страха голосом. – Не подходи, слышишь!
Слева от него что-то хрустнуло. Ставр повернул голову и увидел еще одну маленькую тварь. Кожа на лице второй твари висела ошметками, изо рта торчали желтые, острые клыки. Уставившись на него злобными глазами, тварь подняла руки и стала наступать на него.
Ставр крепче сжал в руке меч. Боковым зрением он увидел, что из-за деревьев вышли еще три твари, и теперь уже пять отвратительных маленьких чудовищ наступали на Ставра, отрезая ему пути к отступлению.
Внезапная догадка осенила Ставра. Ходок быстро оглянулся, и его прошиб пот. Позади себя он увидел черный провал ямы, до края которой оставалось всего три шага. Твари, как опытные загонщики, загоняли его в яму.
В груди Ставра вскипел гнев. Ну, нет!
Повернувшись к тварям лицом, он вскинул меч и ринулся вперед. Подбежав к девочке, он рубанул ее мечом по белокурой головке. Однако клинок прошел сквозь девочку, как сквозь воздух, и, потеряв равновесие, Ставр повалился в гнилую траву.
Подняться на ноги было делом одного мгновения. Сжимая в руке меч, Ставр огляделся. Твари исчезли, и теперь он был на полянке один. Внезапно он все понял. Твари, загонявшие его в яму, были ненастоящими. Это были зерцала. Туманные отражения настоящих тварей. Такие же нереальные, как охотник Дабор.
Ставр перевел дух и вытер рукою потный лоб. От кого-то из ходоков он слышал, что Гиблое место постоянно меняется. Оно хитреет и умнеет, будто чему-то учится у людей. Гиблое место устроило для него, ходока Ставра, маленькое скоморошье представление, показав ему то, чего он боялся больше всего на свете. Нужно поскорее рассказать об этом Глебу Первоходу!
Мысль о Глебе приободрила Ставра. Он повернулся и, сшибая мечом острые ветки, быстро зашагал к варгану, на котором оставил Глеба, Евдокию и мальчишку.
* * *Выйдя из глушняка и увидев своих друзей целыми и невредимыми, Ставр с облегчением вздохнул. Чем бы ни был преследующий его морок – похоже, теперь он закончился.
Взглянув на приближающегося Ставра, матушка Евдокия нахмурилась.
– Что случилось, парень? – спросила она, когда он подошел. – Почему ты передумал?
– Что? – рассеянно произнес Ставр, останавливаясь. – О чем ты говоришь, матушка?
– Ты же собирался осмотреться. И вдруг вернулся.
– «Вдруг»? Я блуждал по лесу полчаса, а ты говоришь, что я вернулся «вдруг»?
Первоход и Евдокия переглянулись.
– Ставр, ты только что ушел от нас, зашел за деревья, но тут же вышел обратно, – сказал Глеб.
Лицо молодого ходока вытянулось от изумления, а глаза слегка потемнели от гнева.
– Этого не может быть, – твердо и сердито сказал он. – Я блуждал по лесу никак не меньше получаса.
Глеб и Евдокия продолжали молча его разглядывать. Под их странными взглядами Ставр слегка стушевался, и на смену уверенности снова пришел испуг.
– Или… или я сошел с ума? – пробормотал он.
Глеб окинул его фигуру внимательным взглядом, качнул головой и сказал:
– Ты не сошел с ума. Тебя действительно не было полчаса.
– Что за чушь? – нахмурилась матушка Евдокия. – Он только что…
– Его одежда взмокла от пота, – спокойно указал Глеб. – На его сапогах – засохшая грязь, которой не было прежде. Его лицо покрыто свежими царапинами, но кровь уже свернулась. Он говорит правду.
Лицо Евдокии стало растерянным.
– Но что все это значит? – спросила она.
Глеб огляделся.
– Гиблое место придумало для нас новое развлечение, – пояснил он. Затем тряхнул головой и, сдвинув брови, сурово добавил: – С этой минуты мы больше не разлучаемся.
Внимательно осмотрев лес, Глеб взглянул на молодого ходока и сказал:
– А теперь, Ставр, расскажи нам, что ты видел.
Ставр, все еще бледный и напуганный, подробно рассказал Глебу и Евдокии обо всем, что ему удалось пережить.
– Думаю, это были зерцала, – закончил молодой ходок, мрачно хмуря брови. – Но я никогда прежде не видел, чтобы туманные отражения вели себя так. А ты, Глеб?
– Я тоже, – ответил Первоход. Он сдвинул брови и вновь оглядел черный, неприветливый лес. Потом потянулся в карман за берестяной коробкой с бутовыми самокрутками и сказал: – Похоже, Гиблое место испытывает нас на крепость. Интересно, какие еще сюрпризы оно для нас приготовило?
4
Ветер шевелил ветви деревьев. Под ногами двух рослых, сильных мужчин мягко потрескивал валежник. Уже полчаса они шагали молча, лишь изредка поглядывая друг на друга – один угрюмо, второй – весело и почти добродушно.
Первым затянувшееся молчание прервал Рах.
– Как ты себя чувствуешь, воевода? – весело поинтересовался он.
– Плохо, – отозвался Видбор и поморщился от ухнувшего в голове похмельного колокола. – Напомни-ка мне, зачем ты идешь в Гиблое место?
– Я уже говорил тебе, что мне нужны чудны́е вещи. Вероятно, ты забыл об этом, потому что хватил лишку.
Видбор снова поморщился. Похмелье проходило медленно. Однако проходило, ведь еще час тому назад он едва мог держаться на ногах. Видбор облизнул сухие губы сухим языком и усмехнулся.
– Темнишь ты, парень. Вовсе не амулеты тебе потребны. – Он хрипло вздохнул. – Если бы не водка, я бы тебя сюда не повел.
– Я не заставлял тебя пить, воевода. Тебя заставила пить несчастная любовь. А меня ты с собой взял по одной простой причине. Причина эта – деньги. Ты ведь хочешь помочь матушке Евдокии, не так ли?
Видбор сдвинул густые брови, но не нашел слов для ответа.
– Что ты знаешь о Гиблом месте, Видбор? – поинтересовался, немного помолчав, Рах.
– То же, что и все, – угрюмо ответил Видбор. – Разве что – чуток побольше.
– А что знают все? Я ведь нездешний и многого не успел разузнать.
– Много сотен лет назад посреди леса стоял Кишень-град. Он был огромный, много больше, чем Хлынь. Там были высокие белокаменные дома, громадные храмы. Однажды с неба на Кишень упала звезда. Город выгорел, жители погибли. А те, что выжили, превратились в нелюдей. Многие считают, что та звезда была павшим с небес богом, а чудны́е вещи – это вещи бога, которые он растерял, когда падал.
– Ты тоже так думаешь?
Видбор пожал могучими плечами.
– Не знаю. Я был здесь всего раз и не видел никакого бога.
– А как выглядят эти нелюди?
– Они похожи на людей, но уж больно уродливы да необычны. Однажды я видел нелюдя, у которого на лбу росли рога. У другого на животе была еще одна голова, и голова эта могла вещать о будущем.
– Где ж эти нелюди теперь? Они все еще прячутся в развалинах Кишень-града?
– Два года назад нелюдь Бычеголов повел свое воинство на людей. Воинство его было велико. Даже безмозглые упыри присоединились к нему.
Рах присвистнул:
– Вот это да. И чем закончился тот поход?
– Ничем. Люди и нелюди сошлись на поле брани. Но скрестить мечи они не успели. Что-то ярко вспыхнуло, и нелюди попадали на траву замертво. Тех из них, кто остался в живых, добили княжьи дружинники.
Рах сдвинул брови.
– Гм… Выходит, нелюдей не осталось?
– Точно не знаю. Но с тех пор никто больше их не видел.
Пару минут Рах шел молча, обдумывая все, что услышал от воеводы. Затем вновь глянул не своего провожатого и спросил:
– А что было потом? Я слышал, на Гиблое место опустился какой-то туман?
– Ты верно слышал, – отозвался, поморщиваясь от головной боли, Видбор. – Только не «опустился», а выполз из земли. Кто-то сорвал печать, и призрачная тварь, обитавшая в этом тумане, выбралась наружу. Она породила новых тварей – более страшных и опасных, чем прежние. А потом Глеб Первоход расправился с ними.
– Опять это имя, – нахмурился Рах. – Хотел бы я взглянуть на этого Первохода. Где с ним можно встретиться?
– В темном царстве Нави, – ответил воевода, и лицо его еще больше помрачнело. – Первоход сгинул в чащобе с полгода тому назад. Ходили слухи, что его растерзали упыри.
– Жаль, – вздохнул Рах. – А откуда берутся упыри? Тоже выползают из какого-нибудь тумана?
Видбор покачал головой.
– Нет. Те, кто погибает в Гиблом месте, снова поднимаются – но уже упырями, а не людьми. Они бродят по чащобе в поисках живой плоти и крови.
– Вот как, – пробормотал Рах и скользнул тревожным взглядом по кустам. – А зачем им живая плоть?
– Затем, чтобы своя, мертвая, гнила не так быстро.
Еще пару минут оба шагали молча. Потом Рах спросил:
– Ну, а ты, воевода?
– Что – я?
– Ты сам-то как попал в Гиблое место?
Видбор вздохнул:
– Не попал бы, кабы нужда не заставила.
– И что у тебя была за нужда?
Видбор нахмурил широкий лоб, покосился на своего спутника недовольным взглядом и угрюмо обронил:
– Ты сам-то не устал от своих вопросов, охоронец?
Рах мотнул рыжей головой:
– Нет.
– А у меня от них уже голова кругом идет. Помолчи хоть полчаса. А то из-за твоей болтовни не услышим, как попадемся в лапы оборотням или упырям.
Видбор произнес это не грубо, но холодные глаза Раха блеснули недобрым огоньком, брови съехались на переносице, а его рука сама собой потянулась к выжигателю. Однако он вовремя остановил себя. Воевода был ему еще нужен. Вот на обратном пути, когда сумка будет в руках, а каменная межа останется за спиной, – тогда уже можно будет свести счеты с этим верзилой.
Рах убрал руку от выжигателя и улыбнулся.
– Как скажешь, Видбор, – согласился он. – Я буду молчать, пока ты не разрешишь мне заговорить снова.
И он действительно замолчал.
Так они прошли еще пару верст. Рядом с поросшим высокой полынью холмиком воевода вдруг остановился, сдвинул шапку на затылок и внимательно вгляделся в траву. Затем присел, отодвинул нависший пучок травы и осмотрел влажную землю.
– Что там? – спросил Рах.
– А ты сам не видишь? Это следы. – Видбор потрогал пальцами землю, зорко глянул вперед и сказал: – Они прошли здесь. Евдокия, а с ней двое мужчин. Один из них нес на руках мальчика.
– Откуда ты знаешь?
– След глубок.
– Ну, может, это был толстяк? – предположил Рах.
Видбор усмехнулся и мотнул головой.
– Нет. Эти двое – провожатые Евдокии. А провожатые – будь то ходоки или охотники – не бывают толстыми. К тому же след этот узок. Значит, сапог его не растоптан и нога, которая оставила этот след, стройна.
– Ты отличный следопыт, воевода, – с усмешкой заявил Рах.