- Да, Хортон, вы преобразились, - признал король.
- Я старался, - улыбнулся нахал и повернул голову так, чтобы король увидел его затылок: - Как волосы получились? Ровно? А то сам стригся, понимаете ли....
В глазах Герберта мелькнула паника. Еще бы, так себя вести перед королем!
Но почему-то Эдвина это не разозлило, а, наоборот, рассмешило. Он так привык, что его боятся, что поведение Хортона словно дало ему глоток свежего воздуха.
- Ты хорошо держишься, - признал король.
Глаза Хортона блеснули.
- И работаю я тоже хорошо. И, как и обещал, я перед вами и готов заняться вашими делами.
Эдвин кивнул, а сам все еще с интересом разглядывал наглеца. Вчера он подумал, что Хортону около сорока, но стоило ему подстричь волосы и побриться, он оказался совсем мальчишкой. Ему и двадцати пяти, наверняка, нет. "И он моя последняя надежда?" - ужаснулся Эдвин.
Но у него действительно не было выбора.
- Герберт, оставь нас, - попросил король, и указал наемнику на стул напротив.
***
Кабинет короля Алаиды представлял собой большую светлую комнату, по всем стенам книжные стеллажи, в центре стол с письменными принадлежностями. Посреди стола лежала книга с закладкой. Видимо, Эдвин Первый как раз читал ее, когда к нему пришли.
Гэбриэл присмотрелся к обложке - "Путешествия Эдхара". Что ж, король мог бы выбрать себе что-нибудь подостойнее. Гэбриэл был знаком с этой книгой. Дешевое нереалистичное чтиво - вот как он мог охарактеризовать ее в трех словах.
Король перехватил его взгляд.
- Читал? - с усмешкой спросил он.
- Историю о том, как неопытный крестьянин сразился с целым кораблем пиратов, вооруженный только своей честью? - Гэбриэл скривился. - О да, листал.
Во взгляде короля появилось удивление.
- Значит, ты умеешь читать?
Удивление Эдвина было понятным, простолюдины, как правило, не владели грамотой, это считалось привилегией знати, а на отпрыска знатного семейства Гэбриэл явно не походил.
- И писать, если вам это интересно, на четырех языках, - усмехнулся Гэбриэл. - Но мне, кажется, вы пригласили меня не за этим.
Король нахмурился и смерил его взглядом из-под опущенных бровей.
Гэбриэл вел себя дерзко и прекрасно отдавал себе в этом отчет. Но то, что король позволял ему так себя вести, говорило только о том, что Эдвин в отчаянии, и его дело значит для него очень много.
Король нервничал, Гэбриэл чувствовал и это. Нет, на лице Эдвина не дрогнул ни один мускул, он не теребил руками мантию, не бегал глазами по помещению, даже зрачки не увеличились - потрясающее самообладание. Но атмосфера волнения прямо-таки царила в комнате.
- Мое дело достаточно важное, - начал король, - и я жду того, что вы сохраните в секрете тот факт, что я когда-либо обращался к вам.
- Естественно, - кивнул Гэбриэл. Уж кого-кого, но болтливым его назвать было нельзя. - В этом можете не сомневаться. Не выдам даже под пыткой.
Эдвин нахмурился:
- Это шутка?
- Нет, - Гэбриэл улыбнулся, предлагая королю самому домыслить все детали. Да, у палача в Беонтии улыбаться не хотелось... Он чуть было не поежился при воспоминании об этом, но Гэбриэл следил за своим поведением не хуже короля. Что толку вспоминать былое? Новое дело обещало стать гораздо интереснее.
- Как ни странно, я вам верю, - произнес Эдвин, не спуская с собеседника глаз. - Дело вот в чем. На меня было произведено покушение, я был на волосок от смерти, один из стражников спас меня ценою своей жизни. Потом его брат рассказал мне, что у него был сын, от которого он когда-то отказался, а теперь пытался найти, но не успел. И я пообещал найти сына своего спасителя и обеспечить его всем...
Король говорил и говорил. О доблести, о чести, о благородстве, о том, что отыскать несчастного мальчика, это его долг. Только Гэбриэл ясно видел, что вся эта история - ложь. Ну, не вся, конечно, сын действительно пропал, но вот только чей сын?
История звучала вполне правдоподобно, да не совсем. Честь честью и долг долгом, но никогда бы король не бросился вытаскивать из петли осужденного ради сына своего охранника. Никогда.
- Вы, правда, хотите, чтобы я взялся за это дело? - впервые по-настоящему серьезно спросил Гэбриэл.
- Конечно, - кивнул Эдвин, а вот кивок получился уже не таким спокойным, нервы короля не выдерживали.
- Тогда не лгите, - прямо сказал Гэбриэл. - Охранник, его брат, сын... Слишком много выдуманных лиц. Я никогда не возьмусь за дело, если от меня утаивается информация.
- Да как ты смеешь? - прошипел король, глаза потемнели, кулаки сжались.
- Смею, - отрезал Гэбриэл, внимательно следя за реакцией Эдвина, если король стерпит и это, то никаких сомнений не останется, и тогда можно без колебаний заключить, кто в этой истории, чей сын.
- Да я тебя на виселицу... - вот только реальной угрозы в голосе короля не было, что подтвердило все подозрения Гэбриэла.
- Можете, - спокойно отозвался он. - Только не станете. Вам больше не к кому обратиться, это очевидно. И то, что вы нервничаете и заинтересованы лично, также видно невооруженным взглядом. Я хочу вам помочь, но работать с ложью я не умею и не стану, - Эдвин молчал, загнанный в ловушку. - Это ведь ваш сын? Незаконнорожденный, разумеется.
- Где у меня гарантии, что это не станет достоянием общественности? - сдался король.
- Мое слово, - просто ответил Гэбриэл. Жаль, что он не может привести пример из Беонтии. Тогда беонтийский король разыскивал свою юношескую любовь, а в стране начинался переворот, и Гэбриэл попал к противникам короля, которые уж очень хотели узнать дворцовые тайны. Но слово есть слово. Сломанная в двух местах рука долго заживала, но Гэбриэл так и не раскрыл то, что обещал сохранить в секрете. Увы, рассказать об этом Эдвину он не мог. - У вас есть только мое слово, но оно стоит немало. Для меня. Я могу раскрыть правду тем, кто будет мне нужен во время поиска, но, уверяю, ненадежные люди ничего не узнают.
- Значит, без гарантий, - задумчиво произнес король.
- Вам придется либо довериться полностью, либо смириться, что ваш сын где-то далеко. Это ваша проблема и ваш выбор.
Эдвин фыркнул. В его взгляде появилось раздражение.
- Мальчик, - скептически поинтересовался он, - тебе лет-то сколько, что ты так в себе уверен?
К этому вопросу Гэбриэл был готов. Его всегда спрашивали о возрасте, будто от этого зависят умственные способности или умение.
И ответил он привычно:
- Тридцать, - король Алаиды казался человеком наблюдательным, и лет тридцать пять уже бы не прошли.
Однако не прошли и эти.
- Я согласен на доверие, - заявил Эдвин, - но на обоюдное. Я же не слепой. Ты гораздо младше.
Что ж, король умен и внимателен. В принципе, Гэбриэлу было безразлично, сколько ему лет. Он - это он. Но нанимателей почему-то всегда нравилась цифра побольше. Но, если Эдвину страшно рассказать о себе правду, не получив ничего в ответ, то - почему бы и нет?
- Мне двадцать три года, насколько мне известно, - честно ответил Гэбриэл. - Моя мать умерла, когда я был слишком мал, поэтому я не знаю свой точный возраст. Но разве это имеет значение?
Король покачал головой:
- Никакого. Но я хочу знать хоть что-то о человеке, которому собираюсь доверить тайну всей своей жизни.
Слово "собираюсь" звучало обнадеживающе, вот только о своем прошлом Гэбриэл откровенничать не собирался. Не было в нем ничего хорошего, и нечего в него посвящать посторонних, когда сам не много знаешь, а то, что знаешь, хочется забыть.
- Где ты учился? - и все же, узнав возраст, королевское "вы" плавно перетекло на "ты". Как всегда.
- Везде, - невозмутимо ответил Гэбриэл. Это была ложь, но на данный вопрос он не мог сказать правду. - На улицах. Если вы об учебных заведениях, то ни в каких.
Король недоверчиво хмыкнул.
- А откуда тогда такие манеры, правильная речь?
- По-вашему, по улицам проходит и проезжает мало богачей? Если хочешь чему-то научиться: смотри в оба и повторяй. Для этого нужно лишь цель и упрямство.
- Которого, как я вижу, тебе не занимать.
Гэбриэл кивнул, отмечая, что король поверил.
- Правильно видите. Но, мне казалось, мы начали говорить о вашем сыне.
Король задумчиво пожевал губу, уже не стесняясь показывать свое волнение, и начал:
- Это произошло больше двадцати лет назад...
История оказалась недлинной. И Гэбриэл пытался впитать в себя каждое слово. Однако не было во всем этом чего-то необычного. Таких историй он слышал уже ни один десяток. И вечно-то люди типа Эдвина списывают свою трусость на то, что тогда они были слишком молоды и обстоятельства были против них. Вот и все, что случилось с сыном короля, не было необычным. Гэбриэл не собирался ни стыдить Эдвина за малодушие, ни хвалить за то, что он, наконец, решил отыскать Ричарда. Это дело на совести Эдвина, и прощать или осуждать его - личное дело его сына.
- Я проклинал себя всю свою жизнь, - заканчивал король. - Когда-то я боялся общественного мнения, но только с годами я сумел понять, что нет ничего важнее Ричарда. И не только потому, что он должен по праву получить трон Алаиды, а потому, что он мой сын. Не знаю, простит ли он меня, я приложу к этому все силы, но сперва Ричарда нужно найти. А, - Эдвин дернул уголком рта, - а, если он мертв, я должен это знать, - он, наконец, поднял глаза на Гэбриэла. - Так ты возьмешься за это дело?
Несмотря на то, что история не была необычной, фактов было уж слишком мало.
- Ричард - сын ведьмы? - уточнил Гэбриэл. - Должны ли были ему передаться по наследству магические способности его матери?
- Не знаю, - признался Эдвин, - Милина говорила, что магическое умение необходимо долго воспитывать, иначе оно останется на уровне рефлексов, которые срабатывают как самозащита. Так что Ричард может быть как обученным магом, так и ничего о ней не подозревать.
Все еще сквернее. Мага найти проще, их не так много. А так... А ведь столькие уже искали Ричарда, но эффект по-прежнему один...
- Скольких вы нанимали до меня? - поинтересовался Гэбриэл. Король неодобрительно нахмурился, видимо, он решил, что вопрос к делу не относится, но все же ответил:
- Двенадцать? Пятнадцать? - пожал плечами Эдвин. - Я уже и не помню.
- И что они выяснили?
- То, что Энн была в Иканоре, а, уходя оттуда, изменила имя. Это все. Они даже не уверены, ушла ли она оттуда с Ричардом или оставила его там.
- Не густо, - протянул Гэбриэл. Но ужасно интересно. Непростое дело - это всегда подарок.
- Так берешься?
Гэбриэла так и подмывало согласиться, не глядя, но сказать "да" значит поручиться за это. А если найти Ричарда не удастся? Что тогда? Стать очередным неудачником?
В равнодушном и холодном до этого взгляде короля теперь светилась мольба, не явная, не фальшивая, чтобы разжалобить и склонить на свою сторону, а настоящая. Его можно понять, ведь ни один из нанятых им профессионалов ничего не добился.
- Берешься или нет? - от отчаяния Эдвин начал злиться.
Гэбриэл представил себя на месте короля. Далеко ходить не пришлось. Он не знал своих родителей и отдал бы многое, чтобы кто-нибудь помог бы ему их найти. Сам он не сумел...
- Берусь, - кивнул Гэбриэл.
Плечи короля расслабились.
2 глава
Осень в Иканоре выдалась на удивление теплой, обычные дожди не собирались, и погода была просто превосходной. Однако Эрона, короля Иканора, не радовал даже теплый солнечный день. С каждым днем он чувствовал себя все хуже. Болезнь обострялась. Лекари говорили, что не все потеряно, что лечение, наконец, найдено, но боль по утрам не оставляла.
И все-таки Эрон не зря прожил жизнь: он был счастлив в браке, достойно правил страной, и у него есть дети, которые продолжат его дело.
Дети... Из-за них Эрону и пришлось подняться сегодня с постели. Сын был его надеждой, его опорой. Серьезный, ответственный, тот, на кого не страшно после смерти оставить государство. Эмир никогда не заставлял отца волноваться, никогда не противоречил ему и к делам королевства относился со всей ответственностью.
Вот и сегодня Эмир ничем не потревожил отца. Волноваться Эрона ежедневно заставляла дочь, рядом с которой никак нельзя было поставить слова "серьезность" и "ответственность", а сочетание "подобающее принцессе поведение" и подавно.
Несмотря на заверения лекарей, что исцеление не за горами, Эрон по-прежнему допускал мысль, что скоро умрет, тогда трон должен был по всем правам перейти к Эмиру, но умереть, не успев выдать замуж дочь, король не мог. Только Эрилин, в отличие от брата, нельзя было сказать, что ей делать. Эрон одинаково воспитывал детей, но все, что Эмир воспринимал, как добрый совет заботливого отца, Эрилин принимала в штыки и утверждала, что это ущемление ее независимости.
Ей исполнилось уже восемнадцать, и последние три года во дворец приезжали заграничные принцы, которые пытались добиться ее руки. Многие очень нравились Эрону, с ними Эрилин была бы, как за каменной стеной, а для Иканора это был бы к тому же еще и выгодный брак с политической точки зрения. Но Эрилин снова и снова отказывала претендентам, заявляя, что никогда не согласиться провести жизнь с человеком, для которого она "всего лишь придаток к наследству".
Вот и сегодня в Иканор прибыл доверенный от короля Зеуры, который хотел выдать Эрилин за своего сына.
Человек зеурского короля говорил убедительно, и Эрон просто не мог не согласиться с выгодностью этого брака, как на него ни смотри.
- Мой король приглашает Вас и ее высочество Эрилин к себе на наш национальный праздник День Осени, где, если ее высочество будет согласна, и произойдет обручение, - сказал посланник.
Эрон был с ним согласен. Это было бы всем удобно. Но как уговорить Эрилин?
- Я передам дочери ваши слова, - пообещал король, ожидая, что зеурец тут же уберется восвояси.
Но тот уходить не собирался.
- Мне приказали передать принцессе это приглашение лично, - сказал он.
Час от часу не легче! Если у Эрона еще могло бы получиться уговорить Эрилин после длительной беседы, то прямо сейчас она могла выкинуть что угодно.
Но отказать доверенному лицу короля Зеуры значило, если и не объявить войну, но испортить отношения, это точно.
- Конечно, - кивнул Эрон и крикнул слугу. Тот появился почти мгновенно. - Позови ее высочество.
- Ее нет во дворце, - доложил слуга. - Принцесса в саду.
- Ну, так позови же ее!
- Ну, зачем же мешать ее высочеству дышать свежим воздухом? - встрял зеурец, и понятия не имевший, что означало "принцесса в саду". - Я с удовольствием пройду в сад, чтобы пригласить ее высочество и не отрывать ее от повседневных занятий.
"Знал бы ты ее занятия!" - мысленно воскликнул Эрон. Этот наивный человек, видимо, полагает, что Эрилин, как и положено принцессе, сидит в беседке и вышивает. Как бы не так!
- Пойдемте, - превознемогая усталость, король поднялся с мягкого кресла, в котором сидел.
Что ж, отказать было невозможно. Тогда будь что будет, какая бы неуправляемая ни была Эрилин, Эрон гордился ей, стыдиться ему было нечего. Если принц Зеуры хочет жениться на ней, то пусть его доверенный передаст все, как есть.
Слава богу, по пути зеурец учтиво молчал. Интересно, что он ожидал увидеть? Девушку в пяльцами в пышном платье, высокой прической и пудрой на лице?
Они вышли в сад. Стал слышен лязг стали.
- Ваша стража тренируется в саду? - изумился посол.
Отвечать Эрону не пришлось. Они завернули за угол.
- А вот и принцесса, - провозгласил король, подумав, что все же было бы лучше, если бы Эрилин вышивала.
Посол встал как вкопанный, не веря своим глазам.
Посреди сада фехтовали двое, один явно стражник, но второй - вторая! Это была девушка. Черные высокие почти до бедер сапоги, какие носили только мужчины, узкая безрукавка поверх белой рубашки с широкими рукавами, какие женщины никогда не надевали, обтягивающие штаны - девушка не в юбке - неслыханно! А в довершение - распущенные волосы, свободно развевающиеся по ветру, а не аккуратная прическа, как принято в высшем обществе.
- Принцесса? - переспросил зеурец несколько хрипло.
- Эрилин! - окликнул девушку король.
Девушка показала противнику-партнеру знак: "довольно" - и, бросив шпагу, стремительно подошла к отцу.
Лицо раскраснелось, волосы окончательно спутались, одежда в пыли, а она даже не попыталась изобразить смущение. "А может, это Эмиру надо у нее учиться? - внезапно подумалось Эрону. - Уж она никогда ничего не сделает по чужой указке".
- У нас гости? - на ее лице мелькнула удивление. - Очень рада, - она стянула перчатку и протянула послу руку.
Тот побелел, как полотно. Женщины не жали руки, они протягивали ручку для поцелуя. Не зная Эрилин, можно было подумать, что о манерах она слыхом не слыхивала. Посол растерялся, король же только чуть улыбнулся уголком губ, прекрасно видя, что дочь издевается. А что с ней делать? Не насильно же женить, в самом-то деле?
Поскольку посол молчал, а король решил больше не вмешиваться, то Эрилин взяла инициативу на себя.
- А вы, - она посмотрела на герб на одежде посланника, - посол из Зеуры? Решили взять меня в жены своему принцу? - тот кивнул, все его красноречие мгновенно исчезло. - Польщена, - Эрилин придала серьезности своему лицу, - передайте, что я согласна.
- Я... А-а, - пролепетал посол, - ну, я поеду, доложу правителю ваш ответ.
- Прощайте, - вежливо попрощался Эрон. Слава богу, у Эрилин хватало ума вести себя так, что женихи от нее отказывались сами, а то, если бы она грубо отшвыривала всех, Иканору пришлось вести сразу несколько войн, потому что короли решили бы, что поругана их честь.