— Чего ржешь, мелкая? — еще больше надулся бритоголовый. — Молись, чтобы еще черные друзья по нашу душу не пришли.
Смех тут же застрял в горле. Наш маленький отряд понес большие потери, нас можно было с легкостью взять голыми руками.
— Надо разжечь костер, — Кай принял сидячее положение.
— Не надо, — вздохнула я, — нас могут заметить из-за огня.
— Нас уже не заметил только слепой и глухой, — с раздражением возразил он. — А огонь может не только приманить, но и отпугнуть.
— Не надо, кэп, — вдруг поддержал меня Бизон, — девчонка права.
Кай посидел немного, покачал головой, а потом вдруг рухнул на спину. Никто не стал возражать.
Не знаю, сколько мы так лежали. Я перестала что-либо видеть, впала в прострацию. Очнулась от того, что все тело начало потряхивать. С удивлением подняла голову и поняла, что это от холода. Без костра мы могли замерзнуть. Нащупав рюкзак, я вытащила оттуда все тряпки, какие могла, и утеплилась. Но спать на земле все равно не получалось. Руки и ноги начали дрожать, а зубы — стучать.
Я посмотрела на Кая, неподвижно лежавшего в траве. Поползла к нему, подтягивая за собой тряпочный шлейф. Наклонилась, прислушалась к дыханию. Подумала, что спит, но он вдруг повернул голову. Наши лица оказались так близко, что мне пришлось отпрянуть. Кай посмотрел на меня, и показалось, что взгляд у него такой же, как в ту ночь у звездолета, когда мы грелись у костра.
— Ты ранен? — спросила я шепотом.
— Не сильно, — прошептал в ответ он.
— Почему ты лежишь так? Не боишься замерзнуть?
— Я устал.
После долгого перехода, полного переживаний дня, а потом битвы с собакой я его прекрасно понимала. Что-то внутри дрогнуло, и я прижалась к нему сбоку, положила голову на плечо, закрыла себя и его накидками, как смогла. Сейчас было не до каких-то смущений или романтических мыслей. Просто я должна была остаться с ним, потому что так было лучше для нас обоих, и Кай наверняка тоже понимал это.
Сзади почудилось шевеление, а потом к моей спине пристроилось еще одно тело. Я дернулась, сообразив, что это Бизон, но бритоголовый заворчал, перекинул лапу через мою талию, удерживая на месте.
— Лежи. Так теплее, — тихо сказал Кай, но его грудь под моей щекой заметно напряглась.
Я поняла, что он прав. Между ними двумя, под покрывалом, холод меньше доставал. Я пообещала себе, что обязательно расцарапаю Бизону морду, если он попробует еще раз коснуться меня. Но не сегодня. Завтра с утра. Обязательно. Если не замерзнем до рассвета, конечно же.
А пока я осталась.
* * *Говорят, перед восходом солнца сон у человека особенно крепок. Мне снилась Катя. В сознании не отложилось, о чем мы говорили, но когда я проснулась, на душе осталась горечь. Сразу нахлынули мысли о прошлом вечере. Я чувствовала себя предательницей за то, что объединилась с убийцей подруги, действовала слаженно, как в команде, а потом еще и спала, согреваясь теплом его тела. Мне пришлось это сделать, потому что неожиданным образом наши жизни оказались связаны, и друг без друга мы бы не справились. Но это были лишь оправдания, которые не могли заглушить мук совести.
Я поняла, что если вернусь домой, то уже никогда не стану прежней. Наверно, та девочка во мне тоже погибла одновременно с Катей. Вместо нее постепенно рождался другой человек. И это пугало.
Не открывая глаз, я вдохнула терпкий запах сырой травы. Ощутила, что лицо влажное от ночной росы, как и волосы и одежда. Все тело ломило от боли, поджатые руки и ноги свело судорогой. Ужасные, некомфортные условия тем больше причиняли страдания, что никогда прежде, до крушения, я не проводила ночи не в мягкой постели. Привыкну ли когда-нибудь? Научусь не испытывать такие мучения? Хотелось надеяться, что нет. Потому что это хотя бы напоминало, что где-то есть цивилизация, к которой я принадлежу. Что спать на жесткой земле для меня — ненормально и никогда нормальным не станет.
Я пошевелилась, поняла, что рядом никого нет, и выдохнула с облегчением. Неловкий момент пробуждения, которого так боялась, миновал. Рискнула оглядеться, с трудом разогнула закоченевшую спину, села. Небо выглядело пасмурным. Поле вчерашней битвы представляло собой жуткое зрелище: трава оказалась нещадно притоптана, а кое-где и вывернута с землей, тут и там валялись набросанные обезьянами камни.
Поодаль лежал труп чудовища, серебристая шерсть превратилась в серую паклю. А может, только ночью от испуга казалась мне серебристой? Припомнив, как горели во тьме глаза монстра, я поежилась. Чем окончился бы поединок, если бы нас было не трое? Над псом как раз присел на корточки Бизон. Рукав его куртки висел лохмотьями, испачканный в крови, на плечах и спине тоже виднелись длинные порезы на ткани. Мысли снова вернулись к бритоголовому. Как бы ни хотелось избавиться от его ненавистной компании, но он снова доказал свою необходимость. Без него бы Кай не смог оторвать монстра, когда тот прыгнул на меня сверху. Не сумел бы в одиночку и держать, и наносить удары ножом. Значит, я обречена до конца наших скитаний по этой планете лицезреть живое напоминание, почему моей подруги нет рядом.
Затем я подумала про Лизу. Из груди вырвался вздох. Кай сразу говорил, что у нее нет шансов выжить. Теперь и мне в голову закрадывались такие думы. Она же где-то там, в лесу, без защиты и каких-либо навыков. Даже костер вряд ли развести сумела бы! Ее некому согревать холодными ночами. Как долго Лизка продержалась бы в таких обстоятельствах? Я бы протянула недолго.
Я тут же спохватилась. Почему эти мысли пришли именно сейчас? Уж не ищу ли новых оправданий для совести? Тех, которые помогали бы объяснить, почему рядом с Каем мне хочется забыть обо всем? Почему вчера, когда он упал, мое сердце тоже замерло? Почему я начала рыться в рюкзаке, думая не только о собственной гибели, но и том, что чудовище может напасть на Кая, пока тот без сознания?
Повернув голову, я столкнулась с ним взглядом. Кай сидел на речном валуне, подтянув одно колено к груди, а другую ногу в подкатанной штанине опустив в воду, и пытался бриться ножом. Ничем не обоснованное стремление сохранить человеческий облик, но я не смогла отвести глаз. Было что-то волнующее в близости острого лезвия от кожи, в уверенных, но вместе с тем аккуратных движениях Кая.
Внезапно я представила его в другом утреннем антураже: после душа, с полотенцем через плечо, в собственной ванной. Картинка выглядела такой реалистичной, что меня бросило в жар. Рука Кая дрогнула. Он отдернул ее, тут же резким движением вытер тыльной стороной запястья капли крови со щеки. Я заставила себя отвернуться.
— О, наша спящая красавица проснулась, — ухмыльнулся Бизон.
Я сделала вид, что не замечаю его, поднялась, сбросила с себя влажную куртку. Скоро станет очень жарко и тело согреется — это мы уже проходили. Вспомнила, что неплохо бы и себя привести в порядок. Вода холодная, но зато ее много! Кто знает, насколько длинным будет следующий переход, а на мне уже собралось слоя три грязи, не меньше. Выбрав из тряпок ту, что почище, я перекинула ее через плечо и с независимым видом похромала вдоль берега.
Наученная опытом, уходила от лагеря осторожно. Прислушалась, вгляделась в листву. Все казалось спокойным. Забравшись подальше в кусты, я совершила утренний моцион, потом вернулась к реке. Над ней еще клубилась туманная дымка. Лезть в ледяной поток ужас как не хотелось, даже мурашки по рукам побежали. Закрыв глаза, я помечтала о душистой пене для ванны, горячей воде, согревающей мои продрогшие косточки, мягком белоснежном полотенце. Ноздри как наяву защекотали пары ароматических масел. Вот это была бы красота!
Призвав на помощь все свое мужество, приступила к гигиене. Постелила на камни тряпку вместо полотенца, стянула штаны до колен и присела. Со стоном оглядела бедро. Под кожей наливался багровый синяк. Здорово меня вчера камнем приложило. Я потыкала пальцем по краям фиолетового пятна. Больно. Мартышки оказались неожиданно сильными.
Поблизости хрустнула ветка. Я вскинула голову, но это оказался Кай. Он медленно вышел из-за кустов и остановился, сложив руки на груди. На щеке алел порез.
— Что, так и будешь вечно за мной хвостом ходить? — огрызнулась я и быстро опустила голову, чтобы скрыть румянец.
Сколько он стоял там, приглядывая, а точнее, подглядывая за мной? Наверняка успел увидеть, как начала раздеваться. Хорошо, хоть появился до того, как продолжила.
— Я же говорил, не ходи одна.
— Что, даже в туалет? — я снова посмотрела на него и стиснула зубы.
— Я же говорил, не ходи одна.
— Что, даже в туалет? — я снова посмотрела на него и стиснула зубы.
Кай нахмурился.
— Если появится такой зверь, как вчера, ты и пикнуть не успеешь, как тебя съедят.
— То есть, я теперь при вас с Бизоном все делать должна?! Мы теперь как одна семья? Спим вместе, в туалет ходим друг при друге, да? А если я помыться хочу? Мне вам бесплатное шоу устраивать?
Он сжал кулаки и упрямо повторил:
— Ходить одной опасно.
Я покачала головой. Он не понимает, что своей бесконечной опекой привязывает меня к себе все крепче. Так, что я не могу оторваться. Что уже воспринимаю присутствие Кая рядом, как нечто само собой разумеющееся. Считаю нас едва ли не одним целым. Представляю его… так, как не должна представлять.
А ведь нам нельзя. Ничего нельзя. Сближаться, спать в обнимку, бесконечно искать друг друга взглядом в течение дня, утешать в моменты слабости. Между нами пропасть, стена, мы не созданы друг для друга. Так получилось, такова наша судьба. Если бы он был аккуратнее в своих половых пристрастиях, если бы я не потеряла обеих подруг…
Я закрыла глаза, понимая, что кусаю губы, чтобы не заплакать. Кай заботится обо мне, он признался, что ему ничего не надо взамен. Но он не понимает, что мне самой хочется ответить, а это только все усугубляет. Поэтому нужно сделать так, чтобы он не подходил.
Скользнув руками по лодыжкам, я спустила штаны до щиколоток и сняла их. Вскочила на ноги, вытянувшись перед Каем во весь рост.
— Посмотреть, значит, хочется? — прошипела я. — Позови друга, а то он все пропустит.
— Успокойся, — скрипнул зубами он, но от меня не укрылось, как жадно взгляд скользнул по моему телу. Быстро и словно ощупывая каждый изгиб. И кадык подпрыгнул. И губы невольно приоткрылись.
— А что такого? — продолжила я, вздернув подбородок. — Ты был не против, когда Бизон прижимался ко мне ночью.
— Ради тебя! Чтобы согреть тебя! — тут же зарычал Кай, словно я задела его за живое.
— А не много ли ты на себя берешь? Решаешь, кто будет меня греть, где я буду в туалет ходить, — я принялась расстегивать пуговицы на кофте.
— Что ты творишь? — он поморщился.
— Собираюсь мыться! — я сдернула кофту с плеч, оставшись в майке и лифчике.
В глазах Кая появилась угроза. Он с вызовом прищурился, будто ждал, что в любую минуту мой запал кончится, и я передумаю. Но не тут-то было.
Подхватив края майки, я рывком стянула ее через голову. Бросила под ноги. Подумала, что заспанная и лохматая, в несвежем белье, вряд ли покажусь ему соблазнительной, зато хотя бы отпугну агрессией.
— Остановись, — приглушенным голосом произнес Кай.
Я завела руки за спину, нащупывая застежку лифчика. Ответила прямым взглядом.
— Ты провоцируешь меня… — он отвернулся к реке, напряженный, как натянутая струна, с крепко стиснутыми кулаками, но выдержал так лишь пару секунд. С потемневшим лицом медленно повернул голову обратно, приник ко мне взглядом, будто устал с собой бороться. — Ты понимаешь, что я хочу с тобой сделать?
Трудно было не понять. Глаза Кая обжигали меня. Здесь не требовалось никаких пояснений. Я понимала, что играю с огнем. Если бы на его месте оказался Бизон — не стала бы даже рисковать. Но Кай был другим. Он относился ко мне по-другому, я чувствовала это. Поэтому мысленно попросила у него прощения за то, что пользуюсь его слабостью.
— Ты ничего не сделаешь мне, — процедила вслух, — потому что я этого не хочу. Если тронешь хоть пальцем — буду отбиваться до последнего. Я не просила тебя ходить за мной. Я имею право побыть хоть несколько минут наедине и спокойно привести себя в порядок. Перед тем как выбрать это место, я огляделась. Мне не нужен постоянный конвоир! Тем более, о котором не просила!
С этими словами я сбросила к ногам лифчик и осталась стоять, прикрывая грудь рукой. Кай снова отвернул голову в сторону. И снова, не в силах совладать с собой, посмотрел на меня. Почему-то я знала, что так и будет.
На долю секунды меня охватило дикое желание, чтобы он сделал то, что легко читалось во взгляде. Подошел. Лишил способности сопротивляться. Поцеловал…
Чтобы потом я могла обвинять его, а не себя, в недостаточной выдержке.
И он даже шагнул вперед, будто прочел мои мысли. Но потом замер на месте, часто и шумно дыша. Коснулся ремня на поясе. Я напряглась. Кай вытащил нож и бросил его в траву к моим ногам.
— Надеюсь, ты умеешь с этим обращаться.
Смерив меня взглядом напоследок, он развернулся и ушел, ни разу не оглянувшись. Я выдохнула и только теперь поняла, что все это время дрожала. Опустилась на корточки, обхватила руками голову. Что ж, мне удалось оттолкнуть Кая. Вот только облегчения это не принесло.
Я заставила себя успокоиться. Если хочу продержаться на этой планете подольше — надо учиться сдержанности и хладнокровию. Посмотрела на серебристо-серую поверхность реки. И закаляться придется тоже.
Когда сняла оставшееся белье и вошла в воду по щиколотку, дыхание перехватило. Дно оказалось скользким, покрытым мелкими камушками. Показалось, что промелькнула стайка рыбешек. Опираясь рукой на ближайший валун, чтобы сохранить равновесие и не шлепнуться, я продвинулась дальше. Сразу же провалилась по колено. Углубляться не рискнула. Принялась зачерпывать воду и протирать себя. Икры уже свело судорогой от холода, пальцы ног покалывало болью. Прикосновения заледеневших ладоней вызывали мурашки на коже. Соски затвердели. Нежные теплые места подмышками и внизу живота было особенно неприятно морозить.
Зато появилось ощущение свежести и бодрости. Казалось, кровь быстрее побежала по венам, и неожиданно мне стало горячо там, где влажная кожа высыхала на воздухе. Я умылась, немного промыла волосы, жалея, что без шампуня не уберу с них жир. Может, натереть голову золой? Где-то читала про подобные ухищрения…
Сзади послышался шорох. Я обернулась так резко, что едва не плюхнулась на пятую точку. Бизон! Он не скрывал похоти во взгляде. С ленивой улыбкой бритоголовый остановился поодаль от воды и принялся изучать мое тело. Я обратила внимание, что куртку он снял, а обрывками футболки перевязал пораненную руку. На мощном торсе поигрывали мышцы. Татуировки спускались по шее на грудь. Ему удивительно шла его кличка. Тупое, но сильное животное.
Я пожалела, что не взяла нож с собой. Кай наверняка не расставался с оружием ни на секунду, что бы ни делал. Я же оказалась беспечной, хоть и доказывала ему с пеной у рта обратное. Теперь стальное лезвие, едва приметное в траве, осталось вне досягаемости для меня. Рядом валялось мое белье и вся остальная одежда. На мне не осталось ни нитки, чтобы прикрыться. Я попала в ловушку по своей же вине.
— Убирайся! — прошипела я и прикрылась руками. — А то закричу!
— А я еще подумал, что это наш кэп как ужаленный отсюда выскочил и подальше ушел, — прищурился Бизон и принялся неторопливо расстегивать штаны. — Да ты не бойся, я тебя не трону. Ты, вроде как, девочка кэпа, и он не хочет делиться. А мне пока не на руку с ним ссориться. Он умеет добывать еду, знает что да как на этих дрянных планетках. — Звякнула пряжка ремня, тихонько прожужжала застежка. — Ты знала, что он жил с протурбийцами долгое время? Изучил этих выродков, как свои пять пальцев, пока старик его не забрал.
Так как я не отвечала, Бизон продолжил:
— В общем, он нам пока нужен, наш кэп. Поэтому будь умницей, постой тихо. У тебя такие сладкие грудки…
Засунув руку в штаны, бритоголовый принялся недвусмысленно ею двигать. Его взгляд ощупывал мое тело хуже самых цепких пальцев. Когда первый шок прошел и я сообразила, что происходит, меня вдруг пробрал нервный смех. Бизон замер и нахмурился.
— Что это ты улыбаешься?
Но я уже не могла остановиться. Так устала бояться всего вокруг! Каждую секунду мы не знали, на кого или что наткнемся, засыпая ночью, не были уверены, что утро выдастся спокойным, рисковали жизнью, поедая незнакомую пищу. А все, чем пытался меня напугать теперь Бизон — лишь достать свой член!
Не переставая смеяться, я сделала шаг к берегу. Нога поехала по камням, пришлось выставить руки и упереться в валун. От этого меня разобрало еще больше. Бизон покраснел, его глаза налились кровью.
— Хватит ржать! Здесь нет ничего смешного!
Задыхаясь от смеха, я упала на четвереньки на траву. Очень удачно — рукоять ножа оказалась под ладонью. Я подняла голову, но увидев, что бугор в штанах бритоголового заметно опал, разразилась еще большим приступом. Я смеялась и смеялась, всхлипывая и постанывая, не заботясь уже о том, что он видит меня голой. Смеялась так, как не плакала во время похорон Кати. И теперь слезы выступили на глазах, они мешали видеть, но когда я почувствовала движение в свою сторону, то успела сморгнуть их и выпрямиться.