Бизон замер, он так и не схватил меня, как намеревался. Острие ножа, крепко зажатого в моей руке, уперлось ему прямо в кадык. Бритоголовый остался в полусогнутой позе, потому что другой рукой я держала его за повязку на плече. Неожиданно в голове возникла страшная мысль: если убью Бизона сейчас, мне за это ничего не будет. Здесь нет законов. Единственное, что связывает нас троих выживших — мы все друг другу зачем-то нужны. Что станет с нами, когда эта нужда по каким-то причинам отпадет?
— В следующий раз воткну его тебе между ног, — произнесла я с ледяным спокойствием.
Спровоцируй меня Бизон в тот момент — я бы не преминула выполнить угрозу. Дикая ярость заполнила изнутри. Она же заставила прошипеть:
— Что, никто не дает, да? Устал завидовать своему кэпу? Поэтому тайком зажимаешь девчонок, чтобы убедить себя — ты ничем не хуже? Только и можешь, что рукой работать, на большее с тобой никто не соглашается?
Лицо бритоголового исказилось и стало… обиженным. Он вырвался и отошел подальше. Теперь здоровый амбал больше походил на ребенка, у которого отобрали мороженое. Бизон открылся для меня с новой стороны. Благодаря горе мышц он выглядел большим и сильным, но вот внутри у него сидел маленький мальчик, который недополучил в свое время игрушек. Моя непроизвольная реакция, смех — ударили по его больному месту. Даже совестно стало, хотя я тут же запретила себе жалеть убийцу Кати.
Тем более что Бизон уже совладал с собой и снова набычился:
— Ты все равно сдохнешь.
— Ты тоже, — оскалилась я.
В зарослях что-то хрустнуло, будто ногой наступили. Бритоголовый тут же весь подобрался и юркнул прочь, на ходу застегивая штаны. Боялся, что это идет Кай? Или кто похуже? Я вгляделась в темно-зеленую листву, по-прежнему стоя на коленях и сжимая в руке нож, но никого не дождалась. Тогда наспех оделась. Не отпускало ощущение, что в спину кто-то смотрит, поэтому мечта о свежевыстиранном белье осталась мечтою. Уютное местечко у реки перестало таким казаться. Стиснув оружие, я бросилась к лагерю.
К счастью, Бизон, видимо, спрятался, чтобы зализать раны, нанесенные его самолюбию. Кай как раз выходил из воды. Его штаны были подкатаны до колен. В руках я разглядела сеть, в которой трепыхалась рыба. Рыба! Кай бросил добычу в траву, гибкие золотистые тела запрыгали по земле, ударяя хвостами. Позабыв обо всем, я подбежала и уставилась на это чудо. Свежие рыбешки! Они открывали рты, пучили глаза, постепенно затихали. А у меня во рту уже чувствовался вкус их восхитительной плоти.
— Так вот почему с утра ты был такой спокойный! — воскликнула я. — Не ушел никуда на поиски еды, как в прошлый раз. Ты расставил сети!
— Обрывки от тормозного парашюта пригодились.
Обрывки? Да, что-то такое висело на деревьях позади звездолета, и теперь я порадовалась, что Кай счел нужным взять их прозапас. Что бы мы без него делали в этой глуши?
— Классно! Я так боялась, что нам придется есть то чудище!
Я чуть не бросилась Каю на шею, но тут вспомнила, как совсем недавно пыталась его оттолкнуть. Остановила себя на полпути. Кай почувствовал мой порыв, посмотрел настороженно. Словно мелодия лилась между нами и вдруг оборвалась на звенящей ноте.
— Собака воняет, — произнес он, а я не могла отделаться от ощущения, что это сказано просто для того, чтобы заполнить невыносимую пустоту.
Пожала плечами. Кто бы спорил. Смрадное дыхание и запах шерсти запомнились мне еще с прошлой ночи. Есть мясо пришлось бы через силу и без особого удовольствия.
— Бизон ходил за тобой? — ровным голосом поинтересовался Кай.
Конечно, он не мог не заметить отсутствия бритоголового, с его-то наблюдательностью. Но мне не хотелось провоцировать новый конфликт. Только не сейчас, когда нам предстояло до отвала наесться. Да и что изменит моя жалоба? В конце концов, я сама смогла решить проблему.
— Ходил, — опустила я взгляд, — но все обошлось.
— Дана…
— Все обошлось, — на этот раз я посмотрела на него. — Говорю же.
Он отвернул голову и кивнул уже знакомым мне движением. Волей-неволей все больше узнавая Кая, я начала понимать смысл его жестов. Так он кивал, когда уступал или сдавался перед необходимостью. Теперь пустоту отчаянно захотелось заполнить мне.
— Я почищу, — тихонько предложила я и показала на рыбу.
— Я пока разведу огонь.
Мы занялись каждый своим делом. Вскоре вернулся и Бизон. Походил вокруг, попинал тушу чудовища. Выжидал. Посматривал то на меня, то на Кая. Бросал жадные взгляды на рыбу. Потом осмелел, подсел ближе, чтобы помочь заворачивать рыбин в плотные большие листья и укладывать запекаться. Мы действовали слаженно и молчаливо, каждый делал вид, что ничего особенного не произошло там, у реки. Так было проще, спокойнее, потому что время нашего привала подходило к концу, впереди ждал новый путь, новые опасности, а разногласия внутри группы… ну что ж, здравый смысл подсказывал, что их лучше отложить на потом.
Вскоре в моих руках оказался исходящий паром кусок рыбы. Белая в разломе мякоть обжигала пальцы, крошилась, падала на колени. Легкий запах ила совсем не портил пиршество. Я подбирала все крошки и отправляла в рот. Не хотела, чтобы даром пропала хоть малая часть божественно вкусной пищи. Конечно, мы могли наловить еще, не требовалось экономить, но что-то внутри оказалось сильнее доводов разума.
Бизон кусал по полрыбины за раз. Кай ел медленно, то и дело поглядывая по сторонам. Мне показалось, что он витает мыслями где-то далеко. Не очень хороший знак. Я задрала голову, оглядывая деревья. Задумалась.
— Почему обезьяны не вернулись?
— Да кому нужны эти макаки! — отозвался Бизон с полным ртом. — Ты что, по ним соскучилась?
— Нет, — я пожала плечами, — просто странно. Если это их территория, а монстр убит, то почему они не пришли снова посмотреть на нас?
Он хмыкнул и потянулся за добавкой.
— Да в штаны наложили, вот и не пришли! Сидят по норам, дрожат от страха.
— И почему мы больше не видели предупреждающих знаков? — не унималась я. — Можно считать, что вышли из запретной зоны? Или она еще не закончилась?
Вопросы так и повисли в воздухе. Но что-то подсказывало, что ответы, если найдутся, мне не понравятся.
— Надо идти дальше… — пробормотала я и поежилась.
— Сразу не получится, — возразил Кай, — нужно дождаться еще улова, чтобы взять с собой. Немного, иначе протухнет, но все-таки это поможет нам продержаться минимум день.
Бизон доел порцию, облизал пальцы, прищурился.
— Послушай, кэп, не слишком ли мы торопимся? — непривычно миролюбивым голосом начал он. — Здесь райское местечко. Еда под боком. Вода — тоже. Местного хозяина мы завалили. — Он кивнул в сторону туши. — Давай сдерем шкуру, утащим труп подальше, чтоб не вонял, и переждем тут еще ночку. С меховым покрывалом будет теплее спать.
— Мы не можем оставаться! — возмутилась я. — Нам надо найти Лизу, забыл?
Судя по лицам парней, довод не имел весомой силы. Подавив глухое раздражение, я изменила тактику:
— А если правильнее сказать, то нам надо найти хвостовую часть. Со спасательным маячком, возможными остатками питания и аварийного снаряжения и даже вашим драгоценным алкоголем! Разве это не поможет нам спастись?
— Переход был долгим, — не остался в долгу Бизон, но смотрел не на меня, а на Кая. — Мы все устали. Отлежимся денек, набьем желудки плотнее, пока есть чем, а потом двинемся. Нельзя забывать, что среди нас девчонка.
— Что-то ты так не рвался отлежаться, когда Катя была с нами, — прошипела я, уязвленная тем, как ловко он вывернул разговор на псевдозаботу обо мне. Совсем как прикрывался ложью тогда, когда накормил мою подругу отравленными ягодами.
— И я ранен, — бритоголовый пропустил мои слова мимо ушей, — и у тебя, кэп, случаем, сотрясения нет? Надо восстановить силы.
Все время пока мы спорили, Кай поглядывал на небо. Когда аргументы обеих сторон исчерпали себя, он с неохотой произнес:
— Мы останемся. Но не потому, что устали. Буря надвигается.
* * *Буря грянула, но не сразу.
Сначала солнце еще пыталось проглядывать из-за облаков. Правда, серое марево над головой становилось все плотнее. Я гадала: по каким признакам Кай догадался о непогоде? Потом сообразила: днем не потеплело. Привычной жары не было. Порывы ветра усиливались. Вскоре захотелось даже надеть куртку. Я порадовалась, что так и не постирала белье. Оно бы не просохло на теле, и пришлось бы щеголять во влажной одежде по холоду.
— Мы останемся. Но не потому, что устали. Буря надвигается.
* * *Буря грянула, но не сразу.
Сначала солнце еще пыталось проглядывать из-за облаков. Правда, серое марево над головой становилось все плотнее. Я гадала: по каким признакам Кай догадался о непогоде? Потом сообразила: днем не потеплело. Привычной жары не было. Порывы ветра усиливались. Вскоре захотелось даже надеть куртку. Я порадовалась, что так и не постирала белье. Оно бы не просохло на теле, и пришлось бы щеголять во влажной одежде по холоду.
Бизон с деловым видом освежевал тушу. Похоже, получал удовольствие от того, что сдирал шкуру с убитого врага. Я представила, как он повесит ожерелье из зубов на шею, завернется в мех и окончательно превратится в дикаря. Может, так и будет, если нас никто не спасет.
Что же все-таки творилось раньше на этой планете? Наблюдая, как Кай вынимает из реки сеть с новым уловом, я продолжала размышлять. Насколько Н-17 была заселена? До сих пор мы не встретили каких-либо явных признаков цивилизации, за исключением непонятных черных фигур. Конечно, это еще ни о чем не говорило. Мы могли просто упасть в глуши и бродить по лесу, не зная, что прямо под носом кто-то обитает. Но на родной Земле давно не осталось подобных уголков. Всю доступную сушу плотно заселили, научились бороться с недостатками почвы, осушать болота, превращать пустыни во вполне пригодные для жизни города. Раньше я и не представляла, что можно вот так затеряться.
Тут же стало любопытно — а пропадал ли тут кто-либо до нас? Может, какая-то другая девушка так же бродила, натыкаясь на непонятные пугающие символы и ежеминутно опасаясь за свою жизнь? Что, если она сгинула, не оставив и следа после себя, а мне теперь суждено повторить ее путь? А вдруг мы не последние, кому «посчастливится» упасть сюда?
Схватив нож, я направилась к дереву. Бизон поднял голову и удивленно проводил меня взглядом. Выбрав участок коры поровнее, я принялась царапать ее, складывая черточки — в буквы, а буквы — в слова. Через какое-то время на видном месте красовалось:
«Здесь проходила Дана».
Я отошла в сторону, полюбовалась плодом своих трудов. Покусала губы и продолжила царапать:
«Кай».
Рука уже болела от напряжения, но с неохотой и после некоторых колебаний я все же завершила фразу:
«И Бизон».
— Что ты там делаешь? — хохотнул бритоголовый. — Наскальной живописью решила заняться?
Я только фыркнула. Тоже мне, шутник. Назло Бизону продолжила надпись ниже:
«Осторожно, обезьяны!»
Ведь кто-то же предупреждал нас о колодце и запретной зоне. Пусть я не знаю протурбийского в совершенстве, но хотя бы продолжить добрую традицию мне по силам.
— Не трогай ее, ей это нужно, — Кай подошел, встал за моим плечом, проворчал под нос: — Чтобы справиться со схуром. Ведь так, белоснежка?
Рука с ножом дрогнула. Почему он так понимает меня? Как ему это удается?!
— Это знак… для спасательной экспедиции… если станут нас искать… — вырвалось невнятное оправдание. — И просто… если кто-то так же попадет в беду…
— Я так и понял.
Я обернулась.
— Кто такой схур? Ты уже упоминал это имя раньше.
— Не кто, а что, — в улыбке Кая мелькнула то ли усталость, то ли грусть, — то, что не даст тебе погибнуть просто так.
— Как случилось с тобой?
Он медленно и неохотно кивнул.
— В тебе это тоже есть, белоснежка. Я вижу. Но лучше держи его под контролем. Не давай расти. Пиши мантры для успокоения, — Кай указал на мою надпись. — Это поможет немного.
— Почему не давать расти? — удивилась я.
Кай поджал губы.
— Потому что все имеет свою цену. Схур заставит тебя выжить, но сожрет изнутри. Ты его не прокормишь, как ни старайся.
Кажется, я начинала что-то понимать в этих загадочных объяснениях.
— А у тебя он много сожрал внутри?
— Почти все.
Слова прозвучали коротко и хлестко. Неумолимо. Как в те моменты, когда Кай кричал мне в лицо, что я умру, если буду слабой. Как удары, которые он наносил Бизону, собираясь убить в неконтролируемом порыве. Как раскат грома, который прогремел вдали.
Я вздрогнула и подняла голову. Небо стремительно темнело.
— Пора прятаться, — оборвал разговор Кай.
Вскоре разыгралась настоящая непогода. День только клонился к вечеру, но из-за набежавших туч быстро сгустились сумерки. Свет померк. Казалось, что наступает ночь. Как из ведра на землю хлынул ливень. Это был не тот благодатный дождик, который спас нас, умирающих от жажды, и даже не более серьезные осадки, заставившие Кая делить со мной укрытие. Вода стояла стеной. Я не могла рассмотреть ничего вокруг дальше вытянутой руки.
Мы устроили в кустах что-то вроде палатки, но, как специально, поднялся шквалистый ветер. В мгновение ока укрытие сорвало и унесло. В лицо больно хлестнули струи. Волосы и одежда тут же промокли — хоть выжимай. Я только успела пожалеть о потере такого нужного в походе куска брезента, как позади нас, в лесной чаще, раздался протяжный низкий стон и треск.
— Это ураган! — прокричал Кай в ответ на мой испуганный взгляд. — Сухостой падает!
— Кэп! У нас проблемы похуже! — Бизон, выпятив челюсть, тыкал пальцем перед собой.
С замирающим сердцем я увидела воду, подступающую к нам со стороны реки. Проливной дождь так наполнил русло, что она вышла из берегов.
— Надо уходить подальше! — вскочила на ноги я.
— Куда?! — Кай схватил меня за куртку, отчего за воротник по спине полился холодный поток, и я взвизгнула. — Тебя падающей веткой прибьет.
— Но тут нас затопит!
Несколько секунд мы напряженно переглядывались, пригибаясь под ударами ветра и дождя. Без укрытия, без надежды куда-то пойти нам предстояла веселенькая ночка.
— На дерево! — вдруг приказал Кай.
— Нас оттуда сдует, как пташек, кэп! — отозвался Бизон.
— Не сдует, — тот порылся в рюкзаке, вытащил обрывки веревок. — Садимся ближе к стволу и привязываем себя к ветке. Вода не должна подняться так высоко.
Я только покачала головой. Илистый берег хлюпал под ногами, обувь уже промокла. От мыслей, что придется сидеть под дождем на ветке дерева и созерцать под собой бушующий поток, становилось не сладко.
Но парни уже начали претворять план в жизнь. Бизон подсадил Кая, стал подавать ему рюкзаки, а тот крепил поклажу в ветвях, чтобы не сорвало. Внезапно издалека донесся рокот. Он нарастал и приближался. Я поняла, что боюсь оборачиваться. Спину сковало льдом. Нет. Лучше не видеть источник этого звука. Лучше зажмуриться и просто не видеть…
Но зажмуриться я не успела. Кай, который с высоты посмотрел в ту сторону, заметно побледнел.
— Бизон! Быстро подсаживай ее!
Он схватился одной рукой за ветку, наклонился, протягивая мне другую как можно ниже. Я все-таки посмотрела назад. Проклятье. Где-то вверх по течению будто дамбу прорвало, потому что огромный поток воды, пенный и бурлящий, со стремительной скоростью надвигался на нас, грозя затопить все вокруг.
Бизон, тем временем, подпрыгнул и сам подтянулся на ветке, но Кай грубо спихнул его обратно.
— Я сказал, подсади сначала ее!
Осознав, что прорваться вперед не получится, бритоголовый скрипнул зубами, подхватил меня и легко, как пушинку, закинул наверх. Я едва оседлала толстую ветвь, а Кай уже протягивал руку Бизону.
— Давай теперь сам!
Того не пришлось упрашивать дважды. Поморщившись от боли в израненной руке, бритоголовый сумел вскарабкаться за секунду до того, как место, где мы стояли, захлестнуло бурным потоком. На поверхности воды плавали сломанные ветки, листья, прочий мусор, трупики мелких животных… я отвернулась, не в силах на это смотреть.
— Забирайтесь выше! — Кай продвинулся на соседнюю ветвь, предлагая нам сделать то же самое.
В этот момент опора подо мной покачнулась. Даже сквозь завывания ветра и грохот грозы до слуха донесся треск. Пришлось схватиться за листву, чтобы не поехать вниз, так как ветка из горизонтальной превратилась в наклонную.
Бизон, который сидел ближе к концу, встретился со мной взглядом.
Ветка хрустнула снова и наклонилась еще сильнее.
— Она не выдержит нас двоих! — воскликнула я, уже читая в его глазах момент истины.