Поиск прошлых утрат.
Кукольный мир памперсных див,
Рекламных, с полночных врат.
Пепел души, пепел и дым...
А там, за гранью зеркал,
Куда не попасть, куда не уйти -
Мир из рифов и скал.
Я выхожу в дальний путь,
В дальний сон.
На корабле я лечу
В даль времён
Море ласкает пучинами слёз,
С веток свисают сосульки из грёз,
И по траве я бегу босиком
К радуге вечной за дальним песком...
С этого всё и началось... Началось его "помешательство" на Линде... И он, где только мог, покупал на чёрном рынке записи новых её песен...
С воспоминаниями о Линде, Иоганн спускался вниз на эскалаторе метро. И вскоре его выплюнуло снова на улицу, в толчею и смрад этого сумасшедшего города.
Он не знал, любил ли он этот город... Или ненавидел. Слишком сложные у него были с ним отношения.
Ему казалось, что никогда, с самых времён его основания, вплоть до современности, середины двадцать второго века, здесь не шёл дождь. Всегда раскалённые, громадные и совершенно жуткие строения упирались в пустое небо, похожее на театральную декорацию.
Он покинул станцию метро, миновал Садовую и вышел на большую площадь, прежде чем свернуть в свой, Газетный, переулок.
А вот и ростовская Пирамида на площади. Украшенная надписью: "Эхнатону - благодарные ростовчане". А вокруг - конечно же, тусовочные девицы, из числа тех, кто согласен рекламировать всё. Даже памперсы гипертрофированного размера с такой же гипертрофированной соской во рту. Это и есть скандально знаменитые "памперсные дивы".
"Пирамида слоится, как ростовские пиплы, - сравнил мысленно Иоганн. - Она отображает всю общественную жизнь Ростова. Во время демонстраций, наверху, на верхней платформе, пристроенной к срезанному верху Пирамиды, народу предстают офисные матёрые чинуши. Как обычно, на громадных "котурновых" задвигающихся шпильках ультрасовременных туфель и в металлоцеллофановых анкюлотах. Блистая своей дорогой одеждой... Потом идут средние ярусы и пристройки к ним; там устанавливаются рекламы. Чем выше - тем более крупные, и тем дороже платил заказчик за их размещение. Ну, а в самом низу, почти всегда, кроме демонстраций и разгонов - присутствуют так называемые "памперсные дивы": чаще всего, это девушки, вошедшие в город, обнесенный ростовской стеной в три метра толщиной, с пизанс-территорий. И они действительно попадают сюда через "Полночные" врата, про которые и пела Линда. Врата с самым дешевым нелегальным пропуском, потому и самые доступные. Они открываются только ночью и только для девушек-селянок". Иоганн знал, зачем и почему: селянки считались сексуальнее постоянных жительниц города.
Пирамида издавна была главным местом встреч, знакомств и тайной торговли.
Маршрут Иоганна, когда он шел на работу, всегда проходил, минуя Садовую, через площадь, мимо Пирамиды. С этой площади он сворачивал в свой "Пергазетный"... Слова "Переулок газетный" писались здесь на табличках домов именно в таком сокращении. Говорили, что так повелось с очень давних времен.
А ещё, иногда он любил гулять здесь, в самом центре, в пешеходной зоне города. И ему нравилось, что по всему центру почти весь транспорт пустили по второму и третьему ярусу. Он любил рекламы "Маслосыра" (это слово писалось сверху вниз без всякого пробела, на одном из самых знаменитых Ростовских магазинов), прожекторы универшопов, шоры мюзикпопсов, тротуарные бриннинги и брэнчдогкиоски, - и прочую эту граундфлошную, людную толчею.
Первое время Ростов его шокировал и выталкивал. И вытолкнул бы, как нечто инородное, из своих недр. Если бы он тщательно, с трудом, не скрывал своё "пейзанское грэндфазёрство", как он выражался среди друзей, имея в виду своё сельское происхождение. Особенно тщательно его надо было скрывать от потенциальных работодателей...
А так же, если бы он не был предприимчив и не смог бы с легкостью заводить друзей среди "тусовки" и перекантовываться порой у них, не имея средств на съем жилья, а иногда - и на пищу. Постепенно, он привык к этому городу. И, в конце концов, выбился "в люди", то есть, нашел постоянную работу с возможностью оплачивать жильё и еду.
Впрочем, если задуматься, Линда и тут сыграла немалую роль в его жизни. Он с первых же своих случайных заданий в газете, куда отважился податься, пробуя себя в роли журналиста, вышел на хорошую тему, ещё с того самого "Пупси-Бест". Газете нужны были слегка скандальные материалы, освещавшие культурную жизнь города. И то, что он стал посвящать свои газетные статьи Линде Аувербах, неожиданно понравилось редактору. А это сыграло в его судьбе решающую роль.
"Если б не она, я до сих пор был бы типичным газетным ритзибоем, пристающим к прохожим с наивными пергазетными квестпейпами", - подумал Иоганн, проходя мимо Пирамиды. Памперсные дивы картинно напомнили ему о его собственном сельском происхождении. Таком же, как у них. Да, он прорвался, занял определённую, и неплохую, нишу в жизни этого странного города...
"В общем, я и до сих пор не знаю, люблю ли я Ростов. Впрочем, это только Отцы Города его перманентно любят, клянясь ему в верности, когда выходят на трибуну, венчающую Пирамиду, во время демонстраций. В своих белых тогах, украшенных шитьём и бисером. Или, в праздничных анкюлотах. Им очень легко его любить", - подумал Иоганн.
Для него же это был город бесконечной жары, несгибаемого зноя... Он с трудом переносил такую "жесть". И, наверное, иногда всё же ненавидел город. Хотя и жил в нём, и вынужден был признать его существование космически неизбежным фактом.
Ну, а сейчас у него оказалось в запасе минут двадцать. Он слишком быстро домчался до центра, так как собирался ехать на бусе третьего яруса, что гораздо дешевле, а не "в тьюбе", выражаясь на сленге. И потому, Иоганн решил завернуть на граундфлошный запретный рынок за Пирамидой. Давно собирался... Ну, пока просто прицениться к продаваемой там живности.
Здесь "фасовали", говоря словами одной модной песенки, "всё, что нельзя". От генномутантных животных - результатов "закрытых экспериментов", до некоторых форм запретных бластеров. Ну, и что-нибудь и вовсе экзотическое и нелепое... Например, так называемые "фольксвагенвестерны": машины, легко трансформирующиеся просто в стационарник с сенсорным стереопроектором. То есть, в симулятор, имитирующий различные устройства, не только машину изнутри. С ощущением настоящей езды или полёта. Ну, и, кроме того, такой симулятор ещё и мультики крутил, и фильмы. Что угодно. Большинство из имеющих такое устройство людей любило смотреть вестерны. В отличной, объёмной графике. Фольксвагенвестерны были под официальным запретом. Потому, что не раз люди путали кнопки и вместо настоящей езды по городу вдруг зависали на симуляторе. Или, и вовсе сидели на трассе и смотрели фильмы. Перекрывая своей "тачкой" проезд...
Ну, и однажды Иоганн даже видел продающийся здесь, за Пирамидой, собранный каким-то умельцем, новенький блестящий нестандартный комп. Он чуть не закричал с испуга, когда это увидел, потому что в случае, если кто-либо обнаруживал такое устройство, ему следовало тут же донести об этом в полицию. Такие, старые, компы попадали под запрет, они были под высшей степенью секретности. Иоганн тогда бочком, бочком - и ретировался. В случае, если кто видел комп, но не донес, могли "пришить" соучастие... Потому, он поспешил смыться. В случае чего, скажет, что и не заметил...
Такой вот весёлый был за Пирамидой толчок.
Сейчас он, вдобавок, пошел за Пирамиду не просто из любопытства, а с конкретным намерением. Ему, не так давно, захотелось присмотреть какое-нибудь животное. Достаточно умное. Умней обычных. То есть, запретное для вольной продажи: "мутагенное" как стали говорить, продукт генной инженерии. Потому что в том месте, в которое он хотел его отнести и там подарить, запрещали держать животных.
"Мне нужно подобрать такое животное, которое умеет прятаться и дурить среднестатистического хомо. Впрочем, "среднестатистический" - это означает почти что полный дебил... Животное, которое ничем бы не выказывало своего присутствия, если его попросят скрыться с глаз, - размышлял Иоганн. - Самые умные животные - это, пожалуй, лисокоты с пушистым, ярким мехом. А ещё, собакообезьяны. Последние, впрочем, вредные и противные, и отнюдь не преданы хозяину. Они жутко воняют и лают преотвратительно. Среди рынка фасуют иногда и что-нибудь доисторическое: саблезубых тигров миниатюрного размера (со средних параметров кошку), маленьких динозавриков и шерстистых носорогов. Но это мне явно не подходит".
Поразмышляв таким образом, он решил, в конце концов, поискать какого-нибудь лисокотенка. Их можно было уже купить относительно дешево, потому что недавно обнаружились мутагенэкземпляры, способные скрещиваться с обыкновенными котами (между собой они никогда не скрещивались, эти "лиски"). Хотя для Иоганна, скорее всего, такая покупка всё равно будет пока не по карману. Нужно будет поднакопить средств.
Проходя вдоль вытянувшихся рядов стоящих шеренгой торговцев с предлагаемым товаром, Иоганн засмотрелся на маленьких, размером примерно с большую, толстую гусеницу, крокодильчиков. Из числа тех, что богатые школьники любят подбрасывать в сумки своим товарищам, прямо на уроке. И на больших жаб размером с человеческую голову. Следом шли двухголовые питоны, ракопауки и фантастической окраски змеи.
И вдруг он встал как вкопанный. На него смотрели ГЛАЗА. И эти глаза были умные, пронзительные, леденящие душу. Было такое впечатление, что они видели его насквозь.
И он еще не пришел в себя, когда уже понял, что это глаза птицы. Она... вернее, наверное, он, ибо это был мужской взгляд, взгляд воина, можно сказать... Внимательно его рассматривал. Птица по форме и размеру была похожа на черного ворона, но имела очень большой и широкий клюв. Хвост и крылья у неё (у него ?) были синие, хохолок на голове - зеленый. Впереди - пятнышко, будто галстук-бабочка, серебристо-серого цвета на черной груди. Спинка и голова были тоже серебристо-серые. Удивительнее всего было то, что, кроме лап, и крылья оканчивались чем-то, похожим на костистые кожистые пальцы. Пальцев на конце каждого крыла было три, и они обладали, по-видимому, довольно прочной хваткой.
И эта птица, сидя на плече очень странного типа с подозрительной внешностью, явно изучала Иоганна, и очень внимательно. В то время как хозяин этого существа, редкостный, по внешнему виду, плут, в старом персидском халате, с косящими вправо и влево глазками, будто никогда не смотревшими в упор на человека, так же глубинно изучал одним из скошенных глаз возможности карманов потенциального покупателя. И видел, что из одного из них заманчиво торчит кончик пласткарты.
В общем, Иоганн показался ему достойным внимания клиентом. Поэтому, он льстиво проканючил слащавым голосом:
- Молодой сэр хотел бы узнать полностью свою судьбу? Или - о том, что предстоит ему вскоре? А, быть может, молодой сэр хочет ответа на вопрос? Только сегодня, только для вас, мой ворон расскажет вам всё! Он - птица счастья, птица судьбы. Спросите его! Он - сама судьба, дающая ответ.
Только сейчас Иоганн заприметил, что на груди этого плута висела сумка, набитая листочками бумаги. Никаких особых фокусов... Похоже, этот уличный торговец промышлял простой дешёвкой: птица элементарно вытаскивает листок из сумки, и затем вы читаете так называемое "предсказание". А разблокированная вами пласткарта перетекает из вашего кармана в карман торговца.
Иоганн и не стал бы заниматься подобной ерундой, и, очутись он в другом месте, его никогда бы не заинтересовало подобное предложение. Но здесь... ВРАН (а он сразу мысленно назвал птицу именно так) приковал его своим взглядом. Иоганн снова посмотрел на него. И вдруг натянуто улыбнулся. Потом достал из кармана пласткарту, снял с неё личную блокировку и подал её торговцу. Вран сипло закаркал (довольно засмеялся?) и стал чистить клювом перья под крылом, забавно переступая при этом с лапы на лапу. Потом он, вдруг, достал именно из-под крыла, а не из сумки торговца, сложенную трубочкой бумажку. Переложил её из клюва в когтистую лапку и подал Иоганну. Тот развернул её и начал читать, всё более удивляясь:
Выверни наизнанку
карманы своей души:
Посыплются хлам и бумага,
цветные карандаши,
Детские разукрашки
наивных прошедших лет,
бабочки и букашки,
пепел от сигарет...
Что тебе нужно - ещё?
Что тебе нужно - ещё?
Что тебе нужно - ещё?
Что тебе нужно?
Может, найдёшь там пряник,
Забытой любви цветок,
Засушенных трав букетик,
Весенних дождей глоток,
Забытые безделушки
в быту распятой души -
сломанные игрушки,
детские карандаши.
Что тебе нужно - ещё?
Что тебе нужно - ещё?
Что тебе нужно - ещё?
Что тебе нужно?
Внизу, в конце этого листика со стихами, стояла подпись: Линда Аувербах...
Иоганн недоуменно посмотрел на странного торговца. А тот - на Иоганна, при этом заглядывая в его листик с растерянно-тупой физиономией... Потом он начал зачем-то юлить, извиняться, говорить, что он здесь ни при чем. Что, мол, вран - это мутаген ворона и попугая. Умное существо. И это птица, а не торговец, разыграла эту шутку. И, кроме прочего, это означает, что вран отметил, выбрал именно его...
Иоганн ему поверил. Слишком уж странно, необычно было всё это. И птица тоже была необычной. Тем более, ему и не нужно было предсказание судьбы. Он просто находился под гипнозом врана, который таким образом общался с ним.
- Полисы, полисы... Идут сюда. Тюрь-рь-ма! Тюрь-рь-ма! - злобно сверкая на хозяина глазами, внезапно прокаркал вран.
- Он... Ещё и разговаривает? - удивился Иоганн.
- Что делать? Он их чувствует заранее..., - испуганно пролепетал хозяин. - Полицейских... И у меня уже были с ними проблемы, связанные с мутагенными зверьками. Это - точно, тюрьма... Я не успею скрыться, добежать до метро... Я - стар.
- Пр-родай! Ср-рочно - пр-родай! - хрипло взорвался вран.
- А это - нужный тебе человек? Не подстава? И он... тебя выдержит? - спросил торговец.
- Пр-родай! Мы р-разберемся. Отвечаю: пр-родай! - не моргнув, сказал вран.
- Ну, молодой человек, дайте, сколько сможете... Пощадите бедного старого человека... Я вас не спрашиваю: хотите ли вы его купить. Он сам выбирает хозяина. И бесплатно пойдет, если кого выбрал. Но, пощадите меня... Он - источник пропитания, вот уже месяц... Хотя, он и не мой, попал ко мне случайно... Сам прилетел, можно сказать...
- Вр-ремя уходит! Полисы! Скор-рей! - сказал вран и перелетел на плечо к Иоганну. И тот сунул разблокированную пласткарту самой большой ценности - из тех, что у него были с собой, - в дрожащие руки торговца.
- Возьмите... И - спасибо, - сказал он.
- Не благодари... Ты не знаешь, что это за птичка, - смутившись, ответил торговец. - Спасибки, - добавил он, и быстро сцапал пласткарту, радостно улыбаясь.
- В метр-ро! В метр-ро! - прокричал вран своему новому хозяину. И действительно, надо было срочно смываться. Если сюда вскоре нагрянут "полисы", то за сделку грозил немалый штраф. Как покупателю незаконного товара. А ещё, они и за торговца мутагенами могут принять. Или специально представить так дело. И тогда - точно, тюрьма...
Иоганн, прижав к плечу врана, что называется, дунул. Давно он так славно не бегал. Только, когда жил у друга, Шнобеля, и они так же убегали однажды, когда торговали у Пирамиды нелицензионными попс-кайфами... По молодости.
Вран не обманул. Вдали послышался свист нагайки, звон битого стекла, звук мордобоя и вой собакокрыс. Все разбегались, как тараканы ночью на кухне, когда включают свет.
Но они с враном были уже далеко. У метро, и почти в безопасности. А вот уже ехали наверх, в тьюб-эскалаторе. Вран тут же нахохлился, и как-то уменьшился в размерах. Подобрал кожистые передние лапки и стал похож на обыкновенного большого синего попугая ару.
- Не бойся, со мной не пр-ропадешь. Зови меня Тенгу. Это я смываюсь от полисов. Тебе ничего не гр-розит. По сравнению с тем, что гр-розит мне... И так, будем др-рузьями, - сказал ему вран и вдруг...подмигнул.
Глава 2. Дела редакционные.
Второй раз за утро Иоганн ехал на метро. И, разумеется, перемещался, что называется, куда глаза глядят. На работу, похоже, он явно сегодня опаздывал, но вновь и сразу светиться у Пирамиды было рисково. Нужно было выждать, пока там рассосётся облава с мордобоем.
"Если шефуля сегодня будет не в духе, скосит с меня за опоздание премиальные, - с кислым видом, подумал Иоганн.
Он вылез на Театральной. И решил добираться потом обратно, на работу, на бусе. Но вначале зайти в какую-нибудь забегаловку... Семь бед - один ответ.
"Интересно, чем питается Тенгу? Надо сейчас, при случае, у него спросить", - подумал он.
На Театральной красовался весьма уродливый театр. Выстроенный в форме танка. Некогда, говорят, его переделали в танк из предыдущего здания, символизирующего собой комбайн или трактор, и переделали в честь какой-то победы. Наверное, слегка подремонтировали и добавили дуло. Это дуло теперь под углом в 45 градусов устремлялось прямо на здание Собрания Отцов Города и сто двадцати пяти этажную гостиницу рядом с ним. И в этом "дуле" был небольшой кинотеатр, где крутили объемные фильмы.
А напротив "танка" находилось молодежное тусовочное кафе. Его здание, по проекту, имело форму большой сковороды с длинной ручкой. Это было самое дешевое кафе в Ростове. "Дойти до ручки" - означало питаться ежедневно в этом кафе. На "ручке" располагались стоячие стойки, прямо на свежем воздухе, и там всегда наливали пиво. В этом кафе ошивались "хайрастые", то есть, длинноволосые и бородатые, парни, а также девушки в потертых джинсах и ковбойках. Они косили под хиппи двадцатого века. Внутри, в здании круглой формы, тоже за стойками, можно было ещё и поесть.