- Ты же знаешь, что нужно сделать. - усмехаюсь, замедляя темп, играя с ней, едва касаясь ее языком, мне нужна полная капитуляция. Никаких полутонов малыш.
Я и сам из последних сил держусь, а так хочется послать весь этот принципиальный бред к чертям и просто заняться с ней нормальным сексом. Но все же торможу себя, я ведь не какой-то юнец, дорвавшийся до женского тела, хотя нетерпение с каким я хочу Янку, уверяет меня в обратном.
Она мотает головой, сопротивляется, прикусив губу, чуть ли не плача от дикого возбуждения и стыда. Я едва сдерживаю довольный смешок, чувствуя вкус победы на губах –ее сладкое возбуждение.
-Попроси малыш, все ведь просто, - шепчу, нежно целуя, зная, что ей этого мучительно мало. Она борется со своим желанием, пытаясь сохранить остатки гордости и сдержать стоны. Не-ет, девочка моя, не проканает!
Начинаю ласкать грудь, грубовато сжимаю соски, добавляя остроты. Она выгибается дугой и с протяжным стоном сдается.
- Пожалуйста, о-Леж. –просит, проглатывая букву «о», меня же бросает в дрожь от ее «Леж», ласкаю ее более интенсивно, безжалостно и она кончает, я же словно завороженный смотрю на юную темноволосую красавицу с алебастровой кожей, розовыми щечками и алыми губками, находящуюся в экстазе-картина поистине впечатляющая. В эту минуту понимаю; никакая она не Чайка. Богиня. Самая настоящая богиня; влажные волосы разметались по белой простыне, отчего кажутся жгуче-черными, но я знаю, что на свету они у нее с мягким, шоколадным отливом, кожа белая, но не болезненно, как зачастую у баб, у нее она словно фарфоровая. Мои загорелые ручищи на ее теле кажутся варварством. Эта мысль веселит. Малыш неверно толкует мою ухмылку и гневно интересуется, стыдливо отталкивая меня;
-Доволен?
Я не сразу соображаю, что она про наше с ней, так называемое, противостояние.
-А ты нет?- мягко подначиваю ее, когда до меня, наконец, дошло про что речь.
-Отстань.- отмахнулась она, пытаясь скрыть неловкость и стыд, которые так отчетливо были написаны на ее лице; глазки горят, бегают, ни на чем конкретно не останавливаясь, пока она пытается прикрыть наготу скомканным полотенцем. Интересно, куда это она собралась? Всерьез думает, что на этом все?
Нет, я конечно, должен понимать, что завтра девочке придется не сладко, если не остановлюсь, но черт возьми, вы бы ее видели, не святой же я в самом деле. Любой на моем месте лучше будет страдать от чувства вины пять минут на следующий день, чем ночь от неутоленного желания. Нельзя быть такой красивой. Нельзя! И нельзя наивно полагать, что связавшись с эгоистичной сволочью, вроде меня, будут учтены чьи-то интересы в ущерб моим.
Но каково же было мое удивление, когда она не прикрылась полотенцем, а накинула мне его на шею, словно хомут и осторожно потянула на себя со смущенной улыбкой. Я поддаюсь, с интересом ожидая дальнейших действий.
-Ты победил.- тихо резюмирует она, потупив взор. Невинный ангелочек и в тоже время соблазнительная чертовка. Только она может быть такой; милой, смущенной и в тоже время дерзкой. Не представляю, как она переборола свою застенчивость, но готов аплодировать этой девочке.
-И где мой приз?- с усмешкой интересуюсь, вновь вернувшись на свою исходную позицию-между ее ног, она опять вспыхивает, но не отдаляется, напротив, пододвигается ближе и немного нерешительно кладет руки мне на шею, а после целует по детски в щеку.
-Так пойдет?- приподняв бровь, шутливо спрашивает она.
-Ты меня с тетей перепутала малыш?- иронично парирую, тем самым показывая, что думаю по поводу ее «так пойдет». Она искренне веселится. Придав себе задумчивый вид, осторожно отвечает;
-Ну, у вас есть нечто схожее.
При этом ее пальчики ласково перебирают волосы на моем затылке, отчего я кайфую.
-Что, она столь же красива и умна?- предполагаю, подмигнув Чайке. Она начинает смеяться и качая головой, «обламывает».
-Нет, Гладышев, она столь же невыносимо занудна, как и ты!
-Ах, вот как! –угрожающе восклицаю и повалив ее на кровать, не даю времени опомниться, начинаю щекотать, хотя каждую клетку тела рвет от желания заняться с ней более интересными вещами. Янка визжит, хохочет и брыкается, я же наваливаюсь на нее всем своим весом и продолжаю дурачиться. Давно я не чувствовал себя так беззаботно и легко, ощущение, что мне не тридцать семь, а двадцать.
-Оле-ег, я сейчас …сейчас, -заикаясь от смеха, кричит она.
-Ты сейчас….Что, обоссышься от смеха? –издеваюсь, но уже не столько щекочу, сколько ласкаю ее тело. –Извиняться будешь?-замираю на мгновение, давая ей шанс прекратить «мучения». Но это же Чайка.
-Офигеешь от счастья!-дерзко парирует она, смеясь и воспользовавшись заминкой, хватает меня за шею, притягивает к себе и смачно целует, затыкая рот, слизывая язвительный ответ, готовый сорваться с моих губ. Заталкивает мне его в самую глотку своим языком, отчего возбуждение захлестывает, накрывает с головой.
-«Офигеешь» у меня сейчас ты!- обещаю ей охрипшим голосом, оторвавшись от нее на мгновение, она лишь усмехается и шепчет мне в губы;
-Давай, мне нравится тебя доставать.
-А еще что тебе нравится? –спрашиваю на автомате, целуя ее шею, спускаясь все ниже и ниже.
-Ты. Мне нравишься ты. Занудный, невыносимый и ….-закрываю ей рот, целуя жадно, ненасытно, как оглодавший. Сожрал бы только так. Хочу ее настолько сильно, будто жизни осталось несколько минут, будто ничего не успею. Эти варварские, первобытные мысли поражают , шокируют, поэтому, когда раздается звонок в дверь, я даже рад. Чмокнув растерянную Чайку в щеку, встаю с кровати и иду вниз. Состояние какое-то пришибленное, словно пьяный. В голове ни одной связной мысли, тело огнем горит. Я даже не помню, как рассчитался с курьером. Просто вдруг обнаружил, что стою на кухне с пакетом в руках. Осознание этого отрезвляет. Кладу пакет на стол и иду наверх. Мне нужно срочно принять душ и прояснить мысли, а то какая-то чертовщина творится. Как будто мне пятнадцать и у меня гормональный взрыв. Совсем с катушек съехал. Ну, на фиг эту Чайку! И так уже, как помешанный. Весь мир, как будто вокруг нее крутится.
Вхожу в спальню и не глядя на нее, на ходу бросаю, чтобы не передумать и не закончить то, что начал;
-Я в душ.
-Что-то случилось? –удивленно спрашивает она, я и сам бы себе покрутил у виска, если бы не был столь сбит с толку.
-Ничего. Я ужин заказывал. Доставили вот. – все же поворачиваюсь, чтобы ответить. Она по прежнему лежит на кровати, но, слава Богу, прикрыта простыней. Молча кивает, все еще не понимая моей «невозмутимости», но женщинам не нужно давать время на размышления, а то они такое себе накрутят, что потом хоть вешайся, поэтому решаю занять ее более полезными вещами.
-Давай, поднимайся, я на стол пакет поставил. Ужин организуй по-быстрому. Есть хочу дико.
Она немного обалдевает, но быстро приходит в себя.
-Будет исполнено кэп. Далеко не заплывай. – отсалютовала она . Подмигнув ей, иду в душ.
Прохладная вода гасит возбуждение и прочищает мысли. Стою, прислонившись разгоряченным телом к холодному кафелю, просто закрыв глаза, пока не становится холодно и разум окончательно не проясняется. Взбодрившись и собравшись с мыслями, решаю, что пора заканчивать.
Теперь можно покинуть свое «убежище» и быть уверенным, что в состоянии адекватно реагировать на каждый жест Чайки.
Накинув халат, иду вниз. Уже на лестнице чувствую с ума сводящий аромат запеченной утки или чего-то такого. Что заказывал, уже не вспомню. От этих аппетитных запахов голод становится настоль нестерпимым, что даже Чайка в моей рубашке, надетой на голое тело и едва прикрывающей соблазнительный попец, не особо интересует. Хотя….Повторный взгляд на нее накрывающей на стол с манящей грацией, убеждает, что погорячился я однако. Но отложим ее на десерт.
Молча сажусь за стол и жду, когда она закончит с сервировкой. Видеть ее суетящейся на кухне странно и в тоже время по-семейному уютно. Красивая женщина, вкусный ужин, перспектива потрясающей ночи , что еще для счастья надо?
Но взгляд Чайки остужает мой пыл. Такой знаете пронзительный взгляд, словно она что-то хочет сказать, но не знает как. Та-ак, интересно, что могло случиться за пятнадцать минут? Но портить себе аппетит не собираюсь. Захочет, скажет. Нет-ее проблемы. С этими мыслями открываю ей вино, себе воду и разливаю по бокалам, а после принимаюсь за еду. Тишина не давит, а действует на меня успокаивающе. Янка задумчиво попивает вино и практически ничего не ест, вынуждая меня задать –таки злополучный вопрос.
-О чем думаешь?- небрежно интересуюсь, вновь наполняя ее опустевший бокал. С удивлением отмечая, как она быстро оприходовала первый.
Она с усмешкой качает головой и делает приличный глоток, как будто решается. Что ж пусть, интересно послушать.
-Это ведь не твоя квартира, - сообщает она мне с таким видом, словно я ее убеждал в обратном.
-Ты наблюдательна. –иронично замечаю в ответ, откидываясь на спинку стула.
-Ты всех сюда привозишь трахать? –грубо спрашивает. Нет. Обвиняет. А мне и смешно и волком выть хочется. Вот об этом я и говорил, что ни черта у нас не получится. Ну, зачем мне этот головняк да еще после двенадцати часов мозговыноса на работе? Я ее, конечно, понимаю. Задело девчонку, но какой смысл затевать скандал? Чего она от меня хочет? Чтобы я сказал, что все не так и она исключительная и особенная? Может, и стоило, конечно, влить ей компот в уши, но опять же-зачем, если завтра я помашу ей рукой?
-Тебя интересует, есть ли исключения или действительно ли эта квартира для приватных встреч? Что конкретно? – вежливо до зубного скрежета, но голосом полным убийственного сарказма уточняю у нее. Я понимаю, что не стоит быть таким ублюдком, но ничего не могу с собой поделать. Терпеть не могу, когда лезут туда, куда не надо. Она мне вообще кто, чтобы задавать подобные вопросы?
Чайка побледнела, губы задрожали, а глаза заполыхали , но не слезами, а гневом, даже яростью.
-Меня интересует, что между нами происходит! –цедит она сквозь зубы.
-Неужели?! – вырывается у меня смешок. Меня честно удивляет, что ее только сейчас взволновал этот вопрос. Или она надеялась, подарит мне себя на голубом блюдечке такую нетронутую, и я растаю? Ну, я конечно, польщен, но не более.
-Хорошо, давай начистоту!-предлагаю с тяжелым вздохом. Перспектива раскладывать ей все по полочкам мне совсем не улыбалась, но она сама так захотела.
-Давай.- вызывающе бросает она. Что ж, просила, получите и распишитесь. Претензии о моральном ущербе не принимаются. Сама нарвалась!
-Я не нуждаюсь в отношениях на которые рассчитываешь ты, включающие в себя подобные истерики. –начал я, стараясь щадить хоть немного ее чувства и «нежную, ранимую душу».
-Истерики? По-твоему это истерики? –возмутилась она, вызывая у меня раздражение.
-По-моему, это неуместные претензии и глупые вопросы!- отчеканил я. Чайка прикусила губу и с шумом втянула воздух.
-Вот даже как. – резюмировала она с таким видом, что я почувствовал себя настоящим козлом. И это настолько взбесило меня, что я едва сдерживался, чтобы не послать ее на хрен. Но, тем не менее, усмирял свой гнев, ибо сам виноват. Вот, что бывает, когда связываешься с наивными провинциалками.
-Слушай, я занятой человек, у меня каждая минута расписана, а потому совершенно нет никакого желания выяснять отношения с кем бы то ни было в свободное время, которого итак практически нет. Мне не нужен этот гемор, мне его на работе хватает с лихвой. Я хочу приятного времяпровождения без всяких обязательств, со своей стороны готов оказать материальную поддержку. –выдал я ничего не выражающим тоном.
-Другими словами тебе нужна безропотная шлюха, готовая по первому твоему зову раздвинуть ноги и ублажать тебя с предупредительной улыбочкой весь вечер, не задавая лишних вопросов , и мысленно подсчитывая, сколько ей за это обломится? – подвела она итог. Жестко, откровенно, но правдиво. Если она думала, что смутит меня или вызовет чувство вины, то хрен она угадала. Шкура у меня прочная, такими методами не пробьешь.
-Называй, как хочешь! –отзываюсь абсолютно невозмутимо, но зачем-то добавляю.- Для меня это вполне взаимовыгодное соглашение и ничего унизительного или оскорбительного для женщины в нем не вижу. Если так рассуждать, то все мы проститутки, ибо жизнь отымеет каждого по определенному тарифу.
-Предлагаешь мне стать твоей шлюхой? –с возмущенным смешком интересуется она, кажется, пребывая в некотором шоке.
-Ничего я тебе не предлагаю. Просто озвучил свою позицию в данном вопросе, а что тебе делать –решай сама. Мы, кажется, уже сталкивались с подобной дилеммой, когда речь шла о курении.
-Ты манипулятор, Гладышев, жестокий манипулятор. Как у тебя все цивилизованно и прилично обставлено. Ловко придуманный капкан для тщеславных. Прикормил баснями типа все в твоих руках, дабы потешить самолюбие жертвы. А на самом деле; либо делай, как я хочу, либо проваливай. По-твоему это выбор? Выбор, серьезно?-с горечью допытывается она, я же молчу. Да и что я должен сказать?! Но она и не позволяет вставить даже слово, сама отвечая на своей вопрос патетическим тоном;
-Нет никакого выбора, нет никакой цивилизованности. Ты нагло диктуешь свои условия и не делаешь никаких уступок, потому что тебе собственно плевать, что выберет твоя «жертва». Незаменимых нет-это верно. Но ведь должны же быть какие-то чувства?
-Мне не нужны чувства!-заявляю с абсолютной уверенностью, что вызывает у нее смех.
-А они не спрашивают. Ими нельзя управлять, как не старайся. Так не бывает!-безапелляционно отрезает она, со всем присущим ей максимализмом.
-Бывает, Чайка. И не такое бывает. – с тяжелым вздохом отвечаю я, хотя сам сомневаюсь в собственном ответе. Решаю на этом покончить с разговорами.
Поднимаюсь со своего места. Подхожу к ней, забираю бокал. Хватит ей уже. Ее пьяная речь даже меня впечатлила. Когда-то и я такой же был, но мой опыт и испоганенные полжизни многому научили, поэтому рисковать не хочу и не буду. Благодарю судьбу, нахавался от пуза! Я понимаю, что есть и другие варианты, люди живут по-разному, но мне и так хорошо. Я доволен, черт возьми, своей жизнью! А ей если нужны «чувства» и прочее, желаю удачи и счастья!
Но Господи, почему-то сейчас захотелось, чтобы она приняла мои правила. Я сошел с ума –однозначно, просто рехнулся! Понимаю, что это опасно, что это неправильно и придется попрощаться с покоем, но с ней жизнь перестала быть пресной, она заиграла красками. И мне, как бы не визжала совесть, разум и инстинкт самосохранения о том, что это будет ошибкой, мне не хочется терять эту новизну, это ощущение. Именно поэтому я шепчу ей, поражая самого себя, ведь ничего подобного не собирался делать;
-Не горячись, обдумай.
У нее мое предложение, как не странно, не вызывает возмущения или шок. Может, алкоголь на нее так действует, хрен знает! Но все же ответ не радует.
-Ты мерзок Олег! Я в шоке, что мы вообще об этом говорим! – качает она головой, нервно засмеявшись. Согласен с ней, полностью согласен. Что творю-уму непостижимо. Втягиваю и себя и глупую девчонку во что-то неясное, потому что знаю, она не сможет играть по правилам, а я не смогу отказаться от этого сумасшествия. Жалею, что затеял вообще этот разговор. Да, я действительно мерзок. Таким девушкам как она не стоит делать подобные предложения. Хотя Чайка не ангел, далеко не ангел. И все же несмотря на все эти размышления, не могу не ответить на ее упрек.
-А тебе по вкусу, когда лапшу на уши вешают? Извини, но предпочитаю сразу обговаривать все нюансы, чтобы в дальнейшем не было никаких претензий.
У нее вырывается смешок после моих слов, но вслух она лишь тихо произносит;
-Ясно.- тем самым ставит точку в нашем разговоре, устремив задумчивый взгляд на ночной город. Я и рад и в тоже время не понимаю ее. О чем она вообще думает и что означает «ясно»?
Пока я пытаюсь найти объяснение ее словам, она берет свой бокал, наливает себе еще вина и уходит в гостиную, даже не взглянув на меня. Я же как идиот смотрю ей в след и не знаю, что думать. Черт, как же я устал!
Спустя минут пять чувствую запах табачного дыма. Чуть ли не в слух матерюсь и иду в гостиную. Чайка сидит на лестнице в кромешной темноте и курит, сбрасывая пепел в опустевший бокал. Лихо она. Вот только возиться с ней пьяной, мне не хватало. Я еще не забыл ее концерт у клуба.
Собираюсь сделать ей выговор, но что-то останавливает. К чему вообще слова? Бесит этот ее пафос, как бл*дь, в какой-то мелодраме. Задолбало все! Забираю у нее сигарету, тушу в бокале. Чайка безразлично наблюдает за мной, беру ее на руки и несу в спальню. Ее даже не удивляет такой поворот. Налакалась дуреха! Ну, тем лучше, я слишком устал, чтобы возиться с этой пьянью подзаборной. Только когда кладу в постель и начинаю расстегивать на ней рубашку, безучастно выдает;
-Ты же не целуешь пепельниц.
-Я и не собираюсь. –отзываюсь глухо, снимая с нее рубашку.
-Не хорошо пользоваться моим состоянием. – иронично замечает она, когда я выключив свет, снимаю халат и ложусь рядом.
-Ну, я же мерзкий, сама сказала. – парирую с усмешкой, хотя посягать на ее тело не собирался.
-Ты хуже, Гладышев, намного хуже. – вздыхает она обреченно.
-Спи. –ставлю точку в бессмысленном диалоге, закрывая глаза.
Горячее тело Чайки волнует, но усталость все же берет свое и меня клонит в сон. Странно, что я даже не чувствую дискомфорта от того, что сплю не один. В мои привычки не входит оставаться на ночь у любовницы, ни к чему эти сантименты. Совместное утро; пробуждение, завтрак ведут к привязанности, к потребности в чем-то большем, чем просто секс. Но уехать сейчас было бы натуральным свинством, да и слишком устал, поэтому засыпаю быстро.