Не зная, сколько времени продлится подземное путешествие, Олимус запретил зажигать факелы без крайней необходимости. Вскоре вход в туннель превратился в светлое пятно, иголочное ушко, светящуюся точку… Потом исчез совсем, и воцарилась абсолютная темнота.
Болотный Кот ехал впереди, положившись на чутье своего коня, медленно переступавшего с камня на камень, и отчасти – на свое собственное чутье. Таким образом, он давал понять остальным, что не опасается ловушек и колодцев. За ним тянулась скрипящая змея из повозок и всадников.
Одна мысль не давала Олимусу покоя: если путь через туннель действительно был кратчайшим и наиболее доступным (не считая магических машин) способом достичь Земмура, это означало, что им часто пользуются оборотни. И он сомневался, что они вот так же вслепую бродят во тьме. Кроме того, нельзя было исключить возможность столкновения с ними, а тогда преимущество явно будет не на стороне его отряда…
Через несколько часов запылали факелы, при свете которых люди накормили лошадей и осмотрели стены туннеля. Они были облицованы вогнутыми плитами прямоугольной формы, между которыми обильно просачивалась вода. Вдоль плит тянулось множество гибких трубок и проволок разной толщины, покрытых лохмотьями плесени. Здесь, в подземелье, железная дорога сохранилась гораздо лучше – так же как и бесконечная лестница из продолговатых камней.
Пользуясь случаем, Олимус присмотрелся к лицам своих спутников и на большинстве из них прочел затаенный страх. Огромная невидимая толща хребта давила и на его сознание. Ненадолго задержавшись, он отправился взглянуть на пленника. Герцог выдержал его взгляд и посмотрел на него чуть ли не с жалостью, как на неизлечимого маньяка.
Гораздо приятнее было общаться с Региной. Ее глаза по-прежнему сияли фанатичным блеском. Заметив это, Олимус поздравил себя с успехом. Он сумел сделать из наложницы верного человека, а это удается крайне редко…
Вскоре факелы были погашены, и процессия двинулась дальше. Прошло еще около трех часов, прежде чем во мраке забрезжило то, что уцелевшие спутники Болотного Кота запомнили как «синюю вуаль».
Фиолетовое свечение могло показаться иллюзией, игрой воображения, утомленного тьмой… Потом Олимусу стало ясно, что свет видит не он один. Из тьмы выступали силуэты людей, лошадей и повозок. Они выглядели зловеще, словно волшебные существа, окутанные аурой кошмара. Бледно-голубая кожа и синие бороды, отливающие лиловым зубы и тусклые болотные огни в глазах… Туннель стал похож на внутренности гигантского, слегка изогнувшегося червя.
Миновав плавный поворот, Олимус увидел источник свечения: проход был затянут чем-то вроде перепонки, «растущей» прямо из стен и дрожавшей, как кусок ткани на ветру. Но никакого ветра не было. Синяя перепонка, паутина или вуаль беззвучно вибрировала, словно за нею билось в муках живое существо. Ее липкие побеги проникали в камни, сливались с полосами стального пути, голубыми зеркалами стекали со свода…
Олимус с опаской приблизился к вуали. Это препятствие, чем бы оно ни казалось, было преодолимо для оборотней. Но преодолимо ли оно для чужеземцев?..
Он опять выбрал самый простой и грубый способ, чтобы проверить это. Земмурский клинок мягко вошел в вуаль – вошел, как в воду, не оставляя разреза.
Почти сразу же Олимус почувствовал на себе чей-то взгляд. Взгляд ИЗ-ЗА вуали, полный презрения и неоспоримого превосходства. Олимус цепенел от этого взгляда, хотя не боялся ничего и никого. Наверное, то же самое ощущала скотина в загоне, когда он приближался к ней с ножом в руке…
Самое неприятное заключалось в том, что он не видел лиц и глаз тех, кто смотрел на него. Они появились позже – всплыли из фиолетовой глубины, словно оживающие утопленники. Вуаль приобрела рельеф, чьи-то глазницы обозначились глубокими воронками на ее упругой поверхности.
Болотный Кот увидел множество лиц и все они, за исключением одного, принадлежали оборотням – молодым и совсем старым, – но среди них не было женщин. Одно из лиц – узкое, обрамленное гривой, которая сейчас была дымчато-синей, – он знал слишком хорошо.
И тут что-то прикоснулось к его мечу по ту сторону вуали – не рука и не твердый предмет. Волна отвращения и злобы накатила на него. Потянув на себя меч, он увидел, что клинок покрылся липкой черной жидкостью…
Олимус не мог заставить коня сдвинуться с места. Тогда он спешился и шагнул в синюю пелену, почти не встретив сопротивления.
Мгновение удушья… Тело Олимуса прорвало вуаль и оказалось по ту сторону преграды. Без неприятных последствий, если не считать фиолетового пузыря, окружавшего теперь его голову. Он обернулся. Позади дрожала вуаль, но уже мертвая и черная, не испускавшая света.
Он понял, что благодаря сомнительному украшению может видеть в полной темноте, причем не только существ из плоти и крови. Он узрел призрак своего отца в окружении оборотней. Своды туннеля проступали сквозь их силуэты. Тяжкий груз безвременного проклятия лежал на каждом из них и оставил отпечаток на лицах, воссозданных человеческим воображением. Отец был одним из клана и все же – чужим, дерзким пришельцем из другого мира.
Холодная струя омыла внутренности Олимуса – он понял, что сейчас призрак пытается спасти его жизнь. Впервые он услышал голоса духов за пределами сновидений. Отец говорил о чем-то с самым старым из оборотней. Они разговаривали, как два смертельных врага, лишившихся оружия и повода для убийства… Потом отец повернулся и приблизился к нему.
– Они пропустят только троих, – сказал он, и от его голоса кровь застыла в жилах Олимуса. – Остальные не нужны.
Болотный Кот не мог похвастаться тем, что понял все, однако призрак уже повернулся к нему спиной, тряхнул своей великолепной синей гривой, струившейся по плечам, как водопад в гроте, и исчез. Дух был лаконичен и пренебрежителен, как всегда.
Олимус шагнул обратно – и попал в перекрестье напряженных и испуганных взглядов. Что-то он принес с собой из-за вуали, какую-то печать обреченности и смерти. Во всяком случае, никто не задавал ему никаких вопросов. Конь отшатнулся от него, но тут же стал удивительно послушным и первым пересек преграду. Следом безропотно двинулись остальные спутники Олимуса.
Теперь по ту сторону вуали не было призрака и оборотней. Каждый из прошедших сквозь нее испытал кратковременное удушье и видел в темноте, потому что был обременен прозрачно-синим пузырем вокруг головы. Олимус остановился, пропуская мимо себя повозки и верховых. Его интересовало только одно: с кем ему предстоит продолжить путешествие? Он догадывался об этом, и очень скоро его догадки подтвердились.
Как только последний человек прошел через вуаль, люди начали задыхаться внутри синих коконов, не пропускавших ни звука. Их ожидала не слишком быстрая, но бескровная смерть. Олимус видел, как чернеют лица, дергаются конечности, вываливаются языки, вылезают из орбит глаза…
Жестокость оборотней показалась ему оправданной и понятной, чего нельзя было сказать о Регине. Она оказалась одной из уцелевших и в ужасе озиралась по сторонам. Вскоре ее окружали почти одни мертвецы в посмертных масках удушья. С их голов сползали тускнеющие сгустки и устремлялись к вуали, чтобы снова слиться с нею…
Болотному Коту даже не нужно было заглядывать в повозки, чтобы узнать, кто третий уцелевший. Лошади беспокойно ржали и метались, пытаясь освободиться от мертвецов, запутавшихся в поводьях. Олимусу пришлось заставить Регину помочь им. Сам он почувствовал внезапный приступ голода. Нимало не смущаясь обилием покойников, он стал жевать вяленое мясо. Регину же тошнило при одной только мысли о еде. Ему показалась дурацкой ее разборчивость. В конце концов, члены его банды сами были убийцами…
Голубое облако, окутывавшее голову Олимуса, беспрепятственно пропускало не только воздух, но и пищу. Правда, он заметил, что куски мяса, попадавшие ему в рот, были значительно меньше, чем те, которые он накалывал на острие своего кинжала. Однако странности пузыря, оказавшегося в каком-то смысле живым, не пугали, а только забавляли его.
Когда Болотный Кот закончил трапезу, они двинулись в путь. Регина управляла повозкой, в которой лежал снова связанный герцог. Олимус ехал рядом. Следом тянулся целый табун из двух десятков лошадей.
За первым же поворотом гостей поджидали существа из плоти и крови, а также низкая карета из темного дерева с непривычными плавными очертаниями и бронзовыми волчьими головами на дверцах – символами Серой Стаи.
Олимус не без любопытства рассматривал офицеров ложи, внушавшей на западе такой страх, их узкие мечи в ножнах, покрытых искусной резьбой, дорогие, но неброские одежды из бархата и меха, кожаные ошейники, усыпанные драгоценными камнями. Лица за прозрачно-голубыми масками казались обескровленными и пустыми. Внешне они были совершенно спокойны и безразличны, хотя их миссию нельзя было назвать обычной, – впервые за много лет человек, не родившийся в Земмуре, прошел через вуаль и к тому же привел с собой женщину и пленника.
Старший офицер имел приказ доставить всех троих в Дарм-Пассарг. Его взгляд на несколько секунд задержался на завернутом в плащ клинке, рукоять которого торчала над плечом Олимуса. Он узнал это оружие и помнил, кому оно принадлежало. Тогда он улыбнулся своим мыслям. Странные дела творились в восточных королевствах, а коварство Магистров Лиги оставалось неисчерпаемым.
Не приветствуя гостей и не произнося ни слова, оборотень жестом указал на карету. Олимус спешился и велел герцогу выйти из крытой повозки. Не развязывая Левиуру рук, подтолкнул его к экипажу. Тот задержался, внимательно рассматривая людей из Стаи.
У герцога появилось нехорошее предчувствие, что его конец близок. Он оказался в руках тех, кто подготовил заговор. Длинноволосый ублюдок был всего лишь исполнителем – теперь Сайр не сомневался в этом.
Старший офицер невозмутимо смотрел сквозь него. Он просто выполнял свою работу. Имя Левиура значило для него не больше, чем собачья кличка…
Как только трое чужеземцев сели в карету, экипаж тронулся с места. Олимус оценил его совершенство – они двигались удивительно быстро и мягко, хотя отчетливо слышался ритмичный стук колес о камни. Впереди и сзади скакали мрачные всадники. Дважды промелькнули встречные экипажи, тоже окутанные голубым облаком и казавшиеся призрачными отражениями в зеркале, освещенном зимней луной…
Олимус сидел молча и смотрел в пустоту. На его лице застыла жуткая улыбка. Он давно ощущал притяжение этих мест. Здесь его ждала награда, новая судьба и новое возвышение.
Призрак обещал ему это.
А хозяин никогда не обманывал.
Глава десятая Магистр Йэлти
Гладкие серые купола земмурской столицы торчали над линией горизонта словно яйца, отложенные прямо в бесплодной земле. Ветер обносил их сугробами белой пыли. Город окружали каньоны с отвесными стенами, служившие прекрасной естественной защитой. Хотя Олимус не представлял, кто мог угрожать оборотням, кроме варварских племен. Но линия обороны от варваров проходила далеко от столицы, по территории северных стай. Действительно, уже более пяти веков никто не нарушал обманчивый покой Дарм-Пассарга, в котором никогда не прекращалась незримая война против всего остального мира.
Узкие перемычки между пропастями каньонов были похожи на ажурные мосты, созданные безумным архитектором, однако никто не нашел бы на них и следа от инструмента. Еще большими безумцами были те, кто несся по ним, не снижая скорости. Сверху город напоминал огромного жирного паука с шишковатым телом; во все стороны от него тянулись тончайшие паутинки мостов, по которым сновали микроскопические существа.
Завороженный этой странной и тревожной картиной, Олимус не замечал ни Левиура, ни Регины, подавленных мрачным величием восточной столицы. Опоры моста, по которому они мчались, тонули в вечернем тумане и сумерках где-то далеко внизу. Крылатые демоны Гангары, изваянные из камня, стерегли въезды и ступени, ведущие к серым куполам и башням с узкими окнами. Издали это делало их похожими на припавших к земле великанов, настороженно следящих за всеми, кто въезжает в город.
Но три обезглавленные башни ослепли навсегда. Как черные обломанные пальцы они протыкали небо, напоминая о катастрофе, поразившей юг Земмура почти полсотни лет назад. Тогда взрыв Небесного Дракона вызвал землетрясение, уничтожившее не только ветхие каменные строения, но и несколько мостов. От них остались только осыпающиеся скалы опор. Обвал похоронил в общей могиле около трехсот оборотней. В их числе были пятеро офицеров Серой Стаи.
Все это постепенно стиралось из памяти обитателей Дарм-Пассарга, но оставались те, кто никогда ничего не забывал. Это было смыслом их слишком долгой жизни. Магистры Лиги Нерожденных – существа без желаний и почти неуязвимые для чужих интриг – никогда не изменяли своим целям и ничего никому не прощали.
Поэтому Олимус был обречен, хотя еще не догадывался об этом. Как бабочка, летящая к открытому огню. Только его свет был тьмой.
Они въехали в столицу и оказались в каменном лабиринте, из всех щелей которого сочились миазмы чужеродности и отторжения. Слишком высокие стены, слишком узкие окна, слишком низкие двери, мосты, переброшенные через улицы, аморфные скульптуры из темного камня, решетчатые украшения из позеленевшей бронзы. Этот город чем-то напоминал звериное логово, – казалось, животные инстинкты заставляли его обитателей забиваться в темноту. Возможно, волчья половина была причиной того, что они чувствовали себя более защищенными, имея над головой пещерные своды.
Карета подъехала ко дворцу, распластавшемуся на площади в окружении трех церквей, больше похожих на сторожевые башни. Неровные щупальца пристроек протянулись от него во все стороны – в соответствии с каким-то неясным замыслом. Средняя часть дворца была увенчана куполом, озаренным взошедшей луной. Издали скорлупа гигантского яйца казалась надтреснутой, но вблизи становилось ясно, что весь купол покрыт густой сетью ветвящихся линий. Что это было – карта, магический инструмент, местный оракул?.. Если ответ и существовал, то не для чужеземцев.
Экипаж остановился возле длинной пристройки, ступенями поднимавшейся к основному зданию и сливавшейся с ним. Офицер Стаи, сопровождавший карету, повел Олимуса и Регину по гулким пустынным коридорам, однообразие которых нарушали только бронзовые статуи и смена узоров на панелях. Заботы о герцоге были поручены двум слугам, которые увели связанного Левиура в неизвестном направлении. Больше всего Сайра уязвило то, что дочь даже не проводила его взглядом. Но не так сильно, как уязвило бы раньше. В нем вызревала злоба, порожденная предательством Регины и страданием.
Во дворце странная пара вызвала у придворных легкую заинтересованность. Несколько раз офицер останавливался, чтобы побеседовать с подданными земмурского короля. Болотного Кота удивило то, что его не обыскали и даже не разоружили. Либо оборотни ему доверяли – хотя в это трудно было поверить, – либо полностью пренебрегали опасностью.
Офицер привел гостей в маленькую квадратную комнату без окон и мебели. Свет проникал сюда через решетку в стене, но его источник оставался неразличимым. Закрыв дверь, офицер нажал на какой-то выступ, и пол дрогнул у них под ногами. Олимус ощутил внезапную тяжесть и понял, что, комната поползла вверх. Подъем длился несколько десятков секунд и сопровождался гудением какого-то механизма.
Когда Олимус вышел за дверь, ему показалось, что он снова очутился под открытым небом… Он стоял в центре огромной арены, накрытой невидимым в темноте куполом. Издали доносилась странная музыка, похожая на завывание ветра.
Потом он увидел две багровые звездочки, медленно плывущие где-то вдали. И вдруг они оказались совсем близко. Высокая фигура выступила из мрака – два адских зрачка принадлежали ей.
Как когда-то Стервятник в подземелье Фруат-Гойма, Олимус уже не мог оторвать взгляда от этих зрачков. Они существовали как бы отдельно от тощего бледнокожего тела, лица с необычно высоким для оборотня морщинистым лбом, узкогубым ртом и тонким прямым носом.
Незнакомец был дьявольски красив. Но его красота пугала; в ней было что-то неизменное, замороженное и мертвящее. Мантия из драгоценного серебристого меха обволакивала его, будто облако инея.
Он поднял руку, и вокруг вспыхнуло светящееся кольцо – все тот же холодный голубоватый свет… Сияние кольца резало глаза, и невозможно было увидеть его источник. Внутри него находился черный кристалл, заключенный в металлическую решетку. Небрежным жестом незнакомец удалил офицера Стаи за пределы светящегося кольца.
Не видя Регины, Олимус чувствовал рядом с собой ее дрожь. При этом сам он не владел своим телом. Два красных глаза «высасывали» из него волю. Тем не менее, его не покидало ощущение, что кто-то наблюдает за происходящим из темноты. Кто-то, имевший не меньшую власть, чем оборотень в серебристой мантии…
В глубине мерцающего кристалла что-то зашевелилось. Незнакомец ослабил свое влияние, и Болотный Кот сумел отвести от него взгляд. В следующее мгновение он узнал того, кто находился внутри изысканного черного гроба и испытал громадное облегчение. Олимус узнал обитателя каменных стен, существо, тонущее в зеркалах, призрак отца…
– Это и есть наш новый слуга? – спросил у призрака оборотень, почти не открывая рта. Его голос был тихим, но навязчивым, как собственные мысли. Впрочем, к тому моменту Олимус уже не отличал собственных мыслей от внушенных извне.
Хмурый озлобленный призрак, заключенный в кристалл, казалось, мучительно вытягивается, пытаясь выйти за пределы решетки. Покрываясь испариной, Болотный Кот понял, что и его всемогущий союзник здесь – всего лишь раб.
– Да, – раздался хрустальный голос, почти звон. Это вибрировал кристалл, делая различимыми тонкие вибрации Стервятника. Теперь его слышала даже Регина, оцепеневшая от ужаса.