Клава. Брось, Моть. Да он же просто так, балуется!
Павел. Дурень ты, Яшка!
Мотя. Он думает, как сидим рядом, так, значит, жених и невеста... Все пионеры дружить должны!
Яков. Ну, ладно, ладно...
Павел. Вот я тебе дам «ладно»!
Яков. А у тебя, это самое, секреты от друзей завелись!
Павел. Да ты знаешь, про что она говорила?
Яков. Про что?
Павел. Вот нарочно не скажу! Ешь, Мотя, наберемся сил и всыплем ему как следует!
Яков (после паузы). Что-то похолодало...
Петр. Ага...
Павел. Осень... Листья желтеют.
Клава. Конец августа... А на Черном море, Зоя Александровна говорит, еще розы цветут!
Павел. Там и в декабре цветут!.. Ребята, вот я думаю, какая же страна наша большущая!
Клава. Ох, большущая!
Петр. Больше нет!
Павел. На одном конце еще морозы бывают... снег! А на другом уже сеют хлеб и деревья зеленые!
Яков. Мой папанька в Красной Армии был, в этой... в Средней Азии. Там они с басмачами дрались - такие бандиты были... Вот жарища там! Шестьдесят градусов! И песок. Едешь день - песок, едешь два - песок.
Клава. Пустыня...
Павел. А Зоя Александровна говорит, что такое время будет, когда и пустыня родить хлеб начнет!
Клава. Это, если речку провести, орошение сделать.
Павел. А еще, наверно, такие машины сделают, чтобы тучи собирались, и, когда надо, дождь будет итти.
Яков. Вот загнул! Какая же это машина на небо полезет?!
Павел. Может, самолет такой будет!
Яков. Гром ка-ак жахнет - так твоего самолета и нет!
Павел. А может, еще через радио... Знаете, ребята, какое радио, наверно, будет? Сидим в Герасимовке и Москву видим.
Клава. Красную площадь!
Яков. И Кремль?
Павел. И Кремль!
Клава (радостно и мечтательно). И Кремль!
Павел. Обязательно увидим!
Совсем стемнело. Огромная луна всплыла в облаках и залила чудесным светом лес и озеро. Неясно поблескивают огоньки дальних костров. Тихо. Мотя вполголоса запела: «Взвейтесь кострами, синие ночи...» Остальные негромко подпевают. Из темноты к костру подходит Данила.
Данила (прикуривает у костра). Рыбачите?.. Пионеры...
Яков. Рыбачим!
Данила. Ну-ну, рыбачьте... (Усмехнулся презрительно, поправил на плече куртку, отошел во мрак.)
Яков. Носит его здесь! Всегда он насмехается.
Клава. Ребята, а вы видели, какая у него рубашка?
Мотя. Какая?
Клава. Кулукановская.
Петр. На груди зеленым вышито.
Мотя. Подарил ему, наверно, Кулуканов. Что-то часто Данила стал в гости к Кулуканову ходить... Паш, и дед Серега к нему ходит, я видела.
Павел. Ну и пусть ходит!
Петр. Данила хлеб помогал молотить Кулуканову. Еще и из другой деревни Кулуканов батраков нанимал. Из нашей теперь боится. Ох, и хлеб у него хороший!
Мотя. А в сельсовете сказал - град побил! Хлеб государству сдавать не хочет.
Павел. Ребята, нам очень важное дело поручили. Мотя, дай-ка ту бумажку... Ей в сельсовете список дали, кто не хочет хлебозаготовки выполнять. Так вот... Яшка, ты завтра будешь в избе-читальне объявления писать.
Яков. Что за объявления?
Павел. Тут первым Кулуканов помечен. Вот ты и напишешь: «Здесь живет зажимщик хлеба Кулуканов». Возьмешь старую газету и напишешь чернилами. А потом на кулукановские ворота приклеим. Пусть все знают.
Яков. Здорово! А он не намылит нам, это самое, шею?
Павел. Да ты не бойся! Дальше... (Запнулся, посмотрел на Клаву, переглянулся с Мотей.) Дальше одна фамилия помещена... Слышь, Яшк? Второе объявление будешь так писать: «Здесь живет зажимщик хлеба Ступак». (Пауза.)
Клава (вдруг заплакала). Не хочу я... не хочу!
Мотя. Из-за деда разревелась... Вон Паша про отца сказать не побоялся, а ты...
Павел (вскочил, голос сорвался). И чего вы все - отец да отец! (Быстро отошел в сторону, сел спиной к ребятам.)
Яков (Моте). Нужно тебе было?
Мотя. Да я...
Яков. Да ты...
Клава (сквозь слезы). Паша... Паш... я сама уговорю дедушку хлеб сдать... Вот честное пионерское, уговорю.
Яков (подошел к Павлу). Пашка...
Павел. Отстань!
Яков. Давай не будем про Ступака писать...
Павел. А мне что за дело?
Яков. А то Клавка ревет... Она сама деда уговорит хлеб сдать. Хорошо?
Павел. Хорошо.
Яков (Клаве). Не плачь... не будем писать... Пашка, идем еще ухи поедим?
Павел. Не хочу, я спать буду.
Яков. Спать так спать. Это тоже дело хорошее. Ложись, Петьк, возле костра.
Устраиваются у костра.
Клава (шепчет Моте). А Паша?
Мотя. Ладно, не тревожь его. Спи.
Тишина. Догорает костер. Павел свернулся на пригорке у самого берега. И вот пионеры уснули. Из темноты крадется Данила. Он берет из костра горящую головню, подходит к Павлу. Прикасается головней к спящему мальчику. Павел вскрикнул и вскочил.
Данила (тихо и хрипло). Что, жарко, пионер? (Схватил Павла за горло, опрокинул в озеро. Плеск воды.)
Петр (вскакивает). Ребята, Данила Пашку топит!
Шум, крики. Дети бросаются к озеру. Из воды выходит Павел. Яков и Петр держат Данилу за руки, Мотя и Клава вцепились ему в волосы.
Мотя. Гад! Гад!
Данила. Пустите... пошутил я... Ну, пустите...
Мотя. Гад! Гад!
Яков. Вот мы тебя сейчас самого утопим!
Данила. Пустите... (Вдруг рванулся и побежал в темноту.)
Пионеры. Держи! Держи!
Клава. Убежал...
Петр. Разве его удержишь?!
Мотя. Да что ж это такое?! Да чего ему надо от тебя, Паша?!
Яков. Ты скажи завтра отцу, Мотя! Пусть он Данилку в сельсовет вызовет!
Павел. Нельзя, ребята!.. Никому не говорите...
Петр. Почему?
Павел. Маманька узнает - беспокоиться будет сильно. Жалко мне ее, ребята!
ЗАНАВЕС
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Двор Морозовых. Вечереет. Мотя и Клава протянули по двору разноцветные флажки.
Клава. Мотя, у меня готово.
Мотя. Вот сюда еще флажок надо.
Клава. Не надо, здесь и так густо.
Мотя. Да нет, здесь отлетел.
Клава. Ну, давай приклеим... Ох, какой завтра утренник будет!
Во двор вошел Павел с ворохом елочных веток.
Мотя. Уже нарубил?!
Павел. Уже... А вы успеете гирлянды сделать?
Мотя. Успеем, Паш... Как здорово, ребята! Никогда еще в школе так красиво на утреннике не было!
Павел. А у нас еще никогда и пятого класса не было!
С улицы во двор с подушкой вбежал Яков.
Яков. Пашка! А подушку нужно?
Павел. Зачем подушку?
Яков. Так я ж кулака буду на утреннике представлять! Толстый живот-то ему надо сделать? Гляди-ка! (Засовывает подушку под рубаху.)
Все хохочут.
Федя (из окна). Паш, а Яшка совсем как Кулуканов стал.
Павел. Федя, учи уроки!
Федя скрывается.
Яков. Можно?
Павел. Можно, я думаю... А борода у тебя есть?
Яков. Ой, про бороду забыл!
Павел. На возьми, я сделал... (Достает самодельную бороду из мочалы и, прежде чем передать ее Якову, примеривает себе. Затем берет у Якова подушку и засовывает под рубаху.) «Данилушка, человек человеку - волк».
Все хохочут.
Яков. Здорово! Пашка, а за клюквой пойдем завтра?
Павел. Только на зорьке вставать надо, чтобы к утреннику поспеть!
Яков. У, на зорьке я просплю...
Федя (из окна). Я тебя разбужу, Яшка.
Павел. Учи уроки!
Федя снова скрывается.
Яков. Паш, а правда разбудите?
Павел. Разбудим, разбудим...
Яков убегает.
Мотя. Клава, а вы басню к утреннику выучили?
Клава. Не очень хорошо...
Павел. Когда же вы успеете? Вам еще гирлянды делать надо.
Мотя. А ты сам-то Некрасова выучил?
Павел. Нет...
Девочки. А-а!..
Павел. А мне Зоя Александровна другое стихотворение дала. (Декламирует.)
За море синеволное,
за сто земель
и вод
разлейся, песня-молния,
про пионерский слет.
Идите,
слов не тратя,
на красный
наш костер!
Сюда,
миллионы братьев!
Сюда,
миллион сестер!
Клава. Хорошо-то как!
Павел. Это поэт Маяковский сочинил про пионерский слет, который в Москве был... (Спохватился.) Мотя! А занавес для сцены?
Мотя (вздохнула). Не достали...
Павел. Так я и знал! Что же ты так пионерское поручение выполняешь? А еще член совета отряда!
Мотя. А где его достать?
Павел. Надо брезент у Федора Тихоновича взять.
Мотя. Ой, я не догадалась! Пошли, Клава!
Павел. Ладно! Брезент я сам возьму, а вы в школу идите, а то не успеете гирлянды сделать.
Девочки собирают флажки, елочные ветки и уходят. Входит Федя с тетрадкой в руке.
Федя (капризно). Ничего у меня не получается...
Павел. Что не получается?
Федя. Ничего не получается!
Павел. А ты подумай!
Федя. Подумай, подумай, а помочь не можешь? Да? Петьке, Яшке, девчонкам - всем помогаешь! А мне не можешь? Ничего я не понимаю! Какие-то тракторы, автомобили...
Павел. А ты не кипятись! Повтори-ка условие задачи.
Федя. «Трактор прошел десять километров. Автомобиль прошел в три раза больше. Спрашивается, сколько километров прошел автомобиль?» Надо к автомобилям прибавить тракторы...
Павел. Постой. Там же сказано «в три раза больше».
Федя. Это как?
Павел. Ну, вот давай побежим с тобой до угла наперегонки!
Федя. Давай! Только ты все равно перегонишь!
Павел. Это я к примеру... Ты десять шагов сделаешь, а я в три раза больше.
Федя. Десять умножить на три!
Павел. Ну вот!
Федя. А как с автомобилями?
Павел. То же самое.
Федя (после паузы). Понял... Понял!
Павел. Чего ж ты так долго думал?
Федя. А ты бы сразу сказал, что наперегонки.
Павел. Да ведь никакой разницы нет.
Федя. То мы с тобой, а то автомобили да тракторы. Я их в глаза никогда не видал.
Павел. Скоро увидим! Дымов говорит, весной у нас в районе тракторы уже будут!
Федя решает задачу.
Сядь как следует! И язык убери!
Федя (пишет). Тридцать... (Павлу.) Тридцать?
Павел. Тридцать.
Федя. Решил! А что - сам решил... да, Пашк?
Павел. Сам, сам...
С улицы во двор входит Татьяна.
Татьяна. Ребятки, спать надо.
Федя. Маманька, мне Паша уроки помогал делать.
Павел. А ты сама почему так поздно?
Татьяна. Конюшню для колхоза строим. Ну-ка, пошли в избу.
Павел. Маманька, а мы на болото пойдем за клюквой.
Татьяна. Когда?
Федя. Завтра. Ты разбуди нас на зорьке.
Татьяна. Разбужу, разбужу.
Федя. Нам надо в школу к утреннику поспеть.
Татьяна. К утреннику не поспеете.
Павел. Поспеем. Мы быстро.
Уходят в избу. Взошла невидимая луна, косые тени легли на землю. Слышен шум подводы. Где-то рядом она остановилась. В соседнем дворе появился Данила.
Данила (озирается, громким шопотом). Можно...
Дед Серега, Кулуканов, Данила таскают в соседнем дворе мешки с зерном. На крыльцо выходит Павел. Следом за ним выскользнул Федя.
Федя. Ты куда, Паш?
Павел. За брезентом к Федору Тихоновичу сбегаю.
За сценой голос Кулуканова: «Тпру! Но балуй!»
Федя. Паш, а конь-то кулукановский.
В тени проскользнули фигуры деда Сереги и Кулуканова.
Чего там, Паш?
Павел (всматривается). Прячут зерно в яму!
Федя. Ох, как много! У дедуни нет столько хлеба.
Павел. Ну, ясно, нету. Зерно-то кулукановское! Вот подлые, сгноить хотят!
Федя. А зачем они прячут?
Павел. Чтоб не отобрали... А Дымов говорил - хлеб для государства сейчас самое важное!
Федя. Вот я им сейчас крикну! Хочешь?
Павел. Ступай спать!
Федя. Паша...
Павел. Ступай, ступай!
Федя возвращается в избу.
Павел помедлил несколько секунд и скрылся за калиткой. Услышав стук щеколды, к забору подбегает Данила. Затем к нему торопливо подходят дед Серега и Кулуканов.
Дед Серега. Кто там?
Данила. Вроде Пашка...
Кулуканов. Опять он?!
Данила. Похоже...
Кулуканов. Слышь, Серега? У Сидорова закопанный хлеб нашли, а у Шитракова оружие! Тоже Пашка устроил со своими босяками!
Дед Серега. Трофима выдал...
Данила. Не дал хозяйства объединить, Арсений Игнатьевич.
Кулуканов. Когда-то Трофим приходил, кланялся: будь у сына крестным отцом. Согласился крестить... Кабы знал тогда, сам бы своими руками в церкви, в купели утопил бы змееныша!
Данила. Утопить никогда не поздно!..
Кулуканов. Если какой уполномоченный из района приедет - не страшно: приедет и уедет. А тут свои глаза! Под боком! От них никуда не скроешься!.. Слышь, Серега?..
Дед Серега молчит.
Слышь?!
Дед Серега (тихо и четко). Убью!
Кулуканов. Я тебе давал, Данила... и еще дам... Выследить его надо и... конец!.. А сейчас быстрее зерно прятать...
Носят мешки. Пауза. Во двор быстро входят Павел, Потупчик и Иванов с фонарем в руке.
Павел. Вот они! В сарае закапывают.
В соседнем дворе проходит дед Серега с мешком на спине.
Потупчик. Гражданин Морозов! Чем занимаетесь? От народа кулацкий хлеб прячете?
Иванов. Ишь ты! По ночам в прятки играть начали!
Потупчик и Иванов скрываются в соседнем дворе. Голос Потупчика: «Гражданин Кулуканов!» Голос Иванова: «Батюшки! Хлеба-то сколько!»
Дед Серега (тихо). Ну, Пашка, не сносить тебе головы!
Павел. Не пугай, дедуня! Не боюсь! Не для того я этот галстук надевал! Молчать никогда не буду!
Затемнение.
Медленно рассветает. Тишина, только где-то далеко перекликаются петухи. Татьяна выходит на крыльцо.
Татьяна. Ребятки! Вставать!
Голос Павла. Встаем, маманька!
Татьяна. И солнышко уже встает...
Из избы быстро выбегает Федя.
Ты куда?
Федя. За Яшкой! (Исчезает за воротами.)
Татьяна колет дрова. Выходит Павел с полотенцем в руке.
Павел. Маманька, я сейчас поколю.
Татьяна. Давай, сынок! (Уходит в избу.)
Павел колет дрова. Татьяна возвращается с крынкой, хлебом и двумя кружками. Ставит крынку на стол под березкой, на которой в свете загорающегося дня видны теперь желтые поредевшие листья.
Паша!