— Лита, не знает, как ей повезло, — мягко сказал он, — Вы, мой друг, настоящий улов.
Дубец даже не попытался скрыть вздрагивания.
— У-улов?..
Финт виновато вздохнул.
— Ах да, извините меня, Дубец. Водяные эльфы Атлантиды не любят думать о себе как об улове, или если на то пошло, как о пойманных. Я хотел сказать, что вы прекрасный экземпляр из эльфов и любая женщина в здравом уме будет считать себя счастливицей, если у нее такой приятель как вы.
— Спасибо Финт, — пробормотал Дубец успокоившись, — как продвигается дело? Твой план?
Финт сжал локоть водяного эльфа, чтобы напомнить, что везде есть уши и глаза.
— О, план построить модель акванавта «Ностремиус»? Этот план? Он продвигается довольно неплохо. Начальник Тарпон Винийа проявляет сотрудничество. Мы договариваемся насчет клея, — он потянул Дубца к экрану своего компьютера, — позвольте мне показать вам мой последний проект и могу я сказать, как ценю, что вы проявили интерес? Моя реабилитация зависит от взаимодействия таких достойных людей как вы.
— О… хорошо, — сказал Дубец не уверенный, комплимент это был или нет.
Финт махнул рукой перед экраном, пробуждая V-клавиатуру на столе (настоящее дерево: опознание воров, Нигерия)
— Вот, смотрите. Я решил проблему с балластными цистернами, видите?
Тремя пальцами он активировал шифровальное устройство, которое Дубец тайком пронес для него. Устройство было из органических пластин, которые производятся в отделении Атлантиды, ныне несуществующей Лаборатории Кобой. Шифратор был изъят из мусора, для эксплуатации ему был нужен только кремний.
«В промышленности так много отходов», — печалился Финт Дубец, — «стоит ли удивляться тому, что мы находимся в самом пике ресурсного кризиса?»
Крошечный шифратор был очень важен для Финта, потому что он делал все остальное возможным. Без него у него не было бы ссылки на удаленный компьютер; без него здесь, в «Пучине» органы власти могут регистрировать каждое нажатие на его клавиатуре и узнать над чем, в действительности он работает.
Финт постучал по экрану. Он был разделен на две части. Одна показывала видео, записанное несколько часов назад: сцена набитая загипнотизированными людьми, взбирающимися друг на друга. Вторая в режиме реального времени показывала с высоты полета робота, горящий шаттл в ледяной тундре.
— Одна цистерна исчезла, а остальные остались, поэтому я лучше привлеку третьих лиц, чем буду еще тратить на это время.
— Разумный подход, — сказал Дубец, который впервые начал понимать выражение вершков «в беспомощном состоянии».
Финт Крут, уперся подбородком в руку в стиле пожилого актера позирующего для фото.
— Да, мистер Дубец. Очень скоро моя модель будет закончена. Еще одна из важнейших составных частей находятся в пути сюда, и когда это случится, ни одного волшебного существа не останется в Атлантиде. Эээ, то есть, не останется ни одного волшебного существа неослепленного моей моделью.
Он знал, что это было слабое прикрытие. Есть вообще такое слово — «неослепленного»? Но не нужно паники, никто больше не сторожит его. Уже давно. Он уже не рассматривается как угроза. Весь мир забыл опального капитана Финта Крута. Тем, кто знал его сейчас, было бы трудно поверить, что этот убогий старикашка может быть так опасен, как написано в его досье.
«Опал Кобой то, Опал Кобой это…» — часто думал Финт с горечью.
«Ну, ничего, мы еще посмотрим, кто сбежит из этого места первым».
Финт прогнал изображение одним щелчком пальцев.
— Вперед, за пределы Дубец. Вперед за пределы.
Дубец вдруг улыбнулся, что у морских эльфов сопровождалось с чавкающим звуком, когда они засовывали язык назад, освобождая место для зубов. На самом деле, улыбка, было неестественным выражением лица для морских эльфов, и они улыбались только чтобы дать знать другим, что они чувствуют.
— Да, у меня хорошие новости, Финт. Я, наконец, получил лицензию пилота после побега Мульча Рытвинга.
— Здорово, сэр.
Дубец был одним из сопровождающих Мульча Рытвинга, когда тот сбежал от ЛеППРКОНа.
Все члены экипажа подводного шаттла должны были получить квалификацию пилота в случае, если основной пилот стал недееспособным.
— Просто, для экстренных поездок. Но через год или два я вернусь в ротации.
— Хорошо, если учесть, как долго вы хотели управлять шаттлом снова. Надеюсь, нет никакой экстренной эвакуации, а?
Дубец почти подмигнул, что было сложно, так как у него не было век, и он скоро должен побрызгать свои нижние веки, чтобы смыть с них накопленный песок. Его версия подмигивания — весело склонить голову на бок.
— Экстренной эвакуации? Нет, мы бы этого не очень хотели.
«Глазной песок», — думал Финт. «Отвратительно. Этот рыбный мальчик такой же изысканный как паровой каток с сиреной на верхушке. Нужно сменить тему пока кто-то не удосужился, взглянул на монитор камер наблюдения. Вот тут-то бы мне повезло».
— Так, мистер Дубец. Я полагаю, никакой почты для меня сегодня?
— Неа. Никакой почты в сотый день подряд.
Финт потер руки, делая вид ожесточенной деятельности.
— Ну вот. Я не должен отрывать вас от ваших обязанностей, да и самому мне есть чем заняться. Я установил для себя график, и как видите, его следует соблюдать.
— Ты прав Финт, — сказал Дубец, который уже давно забыл, что он должен отделываться от Финта, а не наоборот, — Я просто хотел сообщить вам, что у меня снова есть лицензия. Потому что это было в моем расписании.
Улыбка Финта даже не дрогнула и он сохранял ее живой, обещая себе, что избавится от этого идиота, в ту же секунду, как только он станет непригодным для пользования.
— Хорошо. Спасибо что заглянул.
Дубец уже почти полностью скрылся в люке, прежде чем обернуться и проронить другую грубость.
— Надеюсь, здесь у нас не будет аварийной эвакуации, а, капитан Крут?
Финт застонал про себя.
«Капитан. Теперь он называет меня капитаном».
Ватнаекуль; настоящее время.
Новый парень, Орион Фаул, осматривал свои носки.
— Не уплотненные носки, — заявил он, — у меня было несколько полетов только за прошлые несколько недель, и все же Артемис никогда не носит уплотненные носки. Я знаю, он осведомлен он тромбозе глубоких вен, он просто игнорирует риски.
Это была вторая проповедь Ориона за несколько минут, и последняя детализировала использование Артемисом не гипоаллергенного дезодоранта. Элфи начинала уставать.
— Я могу успокоить тебя, — весело сказала она, будто это было самым разумным планом действий, — мы бьем тебя в шею и оставляем в ресторане для людей. Конец обсуждения носков.
Артемис ласково улыбнулся.
— Ты бы этого не сделала капитан Малой. Я мог бы замерзнуть до прибытия помощи. Я невинный. Более того, я тебе не безразличен.
— Невинный! — фыркнула Элфи из-за особенно диковинного заявления, — Ты — Артемис Фаул! В течении многих лет ты был врагом общества номер один.
— А не Артемис Фаул, — запротестовал Орион, — я разделяю его тело и его знание гномьего языка, и, между прочим, у меня совершенно другая личность. Я еще известен как альтер эго.
Элфи прыснула.
— Не думаю, что эта защита сможет встать перед судом.
— О, сможет, — счастливо сказал Орион, — обязательно.
Элфи поползла по склону из жидких нано-пластин к краю кратера, в котором компания пряталась.
— Никаких признаков противников. Кажется, они спустились в подземный кратер.
— Кажется? — сказал Жеребкинс, — не могла бы ты быть чуть более конкретной?
Элфи покачала головой.
— Нет. Я только на глаз. Вся наша техника отключилась. У нас ней связи за пределами нашей собственной локальной сети. Я думаю, зонд блокировал все соединения.
Жеребкинс был занят собой, оттряхивая длинные вереницы клейких нано-пластин с боков.
— Он сделан, чтобы создавать помехи широкого спектра, в случае нападения, и вырубать связь и оружие. Я удивлен, что пушка Артемиса выстрелила, и я бы предположил, что твое оружие изолировано сейчас и не работает.
Элфи проверила свое Нейтрино. Мертвое, как пень. Не было ничего, что считал бы ее шлем кроме медленно вращающегося красного черепа, который свидетельствовал о катастрофическом системном отказе.
— Д'Арвит, — прошипела она, — ни оружия, ни связи. Как мы собираемся остановить это?
Кентавр пожал плечами.
— Это зонд, а не броненосец. Его легко уничтожить, если радар поймает его. Если это заговор некоторых вдохновителей уничтожить волшебный мир, то он не очень-то и вдохновляет.
Орион поднял палец.
— Я чувствую, что должен отметить, поправьте меня, если это неправильные воспоминания Артемиса, но, разве ваши инструменты не вышли из строя чтобы уничтожить зонд?
Жеребкинс нахмурился.
Жеребкинс нахмурился.
— А ты начинал мне нравиться, немного больше чем тот, другой.
Элфи выпрямилась.
— Мы должны следить за зондом. Узнать куда он движется и как-нибудь послать известие в Гавань.
Орион улыбался.
— Ты знаешь, мисс Элфи, ты выглядишь очень впечатляюще вот так, в свете огня. Очень притягательно, я бы сказал. Я знаю, ты разделила момент страсти с Артемисом, который он впоследствии испортил своим типичным хамским поведением. Просто выброси все из головы и обдумай, пока мы преследуем зонд. Я разделяю страсть Артемиса, но не его хамство. Никакого давления, просто подумай об этом.
Этого было достаточно, чтобы вызвать минуту оглушительного молчания даже в разгар кризиса, который, кажется, не затронул Ориона.
Жеребкинс заговорил первым.
— Что это за взгляд на твоем лице, командир Малой? Что происходит в твоей голове сейчас? Не думай об этом, просто скажи.
Элфи проигнорировала его, но это не помешало кентавру говорить.
— У тебя был момент страсти с Артемисом Фаулом? — сказал он, — я не помню, что читал об этом в твоем рапорте.
Элфи может быть, покраснела, или может, это была та самая вышеупомянутая впечатляющая подсветка.
— Этого не было в моем рапорте. Потому что не было момента страсти.
Жеребкинс не сдался так легко.
— Так ничего не произошло, Элфи?
— Ничего о чем стоит говорить. Когда мы вернулись во времени, мои чувства были слегка запутанными. Это было временно, понятно? Мы можем сосредоточиться? Мы должны быть профессионалами.
— Не я, — весело сообщил Орион, — Я всего лишь подросток с вышедшими из-под контроля гормонами. И хотел бы сказать, маленькая эльфийка, что идут они в твоем направлении.
Элфи подняла забрало и взглянула подростку в глаза.
— Лучше чтобы это не было игрой, Артемис. Если у тебя и не будет серьезного психоза, то ты будешь сожалеть.
— О, ладно, я псих. У меня куча психозов, — весело сказал Орион, — Раздвоение личности, бредовые галлюцинации, обсессивно-компульсивное расстройство. У меня все это, но, прежде всего я без ума от тебя.
— Это не дурное поведение, — пробормотал Жеребкинс, — он, безусловно, не Артемис.
Элфи топнула, оттряхнув слякоть с ботинка.
— У нас есть две цели: во-первых, нам нужно скрыть все признаки волшебных технологий, то есть шаттла, от любопытных людей до тех пор, пока команда ЛеППРКОНа не буксирует ее вниз. И наша вторая цель: каким то образом оставаться на хвосте этого зонда и отправить о нем сообщение Полис Плаза, — она покосилась на Жеребкинса, — это может быть простой неисправностью?
— Нет, — сказал кентавр с абсолютной уверенностью, — и я говорю это с абсолютной уверенностью.
Зонд был перепрограммирован и аморфоботы тоже. Они никогда не были предназначены для использования в качестве оружия.
— Тогда у нас есть враг. Полис Плаза нужно предупредить.
Элфи обратилась к Ориону.
— Ну, какие идеи?
Брови мальчика поползли вверх.
— Палатка?
Элфи потерла то место на лбу, где расцветала головная боль.
— Палатка. Потрясающе.
Сзади раздался внезапный отвратительный звук — шаттл проваливался в лед как побежденный воин.
— Вы знаете, — задумчиво произнес Жеребкинс, — этот шаттл довольно тяжелый, а утес не очень то и…
Прежде чем он смог закончить, весь шаттл исчез из пейзажа, прихватив с собой и ресторан, как будто оба были поглощены подземным кракеном.
Секундой позже, Ледяной Куб Артемиса, упал в новорожденную пропасть.
— Это было невероятно тихо, — сказал Орион, — если бы я не видел, то никогда бы и не узнал.
— Эта местность как гномий сыр. Полно дыр, — сказала Элфи, потом встала и заскользила по льду в сторону нового кратера.
Орион и Жеребкинс тем временем прогуливались по леднику, непринужденно беседуя.
— Есть и положительная сторона, — сказал Жеребкинс, — наша первая цель достигнута. Признаков волшебства нет.
Орион кивнул и потом спросил:
— Гномий сыр?
— Сыр, сделанный гномами.
— А, — облегченно произнес Орион, — Они его делают. Это не…
— Нет. Какие ужасные мысли.
— Точно.
Отверстие на поверхности льда казалось глубокой и глухой преисподней.
Подземные реки пульсировали, срывая клочья от того, что осталось от ресторана Большой Поморник. Вода была темно-синей и двигалась с такой силой, что казалась живой. Огромные куски льда, некоторые размером со слона, откалывались от берега, падали против течения и тогда, покорившись ее воли, набирали скорость, пока не врезались в здание, превращая в порошок то, что осталось. Только был только бушующей воды, здание сдалось без стонов.
Шаттл стал прокалывать горный хребет под небольшим пластом в подземной реке. Пластом льда, который не сможет долго сдерживать напор воды.
Шаттл срывался вниз грубой силой природы, пока только небольшая часть не осталась, застряв во льду и камне.
— Аварийная спасательная капсула шаттла, — закричала Элфи, — ну конечно!
Цель вторая — оставаться на хвосте у зонда — сейчас вполне реальна. Если бы они могли сесть на борт капсулы, если она еще на что-то способна, и они могли бы преследовать зонд и попытаться отправить сообщение в штаб-квартиру ЛеППРКОНа.
Элфи попыталась просканировать маленькое судно своим шлемом, но лучи были все еще заблокированы.
Она повернулась к кентавру.
— Жеребкинс? Что ты думаешь?
Жеребкинсу не нужно было пояснять вопрос. Была только одна тема для раздумий: спасательная капсула, застрявшая во льду под ними.
— Эти штуки почти нерушимые и построены, чтобы перевозить весь экипаж в крайних случаях. Кроме того, источник питания — твердое ракетное топливо, поэтому не так много двигательных систем вышедших из строя. Все обычные средства связи на борту, плюс старое доброе радио, которое наш тайный враг мог не додуматься заблокировать но, учитывая, что он додумался, чтобы защитный экран зонда отражал наши собственные датчики, я сомневаюсь, что есть вещи, о которых он не думал.
Элфи легла и двинулась вперед, пока ее торс не повис над краем; от брызг подземной реки ее забрало заблестело.
— Это наш выход, если у нас получится.
Жеребкинс постучал передними копытами.
— Не у всех нас должно получиться. Некоторые из нас чуть менее гибкие, чем остальные, те, что с копытами, например. Ты можешь сесть на него отсюда, а потом поднять капсулу и забрать нас.
— Это имеет смысл, — сказал Орион, — но я должен пойти один. Рыцарство требует, чтобы я взял на себя риск.
Жеребкинс нахмурился.
— Давай, Элфи. Пожалуйста, дай успокоительное этому психованному идиоту.
Орион откашлялся.
— Ты не очень то чувствителен к моей болезни, кентавр.
Элфи серьезно рассмотрела предложение об успокоительном, и покачала головой.
— Артемис… Орион прав. Один из нас должен идти.
Элфи отмотала веревку с крюком от катушки на поясе и быстро завязала вокруг одного из стоявших стальных стержней от фундамента ресторана.
— Что ты делаешь? — спросил Орион
Элфи бодро шагала к дыре.
— То, что ты собирался сделать примерно пять секунд назад.
— Разве ты не читала классику? — крикнул Орион, — я должен пойти.
— Совершенно верно, — сказала она, — ты должен идти.
И она прыгнула в подземную пещеру.
Орион издал животный рык, как если бы тигру завязали хвост узлом, и даже топнул ногой.
— Вау, — произнес Жеребкинс, — топаешь ногами. Ты действительно зол.
— Кажется, это так, — сказал Орион, заглядывая через край.
— Как правило, Элфи топала ногами, когда ты выводил ее из себя. Другой ты.
— Я не могу сказать, что удивлен, — сказал Орион, немного успокаиваясь, — я могу быть невыносимым.
Юноша лег на лед.
— Ты в правильном направлении Элфи, — сказал он практически про себя, — Ты, во что бы то ни стало, должна пропустить эту большую стену изо льда.
— Сомневаюсь, — проворчал Жеребкинс и, как выяснилось, кентавр был прав.
Капитан Малой двигалась быстрее, чем ей того хотелось и это были только из-за неполадок оборудования. Если бы катушка на поясе не была повреждена во время недавнего нападения аморфоботов, то она бы автоматически замедлила ее движение, а так же, Элфи смогла бы избежать столкновения, которое, безусловно, произойдет. Она падала с тяжестью ее собственного веса и ничто не могла уменьшить воздействие кроме небольших напряженностей катушки.
Мысль пронзила голову Элфи быстрее, чем лед мог пронзить ее.
«Лишь бы ничего не сломать; у меня не осталось магии, чтобы исцелиться».
И тогда она приземлилась на ледяную стену коленями и локтями. Это было жестче, чем камень, и острее чем стекло прорезавшее ее форму словно бумажную.
Ее тело дрожало от боли и холода, и был слышен хруст, но это была ледяная поверхность, а не ее кости.