— Привет. Я сделал это.
А в ответ на спасение ее жизни Джульетта врезала ему четырьмя распрямленными пальцами прямо в солнечное сплетение, выбив весь воздух из его тела.
— Aarrrk, — крякнул он, а затем «Whuueeeech» что должно было быть «что ты делаешь?»
Пара ниндзя уже оправились и попробовали сделать несколько стильных движений в сторону своего нападающего, только чтобы быть вознагражденными щедрыми пощечинами.
— Смотрите-ка, — рявкнул Дворецки переводя дыхание и стреляя в ниндзя яростными взглядами, — мне нужна минута семейного времени.
Что-то мелькнуло в боковом зрении Дворецки, двигаясь размыто, с панической скоростью.
Его левая рука автоматически дернулась, чтобы схватить нефритовое кольцо, вплетенное в светлый хвост сестры.
— Вау, — сказала Джульетта, — никто не делал этого раньше.
— Неужели? — сказал Дворецки, выпустив нефритовое кольцо, — никто?
Глаза Джульетты расширись за маской.
— Никто кроме… Это ты, брат?
Прежде чем Дворецки ответил, Джульетта отступила и врезала локтем ниндзя, который возможно, незаметно крался к ним, или может, на самом деле, пытался бежать с ринга который превращался в ринг реальной боли из ринга убедительных подделок агонии.
— Очевидно, ты мне ничего не посылала. Мы должны уйти, чтобы я смог подумать.
Губа Джульетты угрюмо повисла, возвращая Дворецки на десять лет назад, когда он запретил ей побрить голову.
— Я не могу просто уйти. У меня есть фанаты, которые ожидают, что я сделаю колесо и награжу тебя своим фирменным приемом.
Это была правда. Команда Нефритовой Принцессы подбрасывало на скамьях, они жаждали крови Сумасшедшего Медведя.
— Если я просто уйду, здесь будет бунт.
Дворецки взглянул вверх, на гигантский экран, подвешенный к потолку и увидел увеличенное изображение собственной головы смотрящей на экран, чего было достаточного, чтобы у кого-нибудь появилась головная боль.
Голос гудел из четырех старомодных конических колонок, подключенных к верхним углам экрана.
— Кто же этот парень, ребята? Сумасшедший Медведь пришел поквитаться со своим старым врагом Нефритовой Принцессой?
Джульетта выдвинула челюсть.
— Макс. Всегда ищет выгоду.
— Джульетта, у нас нет времени на это.
— Кто бы это ни был, — продолжил Макс, — мы просто не дадим ему уйти отсюда с нашей принцессой, так ведь амигос?
Судя по громкой и непрерывной реакции, заплатившие клиенты не принимали идею Сумасшедшего Медведя просто уйти отсюда с принцессой. Крики были вульгарными, и Дворецки мог поклясться, что стены немного тряслись.
Дворецки сделал три быстрых шага к краю ринга и пригрозил пальцем маленькому мужчине с микрофоном.
Он был удивлен, когда коротышка вскочил на стол, растоптал собственную шляпу и закричал в микрофон.
— Ты угрожаешь мне Сумасшедший Медведь? После всего, что я сделал для тебя? Когда те лесники нашли тебя живущего с гризли, кто подобрал тебя? Макс Шетлин, вот кто. И вот как ты решил отплатить мне?
Дворецки проигнорировал демагогию.
— Ладно, Джульетта. Мы должны уйти отсюда сейчас же. У нас нет времени. Кто-то хотел убрать меня с пути. Возможно тот, у кого зуб на Артемиса.
— У тебя должно быть что-то более конкретное, чем это, братик. У Артемиса больше врагов, чем у тебя, а у тебя, их немало на данный момент.
Это было правдой. Толпа свирепела — многие из них были поддельно свирепыми, но зоркий глаз Дворецки заметил множество фанатов рестлинга в первых рядах, которые выглядели готовыми залезть на ринг.
«Мне нужно заявить о себе», — подумал Дворецки. «Показать кто тут босс».
— Уйди с ринга, Джули. Прямо сейчас.
Джульетта сделала, что ей было сказано, без жалоб. У Дворецки был тот взгляд на лице. В последний раз она видела этот взгляд, когда брат пробивал себе дорогу через корпус, украденной сомалийскими пиратами яхты, тонущего судна в Аденском заливе.
— Не обижай Самсонетту, — сказала она, — мы друзья.
Дворецки покачал головой.
— Друзья? Я знал, что вы обе притворяетесь.
Самсонетта и ниндзя были заняты разбрасыванием ударов, в дальней углу ринга. Они махали кулаками без реального нападения.
Когда Джульетта благополучно преодолела веревки, Дворецки выставил плечо щитом, накрывая им столбик.
Из-за толчка столб затрещать в основании.
— Сумасшедший Медведь — действительно псих, — закричал Макс, — Он разносит ринг. Вы собираетесь терпеть это, ниндзя? Этот человек осквернил символ нашего спортивного наследия.
Видимо Отряд ниндзя был готов принять некоторое осквернение их символа, если это означало не быть подверженным нападению человека-горы, который разбирал их, прилагая не больше, усилий, чем ребенок, сбивающий карточный домик.
Дворецки снова ударил столб и на этот раз вырвал его прямо из гнезда.
Он поднял металлический столб, шагнул под канатами и потянул ринг на себя. Это было настолько невероятным, что произошло за несколько секунд до того, как кто-то смог понять увиденное.
В последние годы этот маневр впоследствии стал известен как «пресс» и возвысил реального Сумасшедшего Медведя, который из пьяницы в переулке превратился в суперзвезду лучадора.
Даже тирады Макса Шетлина присохли, пока его мозг пытался обработать происходящее.
Дворецки воспользовался ошеломленной тишиной и прокрутил угловой столб полдюжины раз, выталкивая две другие опоры из своих корпусов.
«Это не так сложно как кажется», — думал Дворецки, заметив себя на большом экране. Весь этот ринг представляет собой не более чем перевернутую палатку. Упитанный подросток сможет натянуть его самостоятельно.
Он взял три столбика в руки и ловко прокрутил их, натягивая ринг все туже и туже.
У нескольких ниндзя было достаточно смелости, чтобы выпрыгнуть пока не поздно, но большинство стояли с отвисшей челюстью, а парочка, которая посчитала что все это сон, сели и закрыли глаза.
Дворецки кивнул Самсонетте.
— Вылезайте, мисс.
Самсонетта даже присела, что было не в ее характере, и нырнула под веревку, вместе с ниндзя который был достаточно хитер, чтобы заметить временную заминку.
Остальные члены этого экипажа прессовались друг с другом все ближе, в зависимости от того, как туго Дворецки накручивал веревку.
Каждый поворот вызывал стоны катушки старых веревок и людей оказавшихся внутри. Толпа начинала понимать, что происходить и выкрикивать с каждым поворотом.
Некоторые из них радостно призывали Дворецки выжать воздух из легких ниндзя, но телохранителю было достаточно просто сдавить их вместе как пассажиров лондонского метро в час пик. И когда они были полностью обездвижены он, поменял местами столбики и всадил их обратно, в гнезда.
— Сейчас я ухожу, — сказал он, — и я советую вам оставаться на месте, пока я не уеду из страны, хотя бы, потому что если этого не сделать я буду очень расстроен.
У Дворецки не было магической способности к гипнозу но, тем не менее, его голос звучал очень убедительно.
— Ладно, Медведь, успокойся, — сказал один ниндзя в белой бандане, возможно главный, — ты отклоняешься от сценария. Макс сойдет с ума.
— Дай мне позаботиться о Максе, — произнес Дворецки, — Ты заботишься обо мне, заботясь о себе.
Хмурое выражение лица ниндзя было заметно через складки банданы.
— Что? О ком я должен беспокоиться?
Дворецки стиснул зубы. Проводить переговоры было не так-то просто, как уверяют в кино.
— Просто не двигайся, пока я не уйду. Ты понял?
— Да. Так бы и сказал.
— Это точно.
С точки зрения телохранителя, в этой ситуации было столько всего неправильного, что Дворецки почти отчаялся. Он повернулся к сестре.
— Достаточно. Мне нужно пойти куда-нибудь и подумать. Куда-нибудь где нет лайкры.
— Ладно, Дом. Иди за мной.
Дворецки слез с трибуны.
— Если только ты перестанешь называть меня по имени. Это должно быть тайной.
— Не для меня. Я твоя сестра.
— Может быть. Но здесь тысячи человек и вдвое меньше камер.
— Я же не называла твоего полного имени. Я же не сказала — Домо…
— Не надо! — предупредил Дворецки, — Я это и имел ввиду.
До служебного входа было около двадцати ярдов, и хорошо знакомые семейные споры согревали Дворецки сердце.
«У нас все получится», — думал он в редкие минуты оптимизма.
Так было и когда картинка на большом экране сменилась парой гигантских светящихся красных глаз. И хотя красные глаза, как правило, были связаны с неприятными вещами, такими как вампиры, хлорка, ожоги, и конъюнктивит, именно эти красные глаза, казались, дружественными и бесконечно надежными. В самом деле, любой, кто смотрел в глубокую пучину этих глаз, чувствовал, что все их проблемы будут решены, если они просто будут делать все, что владелец этих глаз скажет им.
Дворецки случайно заметил эти глаза боковым зрением, но быстро опустил голову.
«Магия волшебного народца», — понял он. «Вся эта толпа скоро будет загипнотизирована».
— Смотри в мои глаза, — сказал голос из каждого динамика в помещении. Голосу удалось вторгнуться даже в камеры и телефоны аудитории.
— Вау, — монотонно сказала Джульетта, — мне действительно нужно смотреть в эти глаза.
Может быть, Джульетта и неохотно делала бы то, что велит этот бархатный голос, если бы у нее были бы какие-то воспоминания об ее отношениях с волшебным народцем. Но, к сожалению, все эти воспоминания были стерты из ее памяти.
— Заблокируйте выходы, — призвал голос, — заблокируйте все выходы. Используйте свои тела.
Джульетта сорвала маску, которая мешала смотреть на экран.
— Брат, нам нужно заблокировать выход.
Дворецки очень интересовало, как ситуация может стать еще хуже, когда сотни восторженных фанатов рестлинга встанут рядами блокируя собственными телами все входы и выходы.
Закрыть выходы телами? Этот представитель волшебного народца довольно специфичен.
Дворецки не сомневался, что последует и другой приказ, но сомневался, что он будет состоять в хоровом распевании матросской песенки, взявшись за руки. Нет, он был уверен, что с этого экрана не последует ничего хорошего.
— Теперь, убить принцессу и медведя, — сказал многослойный голос, несколько слоев опаздывали, добавляя шипящее «с-с-с-с-с-с» в «принцессу».
Убить принцессу и медведя.
Очаровательно.
Дворецки заметил блеск темных намерений в глазах сестры, когда она поняла что он и есть медведь. Ему было интересно, что же она будет делать, когда поймет что она — принцесса.
«Хотя, не имеет значения», — понял он. «Мы могли быть мертвы, до того как все это случилось».
— Убить медведя и принцессу, — пропела Джульетта в унисон с загипнотизированной толпой.
— И не спешите с этим, — продолжил волшебный голос, с веселой ноткой, — растяните немножко. Как вы там, люди говорите: «нет боли, нет доли»
«Шутник», — подумал Дворецки. «И это не Опал Кобой».
— Я убью тебя, брат, — сказала Джульетта, — Мне жаль. Правда.
«Вряд ли», — подумал Дворецки. В любой другой удачный день, если он будет под наркотиками и с завязанными глазами, может быть, Джульетте удалось бы нанести ему незначительный ущерб, но по его опыту, гипноз делал людей медленными и глупыми. Большая часть мозга отключена, а часть уходит спать пока не соберется выиграть какую-нибудь Нобелевскую премию.
Джульетта попыталась нанести ему крученый удар, но потеряла равновесие и упала прямо в объятия Дворецки. Досадно, ее нефритовое кольцо завертелось и ударило его в ухо.
«Даже загипнотизированная, моя сестра невыносима».
Дворецки легко поднял Джульетту и напряг мышцы для побега.
— Убить тебя… — пробормотала его сестра, — К сожалению. Надо… — и вдруг, — волшебный народ? Ты издеваешься надо мной?
«Неужели она вспоминает осаду в поместье Фаулов?», — удивился Дворецки. «Что если гипноз случайно возвращал ей память?»
Он может узнать об этом позже, если конечно это «позже» у них было.
У Дворецки всегда была значительная вера в собственные способности, но он сомневался, что смог бы взять на себя весь театр полный зомби, даже если бы они очень плохо бегали.
— Приступайте, мои человеческие лакеи, — сказал голос красных глаз, — копайтесь в самых темных глубинах своего мозга. Не оставляйте улик.
«Не оставлять улик? Что же они собираются делать с уликами?
«Этот вопрос лучше не допускать (to bear) к размышлению.
Bear? Ха-ха-ха», — думал Дворецки, а затем, — «шутки?.. У меня есть время для шуток? Неужели я устал? Удирай, чувак. Бывало и похуже.» Хотя, смотря на десятки малоподвижных психов, неуклюже спускающихся с верхних рядов, Дворецки не смог вспомнить когда.
Толстенький коротышка за сорок одетый в футболку гробовщика и в кепке с пивом, указал на Дворецки из прохода.
— Медвееееедь! — взвыл он, — Медвееедь и принцессааа!
Дворецки позаимствовал слово из лексикона волшебного народца.
— Д'Арвит, — сказал он.
Глава 3 Восстание Ориона
Ватнаекуль, Исландия; Настоящее время.
Артемис перескакивал с одного психоза в другой.
— Не настоящий! — крикнул он снижающемуся судну, — ты всего лишь галлюцинация, мой друг.
И отсюда вновь кидался в паранойю.
— Ты это запланировала, — кричал он на Элфи, — кто твои партнеры? Без сомнения Жеребкинс. Дворецки? Ты наставила моего верного телохранителя против меня? Ты ограбила его разум и поселила в нем собственные установки?
С крыши направленный микрофон Элфи ловил не больше чем каждое второе слово, но этого было достаточно, чтобы понять, что Артемис не был объективным логистом каким должен быть.
«Если бы старый Артемис увидел нового Артемиса, то умер бы от стыда».
Как и Дворецки у Элфи были сложности с контролем ее непослушного чувства юмора в такой ужасный час.
— Ложись! — рявкнула она, — Корабль реальный!
— Это ты хочешь, чтобы я так думал. Этот корабль не больше чем винтик в твоем заговоре… — Артемис прервался. Если этот корабль был винтиком в заговоре, значит, заговор был реальным и тогда корабль тоже должен быть настоящим.
— Пять! — вдруг выпалил он, на минуту забыв обо всем, — пять, десять, пятнадцать.
Он указал всеми своими пальцами на корабль, неистово шевеля ими.
Приветствие десятью пальцами. Конечно, это избавит его от видения.
И казалось, что это действует. Четыре двигателя в форме дисков, которые были основными органами в хвосте, словно беспомощные щенки, привязанные к своему испуганному хозяину, внезапно развернулись, излучая антигравитационные импульсы которые подпрыгивали к земле как большие пузыри, замедляя спуск корабля быстрее, чем это казалось возможным, учитывая такое неизящный размер.
— Ха! — ликовал Артемис, — я контролирую свою собственную реальность! Видела это?
Элфи знала что Артемис, далекий от контроля над чем-либо, был всего лишь свидетелем следствия посадки зонда волшебным народцем.
Вообще-то она никогда не управляла дальне-космическим зондом сама, но все же знала, что стоять под таким бегемотом, когда тот разбрасывал антигравитационные пузыри, было более чем достаточно чтобы человек погиб и если извивать пальцы как какой-то волшебник, то ничего не изменится.
«Я должна подняться», — думала она.
Но травмы в ногах прижимали ее как свинцовое одеяло.
«Наверное, я сломала таз», — думала она. «Может быть лодыжку тоже».
Волшебство Элфи имело необычайную мощь благодаря увеличению ее другом демоном Номером Первым (который был самым сильным колдуном в университете, какой когда-либо поступал туда).
Магия уже работала над ее телом, но недостаточно быстро. У Артемиса была пара секунд до того, как один из этих антигравитационных пузырей разорвет его на части или же сам корабль приземлится ему на голову.
И не нужно быть гением, чтобы понять, что произойдет дальше, это было так же понятно, как и то, что Артемису, по-видимому, больше не быть гением.
— Помощь, — слабо позвала она в радиоприемник, — кто-нибудь. Хоть кто-то?
Никого. Тот, кто был в шаттле, был за пределами магии, а Жеребкинс все еще валялся в сугробе.
Даже если бы здесь кто-то был, то уже поздно.
На льду расцвели огромные трещины как от удара молотом, так, антигравитационные импульсы повлияли на поверхность. Трещины распространялись по леднику со звуком трещащих веток, образуя воронки до самых подземных пещер.
Корабль был большим как силосное зернохранилище, и казалось, боролся с привязанными к нему двигателями, сбрасывая волны пара и струи жидкости.
Ракетное топливо лилось на Артемиса, затрудняя игнорирование того факта, что ракета была реальной.
Но если и существует хоть одна вещь, которую Артемис не потерял — так это упрямство, и он стоял на своем отказываясь уступить своей последней вспышке здравого смысла.
— Кого это волнует? — пробормотал он.
Элфи услышала его последние два слова и подумала, — «меня волнует».
Отчаянные ситуации требуют отчаянных решений. «Нечего терять», — думала Элфи, хлопая по кобуре на своем бедре. Она схватила из нее пистолет в несколько менее устойчивом изгибе, чем обычно. Оружие было синхронизировано с ее забралом но, так или иначе, у Элфи не было времени, чтобы проверить настройки. Она просто задержала сигнальный датчик большим пальцем и четко заговорила в микрофон в углу рта.
— Оружие [Пауза для звукового сигнала] Не смертельный. Диаметр широкий, шокирующий. Прости, Артемис, — пробормотала она, а затем послала хороший трехсекундный луч в своего человеческого друга.