Т., 35 лет, госслужащая:
Это проблема. Для людей проблема. Они смотрят, оценивают, думают, что это нехорошо, если у женщины в моем возрасте нет детей. Совсем недавно, кстати, об этом заволновалась. Я поняла, что люди так думают. Раньше меня совершенно это не волновало. Просто сейчас задумалась, что в обществе принято так считать. Якобы семейная женщина более «порядочная». Временами мне от всего этого жить не хочется. Ни ребенка, ни мужа в магазине не купишь. И за примерное поведение их тоже не дают, как ни старайся. Я в отчаянии, я просто не знаю, что делать.
А., 34 года, IT-менеджер:
О, я очень хочу иметь детей! И даже не одного, а двух. Если бы у меня была со стороны чья-то поддержка. Поддержки от семьи в такой ситуации ожидать не приходится. Поэтому, к сожалению, детей я пока завести не могу.
Я усматриваю в ситуации «неопределенности», которая по факту является решением в пользу (временного) отказа от детей, ответственную позицию взрослых женщин, знающих цену финансовой независимости.
Сегодня доступны разные сценарии жизни с детьми и без них. Проблема выбора состоит в том, что рамки одобряемого репродуктивного поведения слишком узки. В условиях действующей морали любая альтернатива рождению детей в браке оценивается как ущербная.
Мне как бездетной «одиночке» это хорошо известно. Между родительством и возможностью профессиональной реализации в настоящий момент я выбираю второе, не исключая, что однажды смогу организовать синхронизацию этих интересов.
Моя ответственная позиция состоит в осознании того, что сейчас я не могу взять на себя материальные обязательства, связанные с заботой о ребенке. Возможные последствия своих решений я вижу и готова с ними справляться.
Но бездетная незамужняя женщина не может остаться наедине со своим выбором. В существующем социальном порядке нет пространства, где она могла бы оградить себя от назойливых вопросов со стороны родственников, врачей, коллег и знакомых, провоцирующих чувства вины и стыда.
Обвинения и наставления по поводу альтернативных решений в постсоветской культуре не считаются грубым нарушением личных границ и оправдываются как доброжелательное участие.
Кто видел «материнский инстинкт»?Зимой 2012 года я начала проводить просветительские семинары о брачном и репродуктивном выборе, адресованные прежде всего «одиночкам». Их идея состояла в том, чтобы делиться с заинтересованными современницами информацией, которую удалось накопить в ходе моего исследования, и попутно продолжать собирать эмпирический материал.
На один из таких семинаров пришла женщина, обеспокоенная бездетностью своей дочери – моей ровесницы. Особенно ее тревожило то, что сама дочь находит организацию собственной жизни комфортной и удовлетворяющей. Она пришла ко мне в надежде получить информацию о том, как помочь «пробудить» спящий, по ее мнению, «материнский инстинкт» дочери.
Я уточнила, что изучаю влияние социальных условий на частную жизнь, поскольку нахожу идеи социально-конструктивистского подхода убедительными. Неизвестно, хотели ли бы все люди без исключения «продолжать род», если бы к этому их не обязывала культура.
Человека нельзя поместить в социальный вакуум, чтобы выяснить, «как работает природа в чистом виде». Но если бы желание воспроизводиться было «естественным», контроль над рождаемостью был бы невозможен.
Пищевая диета и распространение контрацепции говорят о том, что социальные условия оказывают существенное влияние на область человеческих потребностей. Более того, в современных обществах рождаемость пытаются регулировать именно социальными мерами, такими как «декретный» отпуск и пособие, ограничение репродуктивных прав и поддержание норм морали.
По мнению моей собеседницы, имея возможность управлять потребностями, люди бы давно отказались от трудной работы, связанной с воспроизводством.
Следуя ее логике, желание «продолжать род» и заботиться о детях – «материнский инстинкт» – свойственно всем людям, однако новые социальные обстоятельства способствуют его «заглушению». И если это утверждение верно, то даже деформированный «материнский инстинкт» может быть обнаружен и «пробужден».
Я могу понять тревогу этой женщины за будущее дочери. Но мне также хорошо известно, как болезненно переживается подобное «участие», если способ реализации собственных ценностей не соответствует ожиданиям близких.
По сути, в такой ситуации предлагается выбор между двумя взаимоисключающими вариантами: оставаться «хорошей дочерью» или проживать собственную жизнь.
В этой главе я хотела бы обсудить условия, в которых незамужние женщины принимают одно из самых важных решений в жизни любого человека: производить ли на свет детей?
Почему женщины материнствуютВ своем повествовании я стараюсь избегать слова «материнство», заменяя его нейтральным определением «родительство». Понятие «материнство» нагружено идеями о том, что мать – наиболее ответственный родитель. «Родительство» в данном контексте употребляется для того, чтобы обозначить возможность участия в «материнствовании» других членов семьи.
Психоаналитик Нэнси Чодороу под «материнствованием» понимает «эмоциональную работу» по уходу за детьми, которая, объясняясь «биологической потребностью» женщин, не предполагает участия отцов в заботе о детях.
В своей книге «Воспроизводство материнства: психоанализ и социология пола» Чодороу показывает, что половое разделение труда в семье формируется в процессе социализации и не имеет биологического обоснования[165].
В большинстве современных обществ девочек воспитывают, заинтересовывая в развитии личных качеств, важных для «эмоциональной работы», а мальчиков, напротив, отстраняют от проявлений заботы и привязанности. Считается, что это не «мужское» дело, мужчинам не «свойственны» сантименты, они не могут хотеть заниматься домашними делами.
Чодороу объясняет, что семья нуклеарного типа с асимметричным родительством воспроизводит передачу такой диспозиции следующим поколениям. Девочки копируют поведение «материнствующих» матерей, а мальчики – «отстраненных» отцов. Такое разделение, в свою очередь, воспроизводит структуру общества с системным превосходством мужчин над женщинами.
Последователи функционалистского подхода оправдывают структуру традиционной семьи тем, что «истинное предназначение» женщин не только в том, чтобы рожать, но и в том, чтобы заботиться о тех, кого они произвели на свет.
Проблема, однако, не в том, что современницы хотят перестать заботиться о детях, а в том, что ответственность за детей полностью передается в женские руки:
Эти социальные роли естественны, потому что именно женщина рожает детей, а ребенку нужна мама, с которой он по факту проводит больше времени, чем с отцом. Это не обязанность женщины, а естественный порядок вещей. Если спросить: должна ли река впадать в море? Не должна, но больше ей впадать некуда[166].
Комментируя обеспокоенность женщин ситуацией двойной нагрузки, эксперты-традиционалисты прибегают к «натуралистической» аргументации. Но бесспорным в этом объяснении является только тот факт, что женщины рожают. При этом «естественный порядок вещей», как было показано в главе 1, поддерживается социальным порядком и поддается переустройству.
Кто такая «хорошая мать»?Помимо заботы о детях на мать возложена ответственность за психологический климат. От женщины ожидается не только самоотверженное обеспечение жизнедеятельности членов семьи, но и обладание определенными моральными качествами.
Требования, предъявляемые обществом к матери, хорошо видны в выступлениях публичных экспертов:
Мама должна быть нежной, ласковой и внимательной. И такой она должна быть не три часа в день, а 24 часа в сутки – минимум весь первый год жизни. Будет ли ребенок любить, будут ли его любить, не будет ли он эксплуатировать состояние своей значимости, зависит от того, с какой целью зачат ребенок.
Половое воспитание начинается именно тогда, когда мама решает зачать ребенка. В жизни все бывает, «поломка» может случиться на любом этапе. Но чтобы у мамы не было сожалений, она должна сказать себе, что с момента, когда почувствовала, что беременна, и первые несколько лет жизни ребенка она будет принадлежать только ему. Именно его потребности являются главными.
Если мама просто родила, покормила, перепеленала и посадила одного играться, ребенок это воспринимает так, будто ему сказали: «Живи сам!» А как выжить самому? Только кого-то полюбить. Но кого? Конечно же себя! Так ребенок становится эгоистом, нарциссом[167].
От матери ожидается, что она полностью посвятит себя ребенку. Но помимо обладания особыми моральными качествами, связанными с заботой, мать должна соответствовать ряду других стандартов. В частности, возрастных:
Положение юных мам – просто драматическое. Рождение детей до наступления биологической и социальной зрелости – большой риск для здоровья и самой юной женщины, и для ее ребенка. Самостоятельно не только воспитывать, но даже ухаживать за ребенком девочки-мамы не могут. А как окончить школу, получить профессию?[168]
Мать не должна быть слишком молодой, но и слишком старой тоже не должна быть:
Именно поэтому «пóзднее» материнство вызывает большое количество дискуссий и обсуждений в статьях, так как матери «в возрасте» обладают с точки зрения здоровья худшими физиологическими показателями[169].
«Ответственная мать» состоит в браке. В противном случае все существующие социальные язвы являются следствием ее эгоизма:
По данным мировой статистики, мальчик, выросший в семье, где место отца пустует изначально, имеет больше шансов попасть в тюрьму, чем его социально благополучный сверстник. У девочек же, выросших без отца, шанс стать матерью-одиночкой повышается в пять раз. Среди детей, выращенных только матерями, гораздо больше наркоманов, алкоголиков[170].
«Хорошая мать» многодетна, но при этом справляется с домашним трудом и с профессиональной занятостью:
То, что Господь предопределил женщине быть матерью, неоспоримо. Какая бы карьера ни была, вам придется заниматься воспитанием своих детей. Я хочу, чтобы наша женщина рожала не меньше троих детей, – сказал президент[171].
Материнство описывается не только как обязанность и потребность, но и как величайшее счастье для женщины.
Трудности, связанные с этим опытом, не являются предметом популярных дискуссий на постсоветском пространстве. Одна из участниц интернет-сообщества Feministki в «Живом журнале» поделилась своими размышлениями об ощущении счастья, которое предписывается испытывать всем матерям:
Я начала испытывать чуть ли не стыд, что не чувствую безмерного счастья, о котором твердят книжки для будущих мам, форумы, врачи, родственники и родственницы, друзья и подруги…
Хотела открыть тему в «мамском» форуме и спросить у других будущих и состоявшихся мам: «А вы чувствуете счастье?» Но боюсь, что меня закидают камнями за кощунство, за покушение на святое, объявят моральным уродом и т. п. А если не закидают? Если отсутствие ощущения непреходящего счастья есть норма? То есть что если большая часть беременных не испытывают того, что предписывают нам специалисты и общество?
…Зачем нас обязывают быть счастливыми? Из привычки традиционно не замечать страдания, связанные с физиологией женского организма? Из стремления скрыть от девочек, мечтающих о ребенке, что выносить и родить – это может быть больно и непросто, чтобы они не отказывались от рождения детей из страха перед этой болью и трудом, подчиняющим себе жизнь?[172]
В постсоветских медиа практически не поднимается тема стрессов, которые сопровождают опыт родительства – начиная от послеродовой депрессии и необходимости соответствовать общественным «нормам» до проблемы совмещения заботы о детях с работой или учебой. Сложности, связанные с «естественной функцией», считаются мелким частным делом в сравнении с величием основной цели – «улучшения демографии».
Рожать, чтобы «спасать нацию от вымирания»За последние полвека во всем мире существенно изменился стиль репродуктивного поведения. Взяв рождаемость под контроль, современные общества обнаружили, что жизненные циклы людей более не подчиняются сексуальному, брачному и репродуктивному единству[173].
Все дальше отодвигается возраст рождения первого ребенка, все больше детей рождается вне традиционного брака, растет число людей, в чьи планы не входит родительство.
Бывшие советские республики, как отмечают социологи[174], подобно многим другим европейским странам, находятся в ситуации второго демографического перехода, характерными чертами которого являются старение населения и падение уровня рождаемости.
Но процессы сокращения рождаемости не являются сюрпризом для демографов. Они связаны с тем, что в детородный возраст вступило поколение женщин, рожденных во время демографического спада 1990-х годов.
Государственная политика в России и Беларуси, направленная на преодоление демографического кризиса, ориентируется на стимулирование рождаемости и связана с увеличением «материнского капитала», отпусков по уходу за ребенком, а также с введением льгот, адресованным многодетным семьям.
Но меры государственной помощи семьям существенного улучшения демографической ситуации не обеспечивают.
Социолог Елена Гапова отмечает, что подобный опыт репродуктивной стимуляции свидетельствует о стремлении по-прежнему осмысливать общество как немодернизированное и строить управление на административных распределительных принципах[175]. Особенности рыночной экономики при этом и наличие карьерно устремленных, активных женщин не учитываются.
Ориентируясь на «заботу о женщинах и детях», постсоветские государства, с одной стороны, вытесняют женщин из сферы профессиональной конкуренции, с другой – отстраняют мужчин от активного участия в воспитании детей и выполнения других семейных функций.
Демографическое воспроизводство – это социальный комплекс, в который вовлечено все общество, – объясняет Елена Гапова. – Рождаемость зависит не только от женщины, которую надо «застимулировать». Но и от того, как работает система дошкольных учреждений и распределяются обязанности в семье, какие мужские и женские образы конструируют СМИ, как организовано здравоохранение, есть ли места, где родители и дети могут вместе заниматься спортом, готовы ли предприятия интегрировать «работников с семейными обязанностями», как преодолевается социальная изоляция родителя в отпуске по уходу за ребенком, как сформирована городская среда, и даже от того, запрещено ли курение в посещаемых детьми местах.
Российское же государство, не желая учиться новой социологии, воспроизводит консервативную семейную модель: один зарабатывает деньги и живет публичной жизнью, другая занимается детьми; в случае необходимости государство обеспечит ее самые элементарные нужды[176].
В советский период соответствующая государственная политика позволяла совмещать женскую трудовую занятость и материнство. В постсоветскую эпоху в результате смены экономической парадигмы изменились условия труда, возросли возможности для самореализации и требования к уровню жизни[177].
Постсоветский социальный порядок назначает женщину ответственной за существование нации и государства, обязывая ее к материнству:
Материнство – самая главная миссия женщины, от которой зависит будущее стран и народов, само развитие цивилизации[178].
Но в реальной жизни следовать общепринятым нормам в сфере репродуктивного выбора становится все сложнее.
Помимо проблемы совмещения карьеры и родительства современницы имеют дело с жесткой идеологией, с одной стороны, обесценивающей жизнь женщины вне ее биологической функции, с другой – задающей узкие рамки репродуктивной реализации.
Одновременно с институциональными мерами демографическая политика действует через явное и неявное воспроизводство моральных норм, мотивирующих к определенному репродуктивному поведению.
Обеспокоенность власти «сохранением нации» часто принимает вид грубого вторжения в приватную сферу:
В Пензенской области необходимо ввести план по рождаемости. Такое заявление сделал вице-губернатор Вячеслав Сатин на совещании по демографической ситуации… «Нам надо принципиально посмотреть на улучшение демографической ситуации. Нужен новый методологический подход. Мы должны ввести план по родам. Вплоть до плана по зачатию», – предложил Вячеслав Сатин[179].
Репродуктивное принуждение осуществляется «по всем фронтам» – от законодательного ограничения прав до агрессивного навязывания выбора. Довольно регулярно в прессе появляются комментарии экспертов о целесообразности введения налога на бездетность.
В 2011 году Госдума РФ приняла «антиабортный закон», который серьезно ограничивает репродуктивные права женщин. Законом предусматривается усложнение доступа к бесплатному аборту, в результате чего женщина вынуждена выбирать между платным абортом или репродуктивным принуждением.