Имея стабильный доход, женщина в состоянии прокормить ребенка или детей самостоятельно, без участия партнера. С 1980-х годов распространение получают банки донорской спермы, развиваются новые репродуктивные технологии, позволяющие получать опыт родительства в отсутствие брачного или романтического партнера[55].
Ослабевает идея исключительной важности биологического родительства. Одиночно проживающие люди наделяются правами опеки над детьми, оставшимися без родителей.
Многие сегодня видят более привлекательной идею инвестировать в собственное профессиональное развитие, чем в создание устойчивых романтических связей.
Одна из моих информанток, Н., 31 год, аспирантка, не состоит в браке, так описывает свои приоритеты:
Романтические отношения для меня как отпуск, когда можно не ходить на работу. У реальной меня довольно много работы. Совмещать не получается. В отношениях я переношу фокус внимания с себя на другого человека. И от этого страдает моя собственная жизнь. Я сейчас пытаюсь выработать какой-то новый сценарий. Мне важно, чтобы у меня оставалось пространство, где я одна могу поехать кататься на велосипеде и фотографировать. Как только я ловлю себя на том, что не еду кататься, а начинаю сидеть у компьютера или телефона и ждать звонка или письма, я стараюсь вернуть себя к своим персональным интересам.
…С другим человеком есть горизонтальное развитие. Это важно, но у меня, при этом нет вертикального развития, которое означает прирост социальнозначимых вещей. Забота не очень социально значима. Она значима для меня личностно. А профессиональное развитие относится к социальному статусу. Развивая эту свою часть, я больше чувствую себя в безопасности. Родители поощряли меня к получению образования. Но не влияли на то, как я устраиваю свою личную судьбу. Я хотела быть писателем с 12 лет и чувствовала свою миссию в том, чтобы влиять на большие группы людей…
Таким образом, главными причинами роста числа «одиночек» являются отсутствие экономической необходимости вступать в брак, доступность жилья, отделение секса от деторождения и противоречия между идеологией индивидуальных достижений и современным пониманием романтической любви как исключительной ориентированности на удовлетворение нужд партнера.
Десять лет «золотого века» и «священный мамонт»В 1990-х журналисты стали драматизировать вопрос «что происходит с институтом семьи?», полагая, что их деды и прадеды жили в более крепких союзах, пишет Стефани Кунц в «Истории брака»[56].
Однако «золотым веком» брака можно назвать всего одно стабильное десятилетие в истории семьи Северной Америки и Западной Европы, длившееся с 1950-х по 1960-е годы. Господствующая в это время форма организации быта с мужем-кормильцем и женой-домохозяйкой, формировавшаяся 150 лет, изменилась до неузнаваемости всего за четверть века[57].
Согласно опросу института общественного мнения Gallup, в 1962 году американские замужние женщины единогласно говорили о том, что весьма удовлетворены своей жизнью. Но только 10 % респонденток подтвердили, что желают такую же жизнь своим дочерям[58].
Ссылаясь на писательницу Барбару Эренрайх, Кунц утверждает, что первыми против формы семьи с единственным кормильцем стали бунтовать не феминистки, а мужчины. В частности, за восемь лет до появления книги Бетти Фридан «Загадка женственности» 1963 года, в которой автор именует социальную изоляцию домашней хозяйки «проблемой без названия», вышел бестселлер Роберта Линдера «Должен ли ты соответствовать».
Линдер писал, что мужчина-кормилец чувствует себя попавшим в западню, стараясь соответствовать ожиданиям боссов на рабочем месте и быть одновременно эмоционально вовлеченным в семейные дела, чтобы не огорчать жену.
В 1953 году Хью Хефнер основал журнал Playboy – как голос протеста против мужской семейной работы, – предложив мужчинам способ получать удовольствия без соблюдения домашних обязанностей и женского семейного доминирования[59].
Однако американские женщины не всегда были «хранительницам домашнего очага». Первые попытки выхода в сферу оплачиваемого труда ими предпринимались еще в начале прошлого века. Но во время Великой депрессии развернулась общественная кампания, убеждающая, что в сложный период, когда рабочих мест не хватает, женщины должны отдать их мужчинам. В годы депрессии уровень разводов резко сократился. Расторгать браки было финансово невыгодно.
Вторая мировая война открыла небывалые карьерные возможности для маргинальных групп. На время войны женщины и цветные американцы могли получать хорошо оплачиваемую работу в промышленности наравне с белыми мужчинами. Но уже в 1950-е годы женщин вновь призвали отдать работу вернувшимся с войны ветеранам[60].
В 1960 году 70 % женщин выходили замуж до 24 лет. Замужество было единственной возможной социальной карьерой для женщины в период с 1950-х по 1960-е годы. К 1970-м годам брак перестает быть главным событием, определяющим направление жизни женщины[61].
С одной стороны, доступные с 1960 года оральные контрацептивы снижают рождаемость и освобождают время для «личной реализации». С другой – утроившиеся цены на недвижимость делают жилье недоступным для семей, живущих на одну зарплату. И женщины массово выходят на работу[62].
С 1960-х по 1980-е каждый третий брак распадается. Но в последние два десятилетия века количество разводов сокращается – браков становится меньше, общество терпимее смотрит на сожительство и одиночное проживание. С 1980-х годов и по настоящее время доля разводов устойчиво держится на отметке 50 %[63].
Вопреки утверждениям защитников «семейных ценностей» брак не являлся нормой для всех взрослых людей со «времен мамонтов». Современники верят в «теорию мамонта», которого первобытный мужчина нес в пещеру к своим жене и детям, потому что эта легенда напоминает общественный порядок 1950–1960-х годов, – объясняет профессор Кунц. Но эта проекция не соответствует действительности.
Во-первых, в эпоху первобытно-общинного строя охота не была так важна, как собирательство. На крупных животных охотились всем племенем, часто довольствуясь останками умерших «своей смертью» животных.
Во-вторых, мужчины охотились вовсе не для того, чтобы накормить своих жену и детей. Первобытные люди не уединялись «семьями», чтобы питаться отдельно от других членов племени.
Такой формы, как устойчивая романтическая пара или нуклеарная семья, еще не существовало. «Выйти замуж» за хорошего охотника было не единственной возможностью получать еду. Вся добыча в племенах отдавалась в «общий котел» и употреблялась коллективно[64].
Миф о мужчине, который «должен быть добытчиком» потому, что «так было всегда», отсылает нас не к пещерам и седым векам, а в десятилетие, когда только мужское население получало деньги за свою работу. При этом речь идет о США и Западной Европе.
Теперь поищем «золотой век» брака в «нашей» части света.
История «женоцентристского» патриархатаРоссийский социолог Игорь Кон говорил о четырех основных этапах в истории советской семейной политики[65]. Первое революционное десятилетие, или «прогрессивный период», по Кону, характеризовалось экспериментами в области семьи и сексуальности на уровне законодательства и повседневных практик.
Время с 1930-х по 1960-е годы Кон называет «периодом стагнации». Почти на протяжении всего этого этапа действуют запреты на аборты, существует раздельное образование для мальчиков и девочек, развод является поводом для судебного разбирательства.
Отрезок с 1960-х по 1980-е годы Кон обозначает «брежневским периодом одомашнивания». Законодательный контроль над семьей ослабевает, но правящая элита того времени сдерживает в Советском Союзе волну радикальных перемен, происходящих на Западе.
С 1990-х годов, после падения железного занавеса, начинается «период либерализации». Широкодоступными становятся средства контрацепции, одновременно с появлением западной медиапродукции открывается возможность обсуждать тему сексуальности. Внебрачное сожительство, мономатеринские семьи и одиночное проживание становятся общественными нормами.
В первые годы после революции 1917 года вопрос об отмирании брака казался многим советским идеологам уже решенным. Буржуазный брак как основа классового общества должен был кануть в Лету.
Однако Ленин был против слишком решительной ломки традиционной семьи. Вождь социалистической революции обращал общественное внимание на то, что, если брак не будет основой семьи, он перестанет являться также и предметом законодательства, как, например, дружба[66].
Однако Ленин был против слишком решительной ломки традиционной семьи. Вождь социалистической революции обращал общественное внимание на то, что, если брак не будет основой семьи, он перестанет являться также и предметом законодательства, как, например, дружба[66].
Большевистскую брачную политику осуществляли декреты. Принятый в конце 1917 года декрет существенно облегчал процедуру развода, позволяя расторгнуть брак по заявлению одной из сторон. Это время характеризовалось расширением круга сексуальных партнеров и распространением внебрачных отношений[67].
Но к концу 1920-х годов в СССР был запрещен популярный на Западе психоанализ и дискуссии на тему сексуальности. Табу на упоминание секса в любом публичном контексте – развлекательном, образовательном, порнографическом – действовало вплоть до перестройки. Это стало причиной того, что в 1960–1970-х годах в Советском Союзе либерализация в частной сфере протекала иначе, чем на Западе[68].
Кодекс о браке 1926 года стал началом «стабилизации» семейных отношений. Тоталитарное государство не могло мириться с проявлением автономной воли индивидов. Право на брак стало превращаться в обязанность советских граждан[69].
В 1930-е годы люди из деревень массово перемещаются в города. В это время советские показатели разводов – одни из самых высоких в мире и составляют 40 %[70]. В 1936 году входит в силу постановление о запрещении абортов и некоторых изменениях в законодательстве о разводах. Развод перестает быть частным делом. Для расторжения брака теперь необходимо присутствие обеих сторон, обсуждение семейной ситуации выносится на общественные собрания в трудовых коллективах[71].
Указом 1944 года незарегистрированный брак объявляется незаконным, дети, рожденные в нем, лишаются права на семейное имущество. Развод становится двухступенчатой процедурой. Расторжение брака осуществляется в двух судах с обязательной явкой двух сторон, информация о разводе публикуется в газете, за разрушение семьи взимается штраф от 500 до 2000 рублей, при средней зарплате в 150 рублей. В 1947 году выходит указ, запрещающий браки с иностранцами[72].
Прирост населения в первой половине XX века исчисляется в отрицательных показателях. Демографическая озабоченность становится основной движущей силой советской семейной политики. Главным методом репродуктивного контроля вплоть до конца прошлого столетия являлся аборт, криминальный во время законодательных ограничений с 1936 по 1955 год[73].
Жесткий контроль в сфере репродуктивных прав и организации частной жизни был попыткой восполнить громадные демографические потери, связанные с репрессиями, коллективизацией и строительством социализма. Эти потери были настолько очевидными, что результаты переписи населения 1937 года засекретили.
Следующий удар по численности советского населения нанесла Великая Отечественная война. Чтобы смягчить воздействие социальных катаклизмов, пришедшихся на первую половину века, власти стремились искусственно укреплять брачные узы. Но довоенная численность населения была восстановлена только к 1955 году[74].
В 1965 году новым указом была отменена двухступенчатая процедура развода. После принятия в 1968 году нового семейного закона уровень разводов повысился в 10 раз по сравнению с показателями первых послевоенных лет.
К 1970-м годам каждый второй советский брак распадается. Исследователи объясняют эти показатели дефицитом личного пространства, недовольством женщин по поводу двойной нагрузки, их относительной экономической независимостью, мужским алкоголизмом и недостатком свободных мужчин на брачном рынке, связанным с потерями в годы войны. Запись об отцовстве теперь производится по заявлению сторон или по решению суда[75].
К 1990-м годам «отношения» и брак перестают быть тождественными понятиями. На «встречу любимого человека» ориентировано 70 % населения, на создание семьи – 30 %[76].
Финский социолог Анна Роткирх в книге «Мужской вопрос. Любовь и секс трех поколений в автобиографиях петербуржцев», исследуя отношения между государственной политикой, повседневной моралью и практиками в семейной сфере советского и постсоветского обществ, обнаруживает существенные различия между тем, что чувствуется, думается и говорится в контексте любви, секса и брака.
Так, например, на уровне морали в советские времена брак по расчету не является нравственным стандартом. Ожидалось, что главной причиной для вступления в брак будет взаимное романтическое чувство. Но в действительности люди женились и выходили замуж в том числе и из экономических соображений.
Идеология в сфере советской семьи представляет собой парадоксальную смесь марксизма и ценностей аграрных, доиндустриальных обществ. С 1943 года по 1955-й в школах действует раздельное обучение для мальчиков и девочек. Идеи «естественного» полового разделения труда, оправдывающие женский домашний труд «биологической потребностью», прививались в семьях и поддерживались в системе образования[77].
В послевоенные годы вступление в брачный союз являлось единственно возможным сценарием перехода во взрослую жизнь. Молодые советские мужчины и женщины создавали семьи сразу по окончании профессионального обучения.
Одобряемый сценарий жизни для женщины связывается с замужеством в возрасте 20 с небольшим лет и следующим за свадьбой рождением первого ребенка. Откладывание материнства расценивалось как неприемлемое, «эгоистичное» поведение.
Бесплодие и бездетность считались трагедией и замалчивались. Как и во всем мире в то время брак был единственным легальным способом для женщины «получить» ребенка и как следствие совпасть с социально одобряемой идентичностью[78].
Традиционный цикл советской семьи представлял собой институализированный брак, рождение ребенка и идущий вслед институализированный развод. В некоторых случаях советские граждане вступали в повторный брак[79].
Вот что рассказывает о своей семье моя информантка М., 41 год, предпринимательница, разведена, воспитывает дочь:
На уровне фактов я повторяю судьбу мамы и бабушки. Бабушка, мама и я развелись в возрасте около 30 лет, оставшись с малолетними дочерями на руках.
В 1970-х годах западные участницы социальных движений начинают ставить под сомнение традиционный женский жизненный сценарий. Но в СССР вопросы необходимости брака, материнства и ответственности за выполнение домашней работы не проблематизировались. Семья являлась единственной формой частной жизни, гарантирующей получение социальной поддержки: отдельного жилья, путевок, дефицитных товаров[80]. Основной социально-экономической практикой советской семьи являлся институт «расширенного материнства». Женоцентрические межпоколенческие связи поддерживали советскую модель семьи с работающей матерью.
Совместное проживание трех поколений являлось распространенным способом организации быта, как и передача ребенка на воспитание бабушке. Такому укладу во многом способствовало появление большого числа «одиноких» пожилых женщин, в связи с традиционно более низкой продолжительностью жизни советских мужчин[81].
Межпоколенческая внутрисемейная связь не давала возможности «оторваться от традиций». Во всем – от способа организации частной жизни до приемов воспитания – советские люди полагались на экспертное мнение родственников и близких друзей.
В советский период публично не обсуждались интимные вопросы, не возникло социальных движений и психотерапевтических практик, способствующих критическому осмыслению выбора жизненного сценария. По мнению Анны Роткирх, это объясняет, почему советские семейные ценности были гораздо более традиционны, чем этого требовала социалистическая повседневность.
При этом советские люди в организации быта не всегда следовали принципам общепринятой морали, которые часто навязывались искусственно. Каждое десятилетие истории советского брака было затронуто социальными катаклизмами.
Поэтому, на мой взгляд, назвать какой-либо из перечисленных периодов наиболее благоприятным или более полно отражающим традиционные семейные ценности довольно трудно, если возможно вообще.
Постсоветский периодПоследнее десятилетие прошлого века было отмечено деинституализацией семейной сферы. С 1989 по 1993 год на четверть сократилось число браков, а количество разводов выросло на 14 %. Эти показатели объяснялись отменой жесткого контроля государства над частной сферой и трудностями переходного периода[82].