Ну вот. А я-то думала кухарке своего труда жалко, а оказалось дело в репутации.
– Да я тебе... да я тебя... да я тебя лучше, чем хозяина кормлю! – возопила Роззи. – И что в ответ? Мелкое, гнусное воровство?!
Ужас, конечно, но стыдно не было. Во-первых, от терзаний совести отвлекала миска потрясающего говяжьего рагу, во-вторых, я точно знала, что насчёт «лучше хозяина» Роззи преувеличивает. А в-третьих, в самом деле недокармливают. Иначе почему я такая маленькая и худенькая, во всех местах, не считая попы?
– Жрун, – припечатала кухарка. – Маленький, неблагодарный жрун.
Я не выдержала. Оторвалась от миски и укоризненно взглянула на толстуху в белом переднике. Вот что за люди в этом доме обитают, а? То вреднючка, то толстопопик, теперь вот это. Так ведь и комплекс неполноценности заработать недолго.
А ещё... они до одури нелогичны.
– Ещё рагушечки? – неверно истолковав мой взгляд, ласково пролепетала Роззи. А сообразив, что добавки маленький дракон не просит, заявила прежним, предельно суровым тоном: – Жрун!
Мать моя... ну почти женщина. Я опять в миску уткнулась и, вопреки воспитанию, начала громко чавкать. Это чтобы хоть чуть– чуть вопли Роззи перебить. А когда доела и принялась вылизывать тонкостенный фарфор, в кухне появилась Люсси.
Всхлип! Громкий, горький. Потом ещё один. Звон и металлический грохот – это горничная поднос с побитой посудой и месивом из фруктов на стол водрузила. Сама же плюхнулась на лавку, и...
– И-и-и!!! – взвыла поганка. Закрыла лицо ладонями и взвыла опять. – И-и-и!!!
– Что?! – тут же переполошилась кухарка. – Что случилось?
Маленького дракона Люсси не видела, нас разделял стол.
Впрочем, роли это не играло.
– Астра! Эта дрянь, она... она... я их светлости чай несла, а она с ног сбила! И-и-и...
– Астра... – протянула Роззи укоризненно. Скривилась.
Зато Люсси, проследив за взглядом толстухи, вскочила и подхватила лежавшую на столе скалку. Тяжелую, кстати.
– Ты! – рыкнула хрупкая с виду девица.
Дальше был замах, скачок, ещё один скачок – уже мой, и отчаянная попытка сдержать желание плюнуть в Люсси огнём. Желание было несознательным, исключительно инстинктивным, так что... горничной откровенно повезло, что у меня столь хорошая выдержка.
Следом у Люсси словестный понос случился, очень ругательный, я же звереть начала – нет, а какого беса она себе такие слова позволяет?
И всё бы непременно закончилось дракой, не объявись на кухне Дантос...
Тишина. Она наступила так внезапно и была до того плотной и опасной, что даже невиноватая я поёжилась. Вот только отчитывать прислугу светлость, вопреки ожиданиям, не стала. Блондин обошел стол, глянул на пустую миску, хлопнул себя по ноге и позвал:
– Ко мне, девочка.
Я перестала скалиться, отряхнулась и гордо выплыла из угла, в который меня обнаглевшая Люсси загнала.
– Пойдём, – сказал герцог Кернский ровно. И опять себя по ноге хлопнул.
Мы уходили неспешно и величественно, и с каждым шагом я всё сильнее проникалась к светлости уважением. Нет, дело не в том, что он не стал встревать в женскую разборку. Дело в другом.
Просто все аристократы крайне трепетно к собственным персонам относятся. Им даже малейшего подозрения достаточно, чтобы с катушек слететь. А Дантос делал вид, будто ничего не произошло, и причины такого поведения были ясны и приятны.
Во-первых, вероятность ошибки – наличие в утреннем чае какой-либо гадости только маг подтвердить может, остальное – голые предположения. Во-вторых, ещё одна вероятность ошибки: ведь очень легко обвинить бледную поганку Люсси в покушении, но где вероятность, что именно она зелье подмешала? Нет, я-то знаю, что если что и было, то добавила Люсси – уж слишком эта девица нервничала, но у Дантоса драконьего чутья нет. И третье – глупо нападать на исполнителя раньше, чем будет вычислен заказчик и сообщники. Так что хладнокровие светлости в этой ситуации в самом деле радовало.
Мы миновали коридор, два зала, и ступили на лестницу. Дантос, несомненно, вёл в свои покои. Я не возражала.
– Мой основной кабинет в лучшем случае к вечеру в порядок приведут, – на ходу пояснил он. – Так что сегодня на другом столе полежишь.
И снова никаких возражений, только чуточку стыдно стало, потому что сразу про армию из глаэйского стекла вспомнила. Жалко статуэтки, ой как жалко...
– Да бес с ней, с армией, – сказал вдруг Дантос.
Он сказал, а маленький дракон запнулся.
Что-о-о?
– Бес с ней, – повторил блондин. – Не расстраивайся. В конце концов, это всего лишь стекло.
Я уже не спотыкалась, а просто стояла и в оба своих потрясающе красивых янтарных глаза на Дантоса глядела. Вернее на его спину, потому что герцог с прежней уверенностью топал по ступенькам и останавливаться точно не собирался.
А потом меня накрыло осознание: Дантос себя не слышал. Так бывает – задашь человеку, погруженному в свои мысли, вопрос, а он ответит и даже не вспомнит, не поймёт, что что-то говорил.
– Астра? – Блондин лишь теперь заметил отсутствие маленького дракона. Остановился, обернулся, нахмурился. – Астра, ты чего встала? Что-то случилось?
Эм... предлагаю считать, что нет.
В подтверждение этой мысли, я уверенно тряхнула головой и бодро последовала за блондинчиком. Нам же ещё две части узора перерисовывать, а это куда важней, чем всякие... совершенно случайные фразы.
И снова лежу на столе – маленькая, тихая, неподвижная. А светлость, вооруженная магическим увеличительным стеклом, нависает сверху. Разглядывает узор, отодвигается, чтобы запечатлеть очередную линию, и вновь вернуться к ошейнику.
Всё происходит до ужаса медленно, но это понятно – рисунок сложный, а ошибаться крайне нежелательно. От качества схемы зависит скорость расшифровки, вот только...
Наверное дело в рагу, или в ссоре с Люсси, или... может быть слишком тесное общение с людьми повлияло? Ведь люди, в большинстве своём, пессимисты, а пессимизм – штука заразная. А может во всём виноваты сны, напоминающие о прошлом. Или...
Нет, не знаю. Не знаю, что именно послужило причиной, но я вдруг опять поймала себя на мысли – бесполезно. Всё бесполезно. Вернон не сможет этот узор расшифровать, не по зубам столичному магу заклятие, наложенное тем, другим...
Я не особо разбираюсь в магии, но одно знаю наверняка – Он невероятно сильным был, и очень-очень умным. Он знал такое, о чём другие и не догадываются. И это не удивительно – столько лет в поисках, столько усилий, столько труда. А ещё мне точно известно – в моём случае Он не поскупился. Он был слишком зол, чтобы навесить на ошейник нечто простое. Он... он мстил с размахом.
Когда я только очнулась, сознание застилала боль. Эта боль сводила с ума, не давала мыслить. Я действительно билась о прутья, действительно пыталась содрать ошейник, но плохо понимала, что делаю. Потом силы кончились, и именно в этот момент я осознала, что не ощущаю свой дар, не могу трансформироваться. И к боли тотчас добавилась паника. Жуткая, всепоглощающая!
Я уже не билась – только выла и дрожала. И голове набатом гремела мысль: за что?!
А позже, когда стало не так больно, поняла...
Я могла понять и раньше, могла не допустить плена, но мне было всего семнадцать и... я Ему доверяла. Доверяла по-настоящему! Больше, чем самой себе.
Маленькая наивная дура даже представить не могла, что моё желание уйти и начать самостоятельную жизнь будет воспринято вот так. Даже не догадывалась о том, что Он не намерен отпускать.
Ведь Он учил быть независимой, восхищался моими способностями, всегда прислушивался к моему мнению и... Он даже советовался со мной. Он! Со мной!
Рядом с Ним я чувствовала себя сильной. Рядом с Ним я была не сбежавшей из дому глупышкой, а личностью. Смелой, целеустремлённой, готовой рисковать и побеждать. Рядом с Ним я была... слишком самонадеянной.
А самое ужасное в том, что моя слепота длилась не день, и не два... она длилась два года.
Из тяжких мыслей вырвал встревоженный шепот Дантоса...
– Астра, ты чего дрожишь?
Я невольно дёрнулась, потом подняла голову, одарила блондина хмурым взглядом. Он тоже нахмурился, спросил:
– Тебе больно? – И столько тревоги в голосе.
Я не ответила. Снова положила голову на стол и прикрыла глаза.
Драконье чутьё вопило – мужчина искренен! Но... тому, другому, я тоже доверяла. И что из этого вышло?
Нет, светлость, можешь не утруждаться. Наш с тобой союз – временный. Я помогаю тебе, ты помогаешь мне. Дальше – всё. Разбежались. Как только снимешь с меня ошейник, мы простимся. Поэтому... оставь свою искренность для кого-нибудь другого.
– Знаешь, – вздохнул Дантос, вновь нависая надо мной с увеличительным стеклом, я всё думаю и никак попять не могу. Леди Жанетт... она же совсем не в моём вкусе. Ты видела её глаза? Они же бледные и какие-то водянистые, что ли. А её голос? Её фигура? Я ничего не имею против толстушек, но... – Он отстранился, чтобы внести в рисунок ещё один элемент и, только отложив перо, договорил: – Мне вообще-то брюнетки нравятся.
– Знаешь, – вздохнул Дантос, вновь нависая надо мной с увеличительным стеклом, я всё думаю и никак попять не могу. Леди Жанетт... она же совсем не в моём вкусе. Ты видела её глаза? Они же бледные и какие-то водянистые, что ли. А её голос? Её фигура? Я ничего не имею против толстушек, но... – Он отстранился, чтобы внести в рисунок ещё один элемент и, только отложив перо, договорил: – Мне вообще-то брюнетки нравятся.
Эм... вот мне, дракону, очень важно это знать, да. Прям помираю без столь важных сведений.
– Нет, ты не понимаешь. – В голосе Дантоса послышалось волнение и лёгкое возмущение. – Леди Жанетт... ну как бы это сказать. Она не неприятна, но я... спал с ней полтора года и теперь в упор не понимаю почему.
Я, как и раньше, не ответила. А вот блондин, кажется, замер и напрягся.
Минута тишины, и драконье чутьё улавливает надвигающуюся грозу. А потом тишину личных покоев герцога Кернского нарушил рык:
– Приворот?!
Кто-то обречённо вздохнул. Ладно, не кто-то, а я.
Ну да, приворот, и что? В любом случае, действие зелья уже ослабло настолько, что можно сказать – вообще закончилось. Так что успокойся и рисуй.
Но герцог успокаиваться не желал, наоборот – он вскипать начал. Впрочем, как вскипать? Лёгкая степень бешенства со всеми вытекающими – желваки на щеках, молнии в глазах, и ладони в кулаки сжались.
– То есть леди Жанетт приворотным зельем меня поила? – вслух негодовал Дантос. К счастью, не орал. Возмущался тихо, почти шепотом. – И кто-то из слуг, вероятно Люсси, ей в этом помогал?!
Я вновь не выдержала. Вновь открыла глаза, подняла голову и взглянула на светлость.
Слушай, хватит убиваться по прошлому. Рисуй! Чем раньше перерисуешь, тем быстрее твой ленивый друг расшифрует узор заклинания и снимет с меня эту гадость. И тем скорее твоя жизнь вернётся в привычное русло, и... В общем, не важно, Дантос. Просто рисуй и всё.
Вот только герцог немой призыв проигнорировал. Отбросил перо, отошел от стола и рухнул в кресло. И даже открыл рот в явном намерении поделиться совершенно неинтересными мне переживаниями, но обошлось. Просто ровно в этот момент в кабинете Жакар объявился.
– Результаты экспертизы, – с порога сообщил мажордом. Потом бумажный конверт продемонстрировал.
– Так быстро?
Толстощёкий дедок кивнул, пересёк кабинет и вручил хозяину конверт. На распластанного на столе дракона глянул странно – со смесью уважения и страха. Умный он всё-таки, Жакар этот. Очень умный.
Дантос же уверенно сломал печать, вынул из конверта лист плотной бумаги и вчитался в послание. Бешенство блондина перешло в иную, крайнюю стадию, правда внешне это никак не проявилось. Если б не драконье чутьё, я бы и не узнала.
– Всё верно, – сказал Дантос. Причём обращался не к Жакару, ко мне. – Маг обнаружил следы приворотного зелья и в чае, и в воде.
Ну что тут ответить? Замечательно. А теперь, когда мы во всё разобрались, хватай перо и...
– И что вы намерены делать? – встрял дедок.
Герцог Кернский ответил не сразу. Правда, внутренняя борьба была недолгой.
– Пошлю этому магу ещё пару золотых с просьбой не докладывать о случившемся.
Брови мажордома взлетели на середину лба, лицо заметно вытянулось. Зато я не удивилась – блондин уже не раз доказывал, что туповат.
– Но ваша светлость, привороты запрещены законом, и маг обязан оповестить службу надзора. К тому же... вы что? Хотите спустить леди столь отвратительный поступок?
– Жакар, неужели я похож на человека, который будет мстить женщине?
Блондин не врал, но уровень его злости зашкаливал.
– Но она вас использовала! – воскликнул мажордом возмущённо.
– Я знаю, – отчеканил Дантос.
Ну да, ну да... С одной стороны благородство, с другой – нежелание выглядеть идиотом в глазах общества. Ведь полтора года, как козлёнка доила. Впрочем, он же не в курсе, что леди Жанетт не только подарки интересовали.
– А Люсси? — спросил Жакар. – Я ведь выяснил: Люсси по собственной инициативе чай в гостиную понесла. Вернее, она сказала Роззи, что выполняет ваше распоряжение. И хотя в этом случае взять материал для экспертизы не удалось, подобное поведение уже доказательство.
Дантос не спорил, Дантос кивал.
– Люсси пока не трогаем.
Мажордом окончательно растерялся, а их светлость герцог Кернский добавил:
– Хочу понаблюдать за ней ещё с недельку. Интересно, что дальше будет.
– А вы думаете, на этом история не закончится?
– Я не берусь предполагать, Жакар. Но я хочу на это взглянуть. Разговор подошел к концу, и это было прекрасно. Маленький дракон тяжко вздохнул и напомнил о себе:
– Ву! – Давай уже, вставай, хватай магическое стекло и вперёд! Вот только...
– Ваша светлость, а как вы узнали, что в напитки что-то подмешано? – спросил дедок. Но тут же без всяких подсказок догадался: – Неужели Астра?
– Да, она. Но распространяться об этом, как понимаешь, не следует.
Толстощёкий кивнул и открыл рот в явном намерении спросить что-то ещё, но... но тут моё терпение лопнуло!
Маленький дракон вскочил, рыкнул, а осознав, что его реплику никто не понял, скинул со стола листок со схемой.
Рисуй, Дантос! Давай! Я не хочу торчать в твоём доме вечно!
– Ты чего злишься? – верно расценил моё поведение блондинчик. И уже не мне, мажордому: – Свободен.
Жакар поклонился и направился прочь, я же услышала:
– Девочка, ты чего? – И ни тени недавней злости. Ни в голосе, ни в душе.
Чего-чего! Тебе ещё треть узора перерисовывать, а ты...
– Астра, Вернон не раньше чем через две недели твоим ошейником заняться сможет. Даже если мы закончим схему сегодня, быстрей дело не пойдёт.
Я не знаю, что на меня нашло. Вернее, знаю, но...
Бес меня пожри, это так больно, так неправильно. Прогулки, тортики, пироженки, вот эта проклятая искренность и забота. Я не просила такого отношения! Мне оно не нужно! И заигрывать с маленьким драконом тоже не следует, потому что я не хочу, не желаю к тебе привязываться, Дантос!
Слышишь? Я не желаю тебе доверять!
– Эй, девчонка... – В его оклике звучала растерянность, но мне было плевать.
Я спрыгнула со стола и потопала в ванную. Нужная дверь, разумеется, оказалась закрыта. Пришлось встать на задние лапы, взяться за ручку зубами и попятиться. После опуститься на все четыре, протиснуть голову в образовавшуюся щель и войти. Краем глаза я заметила застывшего в изумлении блондинчика и мысленно скривилась.
Закрыть дверь оказалось сложней, но я всё-таки справилась. А вот совладать со щеколдой не удалось, но Дантос же воспитанный, так что подглядывать точно не будет. С этими мыслями маленький дракон прошествовал за стеклянную перегородку, которая скрывала умывальник, шкаф для банных принадлежностей и унитаз; и потопала, собственно говоря, к последнему.
Сделав все свои дела, ополоснула лапы в бассейне – а что, там всё равно фильтрация. Опять подошла к двери, встала, нажала на ручку лапами и толкнула створку головой. И тут же наткнулась на светлость.
Блондин подпирал стену возле ванной комнаты. Руки сложены на груди, взгляд серых глаз суров, губы поджаты. А драконье чутьё подсказывает: не злится – переживает, причём сильно.
Но суть не в этом, суть в другом! Едва золотой дракон вышел, на него обрушился вопиющий по своей наглости вопрос:
– ПМС?
Я сперва опешила, потом встречный вопрос задала:
– Совсем охренел?
Мою реплику, разумеется, расшифровать не смогли, так что...
– Астра, я в самом деле не понимаю, с чего ты психанула. В чём причина? Что произошло?
Ничего. Ничего не случилось, кроме того, что... ай, да какая тебе разница, светлость?!
Я фыркнула, мотнула головой и резко рванула к кровати.
Запрыгнула, попыталась подлезть под покрывало, но не смогла.
Пришлось уцепиться за край покрывала зубами и кувыркнуться.
Сразу стало темно и хорошо.
– Астра, ну что ты творишь? – Голос светлости прозвучал тихо, и возмущения в нём уже не было.
Ничего! Просто... я маленькая и несчастная. Меня никто не любит, не гладит и не чешет. А ещё я никому не нужна, и будущего у меня нет. Я конченый человек, Дантос. Я неудачница.
– Астра...
ГЛАВА 7
В этот раз не сон – обычное воспоминание. Просто очень яркое, потому что события того дня намертво врезались в память. Кажется, я даже запахи помню, и тепло солнечных лучей на коже...
Выхожу из дому, поправляю юбку, удобнее перехватываю сумку с тетрадями и книгами. Потом делаю большой глоток воздуха, ещё один, третий... Но тошнота отступать не желает. Нет, ничего особенного, просто второй омлет был лишним.
Безумно хочется завернуть за угол, согнуться над сточной канавой и сунуть два пальца в рот, но я слишком хорошо понимаю, что нельзя. Поэтому делаю ещё один глубокий вдох, круто разворачиваюсь на каблуках и иду к ратуше. Именно там, в одном из специально оборудованных классов, ждёт старейшина Ждан.