– Па, – подтверждая мою догадку, выдал мальчик. – А правда, что у тебя тут дракон?
А вот принцесса глупых вопросов не задавала, сразу меня увидела.
– И!!! – воскликнула она и тыкнула пальцем. – Смотри!!!
Но тут же вспомнила, что не абы кто, а особа титулованная и вроде как воспитанная. Заложила руки за спину и важно шаркнула ножкой.
Глаза мальчика – как зовут не знаю, не интересовалась никогда – вспыхнули любопытством. Он дёрнулся и лишь в последний миг вспомнил о сдержанности. Ну и о манерах заодно.
– Доброе утро, герцог, – подражая взрослому, сказал мальчишка. Принцесса Мисси тоже опомнилась, присела в выверенном, пусть и неглубоком реверансе.
Блондин ответил на приветствие детей учтивым поклоном.
– Пап, а можно дракона потрогать? – пропищал отпрыск. Ронал вопросительно взглянул на Дантоса, а тот уставился на меня.
Эм... Эм... дети императора? И отказаться вроде как неудобно, да? А вообще я с детьми не очень.
– Они воспитанные и незлые, – присев на корточки прошептал Дантос. – Но если не хочешь...
Я подарила блондину смурной взгляд, потом скосила глаза на остатки пирожных. Логика подсказывала – тайны мне сейчас всё равно не раскроют, а раз так, то лучше уж остаться здесь. Ну а дети... я что, каких-то сопливок построить не смогу?
Ладно, Дантос, так и быть, – шумно вздохнув, сообщила я.
И хотя мои слова прозвучали как всё то же «ву», блондинчик опять всё-всё понял.
– Уверена? – переспросил он.
Выказывать свою разумность при чужаках не хотелось, поэтому кивать не стала. Тяжко вздохнула и только.
– Дан, ну ты... – начал было император, который, оказывается, всё это время за нами наблюдал. Но не договорил.
– Да, Астру потрогать можно, – сообщил детям герцог Кернский.
– Она даже поиграть с вами согласна.
– Правда? – восторженно пропищала принцесса.
Очередной тяжкий вздох стал моим ответом. Утвердительным, разумеется.
– А она не укусит? – решил проявить бдительность император.
– Нет, – сказал Дантос. И уже мне: – Ты же не укусишь, верно? Да ладно-ладно! Не бойся! Что я, детей не видела, что ли? И вообще, у меня тут пироженки стынут. Вали на своё совещание, пупсик. Не отсвечивай.
– Ваше величество, пора! – напомнил парень в строгом камзоле. Секретарь, видимо.
Ронал кивнул и поспешил прочь, Дантос за ним. Но в дверях блондин всё-таки обернулся, подарил мне ещё один встревоженно– вопросительный взгляд. Я же не выдержала и закатила глаза. Дантос, это всего лишь дети! Всё хорошо будет. Иди!
Всё хорошо! Всё прекрасно! Всё просто замечательно!!! Дети – они ж цветы жизни. Маленькие такие, хорошенькие, ми-ми-миленькие!
Дети – это счастье. Это то, ради чего и стоит жить. Всё для них. Всё для... для...
А я спокойна! Вдох-выдох, воображаем большой красивый тортик. Впрочем, нет. Тортик уже не помогает. Может лужайка? Эм... нет, лужайка с зелёной травой и бабочками – этап уже пройденный. Постелька? Белоснежные простыни, абсолютная тишина, только лёгкий ветерок, который сквозь приоткрытое окно проникает.
М-м... нет. Постелька тоже не катит.
Может быть, склеп? Темнота, покой, и тишина... гробовая!!!
Я спокойна. Я флегматична и пофигистична. Дети, опять-таки, цветы жизни. Их невозможно не любить. Я тоже детей люблю. Очень. Очень-очень. До дрожи. До желудочных колик!
Тихий стук в дверь. Я спокойна.
Дверь открывается, чтобы впустить сероглазо-блондинистого спасителя.
Дантос делает два шага и замирает. Весь такой широкоплечий, сдержанный, уверенный. И ни тени удивления на холёной мордашке. Словно так и надо. Словно тот факт, что за эти несколько часов терраса превратилась в полноценную детскую, ничуточки не удивляет. Равно как и всё остальное.
При виде герцога няньки вскакивают и спешно приседают в реверансах.
Принц отвлекается от «заточки» сабли и кивает. Принцесса Мисси тоже от своего занятия отрывается, таращит глазки на Дантоса.
И я на светлость смотрю! И я по-прежнему совершенно спокойна!!!
– Хм... – говорит блондин. Уголки его губ предательски поднимаются, но через мгновение мужчина вновь абсолютно серьёзен. – Хм... ваши высочества, простите, но Астре пора.
– Куда? – вопрошает принц.
– Её ждут на совещании, – отвечает блондин. Голос звучит ровно.
Принцесса хмурится, поджимая губы. Принц тоже насупился. Няньки молчат.
Я уже успела убедиться, что дети у их императорского величества действительно воспитанные и очень послушные, так что слаженный тяжелый вздох и не менее слаженный кивок не удивляют ничуть.
Я спокойна!!! И я не паникую!!!
– Астра, ко мне, – говорит Дантос и хлопает себя по ноге.
Молча поднимаюсь и иду.
– Астра теперь красивая? – не выдерживает Мисси. Маленькая сопливая леди ждёт похвалы...
Губы Дантоса растягиваются в вежливой улыбке.
– Очень красивая, – отвечает он.
Я не вижу, но точно знаю – принцесса сияет. Зараза мелкая!
– Когда Астра придёт к нам в следующий раз? – спрашивает наследник. А вообще он молодец. Мужик! Сам со мной почти не играл, уступил это право сестре – она ж младше, и девчонка, и все дела.
– Эм... эм... я пока не могу сказать, ваше высочество.
– Но ведь она придёт? – пищит принцесса. И столько надежды в голосе.
Дантос бросает быстрый взгляд на меня и... нет, это не кивок, это некое туманное почти обещание. Короче, меня отмазывают.
А я... я по-прежнему совершенно, абсолютно, тотально спокойна!
– Астра, пока! – Это принцесса.
– Мы ещё поиграем! – В интонациях принца нет угрозы, но... Да-да, я спокойна!!!
Герцог Кернский кивает нянькам, отвешивает учтивый поклон императорским отпрыскам и делает шаг в сторону, чтобы освободить проход.
Выхожу. Выхожу и иду! Вижу в отдалении слугу, который прислуживал за завтраком, но внимания на него не обращаю. Я не просто спокойна – я воплощённый пофигизм.
Слышу, как Дантос закрывает дверь на террасу. Слышу его уверенные торопливые шаги. Остановиться, чтобы подождать? Нет. Дудки. Я едва сдерживаюсь от того, чтобы не сорваться на бег.
Иду.
Иду, стуча когтями по паркету, и ни о чём не думаю. Вот вообще ни о чём. Пустота в голове, тишина, и... спокойствие, только спокойствие!
– Астра. – Дантос нагнал, теперь рядом топает. – Астра, ты потрясающе выглядишь.
Угу. Спасибо. Я знаю.
Сворачиваем за угол.
Останавливаюсь. Поворачиваю голову, чтобы взглянуть в серые глаза герцога Кернского. Я не прошу сочувствия, нет! Разве что капельку.
Он спокоен. Ещё спокойнее, чем я. Только уголки губ дрожат.
– Тебе так идёт это платье, – с самым серьёзным видом, сообщает он. – И парик. И макияж. И бусы.
А в следующий миг кое-кто не выдерживает – сгибается пополам и начинает ржать. Ну не сволочь ли?!
Светлость ржет! Да-да, не смеётся, не хохочет, а именно ржет!
Причём стоять уже не может, поэтому сидит на корточках, держится за живот, и... ну, в общем, понятно.
По холёному аристократичному лицу катятся слёзы и похрюкивает кое-кто очень красноречиво... в перерывах между ржачем.
А я... тоже хихикаю. Мысленно, потому что речевой аппарат драконов для смеха не предназначен. Просто видела я себя в зеркале, в самом деле умора. И всё равно, где-то в глубине души зреет обида: ну да, я была слишком самонадеянной, но это не повод! Мог бы и поприличнее себя повести! Мужчина всё-таки.
– Астра... Астра, прости, – стонет блондин.
И, продолжая угорать над маленьким драконом, принимается стягивать с меня парик и бусы. Потом, всё так же похрюкивая и плача, расстёгивает пуговицы платья, в которое меня их сопливое высочество обрядила. Передаёт всё это добро слуге.
Слуга тоже ржет. Он вообще держался дольше, чем Дантос, но в итоге... в итоге вот.
– Астрочка... – Опять стон сквозь хохот. – Девочка, ты... ты точно девочка.
Угу. Знаешь, если бы ты в цепкие ручонки малолетней принцессы попал, ты бы тоже девочкой сделался. Не веришь? А зря!
– Пойдём. Пойдём, моя хорошая.
Но я идти отказываюсь. Нет, мне тоже смешно, но я обиделась. Вот просто взяла и обиделась. Да-да, как уже говорила – я была слишком самонадеянной, но если бы кто-то пришел пораньше, ничего бы не случилось!
– Астра...
И опять меня понимают совершенно верно. Герцог, явно подлизываясь, подхватывает на руки, и тащит карликового дракона в соседний зал. А там фонтан! И стайка придворных в придачу.
Но Дантосу на изумлённые взгляды плевать. Он опускает золотого толстопопика в воду и командует:
– Мыться!
А я чего? Я ничего. Стою и делаю вид, что ничегошеньки не слышала. У меня эта, как её, психологическая травма!
Опять ржет. Но покорно принимает из рук слуги льняную салфетку и начинает стирать с моей морды кричащий макияж. Придворные в шоке – как же, герцог Кернский своего дракона в королевском фонтане купает. Причём не тайно, а на виду у всех. И ничуточки этого процесса не стесняется.
– Астра, я тебя обожаю, – стонет он. И тут же: – Прости. Прости, я даже не подозревал, что они на такое способны.
Угу. Я тоже не подозревала. Так что в следующий раз, прежде чем послушаться и сделать так, как я сказала, подумай трижды. Ладно?
Герцог Кернский отбрасывает салфетку, прижимает мою морду к собственной груди и опять начинает ржать, а я... В общем, во дворец я больше ни ногой. В смысле – ни лапой. И никакими пирожными меня не заманите!
Кстати, а сегодня мы чего припёрлись? Чего нам дома не сиделось? В смысле, чего Дантосу не сиделось, я знаю – он постоянно во дворец мотается. А я?
Ответ на этот вопрос я узнала через четверть часа. Сразу после того, как блондинчик перестал ржать, вынул меня из фонтана, вытер пушистым полотенцем, которое притащил слуга, и подвёл к дверям одного из спрятанных в глубине административного крыла залов...
Герцог Кернский галантно открыл дверь и пропустил вперёд, а я вошла и застыла на пороге, потому что... это было невозможно. Просто невозможно – и всё.
ГЛАВА 9
Рассказывая детям о том, что меня ждут на совещании, Дантос не врал ничуточки. Всё указывало на то, что в этом зале в самом деле совещание проходило, только большинство участников зал уже покинули. Остались избранные: их императорское величество, парень, в котором заподозрила секретаря, и они. Драхи.
И если с Роналом и секретарём всё понятно, то драхи... я никак не ожидала такой встречи. Вот вообще.
Они же дикари! И никогда пределы своих гор не покидают! И переговоров ни с кем не ведут. Единственное, что им интересно – драконы, на остальное горцам плевать.
Так. Стоп. Драконы?
Я круто развернулась и уставилась на Дантоса.
Что за подставы, милый? Я не подписывалась работать на благо империи! Даже за пироженки. И вообще, после того, что устроили императорские чада...
Договорить, увы, не удалось. Мой мысленный монолог был прерван изумлённым:
– Архенташ...
И тут же прозвучало другое, более понятное:
– Вождь Маруб говорит, что это невероятно.
Кто есть Маруб и кому принадлежала вторая реплика, я не поняла – я ж спиной стояла. Но после этого развернулась опять и... и с огромным трудом поборола желание попятиться.
Мамочка! Это же драхи! Драхи!!!
А драхи шарахаться не собирались. Они вскочили и вытаращились, причём все пятеро. И пока одна часть моего разума билась в панике, другая холодно отметила – вожди. Да-да, вожди, потому что в племенах драхов только вождям дозволено наносить рисунки на лицо, а у этих лица разукрашены практически полностью.
Ещё одежда совсем другая – такую в цивилизованном обществе не носят. Безрукавки из грубо выделанной кожи, кожаные же штаны. Обувь тоже другая – с мягкими подошвами, без каблуков. Это чтобы ездовому животному, то есть дракону, беспокойства не доставлять. Хотя какое там беспокойство при такой-то шкуре?
– Это Астра, – торжественно сообщил герцог Кернский.
И так как я по-прежнему стояла каменным изваянием и даже не думала освобождать проход, легонько ткнул кончиком сапога в попу.
Ничего обидного. Дантос в последние дни частенько так делал. Так что среагировала как всегда – просто прошла вперёд. Правда тут же опомнилась и замерла снова.
Лица драхов дружно вытянулись, челюсти отпали. Ладно, вру – один остался в некоем подобии вменяемого состояния. Он же и сказал:
– Быть не может.
Адекватная часть моего сознания отметила – именно этот горец переводчиком тут работает, а вот вторая...
«Дантос, давай уйдём!» – воскликнула я.
Да-да, здесь и сейчас это прозвучало как всё то же проклятое «ву», и меня никто не понял. Пришлось зажмуриться и сказать уже самой себе: спокойно, Астра. Спокойно! Единственное, что могут сделать эти дикари – рассказать светлости и остальным, что карликовых драконов не существует. Но ведь Дантос и так полон подозрений сразу после встречи с Верноном. А раз так – опасности нет.
Я вдохнула, выдохнула, и вдохнула снова. И чего, спрашивается, разволновалась?
– Да, я тоже не поверил, когда впервые увидел, – признался блондин. В голосе герцога звучала улыбка. – Но...
Вот после этих слов меня подхватили на руки и понесли, чтобы через мгновенье водрузить на стол, аккурат перед гостями.
Я всё-таки не удержалась и сделала шажок назад, чтобы к Дантосу поближе. Умом понимала – бояться нечего, но рядом с блондином всё равно спокойнее.
– Параэш? – выдохнул один из горцев.
«Переводчик» опомнился не сразу.
– Откуда? – вопросил он. А я лишь теперь заметила лёгкий акцент.
– Девочка несколько лет жила в цирке, две недели назад попала ко мне, – погладив по чешуйчатой голове, сообщил Дантос. – Я хотел спросить, как ухаживать. А то знаете, есть подозрения, что неправильно кормлю.
Герцог Кернский замолчал, давая «переводчику» возможность донести сказанное до своих. И вот, слушая это карканье, я снова волноваться начала. Появилось желание развернуться и попроситься на ручки, но я сдержалась.
Слова светлости вогнали вождей в ещё больший ступор, даже самый невозмутимый из них – тот самый «переводчик» – молчал. Когда тишина из затяжной превратилась в давящую, Дантос хмыкнул и продолжил:
– А ещё ошейник. Я консультировался с одним из лучших магов столицы и, как выяснилось, нашим магам подобные конструкции неизвестны. Может быть вы что-нибудь о таких ошейниках знаете?
Тот факт, что драхи могут заявить права на дракона, Дантоса абсолютно не волновал, из чего я сделала вывод, что отдавать меня блондин не намерен ни при каких обстоятельствах. Возможно, горцы тоже поняли, а может и нет. Их самих, как вскоре выяснилось, совсем другой вопрос заботил.
– Иши рынто ва! — воскликнул тот, что стоял посередине. Он казался больше и важнее остальных, но что-то подсказывало – по положению все пятеро равны.
Вот после этого непонятного заявления начался гвалт, да такой, что император Ронал, который всё это время сидел во главе стола и излучал уверенность, тоже поднялся и бросил хмурый взгляд на Дантоса.
Ронал, судя по всему, скандала опасался, но скандала не случилось.
– Вы должны это видеть! – выпалил «переводчик», когда драхи закончили галдеть.
– Видеть что? – переспросил император осторожно.
– Это!
Выяснить, что дикарям надобно, удалось не сразу. Драхи слишком возбуждены были и объясняться не желали, упорно тянули к выходу. А когда всё-таки сказали, Дантос и Ронал искренне озадачились, я же села на попу и снова начала паниковать.
Причина паники? Да всё та же! В смысле – никаких явных поводов, но где-то глубоко в душе зарождается дикий, неконтролируемый страх. Нечто сродни предчувствию, которое заставляет людей совершать безумные, предельно нелогичные поступки. Нечто совершенно необъяснимое.
Именно глупость испытываемых мной эмоций заставила подняться на лапы, спрыгнуть со стола и направиться к выходу из зала. И всё это на глазах порядком озадаченных мужчин.
Ну а когда переступила порог, поняла – в действительности никакого предчувствия нет, моя паника вполне обоснована. Просто я очень боюсь встречи с собственным прошлым. А раз так – нужно пойти и встретиться, иначе имею все шансы заработать настоящую паранойю.
Не уверена, но, кажется, именно мой жест стал последним доводом. И мы пошли... Все. И Дантос, и император, и парень в строгом камзоле, и драхи.
День выдался солнечным и ясным – на небе ни пятнышка, ни тучки. Трава в императорском парке зеленющая, птички поют, бабочки порхают. И тем удивительней было осознавать, что сейчас в этом самом парке произойдёт...
Мы замерли у живой изгороди, которая делила парк на какие-то неведомые мне зоны. Впереди простирался огромный участок пустого газона, который, как мне кажется, для подвижных игр предназначался. Дантос, император и секретарь дружно уставились в небо, а драхи не менее дружно вытаращились на меня.
А я чего? Я ничего. Страшно мне, но потерпеть можно. Тем более, я точно знаю – Дантос никому золотого толстопопика не отдаст. И обидеть не позволит!
Поэтому тревожное любопытство дикарей выдержала с честью, и даже когда один из них, тот самый вождь Маруб, если не ошибаюсь, достал из-за пазухи нечто напоминающее детскую свистульку, не дрогнула.
А потом он поднёс «свистульку» к губам, и я услышала низкий, невероятно мощный звук. От этого звука мурашки по чешуйкам побежали, а внутри вспыхнуло непреодолимое желание подойти к Марубу. И я с ужасом поняла – это желание принадлежит не мне, а дракону, чью сущность когда-то впитала. Более того, это инстинкт!
Как сдержалась? Как мне удалось остаться на месте? Нет, не знаю.
Люди, судя по всему, звука не слышали вовсе, так что появление в небе чёрной точки, которая очень быстро приняла очертания крылатого создания и устремилась к нам, стало неожиданностью. А дракон шел на снижение... вернее, не дракон, – драконица.