– А если они сейчас не «работают»? Вдруг просто к кому-то в гости?..
– Там видно будет, – бросил через плечо Шурик.
Лифт, как показало табло, поднялся на третий этаж. Ребята взбежали по лестнице.
– Шустрые, однако! – пробормотал Денис, озираясь по сторонам. Площадка была пуста: очевидно, мошенники уже вошли. – Ну, и куда нам?
– Сейчас поглядим, – сказал Шурик. – Вернее, послушаем…
Он медленно прошелся мимо всех дверей.
– Похоже, здесь они! – громким шепотом произнес он, обращаясь к друзьям, стоя у двери под номером «19».
– Я ничего не слышу, – отозвался Дэн.
– Это потому, что ты глуховат! – осклабился Шурик.
– Но я тоже… – начал было Денис, однако Шурик остановил его сердитым жестом и, вплотную приблизившись к двери, опустился на колени, приложив ухо к замочной скважине.
– Точно, они, – пробормотал он. – Слышно плохо, но разговаривают трое – три мужских голоса!
Время тянулось невероятно медленно. Денис то и дело поглядывал на часы – прошло уже больше двадцати минут: видимо, «клиент» оказался не так прост, как соседка Дэна, и не повел мошенников прямиком к месту, где у него припрятаны денежки на черный день. Что ж, выхода у него все равно нет: если в доме имеются хоть какие-то финансы, Семагин с дружком непременно их изымут, это уж как пить дать!
– Пора! – внезапно вскочив на ноги, прошептал Шурик. – Блокируйте лифт и лестницу!
Когда дверь распахнулась, и на пороге показались Семагин с партнером, Денис без малейшего предупреждения выбросил кулак вперед. Он вошел в мягкий и дряблый, несмотря на молодой возраст, живот второго парня, как нож в масло, заставив того согнуться пополам. Семагин же, сообразив, что к чему, намеревался заскочить обратно в квартиру, захлопнув за собой дверь, но Дэн оказался проворнее и влетел внутрь вместе с ординатором.
– Господи, да что тут делается-то?! – раздался крик хозяина квартиры на заднем плане, и Денис, волоча за шкирку охающего толстяка, ворвался в квартиру. Следом ввалился Шурик и запер за собой дверь.
– Я сейчас полицию вызову! – заверещал старик, но Денис сказал:
– Спокойно, папаша: мы из полиции!
– Из полиции? – недоверчиво глядя на него, переспросил дед, водружая очки, висящие на цепочке, на крупный мясистый нос. – И документики можете предъявить?
– А вы подозрительный! – хмыкнул Шурик. – Что ж у этих двоих документами не поинтересовались?
– Так они ж врачи! – развел руками хозяин. – Вон, в халатах же…
– А если бы мы тоже в халатах пришли? – задал вопрос Дэн, легонько пиная лежащего на полу «врача» носком ботинка. Денис крепко держал Семагина, и тот перестал вырываться, сочтя за лучшее не сопротивляться грубой силе.
– Ага! – хохотнул Шурик. – Целый, понимаешь, консилиум понаехал!
– Они врачи! – упрямо сказал дед, уперев руки в бока. – Если не верите – вон, на столе лежат лекарства, которые они привезли из поликлиники!
– И сколько взяли за доставку? – поинтересовался Дэн.
– Не ваше дело, молодой человек! – пробубнил старик, потянувшись к телефонной трубке.
– Не будем вмешивать полицию, ладно? – аккуратно перехватив его руку, предложил Шурик. – У них и так забот хватает – надо же кому-то гастарбайтеров трясти, верно? Ну-ка, пошли, отец, поглядим, что вам за «лекарства» такие притащили!
Нехотя, но дед все же позволил им войти в комнату. Она оказалась завалена разнообразным хламом: судя по всему, хозяин жил один и привык к беспорядку. Тем не менее, некоторые следы «былой роскоши» обнаружить удалось. На стене висели часы с боем и пара картин – подлинники начала двадцатого века, как определил Дэн.
– Хорошая живопись, – одобрительно заметил он.
– А вы что, молодой человек, в этом разбираетесь?
Глаза старика потеплели, но с лица еще не исчезло выражение настороженности.
– Имею представление, – уклончиво ответил Дэн.
– Так-так, что тут у нас…
Подойдя к столу, заставленному большими пластиковыми банками и коробками, Шурик принялся разглядывать этикетки.
– Расторопша… аж три штуки! А это что? Льняное семя… Сенна александрийская… Дедушка, простите – запорами страдаете?
– Наоборот, – буркнул хозяин квартиры. – А что?
– А то, что от этой самой сенны вы с унитаза не встанете пару суток! – ухмыльнулся Шурик, изо всех сил пытаясь отогнать от себя живо нарисованную воображением картинку того, что могло приключиться с несчастным пенсионером, не подоспей они вовремя.
– Короче, всякое барахло! – подытожил он, обращаясь к друзьям.
– Слушайте, а в чем дело? – не выдержал старик. – Лекарства паленые, что ли?
– Сколько они с вас стребовали денег?
– Тридцать пять тысяч… Cначала сказали, что весь набор стоит пятьдесят, но у меня больше не было!
– На самом деле, уважаемый, – вздохнул Шурик, – вот весь этот ваш «курс лечения» (непонятно, кстати, от каких таких болезней) стоит, от силы, пятьсот рублей.
– Пятьсот?! – разинул беззубый рот хозяин квартиры. – Но это же… Грабеж средь бела дня!
– Понял, наконец! – удовлетворенно кивнул Денис. – А ну, Семагин, верни деду добычу!
Перепуганный тем, что незнакомцам известна его фамилия, ординатор дрожащей рукой полез во внутренний карман и извлек оттуда бумажник. Он попытался было сам отсчитать требуемую сумму, но Денис вырвал кошелек у него из рук и, выпотрошив, протянул пенсионеру. Тот дотошно пересчитал купюры.
– Здесь гораздо больше, чем они взяли! – заметил он.
– Кого еще обчистили, признавайтесь! – ткнул Семагина в спину Денис.
– Никого мы не чистили! – подал голос с пола второй мошенник. – Это наши деньги…
– Нет, душа моя, теперь – не ваши, – возразил Денис. – Бери, отец: это тебе компенсация за беспокойство!
– Да как же… – попытался спорить дед, но ребята уже выходили из квартиры.
Спускаясь по лестнице, таща за собой Семагина с партнером, они услышали брошенное им дедом вслед:
– А еще говорят, полиция у нас плохо работает!
– Что вы собираетесь с нами делать? – проныл Семагин, когда все пятеро оказались на улице.
– Да ничего особенного, – пожал плечами Дэн. – Пока. Но учтите: мы знаем, где вы работаете, знаем ваши адреса – попробуете возобновить свой маленький «бизнес», и тут же появимся мы!
– И тогда, – добавил Шурик, – вы уже не отделаетесь простым предупреждением!
– Черта с два вы из ментовки! – прошипел подельник Семагина. – Только вот не пойму, зачем вам все это надо? От кого вы вообще?
– Про Робина Гуда слыхал? – спросил Денис. – Ну вот, мы от него: отбираем у жулья и раздаем народу!
– Пошли вон оба! – рявкнул Шурик, пнув Семагина в зад. Второй парень в приглашении не нуждался и уже бежал к машине.
– Может, зря мы их отпустили? – с сомнением пробормотал Дэн, глядя вслед мошенникам.
– А что ты предлагаешь? – пожал плечами Шурик. – Доставить их в полицию? Да нас же самих и повяжут за такую «самодеятельность»: еще окажется, что мы этих гавриков ограбили! Нет уж, пусть катятся!
– Это ты здорово придумал, Дэн, про то, что мы знаем, как их найти! – усмехнулся Денис.
– Ну, Семагина-то точно найдем… А как с бабой Олей быть? – поинтересовался Дэн. – Ее-то деньги так и пропали!
– Ничего не пропали, – покачал головой Шурик. Он полез за пазуху и извлек оттуда несколько пятитысячных купюр. – Я часть у деда экспроприировал – куда ему такое богатство? У соседки вроде сорок тонн взяли?
– Точно! – кивнул Дэн. – Вот она обрадуется!
* * *Следующим утром я первым делом навестила неизвестную в реанимации. Изменений в ее состоянии не намечалось, но я все равно позвонила Карпухину.
– А вам ничего выяснить не удалось? – поинтересовалась я, сообщив ему неутешительные новости.
– Мои ребята истоптали кучу женских консультаций, показывая фото потерпевшей врачам, но, сами понимаете, – это все равно что искать иголку в стоге сена! Может, она вообще не питерская и даже не из области… Но я хочу еще одну штуку попробовать.
– Какую?
– Есть у меня один полезный человечек на местном телеканале.
– Отличная мысль! – одобрила я. – Вполне вероятно, кто-то из родственников ее узнает!
– Только на это и надежда: похоже, иначе нам правду о ней не выяснить.
Вечером кто-то позвонил в дверь. Моя черная терьерша Куся и трехлапый пес Юбер тут же кинулись на звук. Открыв, я увидела на пороге Андрея.
– Агния… – начал он и осекся, увидев вышедшую в коридор маму.
– Ну, – сказала мама, – чего молчишь, дочь? Проводи гостя в дом!
С этими словами она вернулась в свою комнату, а мы с Андреем с облегчением вздохнули. К счастью, мама не любительница сцен, но ее неожиданная мягкость в отношении моего любовника потрясла нас обоих. Потрепав собак по загривку, Андрей прошел в гостиную.
– Кофе? – спросила я.
– Погоди ты с кофе! – отмахнулся он. – Лучше скажи, у тебя все в порядке?
Андрей выглядел встревоженным.
– Почему ты спрашиваешь?
– Шилов приходил.
– Шилов?!
Я испытала настоящее потрясение. Олег и Лицкявичус всегда друг друга избегали – причиной тому была обыкновенная ревность, причем не только в отношении меня. Мужчины похожи на петухов: стоит нескольким из них оказаться в одном помещении, и они тут же начинают меряться всем, чем только можно. Вот, к примеру, Шилов – известный ортопед, главврач первоклассной клиники, а Андрей – не менее известный челюстно-лицевой хирург, к которому стоит очередь на годы вперед, писатель и герой нескольких войн: чем не причина поиграть мускулами, оспаривая первенство? К счастью, оба они – люди цивилизованные, а потому намеренно старались не сталкиваться. И все же жизнь пару раз сводила их вместе. Во-первых, отец Олега, московское «светило» нейрохирургии, делал Андрею операцию по извлечению из черепа осколка, оставшегося со времен военных действий в Осетии. Затем, когда Шилова взяли в заложники вместе с бригадой, именно Андрей помог их вызволить[4]. В целом же и тот, и другой предпочитали держаться друг от друга на расстоянии. Тем более странно, что Шилов решился встретиться с Андреем один на один.
– И о чем же вы… беседовали? – спросила я, справившись с шоком.
– О ситуации на Ближнем Востоке! – фыркнул Андрей. – Разумеется, о тебе, Агния!
– Ну, это и ежу понятно: конкретнее можно?
– Твой муж дал мне понять, что сделает все, чтобы тебя вернуть.
– Вернуть?! Андрей, это невозможно!
– Точно?
На его лице все еще читалась неуверенность.
– Абсолютно точно! – заверила я. – После того, как мы с Шиловым расстались, я уже не смогу думать о нем хорошо.
– Что значит – «как вы расстались»? – насторожился Андрей.
– А что он сказал тебе? – вместо ответа поинтересовалась я.
– Что намерен бороться за тебя. Похоже, твой муж считает, что наши отношения – твоя очередная блажь и что со временем все рассосется.
– Очередная блажь?
Вот это уже, черт подери, обидно: как будто я какая-то взбалмошная девчонка лет девятнадцати, а не взрослая женщина, способная принимать взвешенные решения!
– Кроме того, – продолжал Андрей, не обращая внимания на мое раздражение, – Олег, кажется, уверен, что ребенок от него.
– Ну, разумеется, ему хочется верить: Шилов всегда мечтал иметь детей, хотя я и намекала ему, что не собираюсь становиться матерью повторно, – честно говоря, мне все эти годы вполне хватало проблем с Дэном!
– И тебе совсем его не жалко? – спросил Андрей. Мне почудилось, что в его тоне звучит осуждение.
– Не знаю, Андрей, что он сказал тебе, но вот мне он ясно дал понять, что его интересует только будущий ребенок. Шилов уверил меня, что не оставит нас в покое, и знаешь, что еще? Он пообещал, что, если тест ДНК окажется в его пользу, он отсудит у меня ребенка!
– Что-о?! – не поверил Андрей.
– Что слышал! И как, по-твоему, это увязать с его неземной любовью?
Андрей подошел к окну. Там, встав в свою излюбленную позу – с руками, скрещенными за спиной, – он задумчиво произнес:
– Возможно, ты не поймешь, но я-то могу.
– Что ты можешь? – не поняла я.
Он не сразу ответил, глядя вниз, на огни города и проезжающие мимо машины.
– Когда ты меня бросила, – начал, наконец, Андрей, – у меня тоже было желание тебя вернуть – любыми способами… Но потом я понял, что бесполезно принуждать к чему-то женщину, которую любишь: эти усилия не вызовут у нее ничего, кроме отвращения. Поэтому я отступил.
Слушая Андрея, я затаила дыхание. Он никогда не говорил о том, какие чувства испытывал из-за нашего разрыва, и потому я полагала, что он перенес его безболезненно. Как мы порой ошибаемся, приписывая другим людям те же эмоции и черты характера, что присущи нам самим! Наверное, каждый человек способен ощущать боль потери и испытывать муки, но далеко не все реагируют на переживания одинаково. Кто-то их не скрывает, нуждаясь в жалости и сочувствии, а кто-то, напротив, замыкается и никому не позволяет лезть себе в душу.
– А если бы я не вернулась? – осторожно спросила я.
– Не знаю, – вздохнул он. – Может, я оставил бы все, как есть. Но, возможно, попытался бы что-то предпринять – как Шилов.
– Неужели он думает, что его попытки отсудить у меня ребенка поспособствуют восстановлению наших отношений?
– В безнадежной ситуации любые методы хороши, – пожал плечами Андрей.
– Но у Олега есть любовница! – воскликнула я.
– Я об этом помню, Агния. Та женщина, насколько я понимаю, появилась у него после того, как вы с ним стали отдаляться друг от друга. Скорее всего, она просто заместила в его жизни тебя, но не думаю, что он искал постоянную замену.
– Может, ты и прав, – согласилась я скрепя сердце. – Но это не значит, что я отдам ему ребенка!
– Разумеется, нет! Это исключено, и Олегу придется принять правила игры: если он захочет видеться – добро пожаловать, но… Кстати, мы разговариваем так, словно уже известен результат теста. Вдруг нам повезет, и девочка моя?
Господи, как же я на это надеялась! Не то чтобы мысль об участии в зачатии Шилова была мне невыносима, но отрицательный результат теста на отцовство решил бы все проблемы разом. А теперь придется помучиться, дожидаясь рождения младенца, и мне некого в этом винить, кроме самой себя!
– Как долго ты намереваешься жить у матери? – спросил Андрей, пристально глядя на меня.
– Понимаешь, мне тут удобнее, – неопределенно ответила я, избегая его взгляда. – Все-таки мама, сынуля…
– Я мог бы по утрам подвозить тебя до работы.
Даже не знаю, почему я так сопротивляюсь переезду. Может, дело в том, что с этой беременностью я вдруг снова почувствовала себя юной и беспомощной? Тогда и папа был еще жив, и они с мамой здорово мне помогали, ведь от Славки помощи ждать не приходилось. Однако теперь все иначе, и Андрей прямо-таки горит желанием подставить свое сильное плечо, так почему же я не готова к переменам? Не обижаю ли я Андрея тем, что тяну резину?
– Слушай, – сказала я, – давай так: я перееду, но не в коттедж, а в твою квартиру на Лиговке. Оттуда не так далеко до больницы, и ты будешь меня возить, когда сумеешь, а в остальное время я спокойно доберусь наземным транспортом…
– Об этом не может быть и речи! – запротестовал Андрей. – Только на машине: тебе необходимо соблюдать осторожность.
– С тех пор, как я забеременела, все, включая собственного сына, обращаются со мной словно с хрустальной вазой!
Мой голос звучал обиженно, но в глубине души я не могла себе не признаться, что лукавлю: уже давненько обо мне так не заботились, и это чертовски приятно.
– Мы все желаем тебе добра, – ответил между тем Андрей на мою лицемерную реплику. – Мы просто хотим, чтобы тебе было комфортно и ты родила здорового ребенка.
Я бросила на него быстрый взгляд. Что, если моя проблема как раз в этом? Может, я не уверена в том, что, окажись ребенок от Олега, Андрей полюбит его? Сейчас он говорит правильные вещи, но на то есть сразу несколько причин. Во-первых, он медик и сказал бы то же самое любой женщине в моем положении. Затем, он любит меня – в этом-то я не сомневаюсь. И наконец, в-третьих: пока что нет никакой уверенности в том, кто на самом деле отец. Когда все станет окончательно ясно, не пожалеет ли Андрей о том, что примчался за мной, чтобы забрать домой?
– Как дела в ОМР? – спросила я, чтобы перевести разговор на более безопасную тему. Я давненько не виделась с коллегами, и мне хотелось знать, как они поживают. В моем «интересном» положении Андрей счел за лучшее отстранить меня от расследований, и я, признаться, скучала по тому адреналину, который получала, ввязываясь в очередное дело.
– Все путем, – уклончиво ответил Андрей, не желая обсуждать со мной проблемы Отдела. – Работаем.
– А поподробнее? Над чем конкретно вы работаете?
– Ну, у Кадреску пара дел, связанных с недобросовестными отчетами по вскрытиям. Никита занят сбором сведений по взяткам в Комитете – уже пятое обращение за прошедшие месяцы: надо проверить.
– И все? – не поверила я.
– Да.
Я видела, что Андрей врет, а потому почувствовала себя заинтригованной.
– Есть… одно дельце, – нехотя сказал он, поняв, что я не отстану. – К нам обратилась некая гражданка Цепко с просьбой найти ее беременную дочь…
– Погоди, – перебила я, – может, я чего-то недопонимаю, но разве мы теперь и розыском пропавших занимаемся?
– Тут случай особенный. Во-первых, Цепко обращалась в соответствующие органы, но там ее подняли на смех.
– Какая неожиданность!
– Дочь ее, Татьяна, жила с ней. Мужа у нее не было, от кого «залетела», матери не сказала. Тетка что-то темнит, но мне кажется, они частенько скандалили, иначе с чего бы девице сбегать из дому?
– А почему – сбегать? Может, ее похитили? Или, не дай бог, машина сбила…
Я поежилась, вспоминая несчастную роженицу в нашей реанимации.