– Почему?
– Да потому, что сделала бы Илона аборт – и жила бы себе, как раньше, а теперь вот…
– Но как же вам удалось ее отговорить? – недоумевала я. – Илона не могла не понимать, что им вдвоем с бабушкой будет тяжело прокормить ребенка, ведь сама она работать какое-то время не сможет!
– Она это отлично понимала, но я… Короче, послушала я ее, послушала, и мне в голову одна мысль пришла. Только помните, вы обещали, что не станете сообщать в органы?
– Оля, я могу обещать лишь то, что сделаю все, чтобы помочь вашей сестре. И, если будет такая возможность, постараюсь не привлекать вас к расследованию.
Ольга снова тяжело вздохнула, опустив плечи.
– Ладно, – пробормотала она, – это тоже сойдет!
– Так что за мысль вас посетила? – напомнила я.
– Ах, да, мысль… Так вот, мы сидели у меня в подсобке…
– В подсобке?
– Ну да, я живу в детском доме, потому что у Илонки с бабкой квартира однокомнатная, и если все мы туда вломимся, то жизнь в ад превратится. Вот начальство и вошло в положение, пристроило меня в подсобку… Я вспомнила, что к нам в детдом как-то заявились хорошо одетые, серьезные люди. Приехали они на крутой машине – тетка и мужик. Мужик вроде бы адвокат, а тетка… В общем, я точно не знаю, но директриса их выпроводила, а девчонки потом говорили, что они предлагали ей сотрудничество.
– Какого рода сотрудничество?
– Они, как я поняла, были представителями фирмы – посредника в деле усыновления детей.
– Разве это законно? – неуверенно задала я вопрос.
– Понятия не имею, но директриса наша просто взбесилась. Девчонки слышали, как она кричала, что ей проблемы с полицией ни к чему, что у нее и так с ментами до фига неприятностей из-за воспитанников, и она не хочет связываться с этой сомнительной конторой.
– Снимаю шляпу перед вашей начальницей, – с уважением сказала я. – Не каждая на ее месте поступила бы так!
– Денег ей и так хватает! – усмехнулась Ольга. – Знали бы вы, сколько она «срубает» каждый раз с так называемой «спонсорской помощи», да и за усыновление еще!
– Разве за это платят?
– Ага, лично ей в карман, – скривилась Ольга. – Так что, думаю, она просто сдрейфила, что, погнавшись за еще большими деньгами, может лишиться того, что имеет.
– Понятно… Ну, а при чем здесь Илона-то?
– Да мужик тот, адвокат, оставил директрисе свою карточку. Она ее в ведро выкинула, а подруга моя, Лидка, которая весь разговор у двери подслушивала, подобрала потом.
– Зачем?
– Вдруг понадобится? Люди-то вроде достойные – одеты дорого, машина роскошная…
– Так вы что, предложили сестре обратиться к ним? – изумленно переспросила я. – Вы понимаете, как это называется?!
– И как же? – вскинулась моя собеседница.
– Продажа детей, вот как!
– Вот потому-то я и не хотела рассказывать! – пробормотала она, отворачиваясь. – Но вы же обещали…
– Послушайте, Оля, я отлично помню, что вам обещала, – заверила я девушку. – В конце концов, вы всего лишь предоставили Илоне информацию и не извлекли из этого ни малейшей выгоды…
– Да я хотела, чтобы она ее извлекла! – перебила меня Ольга. – Я подумала, что, если уж Илонка все равно собирается избавляться от ребенка, так почему бы ей не получить немного денег? Я, конечно, не знаю, сколько платит эта контора, но тысяч двести-триста наверняка бы отвалили! У Илонки в жизни такой суммы на руках не было, она могла бы…
– Что она могла бы? Разве она могла на эти деньги улучшить свои жилищные условия? Нет, потому что какую бы сумму ей ни заплатили, для покупки жилья этого все равно было бы недостаточно!
– Может, комнату в коммуналке?
Голос Ольги звучал жалобно, словно исход дела зависел от меня.
– Хоть от бабки отделилась бы…
– А что, ей так плохо жилось с вашей бабушкой?
– Плохо?! Да вы даже не представляете, о чем говорите! Бабка без мужика не может… Вы ведь ее видели?
– Да, но она не произвела на меня впечатления человека, который…
– Это потому, что она хотела произвести именно такое впечатление! – взорвалась Ольга. – Ей ведь всего пятьдесят шесть, знаете? Мать нашу она родила в шестнадцать. Думаете, почему мамаша пить начала? Да потому, что бабкины многочисленные любовники посматривали в сторону дочки!
Я сидела, словно молотом пришибленная. Трудно представить, что Прокопенко, с которой я беседовала в больнице, и женщина, о которой говорит Ольга, – одно и то же лицо!
– Оттуда же и наркотики, – продолжала Ольга. – Мать хотела свалить от бабки, только некуда было. Она рожала детей, думая, что кто-нибудь из ее мужиков возьмет нас, наконец, к себе, но ни одного так и не смогла удержать. А после того, как мать померла, бабке, разумеется, мы на фиг не нужны были, и она сбагрила нас в детдом.
– Но Илону оставила?
– Илонка из нас самая тихая была. Может, потому бабка и решила, что она будет малым злом? Кроме того, ей же платили пособие, а это неплохое вспоможение – при ее-то зарплате! А мужики к ней как ходили, так и ходят, и Илонка с двенадцати лет жила, как на пороховой бочке. Она ведь симпатичная, сеструха моя, – ну, вы же сами видели?
Я заторможенно кивнула.
– Вот. И от мужиков бабкиных ей доставалось – мама не горюй! Бабка предупредила, чтобы Илонка с абортом не тянула, а то поздно будет. Она бы ни за что не приняла ее в квартире – точно вытолкала бы на улицу, вот мы и думали-гадали, что делать…
– Значит, ваша сестра все-таки связалась с агентством по усыновлению?
– Вместе мы связались – она одна побоялась. Мы объяснили ситуацию, сказали, что Илоне жить негде. Те обрадовались: мол, усыновители только приветствуют, если роженица живет с ними, и обещали подобрать таких, для которых жилищный вопрос не проблема.
– Вы ездили туда с сестрой?
– Нет, занята была. Но она позвонила из конторы и сказала, что вопрос решился положительно. Мне показалось, что у нее веселый голос…
– А потом?
– А что – потом? – пожала плечами Ольга. – С тех пор я Илонку не видела.
– Не видели? – поразилась я. – Вы отправили сестру неизвестно куда, она пропала, но вы и не подумали в полицию обратиться?!
– Они стали бы вопросы задавать… Кроме того, я ведь не думала, что с Илонкой что-то серьезное произошло. Я трезвонила ей на мобильный, но он почему-то все время оказывался выключен. Тогда я решила, что Илона… Понимаете, мы ведь как договаривались: она рожает, получает деньги, и мы пытаемся вместе разрулить вопрос с жильем. Я надеялась, что мы вместе станем жить.
– Вы решили, что Илона просто не хочет с вами делиться? – уточнила я.
– Ну да, – вздохнула Ольга. – В принципе с чего бы? Мы, конечно, сестры единоутробные, но жили все время сами по себе, да и рожать-то все же ей, значит, и бабки ее… Но я, честно говоря, все равно обиделась.
– Поэтому и не искали сестру?
– Думала, все равно объявится, когда понадоблюсь… Вот и объявилась!
– Да-а, история… – протянула я задумчиво. – А телефон агентства у вас, случайно, не сохранился?
– Сохранился, – кивнула Ольга. – Я и карточку – ту, что Лидка в мусорке нашла, – принесла.
Она порылась в потрепанной сумочке и извлекла оттуда изрядно помятую визитку.
– Думаете, получится что-то выяснить? – спросила она, протягивая ее мне.
– Постараюсь.
– А вы не можете договориться… ну, чтобы меня к Илонке пропустили, а?
– Посмотрим, что можно сделать, – сказала я.
* * *Павел Трофименко ожидал Леру в баре. Девушка опаздывала, и он уже начал задумываться о том, не взять ли пива, ведь его рабочий день формально закончен. «Айриш паб» – не самое плохое местечко, да и публика здесь – не чета той, что встречается в обычных барах. Наверное, дело в том, что цены на порядок выше, и пиво – настоящее, разливное.
– Будете заказ делать? – хмуро поинтересовалась девушка за стойкой. Судя по выражению лица, у нее либо болели зубы, либо работа обрыдла настолько, что она не считала нужным быть вежливой.
– Да, – определившись с решением, ответил Павел. – Темного ноль пять, пожалуйста.
Барменша лениво двинулась вдоль стойки.
В этот момент распахнулась дверь, и головы немногочисленных посетителей одновременно повернулись в ту сторону. Девушка, вошедшая в зал, привлекала внимание. Не то чтобы она откровенно стремилась к этому, но отлично сознавала, какое впечатление производит на окружающих и, без сомнения, наслаждалась эффектом. Черные волосы, словно смола, разлитая по плечам, спускались ниже спины. Они сверкали в тусклом свете ламп, как черное золото. Быстро осмотревшись в дверях, девушка каким-то образом сразу выцепила Трофименко взглядом и направилась к нему.
– Это вы мне звонили? – спросила она, и Павел не сразу нашелся с ответом: он, как и большинство посетителей, оценил яркую внешность вновь прибывшей и все не мог поверить, что она и есть та самая Лера Проханова, с которой он договорился о встрече. Вблизи ее глаза казались черными, а смоляные ресницы, каждый раз поднимаясь и опускаясь, заставляли его на несколько томительных секунд затаить дыхание. Видя нерешительность Павла, Лера улыбнулась, сверкнув зубами. Они были белыми, но мелкими и немного неровными. Как ни странно, это лишь придавало ей дополнительный шарм: если бы и зубы оказались один к одному, пережить это Трофименко уже не смог бы!
– Д-да, – наконец нашелся младший лейтенант, выпрямляя спину, словно стоял не перед представительницей прекрасного пола, а перед высоким начальством. – Я… Вы – Лера?
– Она самая, – кивнула она. – Угостите девушку пивом?
Такая простая просьба смутила Павла: он полагал, что небесные создания вроде Леры Прохановой должны пить исключительно нектар, но она, как выяснилось, не имела ничего против земных напитков.
– К-конечно, – пробормотал он и обернулся к барменше.
– Пойдемте в некурящую секцию, – предложила между тем Лера, чем окончательно сразила Трофименко: по его опыту, девушки, подобные Лере, дымили, как паровозы. Помогая ей снять куртку, Павел заметил, что ее ногти маленькие, розовые и коротко подстрижены полукругом.
– Вы о Даше поговорить хотели? – уточнила она, когда они уселись на удобные диванчики друг напротив друга.
– Точно, – кивнул Павел, тщетно пытаясь преодолеть наваждение, вызванное невероятной красотой собеседницы. Как ни старался он скрыть свое состояние, Лера его заметила. Она оглядела Трофименко долгим, внимательным взглядом и вдруг поинтересовалась:
– Сколько вам лет?
Вопрос был таким неожиданным, что Павел не сразу сообразил, что сказать.
– Двадцать два, – пробормотал он, краснея, словно первоклассник.
– Мне тоже! – радостно воскликнула Лера и снова улыбнулась. Когда она это делала, на ее щеках появлялись замечательные ямочки, и Павел почувствовал почти непреодолимое желание поцеловать ее. Предвидя, что Лера вряд ли поймет его правильно, он подавил свой порыв и произнес:
– Дашин брат сказал, что вы были ее близкой подругой…
– Близкой? – перебила Лера, одновременно принимая у подошедшей официантки литровую кружку пива. Неужели она все это выпьет?!
– Я бы так не сказала, – продолжала девушка, сделав глоток пива. – Дарья дружила со всеми – и ни с кем особенно.
– Вы хотите сказать, что никто не знал Дашу достаточно хорошо?
– Именно, – кивнула Лера, взмахнув ресницами. Павлу показалось, что при этом крылья диковинной птицы коснулись его лица. – Она с удовольствием проводила время в компании друзей, но старательно избегала разговоров о себе самой.
– То есть вы не в курсе ее отношений с родственниками?
– Ну почему же, в курсе – настолько, насколько позволяла Даша… А ее действительно убили? – вдруг спросила Лера, глядя прямо в глаза Павлу. – Это не может быть… несчастный случай?
Трофименко видел, что ей очень хотелось услышать «да», но от подполковника Карпухина он усвоил, что лучше не лгать без особых причин – впоследствии можно запутаться в собственной лжи и лишиться доверия. Павел этого не хотел – особенно с Лерой. Он отлично сознавал, что эта девушка – совсем из другого мира. Она и ее друзья из тех, кого называют «золотой молодежью». Трофименко никогда не посещает мест, где развлекаются они, а если такое и происходит, то лишь по долгу службы. И все же он не мог отделаться от наваждения, которое нашло на него в присутствии Леры. Павлу хотелось, чтобы их беседа продолжалась вечно, а также он желал бы, чтобы предмет разговора был менее тяжелым. Но вот это-то как раз от него и не зависело.
– Ее точно убили, – ответил он на вопрос, не отводя взгляда.
– Кошмар какой! – прошептала Лера, прикрыв ладошкой рот. Ее ужас выглядел неподдельным, а милое личико, даже скривившееся в болезненной гримасе, все равно не потеряло для Трофименко своей привлекательности.
– Собственно, я хотел спросить, что вам известно о тех месяцах, что Даша отсутствовала, – сказал Павел.
Лера наклонилась вперед, так что ее теплое дыхание касалось его разгоряченной кожи, и ответила:
– Она залетела от кого-то!
– В самом деле?
Он решил сделать вид, что ему об этом факте неизвестно – пусть Лера сама расскажет все, что знает.
– Ну да. Так уж вышло, что она долго не въезжала в то, что беременна, – только на пятом месяце и узнала, когда живот стал болеть. Пошла в поликлинику, а там ей – о-па… Даже странно, как она проморгала, ведь лет в пятнадцать, насколько я помню, она сделала аборт! Правда, тогда всем занималась ее мамаша. Короче, врачиха сказала, что аборт на таком сроке делать нежелательно, и Дашка перепугалась не на шутку. Я пыталась добиться от нее, кто счастливый папаша, но она – ни в какую. Я решила, что это кто-то женатый.
– Считаете, она все-таки сумела с ним договориться?
– Не-а, – покачала головой Лера, и ее блестящие волосы плавно упали на одно плечо. – Но Дашка нашла другой выход.
– Какой же?
– Она как-то упомянула, что есть люди, которые согласились ей помочь.
– Что за люди?
– Не знаю, кто ее навел на эту контору… Или не контору – точно не скажу, но они вроде бы помогают таким, как она, родить и пристроить детей.
– Вы знаете, как называлась эта организация?
– Нет, но, может, у Дашки что-то найдется? Кстати, у меня есть ключ от ее хаты.
– Правда?
– Ага, она дала, когда я несколько дней у нее кантовалась, а потом как-то недосуг вернуть было. Хотите, съездим?
Павел задумался. Если у Леры имеется ключ, то формально это не считается обыском. С другой стороны, получение разрешения на поиски и изъятие непонятно чего в квартире Даши не просто займет долгое время, а, скорее всего, увенчается отказом. Кроме того, ему так хотелось подольше побыть в обществе Леры, что Павел ответил:
– А давайте!
– Отлично! – улыбнулась она. – Моя тачка снаружи. Ты на машине?
Она так легко и естественно перешла на «ты», что Павел даже не заметил. А когда все-таки заметил, решил, что это даже к лучшему.
– Еще один вопрос, Лера, – откашлявшись, проговорил Павел, когда они уже стояли у ее машины. Авто было понтовым и, по прикидкам Трофименко, могло развивать скорость до трехсот километров в час. – Почему Даша доверилась незнакомым людям вместо того, чтобы пойти к матери?
– Да ты что, смеешься?! – фыркнула девушка. – Мамаша Дашкина всегда была занята только своей личной жизнью. Уж как она радовалась, когда мужика заполучила, ты себе не представляешь! Первый ее муж, царствие ему небесное, алкоголиком был. От выпивки и помер. Она уж и не чаяла когда-нибудь из нищеты выбраться, и тут вдруг появился этот прынц на белом коне и «спас» ее с Дашкой от «верной смерти» – во всяком случае, сама она так и считает. С тех пор ей было не до дочки – она все делала, чтобы крутого мужика удержать. А у него с Дашкой с самого начала проблемы были – терпеть не могли они друг друга, понимаешь? Дашку бесило, что мать перед ним так и стелется… А как Артемка родился, вообще невыносимо жить в одном доме стало, вот они и отделались от Дашки, сунув ее в отдельную квартиру. Артемка – единственный нормальный человек в этой семейке, но скоро они и из него му…ка сделают!
Грубое слово, произнесенное Лерой, хлестнуло Павла по лицу, словно порыв ледяного ветра. Глаза ее в этот момент сузились настолько, что превратились в две щелочки, в которых полыхало черное пламя.
Лера плюхнулась на сиденье и совершенно другим голосом, словно и не было тех нескольких секунд, дружелюбно сказала:
– Ну, падай, младший лейтенант!
* * *Я предвкушала спокойный вечерок в компании Андрея и телевизора, но звонок Елены Акимовны застал меня на выходе из больницы.
– Агния, меня хотят сжить со свету! – истерично закричала она в трубку.
– Погодите, вы о чем?
– Эти люди вломились в квартиру и говорят, что теперь они будут тут жить! Что мне делать?!
– Вызывайте полицию, – посоветовала я.
– Они говорят, что полиция ничего не сделает, потому что у них все документы на руках… Агния, я ничего не понимаю!!!
– Я сейчас приеду, – вздохнула я. Плакал мой «тихий вечер»!
Снова зазвонил телефон.
– Тетя Агния, вы где? – поинтересовался Денис.
– Вышла с работы, а ты?
– Тоже. Хотите подвезу?
Предложение звучало заманчиво. С тех пор, как Денис поселился в нашей квартире, я чувствую себя гораздо спокойнее. Он и Дэн «присматривают» друг за другом, и я могу слегка расслабиться. То, что Денис позвонил с предложением подвезти, меня не удивило: после того, как мы вызволили его из участка, он всячески старается услужить, пытаясь убедить в том, что ему можно доверять.
Он подъехал через десять минут, в течение которых я мерзла на ветру, околачиваясь у газетного киоска и рассматривая его ассортимент. Удивительно, чего только не продают в подобных местах – от газет, журналов и книг до дешевых детских игрушек, китайских сувениров и канцелярских принадлежностей. На дворе сентябрь, а на прилавке уже выставлены фигурки змей – символа наступающего нового года! А ведь это только кажется, что до зимы еще далеко – каких-нибудь три месяца, и надо елку покупать… Как быстро летит время!
Автомобильный гудок оторвал меня от киоска. Обернувшись, я увидела машину Дениса: он припарковался у обочины и распахнул дверцу. Когда-то авто принадлежало моей покойной подруге, его матери. Цвет ее, ярко-малиновый, не совсем «мужской», да и модель не слишком соответствует брутальной натуре парня, но я подозреваю, что Денис просто не может расстаться с машинкой мамы. Он никогда не говорит о ней, и это меня беспокоит: создается ложное впечатление, что парень полностью оправился, но Павел Кобзев, наш психиатр, уверен, что это не так. Наверное, после того, как у твоего близкого человека насильственно отбирают жизнь, вообще невозможно прийти в себя до конца, поэтому я дала себе слово внимательно следить за поведением Дениса, отмечая малейшие тревожные сигналы.