– Ну, еще бы! – фыркнула я. Это в стиле моих братьев – надуть кого-то хоть немного. Папина кровинка...
– Сань, ты скажи – это точно не твоих рук дело, а?
– А ты по-русски перестал понимать? Сказала же – нет. Мы вообще в кино сегодня с Никсом были, – ввернула я очень кстати алиби, выстроенное телохранителем. – Итальянцев, знаешь ли, смотрели. Феллини, Антониони, Пазолини... и всякое такое.
Брат долго молчал, как-то опасно сопя в трубку.
– Не замечал за тобой страсти к кинематографу.
– А что еще делать весь день? Сашка на работе, папа не в духе, скукотища... вот и рванули, – как можно беззаботнее произнесла я, мечтая закончить разговор и пойти выпить чашку чаю.
– А-а, – протянул брат. – Ну, тогда хорошо. Ты звони мне, Сань, я теперь тоже вроде как взаперти...
Мы попрощались, и я поняла, что придется как-то решать вопрос с безопасностью брата: люди покойного Рамзеса могут все-таки попытаться спросить с него недостающую сумму.
Очень болело левое плечо, разбитое отдачей от приклада, я, как могла, массировала его левой же рукой, но боль не унималась, а, главное, там наливался прекрасный фиолетовый синяк – моя тонкая белая кожа не выдерживала таких «прикосновений». Придется изображать простуду и спать пару ночей в шелковой пижаме, иначе у Сашки уже будут не подозрения – факты моей причастности к делу. Н-да, сложная задача – конспирация.
Муж вернулся поздно, уставший и взвинченный. Я встретила его внизу, у порога, чем удивила – прежде за мной не водилось такой привычки. Но сегодня я должна была сделать все, чтобы удивить и отвлечь его – не готова была к разговорам. Однако Акела начал сам. Мы сидели в кухне, и он приканчивал ужин, а я пила зеленый чай с молоком.
– Слышала про племянника Бесо?
– Ну, в новостях что-то было, – вяло и без видимого интереса откликнулась я, навострив, однако, уши.
– Странно, да? Четыре трупа – и никаких следов, кроме отпечатка мужского ботинка в бензиновой луже, – Саша отправил в рот очередной кусочек мяса и посмотрел на меня.
– Ну и что? Могли сами и наследить. Говоришь же, что их четверо было – мало ли...
– Ну и то, дорогая. След не принадлежит ни одному из погибших.
– Ну и что?
– А то – спецзаказ, видимо, на ботиночки-то. Размер уж больно нестандартный – сорок восьмой аж, представь, какая лыжа? – Муж доел, отодвинул тарелку и потянулся к стакану с молоком.
– Ой, Саш, ну, что, не может быть людей с таким размером? У тебя самого сорок пятый.
– Но не сорок же восьмой, как у твоего Никиты.
Будь я более слабонервной – упала бы замертво... Вот это сюрприз... Я понятия не имела, что Сашка осведомлен даже о таких нюансах, как размер обуви моего охранника. А самое забавное, что это след не Никиты, а его брата – размер ноги у непохожих близнецов оказался все-таки одинаковым... Но надо играть до конца, пока уж совсем не прижмет.
– Я не знаю, какой у него размер обуви, мне как-то неинтересно. И это, кстати, совершенно не значит, что Никита там был. А знаешь, почему?
– Ну, просвети, – милостиво позволил супруг, и я отчетливо поняла – он все знает. Но все-таки попробовала доиграть:
– Мы полдня в кинотеатре проторчали. Неделя итальянского кино.
– И ты, разумеется, как страстная поклонница данного вида искусства, не смогла удержаться, – кивнул Сашка.
– Да, представь! – уже с вызовом ответила я.
– Хватит. Ты не смотришь кино даже по телевизору – и что же должно было случиться, чтобы ты в жару поехала в город, да еще на старые итальянские фильмы, о которых понятия не имеешь? Единственное, что я не знал о твоем Никите, так это то, что он умен настолько, что организует такое алиби. Поди-ка и билеты есть, да?
– Ну а как не быть, если мы в кино ходили? – продолжала упираться я, понимая, однако, что зря.
– Аля, может, хватит уже? Я ценю твои попытки вывернуться, но, когда тебя приперли к стене, честнее признать поражение.
– Меня там не было, – упорствовала я.
– Не было? Замечательно. Где винтовка, которую тебе подарил отец?
– Ка... какая винтовка, ты что?!
– В следующий раз репетируй удивление перед зеркалом, оно у тебя не очень натурально выходит. – Голос Саши был негромким, но мне казалось, что он орет. Это же надо – так глупо попасться... – Так где винтовка?
– Нет никакой винтовки.
– Прекрасно. Раздевайся.
– Что?!
– Ты слышала. Раздевайся.
– Сдурел?! В кухне?!
– В кухне. Мы тут одни.
Ну, все – сейчас ему станет окончательно понятно, кто уложил Рамзеса с подручными. И как бы мне тут не лечь, в кухне...
– Саша...
– Я не буду больше повторять. Встань и сними халат.
Что мне оставалось? Только подчиниться. Акела неторопливо приблизился ко мне, развернул к свету и внимательно осмотрел фингал на левом плече.
– Для человека после такой тяжелой травмы ты удивительно быстро восстановилась и даже обрела хорошую форму. Но я, кажется, запретил тебе прикасаться к оружию – нет?
– Да.
– Ну, и по какой причине ты ослушалась?
– Не разговаривай со мной в таком тоне! – возмутилась я, но Сашка перебил:
– Ты бы радовалась, что я вообще разговариваю! Потому что ты – единственный человек на свете, с которым я разговариваю и даже повторяю дважды, а то и трижды. Будь на твоем месте кто угодно – и все было бы иначе.
Давно я не слышала таких слов от мужа. Признаться, у меня подгибались коленки от его ровного тона и тихого голоса – это было настолько ужасно, что хотелось убежать.
– Я не могу сказать тебе...
– А не надо. Одевайся. Я сам скажу.
Он вернулся за стол, отхлебнул молоко и жестом велел мне сесть. Я устроилась на краешке стула, как будто собиралась бежать при малейшей опасности.
– Твой придурок-брат связался с наркотиками и толкал их через свой клуб. Пару раз ухитрился обжулить поставщика – совсем чуть-чуть, но все же. Как только запахло жареным, кинулся к тебе – ну, а куда еще? Кто готов пожертвовать своей головой, чтобы спасти его задницу? Правильно, только сестренка Саша – она же у нас женщина-терминатор, у нее сто жизней, – я хотела было возразить, но он предвосхитил мой вопль поднятием пальца. – Я говорю сейчас, а ты только слушаешь. Единственное, чего я не понимаю в этой истории, так это кто стрелял в Семена. Это единственное, что я так и не смог выяснить. Но что-то внутри подсказывает мне, что это ты.
– Я?!
– Я же сказал – я говорю, а ты слушаешь. Когда закончу, поинтересуюсь твоей точкой зрения. И если это была ты, то все укладывается в простую и очень интересную схему. Ты спровоцировала Семена на просьбу о помощи, а потом спровоцировала его поставщиков на контакт. И быстро убрала всех. И если это так, как я думаю, то тебе нужно срочно отсюда уезжать.
– Почему?
– Потому что те, кто знает тебя, могут запросто сложить разбросанные кубики, как сделал я, и понять, кто именно убрал часть бригады Рамзеса.
– А теперь произнеси это имя еще раз и подумай, с чем еще был связан этот человек. Вот возьми и скажи – Рамзес Мцеберишвили. – Я взяла пачку сигарет и закурила, наблюдая за тем, как вдруг помрачнело лицо Акелы. – Ну, как?
– Еще хуже, чем было за пять минут до этого. Тебе нужно уезжать немедленно.
– Куда я поеду, ты что?! Я вас не оставлю.
– Почему ты всегда споришь, Аля? – устало проговорил муж, отбирая у меня сигарету. – Ты ничем нам не поможешь, только сделаешь хуже – мы будем вынуждены беспокоиться еще и о тебе, вместо того чтобы заниматься делами.
– Саша!
– Аля, я все сказал. – Он поднялся и взял телефон. – Алло, Никс? Машину через полчаса к крыльцу. Александра Ефимовна уезжает.
– Куда я уезжаю?
– К тетке. Поживешь у нее, пока тут все разрулится.
О, это похуже наказания... Жить с тетей Сарой, которой не так давно стукнуло семьдесят, – та еще радость. Но спорить и возражать бесполезно. «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов» – причем буквально.
– Тебе помочь собрать вещи?
– Нет, не нужно, – я покорно встала и побрела к себе.
* * *– Я не могу понять – что ты вцепился в эту девку? Она же инвалид!
– Это ты инвалид. Удивительно, как никто до сих пор не понял, что у тебя с головой проблемы. Эта девка в одиночку убрала четверых здоровых, хорошо обученных мужиков. Тихо и без шума – ровно по одному выстрелу на каждого!
– Это не доказано. Кругом трубят, что в городе какой-то залетный снайпер, работающий на одну из группировок! И с чего ты взял, что это твоя Саша?
– Потому что чувствую. Я всегда чувствую, когда прав. А что трубят газеты и телевизионщики – так это же очевидная «утка», явно запущенная ее самураем. Как же он мне мешает...
– Ну, так грохни его – в чем проблема?
– Он пока мне нужен. Пока. И как только сыграет свою роль, моментально умрет. Причем так, как даже в страшном сне ему не снилось.
* * *Такой тоски, как навалилась на меня в квартире тети Сары, я не испытывала, пожалуй, никогда прежде. Если бы не Никита, не знаю, как вообще пережила бы эту ссылку. Мой телохранитель из кожи вон лез, чтобы сделать мое пребывание под теткиным надзором менее неприятным. Он даже раздобыл где-то мотоцикл и вечерами вывозил меня за город на пустырь, чтобы я могла потихоньку тренироваться. Но и это никак не встряхивало меня, не отвлекало от тяжких размышлений. Из-за брата я настроила мужа против себя, обидела его, подбросила проблем – как будто у него их без меня недостаточно. Он даже звонит мне раз в три дня – где это видано!
Папа оказался еще более суров. Уж не знаю, что именно сказал ему Акела по поводу моего внезапного отъезда – а он обещал молчать про Семена, – но в его голосе сквозило такое недовольство, какого мне не доводилось слышать со времен юности, когда папа впервые узнал, что я прибилась к компании байкеров.
– В твои годы пора иметь голову на плечах, Сашка, – категорически заявил он, позвонив впервые. – Все не наиграешься? Зачем Акеле про винтовку сообщили, ведь уговор был?
– Это не я! Ты ведь знаешь – у Акелы свои каналы, он мне такого наговорил, что я и сама про себя не знала! – оправдывалась я, поняв, что Сашка высказал и отцу все, что думал о его подарке.
– Отчитал меня, как первоклассника! Не будь он твоим мужем – не стал бы я терпеть такого!
– Папа, ну, прости меня, пожалуйста! Я очень аккуратно училась, мы и ездили-то с Никитой только тогда, когда заведомо знали – Сашка приедет домой поздно. Кто мог подумать, что у него всюду глаза и уши?
– Специалист, – хмуро бросил папа. – Ладно, Кнопка, ничего. Ты там Сару не обижай, она уже в годах, характер не тот...
Я фыркнула – «не тот» характер папиной сестры с годами стал совершенно отвратительным. Эпитеты, которыми она награждала меня вполголоса, думая, что я так же глуха, как и она, сделались более резкими и обидными, и «гойша» – самый безобидный из них. Я была «не такой», как, по теткиному мнению, положено быть нормальной девушке. Я носила брюки, курила, стриглась почти наголо, крайне редко пользовалась косметикой, совершенно не умела вести хозяйство – мне просто никогда не приходилось делать этого. Я, по теткиному мнению, без должного почтения разговаривала с ней и с отцом. Я выбрала себе «неправильного» мужа, и «этот шлемазл» не годен ни на что, кроме как «палкой махать». В общем, если послушать тетю Сару, моя жизнь шла прахом, и ни на что доброе я не гожусь. Соседки, которым она жаловалась, сочувственно кивали и жалели «бедную Сарочку», на голову которой свалилось несчастье в виде племянницы. Присутствие же чужого мужчины рядом со мной и вовсе вызывало кривотолки. Тетка по пять раз за ночь выходила в большую комнату, где спал на диване Никита, чтобы убедиться, что меня там нет, а нахожусь я в своей маленькой комнатке, где вместо двери занавеска. Мы давились хохотом, а утром, переглянувшись, строили покаянные мины, чем только сильнее злили тетю Сару.
– Я тут рехнусь скоро, – жаловалась я, но Никита не разделял моих переживаний.
– Ничего, вам полезно обстановку сменить.
Ему легко было говорить – мой телохранитель закрутил бурный роман с внучкой тети-Сариной подруги красавицей Нелли, высокой стройной брюнеткой с такими длинными ногами, что поговорка «ноги от ушей» становилась совершенно оправданной. Я смотрела на его увлечение сквозь пальцы – по большому счету, здесь мне не особенно был нужен телохранитель, никого я не опасалась, а Никита был рядом только по приказу Акелы. Но мы нашли компромисс – я не выговаривала Никите за прогулки под луной с Нелли, а он закрывал глаза на мои участившиеся визиты в один стриптиз-бар, куда я повадилась, чтобы пропустить коктейль-другой и посмотреть на довольно неплохой стрип-балет. Благодаря Семену в стриптизе и его исполнителях я разбиралась неплохо, а потому вполне могла оценить то, что происходило на сцене клуба. Слабенький коктейльчик не мог лишить меня рассудка и вызвать похмелья, зато настроение улучшал заметно и помогал мириться с вынужденным изгнанием.
* * *За три недели у меня даже появился собственный любимец в балете – высокий широкоплечий Варвар, чем-то отдаленно напоминавший мне мужа. Не то чтобы я хотела от этого явно пустоголового стриптизера каких-то знаков внимания – просто мне нравилась его фигура, накачанные руки, заплетенные в косу волосы – разве что его череп не был при этом наголо выбрит, как у моего Сашки. Иногда во время выступления Варвара я слегка зажмуривалась, и тогда мне казалось, что вижу Акелу. Я очень скучала, выхватывала мобильный, звонила мужу, но натыкалась либо на автоответчик, либо на сухое и недовольное «да, я тебя слушаю». Мне же хотелось другого – «малышка, как ты без меня? Соскучилась? И я соскучился, Аленька». Но муж был отстранен и холоден, и это сводило меня с ума. Я понимала, что Сашка решил воспитать меня, показать, где мое место, отучить действовать за его спиной и иметь тайны. Я где-то даже разделяла его мнение, но от холодности становилось так больно и пусто, что всякий раз, положив трубку, я еле сдерживалась, чтобы не заплакать.
Вот и сегодня я попала в клуб именно в таком настроении. Народу было мало, как, впрочем, и всегда. На сцене уже шло шоу, стройный блондин в ковбойской шляпе и сапогах со шпорами наглаживал сидящую на стуле полноватую шатенку лет сорока, выдернутую из публики. Я поморщилась и ушла за свой любимый столик в самом углу зала. Тут же подскочил официант и принял заказ. Судя по скорости его исполнения, я уже попала здесь в разряд постоянных клиентов. Потягивая холодный «Секс на пляже» с весьма пошловатым украшением в виде двух укрепленных на краю стакана вишен и кусочка банана между ними, я заметила, как к моему столу приближается молодой человек в строгом костюме и галстуке-бабочке.
– Добрый вечер, мадемуазель. Позвольте представиться – я Антон, менеджер клуба. Надеюсь, вам нравится у нас?
– Да, вполне.
– Могу я предложить вам наше крейзи-меню?
Я задумалась на секунду и уже хотела отказаться, но потом вдруг передумала. Собственно, почему не попробовать? Я не собираюсь изменять мужу, просто посмотрю приват и пообщаюсь.
– Несите.
Менеджер испарился и вернулся минуты через три с тяжелой лаковой папкой, внутри которой было укреплено на пружинах несколько заламинированных листов. Я просмотрела их, прикинула, сколько денег могу потратить, и небрежно ткнула пальцем в строку «приватный танец».
– Могу я увидеть это в исполнении Варвара?
– У вас хороший вкус. Конечно, через десять минут Варвар будет ждать вас в апартаментах. Я провожу. А пока... это комплимент от заведения, – передо мной услужливый официант поставил высокий бокал с красно-желтым напитком. – Не волнуйтесь, это просто «санрайз», – заметив мое секундное замешательство, успокоил менеджер. – Наслаждайтесь, я скоро вернусь.
Я сделала осторожный глоток, но коктейль оказался обычным апельсиновым соком с текилой и каким-то ликером, а потому я не отказала себе в удовольствии допить до дна. Голова слегка закружилась, по телу разлилась приятная слабость, а кончики пальцев закололо. Забористая, однако, штука, нужно бы поаккуратнее.
Вскоре вернулся менеджер и галантно протянул мне руку, помогая встать. Я неловко наступила на травмированную ногу и еле слышно охнула, но собралась и пошла за менеджером, стараясь не прихрамывать.
В небольшой комнате с розово-черными стенами на мягкой розовой же тахте полулежал Варвар в узких белых джинсах и нарочито рваной футболке. Интерьерчик, конечно, типичен для борделя – но это не главное. Главное – вот этот красавчик, при виде меня моментально вскочивший и взявший обе мои руки в огромные ладони.
– Добрый вечер. Я Варвар.
– Саша.
– Вы недавно у нас в клубе, – уверенно произнес он, осторожно подводя меня к тахте.
– С чего ты решил?
– Я знаю почти всех постоянных клиенток, а вас заметил совсем недавно. Вы очень отличаетесь от всех.
– Заметил? Можно подумать, у тебя есть время рассматривать зал во время выступления! – фыркнула я, понимая, что этот разговор отработан до мелочей, до малейших оттенков в голосе, до самой последней интонации и каждого взгляда. Стандартный ход.
Варвар чуть сбился с карамельного тона опытного соблазнителя, и в его карих глазах мелькнуло раздражение – он явно не рассчитывал на то, что я так быстро собью его с толку. Но он не мог знать, что мой саркастический настрой испарился почти мгновенно...
– Вы хотите танец? Или что-то еще? – Он легко провел пальцем по моему колену и тут же убрал руку. Это не выглядело пошлым и даже не звучало приглашением – просто легкий жест приязни, не более. Определенно, этот парень хорошо знал, как и чем можно взять любую женщину и при этом не выглядеть проституткой. Вроде как предложил – но оставил право выбора за мной. Не захочу – будет только танец, а захочу... ну, тут уж как фантазия подскажет. И размер кошелька, кстати.
– Мне нравится смотреть, как ты двигаешься. – Я почему-то совершенно не чувствовала стеснения, вела себя так, словно мы сто лет знакомы.
Для меня это было странно и нехарактерно. Более того – я поймала себя на том, что мне хочется, чтобы он прикасался ко мне, взял за руку, обнял, прижал к себе. Мне почему-то казалось, что он такой же, как мой Сашка, что его объятия и поцелуи непременно будут такими же, что я могу с ним испытать те же эмоции, что и с мужем. В голове творилось нечто непонятное, необъяснимое, а тело и вовсе отказывалось подчиняться голосу разума.