Они не заставили себя ждать.
— Завидую? — все больше и больше заводился Малец. — Да, я завидую. Потому как это, — он ткнул пальцем в мою сторону, — моя баба. Я ее подснял.
Бог мой, какие вульгарные выражения. Нет, в принципе мне было, конечно, наплевать, что они там болтают. Но просто с детства я не любила, когда такие сопляки, как Малец, строят из себя суперменов, употребляя при этом крутые, на их взгляд, словечки.
— Да чхал я на тебя, — все так же улыбаясь, сообщил Барс.
— Чего? — Вот тут Малец не выдержал и от словесной пикировки перешел к конкретным действиям. Точнее говоря, бросился на Барса с кулаками.
Тот встал во весь рост и, когда коренастый Малец готов был с разгону двинуть ему в грудь, отошел в сторону на полшага. Малец по инерции проскочил мимо. Барс при этом еще и добавил ему пинка под зад, что называется, для скорости. Буян растянулся на полу среди мешков.
— Ну что, довыпендривался? — с хитрым прищуром спросил его Барс.
— Ах ты, гнида! — Малец поднялся и вновь бросился в атаку.
На этот раз старший товарищ не стал учить юнца уму-разуму, а, пригнувшись, послал ему короткий удар в область печени. Малец скрючился пополам, а Барс, скорее всего разозлившись, тут же отправил его в нокаут ударом колена в лицо.
Битва была окончена. Шустро. Барс, оказывается, не такой лопух, как кажется на первый взгляд.
— Он жив? — Я осторожно подошла к Мальцу.
— Угу, — кивнул Барс и налил себе водки. — Хочешь выпить?
Я помотала головой.
— Ах, да, — опомнился он. — Ты же не пьешь. Тогда присаживайся.
Теперь и присаживаться мне было не для чего. Все, что следовало выяснить, я уже выяснила. Роль этих двоих субчиков мне стала полностью понятна. «Шестерки». Ничего интересного. В данный момент меня куда больше занимали их шеф и неизвестный мне пока человек, которого они в процессе разговора обозвали Овалом. Вот тут, я нутром чуяла, рыбешка покрупнее. Только каким боком все эти люди причастны к судьбе Ларисы Задунаевой, я пока не понимала. Но других зацепок у меня все равно не было, а внутреннее «я» вело в этом направлении.
Далее наш с Барсом разговор приобретал все более дурацкий смысл, а под конец бедняга так опьянел, что и вовсе стал заговариваться. Малец по-прежнему не приходил в себя, и я потихоньку стала тесниться к выходу. Улучив момент, когда Барс в очередной раз отвернулся наполнить стакан, я выскользнула за дверь.
За окнами уже светало.
Я вернулась в родной семнадцатый вагон и, не заходя в купе, встала в тамбуре у окна. Закурила.
Следовало заранее разработать тактику, как вести себя в Чернобыле. Куда идти. С кем встречаться.
Здоровьем Мальца, когда Барс уложил его, я интересовалась не из праздного любопытства и не по причине того, что меня и впрямь волновало его самочувствие. Барс не заметил, как я, нагнувшись над телом его приятеля, конфисковала содержимое его нагрудного кармана.
Сейчас, осматривая добычу, я возликовала. Помимо паспорта на имя Вячеслава Николаевича Каретникова и двух фотографий женщин, вложенных в него, имелась записная книжка.
Я принялась читать записи, и везение преподнесло мне еще один подарок. На страничке с буквой «Ш» было размашисто написано «Шеф», а напротив стоял номер телефона. Полезной для меня на данный момент оказалась и еще одна запись. На страничке «О» я нашла адрес некоего Овалова Виктора. Тот самый Овал, без сомнения.
Ну что ж, вот от этой информации и начнем плясать. Решение было принято.
Дождавшись окончательного наступления утра, я первым делом прошлась по соседним вагонам. Подходящий парень отыскался в четырнадцатом.
Я смело подошла к нему.
— Простите, как вас зовут?
— Сергей, — удивленно ответил он.
— Знаете, Сергей, у меня есть к вам одна просьба. Мое купе в семнадцатом вагоне. Но там такие суетливые соседи, что я всю ночь не сомкнула глаз. А тут еще пьянчуги какие-то привязались из почтового вагона. В общем, вы бы не могли поменяться со мной местами? Я бы хоть подремала чуть-чуть до конца пути.
— Хорошо, — он улыбнулся. — С удовольствием окажу вам эту услугу.
— Спасибо большое, — горячо поблагодарила его я. — И если опять заявятся эти почтовики, гоните их в шею.
— Обязательно, — заверил меня он, и мы приступили к переселению.
Делала это для того, чтобы Барс с Мальцом больше не могли мне надоедать своими визитами. Как я уже сказала выше, потребность в общении с ними отпала.
Всю оставшуюся часть пути я действительно проспала, несмотря на то, что соседи по купе и в четырнадцатом вагоне вели себя ничем не спокойнее, нежели в семнадцатом.
В Чернобыль прибыли по расписанию. Я выглянула в окно. Барс и Малец топтались около семнадцатого вагона. Вид у обоих был помятый, особенно у Мальца. Ну ничего, главное, что помирились.
Я покинула поезд и тут же затерялась в толпе. Мои попутчики, жаждавшие очередной встречи со мной, так и остались на перроне.
Было еще раннее утро, и мне пришлось убивать время в привокзальном буфете. К тому же ужасно хотелось есть, так как во рту у меня не было ни крошки уже более двух суток.
В десять часов я сразу отправилась в городскую справочную, которая, по моим расчетам, должна была уже работать, и выяснила, кому принадлежит номер телефона, обозначенного в записной книжке Мальца как шефский. Сперва мне говорить этого не пожелали, но я умею быть убедительной, если захочу. Хозяином телефона был господин Крымов Борис Евгеньевич.
Оказалось, что это известный в городе воротила. Об этом я узнала не в справочной, а в местной библиотеке, в отделе периодики, из подшивки последних номеров местных газет. Конечно, я потратила немало времени на выуживание ценной информации, но мои старания вскоре окупились сполна.
О Крымове много писали. И хорошего, и плохого. Одни газеты характеризовали его как преуспевающего бизнесмена, человека, на которого можно положиться в будущем. Другие хаяли его и недвусмысленно называли подпольным бандитом. Мол, деньги он все свои делает на крови и наркотиках, губящих современную молодежь. Это меня заинтересовало. Упоминание о наркотиках, пусть даже в прессе, и основанное по большей своей части на слухах, как-никак подтверждает мои догадки.
Посидев часа два в читальном зале библиотеки, я основательно подковалась к встрече с этим человеком. С шефом, так сказать.
Особо не мудрствуя, я решила отправиться к нему прямо сейчас.
Честно говоря, я слабо представляла себе, что собираюсь сказать ему. Да и вообще, какая мне от этого будет польза, я тоже не знала.
Ну да ладно. Будем импровизировать, а нужные факты, глядишь, сами всплывут.
Адрес Крымова я также получила в справочной при поиске хозяина телефона, да эта информация была и без надобности. В Чернобыле, как оказалось, каждая собака знала местожительство Бориса Евгеньевича.
Я взяла машину напрокат и поехала в гости к Крымову. Машинопрокатчикам удалось мне всунуть редкостное старье. «Шестерка», которую они мне дали, была, наверное, выпущена еще до нашей эры. Впрочем, хоть какое-то средство передвижения.
Подъехав к дому Крымова, я тут же поняла, что дом его — вовсе не дом. Это был скорее замок. И не только по богатому внешнему виду, но и по степени укрепленности и охраняемости. Единственное, что отличало его от средневековых замков, так это отсутствие рва по всему периметру строения. В остальном сходство было почти полное.
Высоченный, метров в пять, забор ограждал трехэтажное здание. Вдоль края забора тянулась колючая проволока, которая была скорее всего еще и под током. Наверняка имелась куча и невидимых сигнализаций.
Я приблизилась к зданию и смело вдавила кнопку звонка. Никакого сигнала слышно не было, но реакция на мой бесстрашный поступок последовала незамедлительно. Окошечко, встроенное в дверь, отворилось, и из него показалась раскрасневшаяся рожа охранника. Она была настолько необъятной, что целиком в окошечке не умещалась.
— В чем дело? — прорычал охранник, шевеля пухлыми губами.
— Ни в чем, — беззаботно ответила я.
Он такого разговора не ожидал и слегка растерялся. Выданной ему инструкцией такие случаи не предусмотрены. На его «В чем дело?» пришедший человек, видимо, должен сообщать цель визита. Но мне-то зачем облегчать работу тупоголовых охранников.
Я продолжала ему улыбаться, а он молчал. В создавшейся тишине было слышно, как скрипят извилины у него в голове.
— Тогда в чем дело? — выдал наконец он.
Я рассмеялась и все-таки решила пожалеть его.
— Борис Евгеньевич дома?
— А кто его спрашивает?
— Мы.
— Кто мы? — Парень выпучил глаза от удивления.
— Я и делегация из восьми человек.
— А где делегация?
— Вот она. — Я ткнула пальцем себе в грудь.
— Ты чего голову мне морочишь? — начал звереть он. Было бы чего морочить. — Ты же здесь одна.
— Вот она. — Я ткнула пальцем себе в грудь.
— Ты чего голову мне морочишь? — начал звереть он. Было бы чего морочить. — Ты же здесь одна.
— А чего ж ты тогда говоришь «кто спрашивает», если сам прекрасно видишь? — Не знаю почему, но мне понравилось изводить парня.
— Чего я вижу? — опять не понял он.
— Ладно, — махнула я рукой. — Проехали. Иди доложи Борису Евгеньевичу, что прибыл курьер из Тарасова от его деловых партнеров.
— Кто прибыл?
— Курьер.
— А где он?
Все ясно. Полный дурак.
— Курьер — это я, идиот. Понял?
Он еще раз оценивающе оглядел меня и скрылся. Окошечко закрылось. Я продолжала ждать.
Прошло минут семь-восемь, и железная дверь в воротах открылась. Передо мной стоял все тот же краснорожий придурок, а рядом с ним здоровенный, метра под два ростом, мужчина в дорогом строгом костюме. Вот уж не думала, что выпускают такие объемные костюмы, потому как и в плечах мужчина был как шкаф. Я посмотрела на его лицо. Там тоже все было крупное. Нос, скулы, лоб и даже глаза. Ничего себе изваяние.
— Вы кто? — спросило это самое изваяние, предварительно изучив меня тщательнейшим образом.
— А вы кто? — парировала я.
— Моя фамилия Овалов. Зовут Виктор, — представился он.
— Татьяна, — фамилии я решила пока не называть. — Я курьер из Тарасова.
— От кого? — продолжал допрос Овалов.
— От деловых партнеров Бориса Евгеньевича. Я ведь уже говорила.
— Можете назвать людей конкретнее?
— От Завьялова, — ответила я и добавила на всякий случай: — От Карата.
— От Карата? — удивленно переспросил Овалов. — Почему от Карата? Почему не от Самого?
Вот так раз! Я чуть не выдала себя. Выходит, Карат в Тарасове не самый главный. Над ним есть еще кто-то. Это была очень полезная новость. Следовало на досуге обмозговать ее, а сейчас надо как-то выкручиваться.
— От Самого? — на этот раз была моя очередь переспрашивать. — От какого еще Самого?
— Не понял, — Овалов начал хмуриться. — Вы сами сказали, что прибыли от деловых партнеров Бориса Евгеньевича, а кто они, не знаете, так?
— Ах вот оно что! — рассмеялась я. — Мы действительно не поняли друг друга. Я всего лишь курьер. Мелкая сошка. А Сам он, насколько я понимаю, хочет остаться в тени. Карат не посвящал меня в такие тонкости.
Овалов задумался. Но не так, как это делал его краснорожий собрат. Я прекрасно видела по лицу Виктора Овалова, что он хоть и качок, но явно человек с интеллектом.
— Ладно, — сказал он через минуту. — Допустим.
Затем отошел в сторону и добавил:
— Пойдемте за мной.
Мы двинулись прямиком через территорию по направлению к дому. Краснорожий остался дальше нести службу и интересоваться у приходящих, в чем у них, собственно, дело.
По пути я обратила внимание, что охрана находилась везде. Она, можно сказать, была рассыпана по территории. Я насчитала шестнадцать мордоворотов, вооруженных до зубов, и четырех кавказских овчарок размером с лошадей. Такая если укусит, то непременно насмерть.
Овалов шел впереди, не оборачиваясь. Знал, что я никуда не денусь. Если собаки не загрызут, значит, охранники пристрелят. Впрочем, я и не собиралась выкидывать никакие фортели. Желание познакомиться с могущественным Крымовым было сильнее. У входа в дом Овалов все-таки обернулся и коротко бросил мне:
— Сдайте оружие, если есть.
Я покорно вынула из сумочки «ПМ» и протянула одному из двух стоящих на входе парней. Тот взял мое оружие и сунул его себе в карман. Второй парень без церемоний повернул меня лицом к стене и обыскал. Всегда ненавидела подобные процедуры, и если бы не безнадежность дальнейшего моего положения, непременно бы лягнула нахала ногой в пах.
— Чисто, — доложил тот Овалову, закончив обыск.
— Пойдемте, — опять предложил Виктор, и мы направились к лифту.
Курчаво живет все-таки господин Крымов. Личный лифт в трехэтажном строении. Явно не на трудовые капиталы разжился.
Вдвоем с Оваловым мы поднялись на третий этаж и, минуя две комнаты, вошли в просторную залу. Сперва я чуть было не ослепла. Столько было света. Штук десять люстр под потолком излучали его немыслимым потоком.
Когда наконец я привыкла, то смогла осмотреться. Об окружающей обстановке господина Крымова можно было сказать одним словом: шикарно. Мебель инкрустирована золотом, стены из мрамора, кресла и диван из дорогостоящей кожи. Вот это, я понимаю, размах.
Сам хозяин апартаментов восседал прямо передо мной. С изучения комнаты я переключилась на него. Он, к сожалению, не производил такого сногсшибательного впечатления, как его комната. Я бы даже сказала, что он вовсе не производил впечатления. Несмотря на то, что ему было лет сорок пять, не больше, Крымов оказался человеком сухощавым и абсолютно лысым. Как бильярдный шар. Глаза глубоко посажены, нос с горбинкой, губы немного ввалились. Я даже сперва подумала, не болен ли он.
Между тем Борис Евгеньевич первым заговорил со мной.
— С чем пожаловали к нам, госпожа хорошая?
Я уже собиралась ответить, но в разговор неожиданно вклинился Овалов:
— Тут дело вот в чем, Борис. Дама прибыла от Карата, а не от Самого. Мне это показалось странным, но она в общем-то довольно сносно оправдала сию нестыковку. Говорит, человек она маленький, и Самому перед ней раскрываться резону нет. Все дела она перетирает с Сашкой-Каратом.
Я слушала Овалова молча и соображала, что же буду врать дальше. Ведь курьер должен принести какую-то весть. Какую? Импровизация — дело, конечно, хорошее, но далеко на ней не уедешь. Можно здорово вляпаться.
Овалов говорил долго. Помимо пересказа нашего с ним разговора на входе, он выдвигал собственные гипотезы и распинался перед Крымовым по поводу того, что в Тарасове творится беспредел.
Наконец Борис Евгеньевич сам прервал его:
— Я все понял, Виктор.
Затем уже обратился ко мне:
— Так что велел передать Карат?
Мысль в моей голове к этому моменту созрела. Не целиком правда, но кое-что надумать я успела.
— Велел насчет долга утрясти вопрос, — смело брякнула я. Риск, конечно, был. А вдруг сейчас Крымов спросит: «Насчет какого долга?», и что я тогда буду делать? Что дальше говорить?
Но, слава богу, мне везло.
— А чего тут утрясать? Должок на вас так и висит, — медленно, почти по слогам, произнес Борис Евгеньевич. — Сам ваш босс звонил мне, конечно. Говорил, что виновные наказаны, сам «кидала» мертв, а деньги в скором времени будут возвращены. Вроде они там нашли выход.
Ага! Выход нашли. Ларису, что ли? Мысль эта промелькнула у меня в голове бессознательно. Только через секунду я поняла, что вполне возможно я уже близка к разгадке. Выход. Сам сказал, что нашли выход. Вот где собака-то зарыта.
— Карат в чем-то не согласен со своим начальством? — выдернул меня из рассуждений Крымов.
— Да нет, Карат согласен. Просто они отсрочку просят.
— Сколько?
— Дней шесть, — сказала я наобум.
— Не многовато ли? — вскинул брови Крымов. — Мы и так уже ждем четыре дня. Сумма-то немалая.
— Вот-вот, — снова заговорила я. — О чем и речь. Сумма немалая. Чтобы ее собрать, нужно время, — заметив, что Борис Евгеньевич нахмурился, я поспешила добавить: — Так говорит Карат.
Мол, с него и спрашивайте. А я что, моя хата с краю.
— Этот Карат стал много на себя брать. Что он там, вообразил себя шишкой на ровном месте? Забыл, что у него хозяин есть?
— Может, и забыл, — меня уже понесло. — Только он сказал, что сам себе хозяин. И просил еще передать, чтобы всякие там барсы ему этим долгом в морду не тыкали. Он сам решит, когда возвращать. А то, говорит, в следующий раз за такие напоминания его братва ваших Барсов всех перешмоляет.
— Что? — Крымов даже поднялся из кресла. — Так и сказал шакал?
— Так и сказал.
Я не думала, что если здесь замок под стать средневековому, то и традиции такие же. Вряд ли Крымов прикажет убить гонца за плохую весть. Я тут ни при чем. Это их с Каратом личные дела.
Крымов принялся расхаживать по зале взад-вперед.
— Мальчишка. Сосунок, — ругался он вполголоса. — Ну наглец. Гад.
Я мысленно соглашалась с каждым его словом.
Наконец он остановился и перевел взгляд на меня. Решал, видать, что со мной делать. Слава богу, он пришел к тому выводу, что и я. Глупо наказывать гонцов.
— Ладно, — он милостиво махнул рукой. — Иди отсюда. Ждать мне с долгом или не ждать, без тебя решим. И без Карата тоже. Так и передай ему.
— Хорошо. — Я понуро повесила голову, как бы расстроившись.
— Проводи ее до выхода, — велел Борис Евгеньевич Овалову.
Мы с Виктором отправились в обратный путь. За всю дорогу он не произнес ни слова, хотя я видела, как в нем кипит злоба на Карата, да и на меня вместе с ним.
На выходе мне вернули оружие, и мы вышли на территорию. Буквально за пару метров до ворот в кармане Овалова затренькал сотовый телефон.