— А средний список, это…
— Это убитые. Список очень большой, больше, чем список живых детей.
Валёк одним кликом заставил курсор опустится в самый низ списка и открыл первое имя внизу.
— Это файл штурмана корабля "Млечный путь". Его звали Шереметьев Андрей. Даты его смерти нет, но раз он в списке мертвых, значит, все так и есть.
— Похоже на твою фамилию, — заметила Таис и посмотрела на Федора.
— Да похоже. По фамилии я — Шеремет.
— Илью и Катю не занесли в список умерших. Они в третьем списке.
— Значит, третий список — это мы? — уточнила Таис.
— Сейчас глянем. Что‑то он слишком длинный для нас, — задумчиво произнес Валёк, — наши имена тут есть, да. И твое имя, Тайка. И Никино, и Машино. И даже имена Диких, хотя я не всех их знаю по имени…
— Потому что они дебилы, и имена им не нужны, — Таис фыркнула, глядя на экран.
— Дебилы они, или нет, но они с нами в одном списке. А еще с нами в списке куча каких‑то людей. Имена, имена.
— Так посмотри их файлы.
— Смотрю. Видимо, это члены команды. Медкарточки, денежные карты с паролями. Денег там, наверное, не меряно. Имена их мне не о чем ни говорят. Некоторые по возрасту уже очень старые. Почему они все в одном с нами списке? Тоже скрывались на Нижнем Уровне?
— Да, — твердо сказал Федор, — они тоже с одного уровня. Тут есть кодировка в названии списка. Второй Уровень — это живые дети. Третий — это мертвые. А Первый Уровень — это мы.
— Значит, корабль все‑таки знает о Нижнем Уровне. Но датчиков тут нет, почему‑то.
— Да пойди, разберись во всем этом, — невесело заметил Федор
— Да черт с ними, с этими списками, — не выдержал Колючий, — давайте придумаем, как вывести Эмму.
— Сегодня по расписанию приходит крейсер. А что если попробовать зайти на Моаг под паролем пятнадцатого? Могут пятнадцатые составлять расписание для Донов? Можно было бы всех роботов на Третьем Уровне перекинуть на разгрузку крейсеров. На сопровождение оставить только одного. А с одним роботом вы справитесь, так, ребята? — Валёк говорил, не отрывая глаз от экрана.
— Какой умный, — поморщилась Таис, с неприязнью глянув на русую макушку Валька, — пойди‑ка справься сам с одним роботом. А я посмотрю, как ты в штаны наложишь.
— Может, попробовать пробраться на Второй Уровень все‑таки, — не обращая внимание на колкости Таис предложил Федор.
— Там тебя и возьмут, тепленького, — Таис даже не хотелось смеяться с этого нелепого предложения, — рыжая эта даже говорить с тобой не станет. Вызовет роботов, а после подсчитает бонусы.
— Это потому, что она понятие не имеет, что на самом деле твориться на корабле. Ты и сама бы сделала так же, — Колючий нахмурился, свел к переносице черные широкие брови.
— Я сама поверила друзьям, между прочим. И я тут, как видишь. А твоя Эмма поверит Илье? А, Илья? Пойдешь с ней разговаривать?
— Я что, дурак? Мне уже хватило сидения в Изоляции.
— Вот, пожалуйста. Таким правильным, как Эмма, лучше с честью умирать на своем желанном Третьем Уровне. Так же, как и той Магнитной Пятерке. Мы тогда рисковали совершенно зря, и Сашка погиб зря. А он не был таким дураком, как эти пятеро. Сашку мне жалко, а этих пятерых нет. И сейчас тоже кто‑то должен идти и рисковать ради этой дуры. Кто пойдет? Илья, ты пойдешь?
Илья поднял брови, растерянно пожал плечами.
Таис мотнула головой в его сторону и слегка улыбнулась:
— Колючий, кто пойдет с тобой, ты думал? Кому нужна эта головная боль?
— Значит, я пойду один. И все.
— Я пойду тоже, — спокойно сказал Федор, не отрывая взгляд от экрана, — у пятнадцатых приоритетной задачей является погрузка крейсеров и безопасность Третьего Уровня. А у двенадцатых, видимо, безопасность детей и выполнение задач, связанных с детьми. Можно перебросить всех пятнадцатых на крейсеры, попробовать, по — крайней мере. Выручать надо на Третьем, там нет детей, там никто не будет мешать.
— Кроме пятнадцатых. А это такая мелочь, — снова съехидничала Таис.
— Пробуем на Третьем, — решительно сказал Колючий, — у нас должно получиться.
— Хорошо бы, — тихо ответил ему Федор.
— Как вы попадете на Третий Уровень? — спросил Илья.
— У нас есть программы, съедающие файлы замковой системы. Нет установочных файлов, вся система рушится, и двери открываются. Правда, Моаг быстро ставит новую, это минутное дело. Но пока он ставит, мы уже на Уровне. Надо только продумать отход.
— Через лифт снова?
— Правило охоты номер один, — Федор оглянулся и посмотрел в глаза Ильи, — никогда не уходи одним и тем же путем. Особенно с Третьего Уровня. Дорог должно быть несколько. Меняй варианты, иначе ты — труп в первую же свою охоту. Мы все подготавливаем тщательно, чтобы быть уверенными, что наш человек вернется. Но иногда возвращаются не все.
— Из‑за таких дураков, как Эмма, — добавила Таис.
— Кто еще пойдет? — спросил Колючий, огладывая всех.
Валёк только пожал плечом. Маша, стоявшая у самого дверного проема, даже не шелохнулась. Где‑то в глубине общего помещения журчала вода, видимо, Нитка мыла посуду после завтрака. Она не интересовалась выводом новых людей. И правильно, зачем ей это все нужно? Как говорил Валёк — какого черта?
— Значит, идем вдвоем, да? — уточнил Колючий.
— Значит, вдвоем, — согласился с ним Федька.
— Я вам все сделал, — сказал вдруг Валёк, — составил распределение для пятнадцатых, коридоры у лифтов "Д" и "Е" будут свободны. Это самые дальние лифты от платформы для приемки грузов. Мимо них Эмму проведут обязательно. А дальше вы можете делать, что хотите. Мне, по — большому счету, все равно, выведите вы ее или нет. Я рисковать ради кого попало не собираюсь. И Тайке тоже все равно, верно, Тай?
— Тебе‑то какое дело, все равно мне, или нет?
— Да это я так, к слову, не бери в голову.
Таис посмотрела на значки и окошки открытых файлов на экране, окруженном слабым зеленоватым свечением, убрала падающую на лоб челку и подумала, что уже ненавидит эту Эмму. Потому что Федор снова будет рисковать. И Колючий тоже. И ей, наверное, тоже придется идти вместе с ними, не отпускать же их двоих…
5.
Два старых нейтфона Федор хранил в сундуке Таис, том самом, что стоял под кроватью. Иногда Таис доставала эти тонкие широкие пластинки — очень широкие, сейчас таких моделей не выпускают — и смотрела фотографии и игры.
Голографической системы на этом старье не было, потому приходилось довольствоваться сенсорным тонким экраном. На четких снимках стояли мужчина и женщина. Оба молодые, красивые. В разных позах, в коридоре корабля, на ступеньках крейсера, который, видимо, находился в каком‑то ангаре. Несколько фотографий в помещениях станции. Наверное, это был "Млечный путь", потому что знакомые два треугольника на нашивках формы этих людей можно было легко рассмотреть.
Фоток было мало, наверное, не успели еще нафотографировать. Где сейчас эти люди? Кто они такие? Какое отношение имеют к Моагу?
Ни Федор, ни Таис не смогли этого понять. Информации на нейтфоне не было почти никакой, кроме нескольких фоток. Даже музыки не было.
Второй нейтфон вообще оказался девственно чистым. Его иногда использовали во время охоты. Вот и в прошлый раз, когда Таис добывала еду рано утром, Федор брал его с собой.
Коммуникатор — нейтфон с фотографиями не трогали, берегли. Почему — Таис не могла себе объяснить. Что‑то было в этих фотографиях, что‑то, что говорило о том, что существует еще мир, кроме станции Моаг. Мир, в котором люди могут вырастать и становиться взрослыми.
Когда, наконец, Валёк и Федор свернули голографический экран, и спальня опустела, Таис вытянула нейтфон с фотографиями, улеглась на кровать и принялась снова просматривать снимки. Если бы можно было хотя бы узнать, кто эти люди…
На устройстве хранилось всего одно текстовое сообщение. Номер, с которого оно пришло, не отвечал. Ничего, даже не было слов о том, что абонент не доступен или связь временно нарушена из‑за помех в космосе.
Сообщение содержало странный символ, и Таис не могла понять, что оно означает. Значение этого сообщения терялось, как потерялись в космосе дети со станции "Млечный путь".
" Я — знак сердечко — тебя". Вот и все сообщение. Что это значит? Зачем ставить между этими местоимениями знак, обозначающий внутренний человеческий орган?
Смысла в этом не было никакого. Таис и не пробовала его отыскать. Но иногда, когда становилось совсем тошно, она доставала нейтфон и перечитывала странный текст. Вновь и вновь.
" Я — сердечко — тебя".
Что это значит?
Федор о чем‑то договаривался с Вальком в коридоре. Когда он вернулся, Таис сунула коммуникатор под подушку и сказала:
— Я иду с вами.
Глава 8. Эмма: божия коровка
1.
— Я иду с вами.
Глава 8. Эмма: божия коровка
1.
Эпоха Цифровых Технологий началась в 1927 году, когда в Массачусетском Технологическом институте Вэниваром Бушем был разработан механический аналоговый компьютер. По — крайней мере, так принято считать и так учат в классах на уроках истории.
В 2012 году началась Эпоха Космоса. Это когда на Марсе приземлился первый робот.
После, уже в 2020 году стали появляться первые орбитальные станции, на которых пробовали добиться наиболее удобных для жизни условий. Станции, где искусственно создавали земное притяжение, сажали небольшие сады — мини — деревья в кадках, чтобы посмотреть, как будут себя чувствовать на орбите живые растения.
В 2025 году началась Эпоха Последствий Потепления. Именно в этом году наимощнейшее за всю историю человечества цунами снесло японские острова с поверхности планеты. После уже пострадали Индия, Северная и Южная Америки. Вместо Австралии остались только небольшие островки.
Уцелевшие страны и нации объединились, и появилось Всемирное Правительство и Земная Международная Всеобщая Конституция. Чуть позже, когда большая часть населения оказалась в космосе на орбитальных станциях, написали еще и Орбитальную Всеобщую Конституцию для тех, кому космос стал родным домом.
Человеческая жизнь стала главной и высшей ценностью. Людей осталось очень мало, а некоторые нации вообще исчезли с лица земли. Первые пятнадцать лет после начала Эпохи Последствий люди жили в ужасных условиях. Нищета, голод, болезни. Вновь вспыхнула чума и тиф, люди умирали тысячами. Детская смертность достигла самого высокого уровня — больше 80 процентов. Это значит, что новых детей практически не было.
Человечество исчезало так быстро, что стало понятно — если не предпринять каких‑то мер, не останется вообще никого. Земных ресурсов осталось очень и очень мало, в частности хорошей пахотной земли, способной родить хлеб. После Последствий Потепления земля стала самым дорогим и редким ресурсом. И человечество, чтобы выжить, поднялось в космос.
Все это рассказывали в классах, на уроках истории. И еще приходилось учить строение станций, на которых жили люди. Станции располагались на орбите Земли — это те, на которых были заводы и фабрики, то есть производство.
Несколько станций находились на орбите Марса, но это были небольшие научные корабли, предназначенные для изучения климата и природы. На Марсе пробовали создать первые колонии, покрытые специальными куполами — сферами. Под сферой стояли мощные установки, вырабатывающие кислород. Пока что эти проекты слишком дорого стоили, чтобы запустить их для массового заселения.
Эмма просматривала голограмму Земли, одним касанием пальца заставляя крутиться светящийся, почти полностью покрытый водой шар. Суши очень мало, и вода прибывает каждый год. Природа неустойчива, прогнозы неутешительны. Вполне вероятно, что через несколько десятков лет останутся только верхушки самых высоких гор — и все. Тогда станции в космосе станут единственными прибежищем для людей.
Пережив страшные природные катастрофы и оказавшись на грани вымирания, человечество испытало настоящий шок. Были пересмотрены все законы, все ценности. И это, пожалуй, можно назвать положительным достижением, к которым привели Последствия Потепления.
Дети стали основным охраняемым достоянием, как земля, как человеческая жизнь. Их обучение, их здоровье стало приоритетной задачей для человечества. Для того, чтобы избежать отклонений в развитии и наследственных болезней — у человечества уже не было возможности кормить и содержать бракованных, неполноценных людей — детей стали зачинать в пробирках и выращивать в специальных кюветах, имитирующих женскую матку.
Этот научный прорыв освободил много времени и энергии для женщин. Теперь им не надо было терять время, сидя с ребенком в декрете, и они уже не были так зависимы от мужчин. А так, как женщины более стабильны и уравновешены, чем мужчины, то многие управляющие должности в Международном Сенате, организованном вместо ООНа, теперь занимали они.
Эмма думала об этом с особенным удовольствием. Иногда она мечтала учиться дальше, и, если получиться, поступить в Земной Правительственный Университет. Туда направляли со станций только самых одаренных подростков. Диплом этого Университета позволял подавать свои документы на должность в Сенате. Хотя бы на должность секретаря или программиста. А это уже отличный шаг для карьеры.
Хотя попасть в Правительственный Университет было невероятно сложно. Практически невозможно — детей с производственных станций брали неохотно, возможно потому, что на их обучение тратились большие суммы денег, и это было специальное обучение, для того, чтобы дети могли обслуживать конкретную станцию, на которой родились.
Хотя ей, Эмме, и так достаточно повезло, Моаг — престижная станция. Было бы гораздо хуже, если бы выпало работать на текстильных кораблях, производящих ткани, одежду, постельное и прочие необходимые в быту вещи.
Эти станции — их насчитывали всего шесть — дети между собой называли барахолками. Хотя именно с них чаще всего приходили крейсеры — доставляли одежду, обувь и остальные вещи.
С Моага отправляли электронные чипы, отвечающие за работу роботов, отправляли детали готовых роботов. Моаг, фактически, снабжал роботами не только землю, но и корабли.
Появление роботов помогло предотвратить Третью Мировую Войну. Потому что после Последствий Потепления Америка, ослабленная природными катаклизмами, не могла сдерживать агрессию арабского мира. Но Израиль выставил на границы армию андроидов, разработанных в секретных лабораториях Америки и Израиля. Эти роботы одержали победу буквально за шесть дней — и это назвали Второй Шестидневной Войной.
Со временем человечество поняло, что роботы могут не только воевать, а выполнять всю грязную и дешевую работу. Совершенно бесплатно. Можно сказать, что наступила Четвертая Эпоха — Эпоха Робототехники. Но никто еще не успел это время так назвать. Возможно, это сделает поколение Эммы, когда вырастет. Новое поколение детей, выросшее без войны, без нужды, без болезней.
Еще одной признанной ценностью людей теперь стала национальное самоопределение. Точнее, языки народов и их культура. На Земле теперь был в ходу только всеобщий язык — усовершенствованный английский. Его основу использовали для написания программ робототехники, на нем учили детей в Земных школах. На нем вещали мировые каналы, которые теперь действовали только через мировую сеть интернета.
Свободный доступ к информации — это еще один закон Всеобщей Конституции. Каждый человек, не зависимо от возраста, пола и образования, имеет право на информацию. На всю информацию, которая только есть. Даже на правительственную.
После Последствий Потепления Международный Сенат предоставлял всю информацию о своей деятельности. Потому что теперь ни один проект, ни одна разработка не должна была совершаться в тайне. Деятельность людей у власти однажды привела к страшной катастрофе, из‑за которой погибло огромное количество людей, да и само человечество оказалось на грани вымирания.
Ошибки прошлого не должны повториться. Если человечество хочет остаться в живых, а не кануть в прошлое, исчезнув навсегда, надо беречь и то, что осталось от планеты, и человеческие жизни. Каждую жизнь.
Удалось заметно снизить детскую смертность. Практически ее, этой смертности не стало вообще. Потому Эмма так удивилась, узнав о гибели малыша Эдика. Роботы допустили ужасную ошибку, и этот вопрос надо поднять на Третьем Уровне. Хотя, наверняка, взрослые уже приняли меры. Возможно, ввели в программы обязательную проверку мебели на прочность. Или прикрепили дополнительных Лонов к детскому саду.
С детской смертностью удалось покончить, как и с абортами. Варварское отношение к собственным зачатым детям — убийство зародышей еще в утробе. Теперь все по — другому. Теперь, достигнув репродуктивного возраста, каждый человек сдает свои клетки в Детский Центр, где с помощью специальной программы выбирается пол будущих детей и их количество. А так же выбирается самое оптимальное соединение — то есть выбираются родители. Детей зачинают в пробирках, а право на жизнь получают самые сильные и самые здоровые оплодотворенные клетки.
После того, как сданы клетки в Детский Центр, люди проходят стерилизацию. Никаких абортов, никакого риска. И это правильно, потому что дети заслуживают самого лучшего в этой жизни. Дети — это будущие взрослые, которым достанется управление планетой и станциями. Потому их надо тщательно растить и готовить к будущему.
Эмма еще раз крутанула голограмму глобуса. Над голубой планетой кружились блестящие, очень четкие орбитальные станции. Даже немногочисленные окошки казались настоящими на объемном изображении. Можно приблизить станцию и заглянуть в эти окошки.