Но ведь взрослые на этом корабле когда‑то были, Федор в этом уверен. Неужели после них не осталось никакой одежды? Или это было так давно, что вся одежда истлела?
Тем старым нейтфонам без голограмм, которые нашел Федор, было лет десять. Может, пятнадцать — не больше. За полтора десятка лет форма не могла истлеть. Это нереально. Значит, где‑то на Третьем Уровне вполне можно найти базы с формой для взрослых. Теперь с кодом пятнадцатого можно открыть гораздо больше дверей и проникнуть в те коридоры, в которые раньше им не было доступа.
Появился заспанный Федор, удивленно и длинно свистнул и сказал:
— Все‑таки Колючий не усидел, раздобыл продуктов. Молодец, ничего не скажешь.
А вскоре показались Эмма и Колька. Следом шли Катя с Ильей и все четверо тянули коробки и пакеты.
— Надо украсть и отформатировать робота — погрузчика, — пропыхтел Колючий, тяжело опуская на пол свою ношу, — забодаешься таскать такие тяжести.
— Хорошая мысль, — ответил Федор, забирая коробки у Эммы и опуская их у края стола, — что в этих коробках?
— Консервы, — ответил Илья, с грохотом опуская свой груз, — мясо и овощи. Консервированные. Лон сказал, что овощи и мясо есть обязательно. Умный робот, ничего не скажешь.
— Как он отреагировал на появление Эммы? — спросил Федор.
Эмма откинула со лба длинную челку и спокойно пожала плечами.
— Нормально, — она слегка улыбнулась, — сказал, что так и знал, что меня выгонят. А про вас сказал, что вы мелкие нарушители и по вам плачет изолятор. Это же робот, он не станет удивляться. А нам надо сделать так, чтобы к Соне никого не подселяли больше.
— Соня не разболтает? — вмешалась в разговор Таис.
— Может, — Эмма сжала губы и сощурила глаза.
— И что делать?
— Не знаю. Но сюда приводить Соню я не позволю. Она должна учиться и жить в нормальных условиях.
— Я тоже так думаю, — кивнула Таис, — надо убедить ее, чтобы держала язык за зубами. Это ведь не сложно — не болтать.
— Соня нас не видела, она спала. Я и Колючий пришли ночью, и говорили очень тихо. Лон не проболтается, это точно. Еды нам на семидневку хватит, а там видно будет.
— Все‑таки ты остаешься с нами, да, Эмма? — с еле заметной ехидцей спросила Таис и снова потянулась за печеньем.
— Еду надо распределить и закрыть. Чтобы не таскали просто так. Кто‑то должен отвечать за продукты. Всем всего поровну, — Эмма сделала вид, что не заметила вопроса, повернулась и направилась в спальню Маши.
— Надо поделиться с Овальными и Дикими, — Федор глянул на Колючего и добавил, — они с нами тоже всегда делились.
— Это Дикие делились, что ли? — удивился Колючий.
— Овальные. Ну, а Дикие — тоже люди. Нельзя их оставлять без еды.
— Они не люди, они идиоты, — буркнула Таис.
— Мы с ними тоже поделимся, — голос Федора звучал твердо, — так надо.
— Да, поделимся, — оглянувшись, кинула через плечо Эмма, — еда теперь не будет проблемой. Нет смысла сидеть на коробках и жадничать. Главное теперь — не переедать, сидя над планшетами. А то растолстеете тут в своих подвалах.
5.
Три пачки с сухим картофелем и три пакета с молоком поначалу не казались очень уж тяжелыми. Но пока пробирались полутемными коридорами, руки у Таис затекли, а кисти просто ломило от усталости. И не переложишь ношу на Федора, тот тащил еще больше. К Диким они отправились вдвоем. Федька сказал, что необязательно ходить туда толпой, да и никто больше не проявлял особого желания топать в дальние коридоры Нижнего Уровня, находящиеся на противоположном конце от мусорки.
Пришлось делать изрядный круг, но по — другому к Диким было не добраться — большинство проходов и дверей на Нижнем оказывались намертво закрыты или вообще запаяны.
— Что это за Уровень такой? Зачем он вообще нужен на этом корабле? — спросила Таис у Федора, когда они прошли очередные коридоры и завернули в узкий темный проход.
— Да загадка какая‑то, — Федор оглянулся, — не отставай, пожалуйста. Только не пойму, зачем Диким было забираться в такую даль?
— Помнишь, как они напали на нас недавно? Может, туго им с едой пришлось?
— Сейчас разберемся.
— А вдруг поколотят нас, а?
— Пусть попробуют. Тебя ведь, Тай, так просто не одолеть, да?
Таис только усмехнулась в ответ.
Переступили через высокий порог дверного отверстия — дверь почему‑то оказалась сломанной и валялась в коридоре, преграждая путь. Перебрались через нее, спустились на две ступеньки вниз, миновали ряд труб, через который тоже пришлось перебираться. И, наконец, за поворотом открылся проем базы Диких.
Резкий, едкий запах ударил в нос, и Таис зло ругнулась:
— Вот же зараза! Чем у них так воняет?
Она не успела докончить фразу, как что‑то толкнуло ее в бок и пронеслось мимо. В сумраке — у Диких горела только одна лампочка в углу базы — Таис не поняла, что это было. Потеряв равновесие, она покачнулась и упала бы, если бы Федор не подставил плечо.
За железным столом, покрытым цветным пластиком, сидел, положив голову на руки, мальчишка. Или уже парень — на вид ему давно исполнилось больше шестнадцати. Грязные волосы свисали слипшимися прядями на самые руки, засаленные рукава коротковатой куртки, истрепанные до лохмотьев, пугали убогим и страшным видом.
— Эй, привет! — позвал его Федор.
Парень не шевельнулся.
Федор осторожно приблизился, качнул боком столешницу и снова позвал:
— Эгей! Ты спишь, что ли?
Парень снова остался недвижим.
— Пацан, ты заболел?
Медленно, очень медленно поднялось лицо, и сквозь слипшиеся пряди сверкнули темные, слишком темные глаза, лишенные белков. И даже, кажется ресниц — в сумраке Таис не смогла рассмотреть. Тонкие губы, приплюснутый широкий нос — не лицо, а гримаса уставилась на них. Секунда — и парень снова опустился на руки и погрузился в сон. Дернулись плечи и замерли.
Таис попятилась, все еще прижимая к себе пакеты с едой. Что это такое? Неужели еще один сон? Быть этого не может. Того, что она только что увидела — просто не может быть. Как зовут этого парня? Что у него с лицом?
Таис перевела взгляд на Федора и увидела, что тот растерян не меньше. Нахмурившись, он дотронулся ладонью до плеча Таис, слегка отталкивая ее назад, и ругнулся:
— Черт! Что за ерунда?
И вдруг этот странный лохматый парень прыгнул. Точно прижатая пружина, которую внезапно отпустили. Тихо, без предупреждения, он рванулся вверх и оказался с ногами на столе. Присел на корточки, опустив вниз руки, и его страшные темные глаза уставились на Таис. Прямой взгляд его оказался таким странным, что Таис почувствовала, как сумасшедший, безотчетный ужас наполняет грудь и рвется наружу. Еще немного — и она заорет. Будет орать и орать…
Федор вдруг рванул ее за руку и закрыл собой. Вовремя, потому что парень еще раз взвился вверх и прыгнул на них двоих. В лицо ему полетели пакеты с картошкой, брошенные Федькой, и это сбило нападение. Парень рухнул на пол, Федор вытолкнул Таис в коридор и с резким грохотом задвинул дверь. Створка тут же дрогнула от удара.
— Неси быстро ту дверь, что валялась в коридоре! — заорал Федор.
Яростный огонь в его глазах и дикие стуки в дверь заставили Таис придти в себя. Конечно, надо просто припереть дверь, чтобы она не открывалась. А после делать отсюда ноги. Еле подавив желание бежать без оглядки прямо сейчас, Таис с неимоверным трудом притащила тяжелую створку двери, что валялась в соседнем коридоре. Пришлось волочить ее по полу, и она мерзко скрежетала.
Федор держал дверь из последних сил. Пальцы его побелели, на лбу выступил пот. Замковые разъемы тут, видимо, не срабатывали. Щелчка не было, и дверь ходила ходуном под энергичными ударами. Приподняв ту створку, что притащила Таис, Федор закрепил ее на высоком пороге, уперев в небольшую дверную ручку. Отступил на шаг.
Дверь дрожала, но створка не давала ей возможности отъехать в сторону.
— Это его задержит. Пошли, бегом!
В этот момент из бокового коридора показался еще один мальчика. Худой, бледный и какой‑то странный. Он остановился, посмотрел на Таис и Федора и хриплым голосом спросил, медленно и с трудом выговаривая слова:
— Вы его видели, да?
— Кто это такой? — быстро спросил Федор.
Дверь еще раз дрогнула под градом ударов.
— Это Жека… он просто заболел… мы думали, что это болезнь… после заразились еще двое. Зря вы сюда пришли. Мы все заболели…
Парень попятился и, прежде чем исчезнуть в проеме, тихо добавил:
— Не ходите сюда.
— Как тебя зовут? — крикнул ему вдогонку Федор.
Ответа не последовало.
— Пошли поскорее отсюда. Он же сказал — заболели все. Федор, пошли, — Таис взяла друга за ладонь и потянула за собой.
Уйти отсюда поскорее. Так жутко ей еще не было, даже тогда, когда пятнадцатый палил в них около лифта. Тогда все было ясно и понятно.
— Не ходите сюда.
— Как тебя зовут? — крикнул ему вдогонку Федор.
Ответа не последовало.
— Пошли поскорее отсюда. Он же сказал — заболели все. Федор, пошли, — Таис взяла друга за ладонь и потянула за собой.
Уйти отсюда поскорее. Так жутко ей еще не было, даже тогда, когда пятнадцатый палил в них около лифта. Тогда все было ясно и понятно.
А тут — что‑то страшное. И ответа на это страшное нет.
Глава 2. Эмма: коридоры Нижнего Уровня
1.
На узкой скрипучей кровати уснуть невозможно. И кто придумал такие неудобные пружинки, переплетенные в прочную, но шумную сетку? Трясется всякий раз, стоит только пошевелиться.
Скрип — скрип, скрип — скрип. Одеяло слишком колючее и неприятное. Чужое одеяло, казенное, корабельное. У Эммы в ее каюте было такое мягкое, невесомое одеялко из пухового селектика, темно — синее с крошечными желтыми звездами. Удобное, теплое, большое. Можно завернуться с головой, подоткнуть под колени и под пятки.
А тут — коричневое, невзрачное, колючее и громоздкое. И пахнет так странно. Коридорами этими темными пахнет. Как можно жить в этих подвальных коридорах? Вот уж действительно "дети подземелья".
Но хуже всего, если они окажутся правы, и на Третьем Уровне нет взрослых. Бред какой‑то. Страшный сон, кошмарное наваждение. Эмме бы и в голову такое не пришло. Нет взрослых!
А кто тогда отдает распоряжения на станции? Кто организовывает производство? Кто отчитывается Торговой Гильдии? Если крейсеры приходят за товаром — а Федор говорил, что они действительно приходят — значит, взрослые должны быть. Хотя бы на этих крейсерах.
Эмма перевернулась на бок, досадливо поморщилась, прислушиваясь к печальным жалобам пружин, и натянула одеяло до подбородка. Холодно тут и голодно. Что это за ужин — хлеб с тонкой прослойкой масла? Разве этим наешься? И смешные два пряника. Два пряника!
А сегодня утром Эмма завтракала яичницей с овощами, несколькими ломтями сыра, стаканом молока и шоколадным печеньем. И его, этого шоколадного печенья было сколько душе угодно. А сейчас два пряника — и все!
Разве могла она подумать, что так закончиться последний день детства? Жуткая драка, Коля, девочка Таис и парень с серыми глазами, которого зовут Федор. Вот, теперь это ее друзья, и ей предстоит с ними жить.
Из этих троих только Федор нормальный. Коля каким был безответственным хулиганом, таким и остался. О Таис и говорить нечего, жестокая, грубая и наглая. Как быстро вылетели у них из головы все Законы! Как быстро опустились они на примитивный животный уровень. Никакой цивилизации не осталось, самые настоящие дикари. Ни правил, ни Законов, что хотят — то и делают.
Они даже на людей не похожи, как будто застряли в безвременье и никуда не двигаются. Не Второй Уровень детства и не Третий Уровень взросления. А какой‑то Нижний Уровень, о котором ничего на станции не известно и о котором и сказать‑то нечего.
Вспомнилось, как они собирались лечить рану Коле грязными руками. Такое простое правило — мыть руки — и то им неизвестно. Страшно подумать, что было бы с рукой Коли после их лечения! Занесли бы инфекцию, а после удивлялись, что рука пухнет.
При одном воспоминании о глубокой ране на плече Кольки охватывала дрожь. Как у нее получилось обработать, смазать и заклеить лейкопластырем? Просто она тогда была слишком злой, все в ней так и кипело. С другой стороны кто бы это делал? Бестолковая Таис, которая даже руки не догадалась помыть? Можно себе представить, как бы это выглядело.
Зато Федор среди них самый здравомыслящий. И глаза у него такие… необыкновенные глаза. Почему‑то приходит на ум сравнение со сталью. Серый цвет стали.
Спокойные и серьезные глаза умного человека. Как он оказался здесь, на Нижнем Уровне? Если он может писать сложные и дельные программы — как, например, та, с помощью которой они остановили пятнадцатого андроида — то его место в управлении станцией. Он мог бы многого добиться, работая на Третьем Уровне. А вместо этого занимается глупостями тут, в заброшенных коридорах.
Может, потому, что на него плохо влияет Таис? Может, из‑за нее он тут? Сошел же с ума Илья и бросился за Катей. Натворил глупостей и сейчас пыжится и делает вид, что Эмма его предала, и он — несчастная жертва. Если бы не закон, Эмма с удовольствием назвала бы его дураком.
Но опускаться до уровня детей подземелья нельзя. Нельзя забывать то, чему учили столько лет. Нельзя забывать закон. Закон — это, можно сказать, единственная ниточка, что связывает ее с миром взрослых людей.
Эмма еще раз повернулась на кровати и прислушалась к дыханию уснувшего Коли. На базе стоит такая тишина, что скрип кровати кажется грохотом. Все спят? Может, пока все тихо, дать деру? Найти выход и рвануть на Третий Уровень. А после направить сюда Донов и взрослых — пусть наведут порядок.
Эмма старалась двигаться очень тихо. Наклонилась над сопящим Колей, нашла на полочке, приделанной к стене, тонкую флешку — она видела, как с помощью такой штуки открывали дверь на базу. Автоматические замки, срабатывают от кода на флешке.
Время на одевание тратить не пришлось, Эмма спала одетая. Ни пижамы, ни чистого нижнего белья — ничего не оказалось на Темной базе. Только новое полотенце да кое — какое постельное белье. И еще пара носков — как будто одна пара носков может поправить ситуацию.
Застегнув липучки на кроссовках, Эмма тихо спустилась по лестнице, стараясь двигаться медленно и осторожно. Не стоит торопиться. Вот двойная дверь, вот разъем.
Дверь тихо заскрипела, открываясь, но Эмма ловко приподняла руками отъезжающую в сторону створку и чуть двинула ее в пазе. Вот так она будет скрипеть гораздо меньше. Еще одна лестница, длинная и неудобная. Дверь на базу закрылась сама, и Эмма едва успела кинуть назад в проем Колину флешку. Брать чужое нельзя, это воровство, нарушение закона. Потому флешку следовало вернуть.
Лишь оказавшись в полутемном коридоре, Эмма вздохнула с облегчением. Кажется, удалось выбраться. Теперь вперед. Где‑то тут наверняка должны быть лестницы или лифты. Ведь дети подземелья частенько воровали на Втором Уровне. Значит, проходы есть и их несколько.
Эмма старалась идти по тем коридорам, где горел свет. В темные туннели не сворачивала. И еще старалась считать и запоминать повороты. Потому что хуже баз может быть только перспектива заблудиться на Нижнем Уровне.
Первый поворот, второй, третий. В одном из коридоров Эмма заметила небольшой лаз над трубами. Он сворачивал куда‑то в темноту, но там дальше и чуть выше виднелся тусклый свет. Отбрасывал блики на гладкие бока труб и Эмма улыбнулась. Раз трубы блестят — значит, по ним часто лазят, потому и отполировали до блеска. Значит, тут наверняка есть проход. Вот сюда и надо повернуть. Пролезть по трубам — а на них действительно ни пылинки — и туда дальше, к свету. Попасть хотя бы на Второй Уровень, а там уже можно обратиться к Донам за помощью.
Двигаться в темноте оказалось неудобно. Жаль, что нет фонарика, сейчас бы пригодился. Надо, видимо, придерживаться этих самых труб, а они приведут куда надо. Эмма изредка прикасалась к ним рукой и чувствовала мягкую пыль. Здесь, в темных коридорах все в пыли, и эти трубы тоже. Тут, значит, через трубы не перелазили, очень давно, слой пыли толстенный. Может, повернуться и поискать другой путь? Но еле заметный отблеск света звал вперед. Идти надо туда? На свет? Наверняка туда, раз есть свет, значит есть и проход.
Дорогу преградил еще один узкий лаз, и, пробравшись в него, Эмма оказалась в широком коридоре, похожем на транспортный. Удобная резиновая дорожка, покрытая пылью, намертво сжатые огромные двери ангаров и несколько светящихся ламп почти на уровне пола, маленьких, прямоугольных.
Это был вспомогательный свет — стрелки — панели, показывающие, куда надо везти груз. А основное освещение на потолке — плафоны ртутных лам — не работало. Коридор тянулся абсолютно ровной линией, никаких полукруглых загибов. Видимо, он пересекал и внутренний и внешний круг корабля. Может, он точно ведет в заброшенные крейсерные шлюзы? И там, в этих шлюзах есть еще шатлы? Наверное, старые, вышедшие из употребления. Выкинуть их не решились — все такие собственность Торговой Гильдии. Потому убрали на Нижний Уровень.
Эмма прошла еще немного вперед, удивляясь тому, как гулко звучат ее шаги. Остановилась и пригляделась. На полу лежали останки пятнадцатого андроида. То, что это именно пятнадцатый, можно было понять по форме головы, которая лежала оторванной отдельно от туловища. Покрытое пылью лицо, выдавленные из глазниц глаза, торчащие провода.
Эмма подумала, было, что это дети подземелья орудовали и после перенесли сюда то, что осталось от робота. Но тут же отмела эту мысль. Слой пыли на туловище и на голове был таким толстым, будто эти запчасти пролежали здесь очень много лет.