И остается странный фон – чувство гордости за свою страну и обида. Хочется взять Литвиненко, наделать копий и всюду расставить. Потому что – ну вот же человек, вот же он все делает правильно в нашей стране, несмотря на кризис и тому подобные трудности, и все идет отлично. К нему приезжают представители компаний – «Лукойл», «Газпром», у них целые лаборатории работают. И ты видишь, на что они деньги потратили, буквально каждую копейку. Кроме того, в институте открыли свое производство, делают умопомрачительную мебель. Покупают все только по тендеру – свои же деньги тратят, никаких откатов. Я спросил: «Каков главный критерий?» – «Качество.
Студенты должны работать на самом современном, самом качественном оборудовании». Просто фантастический, потрясающий институт. Из того, что я видел, это, на мой взгляд, лучшее учебное заведение, пожалуй, не только в стране, но и в мире такого больше нет.
Подойдите и спросите Владимира Стефановича: что надо изменить в системе образования? Он, конечно, жутко отзывается о ЕГЭ. Сетует на то, что, к сожалению, качество абитуриентов падает на глазах. Считает, что так называемое собеседование – это абсолютный обман, это как раз прекрасная возможность вымогания денег. По его словам, раньше школьная система была построена так, что поборы на репетиторов, конечно, были – как правило, в гуманитарных вузах, – но сейчас проблема в том, что в институт приходят абитуриенты, не умеющие мыслить. Потому что подготовка к ЕГЭ, которая занимает весь последний школьный год, а то и два, полностью отбивает у человека способность к самостоятельному мышлению. И появляющегося в институте абитуриента, который потом становится студентом, приходится оживлять, учить думать. То есть Фурсенко со товарищи убили систему образования в России.
Осенью 2008 года я побывал в Пермском крае на IV экономическом форуме. Впечатлений была масса, но главное, от чего я просто сошел с ума, – это выступление заместителя образования Финляндии. На трибуну поднялась женщина, чем-то похожая на фрекен Бок в молодости, и начала рассказывать совершенно невероятные вещи. Как известно, в последние годы Финляндия занимает лидирующее место в мире по качеству образования. Оказывается, финны добились этого благодаря тому, что в свое время приняли за основу именно русскую гимназическую систему, существовавшую еще в царской России и сохранившуюся в несколько модифицированном виде на протяжении всех лет советской власти. Более того, выяснилось, что в Финляндии нет элитных школ, то есть качество образования, которое получают финские дети, никоим образом не зависит от уровня благосостояния их родителей. Там во всех школах качество образования примерно одинаковое, и неважно, где эта школа находится – в столице или в маленькой деревушке. Еще выяснилось то, что в финских школах все преподаватели – с университетским дипломом, начиная с учителей начальных классов и заканчивая преподавателями системы внешкольного образования. И самое страшное для нас – в финских школах нет никакого ЕГЭ, и никакие Болонские конвенции и европейские образовательные стандарты финнам не указ. Там никто и слыхом не слыхивал об этом бреде, уничтожившем российскую систему образования, потому что в финских школах не верят в тестирование, а верят в знания. И умудряются так давать детям эти лучшие в мире знания, что здесь одна из самых маленьких учебных программ по количеству часов. То есть, как выяснилось, финские ученики берут не задницей, а головой. И еще нам рассказали, что 80 % финнов являются пользователями библиотек. Оказывается, это они больше всех читают, а вовсе не мы, россияне.
Дело в том, что в 60-е годы в Финляндии было принято решение, которое в кратком варианте звучит так: «Мы доверяем школам». И кто бы ни приходил к власти в стране – система образования не менялась. Не то что у нас – каждый раз эта идиотическая свистопляска. Скажу честно: мне просто хотелось поставить камеру, посадить всю страну у телевизоров и заставить всех смотреть и слушать, что говорит эта замечательная финская женщина. Хотелось попросить министра Фурсенко со всеми его подчиненными один раз съездить из любимого города на Неве не в сторону Москвы, а в противоположную – тем более что ехать недалеко. Зато сразу отпадет вопрос, что нам делать с российской системой образования. Потому что вот рядом с нами – маленькая страна, без всяких великих традиций и культуры, о которых мы с такой любовью говорим, находясь в окружении классического российского бездорожья, грязных сортиров и бытового хамства. И эта маленькая страна добилась потрясающего уровня образования. Значит, дело не в размере? Конечно нет. Дело в желании и в уме.
Знаете, что еще интересно? Если посмотреть внимательно, выясняется, что американцы постепенно переходят на нашу систему образования, которая у нас была до ЕГЭ. А мы, как идиоты, от этого убегаем. Сейчас нужно с печалью констатировать, что в России появляется новое классовое государство, навсегда разделяющее людей даже не столько по имущественному цензу, сколько по уровню образования, закрепляющему имущественное неравенство. При этом, к сожалению, сегодняшняя власть подчеркивает ненужность реально хорошего образования, его невостребованность. И в конечном итоге, как это всегда было, есть и будет, если ты хочешь, чтобы твой ребенок не вырос Митрофанушкой, ты отдаешь его даже не в конкретную школу, а к конкретному учителю. Поэтому надо ходить, смотреть, договариваться. Впрочем, конечно, вероятность брака в нашей образовательной системе крайне высока, и ситуация ничем не напоминает скандинавскую, которая для большинства жителей России невозможна.
Вообще меня поражает наше отношение к детям. Вежливо говоря, оно просто кошмарное. Должно быть, все помнят не столь давнюю историю о несчастном мальчике, которого взяли из детского дома и которого приемные родители пытали, били, прижигали окурками. Интеллигентные люди, хорошо работающие и зарабатывающие. Свой день рождения ребенок встретил в больнице. Вся его палата была завалена цветами и подарками. Чужие люди отнеслись к нему с колоссальной любовью, которой он был лишен дома. А я смотрел на эту ситуацию и думал: удивительное дело, вот в Калининграде семья безработных, для того чтобы взять кредит в банке, решила сначала взять из детдома ребенка, считая, что тогда им не откажут. Ребенка они взяли, а в кредите им отказали. И что теперь будет с ребенком? И ведь ни один человек в нашей стране не пришел в органы опеки, никто не спросил: «Как же вы разрешили взять малыша? Вы ведь даже не проверили эту семью».
У нас какой-то провинциальный депутат-единоросс получил за изнасилование ребенка всего лишь шесть лет тюрьмы, из которых отсидел только полтора года в колонии-поселении, все это время занимаясь бизнесом, и был отпущен досрочно. И никто не ужаснулся! Мы всей страной дружно приходим в ужас, когда наших детей американцы забывают в своих машинах, – и тут действительно есть от чего прийти в ужас, это очень серьезная проблема, но мы забываем упомянуть о том, что от насилия в наших семьях детей гибнет гораздо больше. Мы забываем сказать о том, что американцы берут из наших детдомов на усыновление больных малышей, у которых нет шансов в России, которых никто не хочет брать здесь. В нашей стране вообще никто не ужасается тому, что есть детские дома, а там эти несчастные с глазами, в которые страшно заглянуть. А ведь скоро эти дети станут взрослыми и выйдут в большую жизнь. И что мы им скажем? Как мы им объясним все те несчастья, которые выпали на их долю без войны? Расскажем им о великой русской культуре? Мы им будем цитировать Пушкина и Достоевского, которых они никогда не читали? Зато они начали пить, курить, познакомились с дракой и с изнасилованием в раннем возрасте. И они будут ходить среди нас с выжженными душами. И чиновники в соответствующих министерствах не осознают свою вину.
Думаю, такое отношение к детям является прямым следствием того, что в России нет культа семьи как такового. Мало того, когда мы смотрим на семьи с большим количеством детей, мы воспринимаем это как некую странность родителей. Мы смотрим на них либо как на сектантов, либо как на потенциальных оборванцев, не совсем понимая, уверены ли эти родители в том, что они не цыгане, – куда же они столько наплодили? Хотя надо отметить, что в традиционных российских семьях всегда было принято много рожать. Не случайно в Книге рекордов Гиннесса среди людей, давших миру наибольшее количество детей, отмечены именно наши сограждане. Сейчас все изменилось. Можно придумать сколько угодно внешних причин, однако эта деградация института семьи и отношения к семье, которую мы наблюдаем в последние годы, проявилась, к сожалению, не вдруг и не сразу, и корни ее уходят, как выясняется, очень глубоко.
Вопрос об институте брака для России, пожалуй, самый сложный, невероятно сложный. Во-первых, потому что институт брака – это всегда ложь. Государство всегда лжет, когда оно берется рассуждать о браке. Люди, рассуждая о своих отношениях с представителями противоположного пола, тоже всегда лгут – даже самим себе. Более того – я думаю, это тот редкий случай, когда ложь во благо. Мне всегда казалось, что чем меньше люди рассуждают на эту тему, чем менее они открыты и откровенны, тем на самом деле лучше для каждого из участников столь сложной системы, какой является брак. При этом существование народа, государства и общества возможно только на уровне семьи.
Вопрос об институте брака для России, пожалуй, самый сложный, невероятно сложный. Во-первых, потому что институт брака – это всегда ложь. Государство всегда лжет, когда оно берется рассуждать о браке. Люди, рассуждая о своих отношениях с представителями противоположного пола, тоже всегда лгут – даже самим себе. Более того – я думаю, это тот редкий случай, когда ложь во благо. Мне всегда казалось, что чем меньше люди рассуждают на эту тему, чем менее они открыты и откровенны, тем на самом деле лучше для каждого из участников столь сложной системы, какой является брак. При этом существование народа, государства и общества возможно только на уровне семьи.
Как ни странно, зачастую блуд вел к самым удивительным явлениям. Благодаря любвеобильности короля Генриха VIII появилось англиканство, благодаря влюбленности князя Владимира, согласно романтической версии этого события, Россия обрела христианство. При этом вряд ли во всей истории России и русской литературы можно найти хотя бы один пример счастливой супружеской пары в качестве главных героев. Второстепенные встречаются – тот же Левин в «Анне Карениной», но счастливые в браке главные герои практически нигде не присутствуют. Эта вечная трагедия семейных отношений, неустроенность, несчастливость, непредсказуемость, наверное, глубоко засела нам в подкорку. С одной стороны – культ женщины-матери, с другой – колоссально неуважительное отношение к ней, вечные побои, кошмарная, унижающая человеческое достоинство фраза «бьет – значит любит» и прочие глупости, придуманные как продолжение «Домостроя», при этом к самому «Домострою» не имеющие ни малейшего отношения. Ведь, по большому счету, «Домострой» – книга глубокая, описывающая некую устоявшуюся систему культурных ценностей, которая подразумевала в первую очередь заботу мужа о жене и жены о муже. Однако впоследствии понятие заботы как-то улетучилось. Выяснилось, что в браке большинство наших сограждан ведут себя как эгоисты, которые считают себя вправе заламывать руки и восклицать «Как ты могла!» или «Как ты мог!», сами не желая при этом ни понять, ни смочь.
Система брака в советской России, не будучи освященной церковью, очень быстро превратилась в некий непонятный тусовочный институт, внутри которого рождались дети, однако это ничего не значило. Разводы, измены, случайные отношения, устоявшееся выражение «курортный роман», легкие шуточки по поводу поездок в отпуск стали обиходными и простыми, что явно свидетельствует о колоссальном духовном обнищании и деградации народа. Эта легкость сексуальных отношений, конечно, с одной стороны была ответной реакцией на тоталитарную систему. Впрочем, эта система сама начинала с невероятной сексуальной развращенности. Не случайно сразу после революции, в начале 20-х годов, доминировала теория «стакана воды», пропаганда отсутствия «сексуального эгоизма» и необходимости помощи товарищу по партии. Впрочем, эта теория очень быстро прекратила свое практическое существование, однако она сама по себе свидетельствует о моральном разложении и, если угодно, сумасшествии тогдашних лидеров страны, пытавшихся навязать народу столь богохульные ценности.
Разрушение семьи и брака является основополагающей задачей, если была поставлена цель уничтожения государства. Именно поэтому любое государство, стремящееся к могуществу, в определенный момент времени либо погибает, либо начинает осознанно бороться с гомосексуализмом – потому что гомосексуальная ячейка несет в себе зерно общественного разрушения. Попытка подменить ценности, когда под браком начинают понимать не отношения между мужчиной и женщиной, а отношения между кем угодно, в конечном итоге не случайна. Ведь если предположить, что и в самом деле на небесах заключается союз между мужчиной и женщиной, то предположение, что на небесах также заключается союз между мужчиной и козой, или женщиной и псом, или двумя мужчинами, или двумя женщинами, является, на мой взгляд, слишком смелым. По крайней мере нигде в Писаниях об этом не сказано. Мало того, в Ветхом Завете предусматривается вполне конкретное и очень жестокое наказание, в частности, за мужеложество. В Книге Левит сказано: «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них». И можно как угодно после этого пытаться трактовать Библию, но, тем не менее, факт остается фактом: из Писания слов не выкинешь.
Конечно, современные нормы, когда изо всех сил пропагандируется толерантность к самого разного рода меньшинствам, еще раз показывают, насколько далеко отошло общество от возможности слышать Божественный голос. Но ведь предназначение России и русского народа как раз в том и заключается, чтобы вновь расслышать этот голос и следовать ему. Чуть позже я буду рассказывать об этом очень подробно, пока же скажу, что русский народ не зря назван народом-богоносцем. Мы во многом унаследовали традицию еврейского народа, традицию служения Богу, а это означает, что необходимо отвечать этому служению во всех проявлениях своей жизни. Не изредка в церквах падать ниц и замаливать грехи, а предпринимать каждодневные усилия для понимания и осознания того, что происходит. И самый яркий пример – это, конечно, отношения внутри семьи. Ведь, строго говоря, семья – это всегда некий микрокосм, отражающий систему отношений в большом обществе во всем ее многообразии. На отношения между мужчиной и женщиной, между родителями и детьми всегда проецируются отношения у них на службе, в школе, положение в социальной иерархии. И умение ладить в семье во многом определяет способность ребенка к последующей социальной адаптации. Ведь маленький человек смотрит на своих родителей и выстраивает для себя будущую линию поведения, используя их как ролевую модель или, наоборот, как яркую антиролевую модель. Но, тем не менее, он наблюдает за семьей, потому что это самый интересный объект, самая питательная на данный момент времени среда.
В России система брака стала единой лишь в последнее время. Потому что по большому счету на протяжении всей истории царской России в разных слоях общества бытовало разное отношение к браку. Один вариант был продемонстрирован Александром Васильевичем Суворовым – он наглядно показывает, как воспринимали помещики своих крепостных и любовь между ними. Это довольно известная история: Суворов просто выстроил по росту неженатых мужиков и незамужних девок, скомандовал им «налево-направо», велел повернуться лицом друг к другу, и каждую образовавшуюся в результате пару объявил мужем и женой, отправив всех строем под венец. То есть никто никого даже не спрашивал – любит, не любит, о какой любви речь? И сложные романтические отношения, описанные тем же Львом Николаевичем Толстым, Александром Сергеевичем Пушкиным и Михаилом Юрьевичем Лермонтовым, конечно, отражают совершенно иную действительность, царившую среди правящего класса. Поэтому представления о браке совершенно разнились у разных слоев населения. Когда же они перемешались в гигантской мясорубке советского времени, то восторжествовала некая средняя модель, достаточно похабненькая, так как разрушено было основополагающее сдерживающее начало – церковь.
Сейчас, опять-таки, как у молодого народа, отношение к браку в России только формируется. Но понять, что есть брак, пока крайне сложно. Потому что наши браки разбиваются, говоря словами Маяковского, «о быт». Эта печальная участь постигает очень многие браки, и такая ситуация продлится еще долго. В государстве нет системы поддержки семьи. Вернее, как это часто бывает, если что-то продекларировано, то этого точно не будет, и если продекларирована поддержка молодых семей, то можно даже не сомневаться в том, что с каждым годом их будет становиться все меньше и меньше. Потому что молодой семье нужна поддержка не на бумаге, не в виде проектов и деклараций, а в виде четких, понятных и продуманных решений. Кроме того, у нас, как мы знаем, молодыми писателями считаются те, кому под 40. Вот и о молодых семьях рассуждают в основном те, чья молодость закончилось настолько давно, что они уже и не помнят, какие трудности и проблемы волновали их на заре семейной жизни.
Отсутствие выстроенной системы семейных ценностей, включающей в себя и юридически прописанные права ребенка, и систему отношений в семье – между отцом и ребенком, между матерью и ребенком, между отцом и матерью, включая расставание при разводе, – конечно, еще долго будет догонять нас исподтишка. До сих пор достаточно экзотичной воспринимается ситуация, когда родители разведены, но при этом каждый из них полноценно общается с ребенком и между ними самими поддерживаются хорошие отношения. Умение ставить во главу угла интересы ребенка пока еще довольно слабо развито в России. По-прежнему считается нормальным использовать детей в качестве заложников при разрыве родительских отношений, шантажировать партнера детьми, мучить лишением возможности видеться с ними. Это омерзительная практика, и не случайно глубину бытовой культуры наиболее четко характеризуют взаимоотношения во время развода. Пока мы здесь находимся на самой начальной, абсолютно варварской, первобытной по своей жестокости стадии развития. Опять же – потому что не хватает тех самых ориентиров, по которым строится вся система межчеловеческих отношений. Моральные ориентиры, придуманные при советской власти, исчезли, церковные ориентиры им на смену не пришли, а никаких новых тоже не появилось. Тех, кого принято называть «моральными авторитетами», попросту не существует. Ведь в нашей стране не отыщешь среди известных и публичных людей ни одной семьи, показав на которую можно было бы с искренней радостью воскликнуть: «Какая замечательная пара!» Впрочем, одна, пожалуй, все же была – это Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна Горбачевы. Об их красивой любви стали говорить, видя, как трогательно Михаил Сергеевич относится к памяти своей безвременно ушедшей супруги. Но, опять-таки, все эти разговоры начались уже постфактум и были продиктованы скорее сочувствием к потере.