— Есть и еще нетрадиционные источники энергии, — раздалось из зала через установленный там микрофон. — Походит все это на «энергетические сказки».
— И вы для этого прибыли к нам, чтобы вразумить нас? — спросил меня сам председатель.
— Я не первым проник к вам. В отдаленные времена наша цивилизация помогала развиваться вашей. Но дело было не в технических знаниях и способности воз двигать сооружения. Выяснилось кризисное состояние человеческой нравственности в вашем мире. Легенды нашего Священного Писания говорят, что тысячелетия назад к вам приходили мои Великие предшественники, ставя перед собой задачу изменить у вас отношения между людьми, превратив их из враждебных в братские, когда неприязнь уступит место любви и заботе. Но теперь нас заботит не только нравственность ваших народов, но их неистребимая взаимная вражда, применение вами губительного оружия и, помимо того, бездумное уродование природы, когда речь идет уже о всеобщем выживании и вас, и нас…
Пока я говорил эти предостерегающие слова, в зал шумно вошел высокий властный человек в военной, как я понял, форме и сел на угодливо освобожденное ему место в первом ряду. Едва я кончил, как он заговорил в поднесенный ему микрофон:
— Слушаю и дивлюсь. Кто разрешил постороннему лицу лезть в наши дела? Не будь я генералом Протасовым, если не заподозрю здесь вражеские козни. Да было бы всем известно, что мы сами боремся против безумного уродования окружающей среды и находимся в боевой готовности, чтобы защитить мир.
— Благодарю вас, генерал, — сказал председатель. — Кто еще хотел бы задать вопрос? Желательно только вопрос.
— Но я хотел бы ответить уважаемому генералу, — сказал я. — Ведь если в вашем доме начинается пожар, который может перекинуться и на соседнее наше строение, то не лучше ли убедить вас, и вашего генерала в том числе, не допускать у себя возгорания.
Генерал сердито фыркнул и отвел рукой поднесенный ему микрофон
К микрофону в проходе подошел старый человек в ниспадающей до самого пола одежде и с белой бородой, спускающейся на грудь, украшенную сверкающим символом в виде креста на дорогой цепочке. С его высокого головного убора ниспадало на спину белое покрывало.
— Не будем укорять гостя нашего за то, что им не содеяно, лучше проникнемся уважением к словам его о Добре, противостоящем Злу, к учению, кое несли нам упомянутые им его предшественники. Хотелось бы знать, нашли ли они отражение в нашем Священном Писании и причислены ли к лику святых? И как давно появлялись они из другого Божьего мира, сотворенного вместе с нашим, Господом нашим в Великий День Творения?
И я простодушно поведал о Великих «проникающих», о Буде и особенно о трагической судьбе Иссе, принявшего мученическую смерть и реанимированного после казни группой наших специалистов, прилетевших на «летающей тарелке», появление которой было даже отмечено тогда современниками. Выздоровление Иссе было воспринято как «воскрешение», а возвращение в наш мир как «вознесение».
— Он ушел от вас с надеждой, что прорастут орошенные его кровью семена Добра, и до глубокой старости следил он из нашего мира за результатом своей Миссии, которая сказалась лишь через сотни лет, а через тысячи объяла собой весь цивилизованный мир.
— Чур меня! Чур! — воскликнул благообразный пастырь. — Изыди сатана с приспешником своим. Мерзкие, богохульные изрыгает он слова! Да сгинет безбожная клевета его на Господа нашего Иисуса Христа, да восторжествует святая правда, воистину воскрес Христос, и не восторжествует вновь вражеское безбожие, прикрытое даже лжезаботой о благе народном. И да будет мир с вами!
И взволнованный пастырь сел на тотчас освобожденное ему соседнее место.
У микрофона разгневанного пастыря сменил высокий, со впалыми щеками человек, которому пришлось наклониться к микрофону:
— Главный инженер Центра самолетостроения Полевой Игорь Степанович. Глубоко понимая негодование владыки, я все же не хочу упустить сейчас возможность узнать на этой встрече особенности полета неопознанных летающих объектов. Каким образом они могут нарушить основные физические законы, резко меняя направление полета, не сбавляя огромной скорости движения?
— Прежде чем ответить на технический вопрос, хочу принести извинение рассердившемуся на меня пастырю и заверить его, что божественность Иссе признается не только у вас, но и у нас, независимо от того, где он жил и как переходил из одного мира в другой. По-разному могут звучать легенды о нем в священных книгах. Что же касается законов Природы, которые якобы нарушают наши аппараты, то я отвечу, что в вашем мире известны не все законы Природы.
И я поведал залу то, о чем рассказывал Кочеткову при первом нашем знакомстве на даче Грачевых.
— Можно ли создать у нас такой аппарат? — послышался голос из зала.
— Конечно! Возможности вашего мира не отличаются от нашего.
У микрофона снова оказался священнослужитель высокого ранга.
— Опомнитесь, чада мои! Не старайтесь обрести бесовские силы, чтобы летать по воздуху на помеле. Не допытывайтесь, умоляю, до адских знаний, коими может обладать пришелец сей.
На трибуну поднялся почтенный человек с уверенными движениями и, получив кивком председателя разрешение, остановился перед микрофоном на краю сцены.
— Профессор Ковалев хотел бы внести ясность в наше обсуждение, — объявил председатель.
— Хочется, чтобы то, что ясно мне, врачу, стало бы понятным и всем другим. Я, как человек верующий, разделяю возмущение владыки и всей душой на его стороне, но, может быть, не меньший гнев его вызвали бы и некоторые наши пациенты. Один из них не только живет небылицами о нашем Спасителе, но сам считает себя Иисусом Христом, хотя был телевизионным техником из Львова. Другой пациент именует себя вечным узником Кампанеллой, провозвестником утопического строя и ратует за общих жен и собственность, за всеобщее равенство и в богатстве, и в нищете. Он, находясь на нашем попечении, считает себя отбывающим свое пожизненное заключение, завершая вторую книгу «Город Солнца», которую пишет, к нашему удивлению, по-латыни, прежде не зная ее. Мы изучаем этот феномен. — Профессор Ковалев глубоко вздохнул и продолжал: — И есть еще одна пациентка, которую одно время видели на телеэкране. Она «общается» с другими планетами, живя в мире собственных галлюцинаций, пытаясь вовлечь в них доверчивых слушателей или телезрителей. Она искренна, как искренен псевдо-«Иисус Христос» или псевдо-Кампанелла. Но это болезнь, навеянная взвинченной загадочностью, увлекшей многих и многих и дающей пищу для нового вида распространенного заболевания. В заключение, преклоняясь перед святостью мыслей владыки, испрашиваю у него соизволения на попытку излечения от горького недуга нашего времени еще одного пациента, отнюдь не подлежащего преследованию.
— Благословенны будут все христианские помыслы ваши, — сказал с места священник высокого сана.
На эстраду без приглашения решительно поднялся генерал.
— Я протестую против попытки укрыть за белыми ха латами проходимца, морочившего тут нам головы! Требую доказательств, откуда он взялся и кому служит.
— Прошу извинить меня, — обратился ко мне не сколько смущенный председатель. — Вы видите, какие страсти вы взбудоражили утверждением, что прибыли к нам из другого измерения. Сможете ли вы представить этому какие-либо доказательства?
— В свою очередь прошу извинить меня, почтенный председатель, но таким доказательством, как я полагаю, являюсь я сам, — ответил я.
Дружный смешок прошел по явно настроенному против меня залу.
Заговорил подошедший там к микрофону, опирающийся на костыли, лысый пожилой человек.
— Прежде чем рассматривать какие-либо доказательства о вояже нашего «гостя», изучать которые, на мой взгляд, надо не здесь, а в соответствующем институте Академии наук, я сочту необходимым предостеречь легковерных и выразить мнение, как представитель современной физики, о полном несоответствии нам преподнесенного основным положениям науки. Поэтому я заявляю, что весь этот бред об инверсии, энергетическом обмене в вакууме и обнулении массы стоит вне науки, что и прошу учесть в дальнейшей дискуссии.
И он поковылял от микрофона по проходу к крайнему креслу.
По ступенькам, ведущим на наше возвышение, взбежал майор Кочетков. Он подошел к генералу и по-военному обратился к нему:
— Прошу разрешить, товарищ генерал, предъявить доказательство, которое ждет зал.
— Какое такое доказательство? — опешил генерал, сердито смотря на Кочеткова.
— Оружие, которым пользовался Альсино при нападении на него злоумышленников.
— Оружие? — заинтересовался генерал. — Попрошу председателя пригласить сюда экспертов.
— Парализующее, — пояснил Кочетков и продолжал: — С разрешения председателя и генерала я предъявляю уважаемому собранию знаменитую парализующую трубку пришельцев из иных миров, с помощью которой в моем присутствии был парализован один из злоумышленников, пытавшихся похитить Альсино.
— Оружие, которым пользовался Альсино при нападении на него злоумышленников.
— Оружие? — заинтересовался генерал. — Попрошу председателя пригласить сюда экспертов.
— Парализующее, — пояснил Кочетков и продолжал: — С разрешения председателя и генерала я предъявляю уважаемому собранию знаменитую парализующую трубку пришельцев из иных миров, с помощью которой в моем присутствии был парализован один из злоумышленников, пытавшихся похитить Альсино.
— Я думаю, что, показав нам такое оружие, вы удовлетворите наше общее желание, — заявил председатель.
И Кочетков поднял над головой мою трубку, которую я передал ему по его просьбе, когда мы садились в машину, чтобы ехать сюда.
Главный инженер Центра самолетостроения, сутулясь из-за непомерного роста, физик на костылях и еще несколько присутствовавших в зале поднялись на сцену, чтобы вместе с генералом рассмотреть диковинное для них оружие.
— Позвольте, — сказал инженер, распрямляясь и вертя в руках трубку и передавая ее физику. — Но это же пустая металлическая трубка. В ней совершенно ничего нет.
— Как так нет? — удивился председатель. — Но ведь товарищ майор утверждает, что ею был парализован человек!
— Да, это так, — несколько смущенно отозвался Кочетков.
— А что я вам говорил, — прогремел на весь зал генеральский голос через микрофон. — Нас водят за нос! И неспроста! Нужно решительное вмешательство.
Глядя на них и на солидных людей в креслах зала, я подумал не без горечи, что все здесь зиждется на устойчивой колоннаде, якобы подпирающей подземный свод.
Глава 2 ЧУДЕСА
Телепатически я воспринимал помимо того, что происходило в подземном зале, мысли Оли, находившейся вместе с Сергеем Егорычем поблизости от дома над бункером. Оля страдала, волнуясь за меня. Сергей Егорыч возмущался, что стражи у входа не признают его влиятельных документов, которые он предъявлял.
Оля, не зная, что предпринять, следила за вереницей людей, выходящих из дверей станции подземной дороги («Метро»). Периодически, после прихода поезда, они валили густой толпой.
— Лена! — радостно воскликнула Оля, увидев сестру. — Как хорошо, что ты нашла нас! Мне так худо без тебя. А как ты узнала? Почувствовала, правда?
— Нет. Мне еще вчера Юра Кочетков сказал, что при везет Альсино сюда на встречу, если убедится, что он подлинный пришелец.
— Ну конечно, подлинный! — воскликнула Оля.
— Надо, чтобы научное собрание установило это юридически, — назидательно произнесла Лена.
— Хвалю всегда толковых юристов, — сказал подошедший Сергей Егорыч. — Я мог бы внести дополнительную ясность в рассматриваемый вопрос.
— И тебя не пропускают? — возмутилась Лена. — Как можно!
— Полагаю однозначно, что пришелец Альсино сказал бы, что здесь у дверей не люди, а роботы, — с горькой усмешкой закончил Сергей Егорыч.
Мое телепатическое восприятие было прервано шумом в зале. Люди поражались, что парализующая трубка оказалась пустой.
— Можете ли вы объяснить феномен этой трубки? — обратился ко мне председатель. — Ведь злоумышленник был парализован ею?
— Не ею, а мной, моим внушением, — объяснил я. — Трубка, как светящийся предмет в гипнотических сеансах, играла подсобную роль. Она лишь внешне напоминает парализующее оружие наших биороботов. Я же пришел в ваш мир без всякого оружия.
Кочетков, слушая меня, продолжал растерянно рассматривать «свой трофей», которым хотел помочь мне.
— Что ж, — сказал председатель. — Если не находится ничего другого, будем считать, что у вас нет доказательств своей причастности к миру иных измерений.
— Нет, почему же? — возразил я. — Я ведь сказал вам и почтенному залу, что этим доказательством являюсь я сам.
— Не понял, — сказал председатель.
И тут, я думаю, у всех находящихся в зале появилось ощущение, что они присутствуют при чем-то невероятном.
Они увидели «самозванца иных миров», как кое-кто из них уже подумал, сидящим за столом, с рукой, пододвигающей микрофон, но… головы у него не было… Она исчезла.
Все ахнули. Перед ними был живой человек без головы и шевелил рукой как ни в чем не бывало.
Председатель, сидя ближе всех к «обезглавленному гостю», несмотря на свою выдержку, отшатнулся.
А на улице меж тем произошло тоже нечто необъяснимое…
Оля первой увидела на проезжей части какой-то круглый предмет.
Она вскрикнула.
Мчавшаяся машина резко вильнула в сторону, объезжая внезапно возникшее препятствие.
— Это же Альсино! Альсино! Правда-правда! — воскликнула Оля.
Да, она увидела мою исчезнувшую из зала голову. И не только она и водители машин увидели ее…
Два крепких парня вышли с толпой из станции подземки, и один из них крикнул:
— Митька! Глянь, футбол! И размалеван под морду чью-то.
— Давай, бей пенальти. Я вроде в воротах буду, — предложил другой.
И оба они выбежали на проезжую часть. Послышались гудки машин.
Один из парней разбежался, готовясь ударить ногой по круглому предмету на мостовой.
Нога его с силой прорезала воздух, но «предмета» на задела. Он исчез.
И в тот же момент зал с колоннадой снова ахнул.
Голова «самозванца иных миров» вернулась на его плечи.
Стоял невообразимый шум. Люди повскакали с мест.
Председатель ничего не мог поделать с ними.
На сцену выскочил странный мужчина с длинными вьющимися волосами до плеч, в темных очках.
Он поднял руку, закричав:
— Товарищи! Товарищи! Внимание! Я все разоблачу! Зал постепенно стих, люди сели на свои места.
— Я — экстрасенс. — И он назвал свое имя, очевидно известное всем. — Прошу разрешения у председателя прояснить, что здесь произошло.
— Прошу вас, — сказал председатель.
— Цирковой трюк! Эстрадный номер с массовым гипнозом! Могу предложить ангажемент, хотя такие штуки известны еще с прошлого века. В доказательство этому прошу разрешить повторить их.
И тут в зале произошло снова нечто непостижимое. Из зеркал позади каждой люстры водопадами хлынула вода. Она затопляла зал. Люди видели, как вода быстро растекается по полу, и невольно подбирали ноги.
Но она все прибывала, только находившиеся на возвышении сцены оказались недоступными ей.
И люди начали взбираться с ногами на богатую обивку кресел.
Человек с длинными волосами стоял, простерши руки в зал, словно повелевая этим наводнением.
Я описываю ощущения находящихся в зале людей, телепатически воспринимая их и наблюдая за всеобщей паникой. Ведь все они знали, что находятся глубоко под землей…
Длинноволосый стоял ко мне спиной, и я видел завитки его волос, ниспадающие на спину, очевидно тщательно подвитые мастером экстравагантных причесок.
Он опустил руки, и все находящиеся в зале почувствовали, что никакой воды нет, и стали спускаться с кресел, смущенные тем, что забрались туда с ногами.
А экстрасенс обратился к очнувшимся зрителям:
— Как видите, я тоже мог вызвать у вас иллюзию, как и «терявший» перед тем голову «иллюзионист», взявшийся играть незавидную роль мистификатора.
— Браво! — крикнул из зала генерал.
— Благодарю за внимание! — произнес экстрасенс и раскланялся, как после эстрадного номера.
Зал шумел, но аплодировать никто не стал. Люди не потеряли, к счастью, сознания серьезности происходящего.
Однако председателю пришлось потрудиться, прежде чем стих разноголосый гул.
— Я благодарю нашего знаменитого экстрасенса за демонстрацию его удивительных способностей и хотел бы услышать объяснения Альсино, который уже признался, что своим внушением парализовал некоего злоумышленника. Так не вызвал ли он также эффект всеобщей галлюцинации, представив сидящего рядом со мной человека без головы? До сих пор мы видели в цирке иллюзиониста, показывающего отделенную от клоуна голову в ящике. Так что же мы видели сейчас?
— Вы наблюдали, — постарался я объяснить, — процесс «проникновения» в другое измерение. Из-за складки пространства часть моего тела, голова, оказалась в вашем же мире, невдалеке отсюда, что могут засвидетельствовать отец и дочь Грачевы, находящиеся сейчас у входа в ближнее метро.
— Откуда вам это известно? — удивился председатель.
— Я, вернее, моя голова видела их, когда оказалась на проезжей части напротив здания, под которым мы находимся.
— На проезжей части? — поразился председатель.
— Именно так. Поэтому я очень просил бы вас пригласить как свидетелей только что произошедшего семью Грачевых.
— Хорошо, мы пригласим Грачевых, если они в самом деле там, хотя, на мой взгляд, это еще более запутывает ваше объяснение.