– И что теперь делать? Вязаться веревками?
– Нет, это слишком опасно, – сказал Топор. – Просто держаться ближе, готовясь по возможности помочь. Ну и главное: следить за всеми приметами более внимательно. Болтов и камешков – не жалеть!
31
К развалинам поселка они вышли часа через два. Сперва Костя даже не обратил внимания на открывшееся пространство с огромными темно-коричневыми пятнами домов. Все его внимание было занято процессом оконтуривания большой «гравитушки», преградившей им дорогу.
– А вот и все, что осталось от Сосновки, – сказал негромко Топор, и только тогда Костя оторвался от разбрасывания камешков и внимательно посмотрел перед собой. – Теперь я примерно представляю, где именно мы находимся. Уже неплохо.
– А мы будем здесь делать привал? – Наташка выглядела настолько уставшей, и даже изможденной, что Косте нестерпимо захотелось ее как-то утешить. Но решение здесь принимал не он.
– Будем, – после короткой паузы сказал Топор. – И даже горячего сварим. Здесь, в случае чего, и отбиваться можно. Стены, аномальные поля вокруг – не так опасно, как в лесу или на открытом пространстве.
И, оглядев разом просветлевшие лица, усмехнулся и покачал головой.
Попасть сразу в поселок им не удалось, слишком много вокруг обосновалось самых разных аномалий, но и Костя, и Миха уже достаточно поднаторели в поисках чистых проходов, что серьезно ускорило разведку, и уже вскоре маленький отряд медленно двигался по единственной улице крохотного, давным-давно заброшенного поселка. Когда-то давно дорога была покрыта асфальтом, но теперь это было скорее общее направление движения, обозначенное черным крошевом, гравием да скромными впадинами придорожных канав.
– Всем быть начеку, – предупредил Топор, вешая на плечо готовый к стрельбе автомат. – Оружие снять с предохранителей. Тут в развалинах могут жить местные хищники. Только смотрите, со страху друг друга не перестреляйте, если какая скотинка вдруг выпрыгнет.
Но никто на них не выпрыгнул, а через несколько сотен метров Топор и вовсе остановился, внимательно разглядывая большой дом, выстроенный когда-то из силикатного кирпича. Здание явно сохранилось лучше прочих домов в поселке, и даже крыша у него казалась почти целой.
– А вот тут я бывал когда-то, – явно погрузившись в воспоминания, сказал Топор. – Оборудовали мы себе здесь лёжку. Магазин тут раньше был поселковый, у него сзади отличный полуподвал есть, где когда-то продукты хранились. Ничего лучше не придумать, если там все чисто и никто не живет.
Прошло совсем немного времени и во дворе бывшего магазина затрещал, поедая остатки деревянного забора, небольшой костерок. Пока под охраной Вадика женщины варили кашу, Хиженков сооружал из оказавшегося под рукой мусора баррикады, которыми в случае необходимости можно было завалить дверные и оконные проемы, а Топор с Костей и Михой тщательно проверяли все комнаты и полуподвал.
Когда запах гречневой каши с тушенкой стал ощущаться даже в самом дальнем углу магазина, Топор весело сказал:
– Ну все, хватит. Намучились сегодня, но все было не напрасно. Самое время получить наилучшую награду: знатный харч под качественный аппетит.
Топор оказался прав. Положив в рот первую ложку наваристой каши, Костя испытал мало с чем сравнимое блаженство. Общее состояние комфорта усиливало и полулежачее положение, которое он принял, чтобы дать отдых ноющим от усталости ногам. Никто ни о чем не разговаривал, зато каша из котла улетучивалась ударными темпами.
Общее сытое умиротворение, казалось, подействовало расслабляюще даже на Топора.
– Мы таких запахов в округе напустили, что нас уже ничто не может демаскировать сильнее, – сказал он. – Кто хочет, можете курить. Как уйдем отсюда – все курение на этом закончится.
Марина тут же вытащила из кармана сигареты. К ней немедленно подсел Вадик, и они задымили вдвоем, блаженно щурясь и окончательно придавая странному пикнику не менее странное для этого места чувство безопасности и абсолютного спокойствия.
А когда Костя посмотрел на Наташку, то его лицо невольно растянулось в улыбке: едва доев свою кашу, девушка тут же заснула, так и не выпустив тарелку и ложку из рук.
Впрочем, и остальные были близки к тому, чтобы вздремнуть. Вопреки ожиданиям, Топор не устраивал по этому поводу ругательств с разъяснениями, почему так делать нельзя, а задумчиво смотрел куда-то вдаль и, казалось, мыслями был где-то очень далеко.
Жуткий поросячий визг, разнесшийся над руинами поселка, разрушил тишину и заставил всех схватиться за оружие. Топор быстро прошел сквозь помещения магазина и выглянул на улицу. Наташка проснулась и села с растерянным видом, явно не понимая еще, как она здесь оказалась.
– Все в подвал, живо! – закричал внезапно Топор, появляясь в дверном проеме. – Хиженков, завалишь проходы. Потом закрываемся в полуподвале. Быстрей, быстрей, быстрей!
Оказавшись внутри здания, Костя не удержался от любопытства и, пока остальные переходили внутрь складских помещений, выглянул на улицу.
По улице мчалось несколько диких кабанов, следом за ними вприпрыжку бежали собаки, а на крыше соседнего, через дорогу, здания Костя с удивлением обнаружил целое скопище крыс.
– Это все из-за нашей каши и курева? – потрясенно спросил он у Топора, который стоял тут же.
– Нет, все гораздо хуже, – мрачно сказал тот. – Я все ждал, когда же Она нам преподнесет какую-нибудь гадость. Вот и дождался. Помнишь, я тебе рассказывал про необычные грозы в Зоне, после которых меняется очень многое и много живого погибает? Вот это она самая и начинается. Видишь, зверье в страхе бежит? Если верующий – молись. Если атеист – самое время уверовать. Теперь вся надежда на полуподвал.
Они помогли Хиженкову завалить входы, спустились в складское помещение и закрыли за собой дверь. Маленькие окошки под самым потолком по указанию Топора Миха и Вадик быстро заделывали старыми досками и гнутыми листами железа.
Потом все расселись вдоль стен и замерли в полной тишине.
– Курить-то можно? – спросила Марина.
– Сейчас все можно, – с кривой ухмылкой сказал Топор. – Курить, орать, стрелять. Да хоть скакать нагишом. Сейчас мы никому здесь неинтересны. Разумные судорожно ищут, где бы укрыться. Неразумные мечутся в ужасе. Добро пожаловать в апокалипсис Зоны.
Жуткий грохот стал ему ответом. Костя готов был поклясться, что это молния попала прямо в крышу их здания. Но тут же вздрогнула под ногами земля, а с улицы донесся дружный душераздирающий хор почуявших смерть зверей. Сквозь щели между досками, закрывавшими оконца, Костя видел ярчайшие всполохи сине-белого света, которые могли бы быть молниями, сверкавшими прямо во дворе, но полыхающими почему-то абсолютно бесшумно.
А потом пришел страх и чудовищное внутреннее напряжение. Несколько секунд Костя крепился, но после очередного раската грома, от которого почему-то тряслась земля, заорал во все горло. Кажется рядом орали все, кто сидел в подвале. В ушах стоял звон, перед глазами все плыло и тонуло в белом сиянии, и потеря сознания стала для Кости настоящим блаженством.
32
Из леса конвой выбрался ближе к вечеру, когда солнце еще не спряталось за линией горизонта, но воздух, более-менее нагретый за день, уже остывал, давая понять, что ночь близко и нужно искать укрытие. А на взгляд Связиста единственным надежным укрытием в этой местности являлось водохранилище, на берегу которого можно было весьма вольготно расположиться, почти не беспокоясь за тыл. Почему «почти» сталкер и сам не знал. Просто привык, что в Зоне ни в чем нельзя быть уверенным до конца, и принимал это как неоспоримую аксиому.
План предстоящего побега никак не выходил из головы.
Четыре часа утра – самое тяжелое время для караульной вахты. Именно под утро приходит непреодолимая усталость. Веки как будто наливаются свинцом, и хочется плюнуть на все, подложить под голову что-нибудь мягкое и уснуть крепким безмятежным сном. И именно четыре утра сталкер выбрал для осуществления своего плана.
Связист прекрасно понимал, что ни один из бандитов не уснет на своем посту. Но какими бы профессионалами они ни были, эти отморозки по-прежнему остаются людьми. Они так же будут вымотаны тяжелым переходом, так же рассеяны и невнимательны, поэтому проскочить незамеченным шанс будет. Выбраться из палатки также не составит проблем – достаточно просто аккуратно разрезать полог, а потом, ползком, покинуть лагерь. Пока бандиты опомнятся, пока поднимут на ноги всех людей, пленники будут уже далеко, и найти их станет практически невозможно.
Серьезные проблемы были с Зюзей и оружием. И если Зюзю наемник брал на себя, пообещав заткнуть сумасшедшего при первой же необходимости, то отсутствие оружия представлялось наиболее слабой частью плана. Где найти автомат и дозиметр, Связист не представлял, но отказываться от побега все равно не собирался.
Серьезные проблемы были с Зюзей и оружием. И если Зюзю наемник брал на себя, пообещав заткнуть сумасшедшего при первой же необходимости, то отсутствие оружия представлялось наиболее слабой частью плана. Где найти автомат и дозиметр, Связист не представлял, но отказываться от побега все равно не собирался.
Неожиданно откуда-то притащило туман. Сперва никто даже не обращал внимания на непонятно откуда взявшиеся влажные клубы, но вскоре один из бандитов подошел к Васильеву и сказал так, что слышно было даже пленникам:
– Я первый раз вижу, чтобы туман так серебрился. Что это, проводник?
– Не знаю, – сказал Васильев. – Но радиометры молчат и жжения на коже я не чувствую – ограничимся этим. А изучение тонкостей оставим яйцеголовым умникам.
– О, мне знаком этот туман, – тихо сказал Версоцкий, словно разговаривая сам с собой.
Связист хотел было расспросить ученого, но в этот момент впереди показались развалины домов. Одни были сожжены до основания, и только огарки бревен да опаленные глиняные печи давали понять, что здесь некогда было здание. Другие же, напротив, выглядели довольно неплохо: хорошо сохранившиеся стены, целые крыши… Все это сочеталось весьма странно. Будто два мира, разделенных неровной линией проселочной дороги.
Васильев остановился. Следом за ним замерла и колонна.
– Топаем в деревню, – спокойно сказал проводник. – Привал на полчаса, и дальше, к дамбе. До темноты нужно успеть.
– А зачем к дамбе, командир? – подал голос один из бандитов. – Давай в деревне и обляжем на ночь. Заныкаемся в развалинах и отсидимся, а утром в путь-дорогу.
Все приняли это предложение «на ура». Никому не хотелось топать еще полтора километра, а потом мучиться с палатками и спать на холодной земле, когда прямо перед носом есть практически готовое убежище. Велика ли проблема забаррикадировать входы-выходы, да выставить часовых? Но сталкера такой расклад событий не устраивал никак: ведь это напрочь убивало весь его план. Одно дело сбежать из палатки, но совсем другое – из закупоренного баррикадой помещения. Связист поймал на себе озабоченный взгляд наемника.
– Посмотрим, – ответил Васильев на предложение бандита и, развернувшись, направился к поселку, договаривая уже на ходу: – Ночевать рядом с Мертвым Лесом идея не очень правильная.
На место прибыли минут через десять. При ближайшем рассмотрении поселок оказался не таким уж и целым. Стены более-менее сохранившихся зданий покрывали многочисленные трещины, а то и дыры размером с человека. Некоторых стен не хватало вовсе. Насквозь прогнившие крыши грозили обрушиться на голову незваным гостям, рискнувшим забраться в дом. К тому же, поселок оказался обитаем: три собаки, яростно рыча, что-то грызли под стеной самого целого по виду здания. Завидев двуногих, мутанты поспешили ретироваться, но никто не был уверен в том, что они не вернутся поздно ночью.
– Стоп машина! – Васильев предупредительно поднял руку, внимательно осматриваясь по сторонам. – Мельник, Шульц, прочешите левую часть поселка, а Холод и Бегун – правую. Заглядывайте в каждую щель, и, если что, огонь на поражение… Не мне вас учить, короче. Остальные топайте за мной. В центре я заприметил относительно целое здание, там и заляжем на ночь.
Бандиты синхронно кивнули и, держа оружие наготове, разделились на две группы, отправившись в заданных направлениях.
Связист мысленно выругался. Что теперь делать? Как сбежать из здания, битком набитого бандитами? Угрюмо топая следом за человеком с ПКМ, Связист аккуратно, чтобы не вывалился нож, разминал онемевшие кисти, пытаясь на ходу построить новый план побега.
Здание, выбранное Васильевым для ночевки, раньше было то ли сельсоветом, то ли местным клубом. Двухэтажное, сделанное из красного кирпича, теперь покрытого копотью и сеткою трещин, оно находилось практически в центре поселка. В мертвых оконных проемах ни рам, ни стекол. Сорванная с петель дверь валяется на захламленном досками, обрывками газет, осколками стекла и прочим мелким мусором крыльце. Совсем рядом со зданием обрубок ствола молоденькой, в руку толщиной, березки. И ямы. Кругом ямы. Связист только сейчас обратил на это внимание. На дороге. У крыльца. У разрушенных домов. Будто кто-то взял, да и накрыл деревню артобстрелом, или разбомбил с воздуха. Но кому это нужно? Военным? Вряд ли: сталкер бы знал. Бандитам? Наемникам? Им-то зачем? Бред какой-то…
Зверски захотелось спать. И есть. Да просто вытянуться на чем-нибудь мягком и лежать… Долго-долго. До утра. Неделю. До третьего пришествия.
Связист чертыхнулся, чувствуя, что засыпает. Чтобы хоть как-то взбодриться, попрыгал на месте. Лямки рюкзака больно врезались в плечи, и так изнывающие от перенапряжения.
– Чё скачешь, придурок? – послышался сзади голос.
– Пошел на хрен, – зло ответил Связист и тут же получил тычок в спину прикладом автомата.
– Перестаньте! – скомандовал Васильев, до этого вместе с двумя бойцами осматривавший здание сельсовета, а теперь вышедший наружу. – В здании никого. И ничего. Поднимайтесь наверх и там разожгите костер: согреемся и пожрем, как белые люди. А потом на боковую. Дежурим по двое, меняемся через два часа. Вопросы?
Вопросов не возникло. Бандиты поднялись на второй этаж убежища, побросали рюкзаки и принялись за работу. Пленники, все еще связанные, расположились в углу, подальше от входа.
– Я предупреждал, – зло прошептал наемник. – Предупреждал, вашу мать, что нельзя этой суке доверять. Нельзя! А вы? Уши развесили, как девки на сеновале, ноги раздвинули. Вот вас и поимели. А заодно и меня! Твари!
– Заткнись, – оборвал словоизлияния наемника сталкер. – Дай подумать…
Но подумать Связисту не дали. В комнату вошел один из бандитов, крепко сжимая в руках обрывок газеты. Особо прислушиваться сталкеру не пришлось: мужик был габаритен по размерам и говорил так, что слышно, наверное, было и на другой стороне улицы.
– Искали бумагу для растопки, но все газеты за тысяча девятьсот сорок второй год. Что за фигня? Тут что, музей раньше был?
– Может и музей, – проводник похлопал товарища по плечу. Взял газету и, подсвечивая себе фонариком, начал что-то читать. – Да, военного времени газетка. Отлично сохранилась.
– Не нравится мне это, командир! Уходить нужно. Причем, немедленно. Не к добру ведь это…
– Успокойся, Холод, – сказал Васильев. – Из-за чего тревога? Из-за даты на газетке? А если бы ты кость мамонта нашел, что тогда? На охоту бы собрался?
Бандит не нашел ответа. Лишь промямлил нечто невнятное и, закурив, вышел из комнаты.
– Совсем с ума посходили, – пробурчал Васильев.
Пока бандиты разожгли костер, выставили часовых и более-менее организованно уселись у огня, прошло без малого полчаса. За это время успело стемнеть, воздух, нагретый за день, окончательно остыл. Зябко поежившись, сталкер уселся на голую землю рядом с наемником. Хоть бандиты и выдали пленникам «пенку», пользы от нее было немного: Связист и наемник, не сговариваясь, отдали ткань Версоцкому.
Чтобы хоть как-то разогнать напряженную тишину, бандиты вяло переговаривались друг с другом. Связист слушал их вполуха, вдумчиво колупаясь одноразовой пластиковой вилочкой в банке тушенки.
– Стоять! Кто идет? – раздался голос караульного. Послышался предупредительный выстрел. Судя по тонкому девичьему крику часовой не попал, а лишь припугнул неизвестную сталкершу, словно бабочка прилетевшую на огонь.
В миг бандиты повскакивали со своих мест, хватаясь за доселе лежавшее на коленях оружие. Еще секунда и с десяток стволов оказались повернуты в сторону выстрела.
– Дяденька, не стреляйте, – сказал девичий голос, в котором явственно слышались слезы. – Я своя. По лесу уже второй день блуждаю.
Васильев и все остальные бандиты тут же поднялись и повалили на улицу – одинокая сталкерша, блуждающая по ночной Зоне, была частым сюжетом в сталкерских байках, хотя вряд ли кто мог похвастаться, что сам видел такое чудо. Связист тоже не выдержал и подошел посмотреть к окну.
Девушка совсем не походила на сталкершу. Совсем молоденькая, но одетая как деревенская баба в длинную плотную юбку, вязаную кофту и полуразвалившиеся боты. На голове – платок. В руках – корзинка. Неверный свет костра выхватывал ее грязное худое лицо, на котором, впрочем, не было страха, а лишь надежда на спасение.
Связисту не требовалось гадать, что будет дальше. Бандиты не отпустят девчонку просто так. И не посмотрят, что это почти ребенок. Рука сама собой потянулась к ножу. Но что он сделает один против толпы уродов с автоматами?
– Можно, я с вами останусь? – спросила девушка. – Я стирать могу, готовить… Обузой не стану.
От неожиданного предложения бандиты захохотали. А Связист нахмурился: сумасшедшая в Зоне? Еще один персонал сталкерских баек, в финале которых на сцену обычно выходил кукловод. Не то, чтобы Связист верил в байки, но тут ему стало неуютно. Бандиты, впрочем, продолжали веселиться от души.