– Товарищ полковник, скажите, – попросил Связист, – профессор за время нахождения бронепоезда здесь собирал какую-то научную установку? Запитывал ее электричеством от аномалий?
– Нет, конечно, Ерохин, ты чего? Технология съема электрических мощностей еще не разработана. Ломакин сидит в своем вагоне и лишь время от времени спецснарядами разбрасывает по округе свои датчики.
Ответ ошеломил Связиста. К этому моменту он был практически уверен в том, что Версоцкий разоблачил гнусного предателя, готового пожертвовать чем угодно ради научных изысканий. Но теперь эта теория пошатнулась.
А Версоцкий, верно угадав тон разговора, уже стоял за спиной Связиста.
– Я не знаю, как он сумел скрыть свои опыты, – сказал он полковнику. – Здравствуйте, кстати. Но этот человек очень опасен. Очень! Поверьте, я провел с ним бок о бок не один год, и точно знаю, о чем говорю!
– Кто вы такой? – с недоумением спросил Кудыкин. – И почему я должен вам верить?
– А я не прошу мне верить, – сказал Версоцкий. – Просто отведите меня к господину Ломакину, и вы все увидите и услышите сами.
– Ну, пойдемте, – растерянно сказал Кудыкин.
– Зюзя, не отставай, – крикнул Версоцкий и решительно направился к бронепоезду. – Я сейчас выведу этого поганца на чистую воду. Вы, главное, оружие под руками держите, чтобы он чего сделать не успел опасного. А лучше, дайте мне для охраны пару солдат.
– Бред какой-то, – буркнул Кудыкин. – Вон, сержант Козлов стоит. Возьмем его с собой. И если Ломакин вдруг захочет ударить вас своим халатом – сержант Козлов прикроет вас собой.
Длинная процессия прошла вдоль научного вагона, дверь в который не открывалась, и поднялась в штабной вагон.
– Позовите его сюда, – предложил Версоцкий. – Там наверняка полно хрупких приборов, плюс, там верные ему люди. А здесь он уже ничего не сможет предпринять.
– Присаживайтесь, – пожал плечами Кудыкин и включил рацию: – Феоктист Борисович, зайди, пожалуйста, в штабной вагон.
– Одну минуту, – ответил доброжелательный голос Ломакина. – Сейчас запустим тут кое-что, и приду.
Связист было встрепенулся, но Версоцкий устало махнул ему рукой:
– Установка слишком велика, чтобы ее не заметить. Но если он даже сумел ее собрать под видом чего-то, не вызывающего подозрений, мы все равно опоздали. Включение занимает секунды. Давайте подождем его здесь, пока он ни о чем не подозревает.
Он, не смущаясь, прошел по вагону и устроился в кресле Кудыкина. Полковник на это ничего не сказал и сел на стул. Начали рассаживаться и остальные. Присели на диван Связист и сержант Козлов. Васильев и наемник, державшиеся с момента появления у бронепоезда удивительно скромно, устроились в углу, на лавке. Только Зюзя, смешно вращая глазами, встал за спиной Версоцкого и положил ему руки на плечи.
Вскоре в салон, весело насвистывая, вошел Ломакин. И остановился, с недоумением разглядывая живописную группу ожидающих его людей.
– Ну, здравствуй, Фека-Лом, – громко сказал Версоцкий, не поднимаясь с кресла. – Давненько не виделись.
Реакция Ломакина оказалась неожиданной.
– Александр! – радостно воскликнул он, всплескивая руками. – Жив! Как же я рад тебя видеть!
Он сделал шаг вперед, но проинструктированный на этот случай сержант Козлов поднялся с дивана и сделал останавливающий жест рукой.
– Саня, где ты пропадал и как тебе удалось выжить? – с недоумением глядя на Козлова и Кудыкина, спросил Ломакин. – Неужели, ты так и не отказался от задуманного? А этот молодой человек с перекошенным лицом, видимо, очередная жертва твоих дурацких экспериментов?
Связист понял, что ничего не понимает. Остальные тоже выглядели сбитыми с толку. Но никто ничего не говорил, предоставляя ученым самим выяснить отношения.
– Где моя установка, Фека-Лом? – враждебно спросил Версоцкий. – И не вздумай врать. Я видел эффекты осциллирующих последствий от ее работы.
– Твоя установка? – удивился Ломакин. – Свою установку ты взорвал, когда я помешал тебе проводить эти идиотские эксперименты с пси-аномалиями. Да еще успел в спецслужбы стукануть, из-за чего все мои работы были остановлены на долгих пять лет! Но я все равно рад тебя видеть.
– Установка, Фека-Лом. Где она?
– Может быть мы перенесем наш разговор куда-нибудь в более тихое место? – с беспокойством глядя на присутствующих, спросил Ломакин.
– Ну уж нет, – сказал Кудыкин. – Нам тоже очень интересно. Продолжайте.
– Это глубоко научная тема, – быстро сказал Ломакин. – Вам, как неспециалистам, она все равно будет непонятна.
– Зато нам, как видевшим своими глазами людей, которых более семидесяти лет нет в живых, интересны последствия ваших манипуляций, – резко сказал Связист.
– Постойте, – прищурился Ломакин. – Вы же один из тех солдат, что погибли при нападении бандитов на поезд.
– Да, профессор. И должен вам сказать, что это очень больно: умирать и общаться с мертвыми. Но теперь, когда мы знаем, кто заказал нападение на бронепоезд, я рассчитываю, что преступники понесут заслуженное наказание.
– Вы заблуждаетесь, – мягко сказал Ломакин. – И я это вам сейчас докажу.
Он запустил руку под куртку и вытащил пистолет с толстой рукояткой, внутри которой угадывался двойной магазин. В полной тишине было отчетливо слышно, как щелкнул предохранитель.
– Феоктист Борисович, – спросил пораженный Кудыкин, – зачем вам пистолет? Вы что, умеете стрелять?
– О, вы оказывается не знаете, кого столько времени возили на своем поезде, – сказал Версоцкий. – Господин Ломакин был чемпионом курса по пулевой стрельбе из пистолета.
– Осмелюсь добавить, – весело подхватил Ломакин, – «по движущимся мишеням». Это важно, господа, для понимания бесперспективности героических прыжков в мою сторону.
– Я что-то не пойму: кто из них плохой? – задумчиво спросил из своего угла наемник.
Все посмотрели на него, но никто ничего в ответ не сказал.
– Феоктист Борисович, – мягко сказал Кудыкин. – А чего дальше-то? Будешь с пистолетом нас караулить, пока мы не превратимся в мумии? Или закроешься в своем курятнике и умрешь с голоду?
– Нет, – пожал плечами Ломакин. – Я не желаю ничьей смерти. Просто закончу эксперимент, ради которого все и было затеяно. А потом добровольно сложу оружие. И тогда никто не пострадает, обещаю.
– Разве что, вся Зона, – добавил Версоцкий, вольно разваливаясь в кресле.
– Глупости, – быстро сказал Ломакин. – Я уже сделал три коротких включения, но критических последствий, которые ты так любил предсказывать, не наблюдал. И первое включение было в день нашего приезда сюда. Я очень испугался бандитского паровоза с пушкой и включил установку, чтобы воздействовать на него. Но ничего не случилось! Наружные камеры зафиксировали кратковременное свечение, датчики показали вибрацию. Ну, серебристый туман – как остаточное явление в тех местах, где возникали случайные темпоральные пробои. Неизбежное зло из-за помех. Так вот, не было ничего. Никаких последствий я не наблюдаю уже несколько суток.
– Зато мы наблюдали! – неожиданно закричал на него Версоцкий. – На своей шкуре! Не веришь – вон, Ерохина спроси!
– Чепуха, – резко сказал Ломакин. – Я своим наблюдениям верю больше, чем какому-то там Ерохину.
– Где установка? – спросил Версоцкий. – Сейчас-то ты можешь это сказать?
– А вон там, в моем вагоне-лаборатории, – легко ответил Ломакин.
– Она бы не поместилась!
– Твоя бы – да, не поместилась, – согласился Ломакин. – Но после того, как ты все уничтожил и забрался в зону действия установки, чтобы ускорить свои мутации, а потом исчез, мне пришлось начинать все сначала. С нуля! И моя установка намного компактнее твоей. И энергии требует на порядок меньше. Нужны определенные аномалии для фокусировки полевых взаимодействий, но здесь их просто изобилие. Поэтому сегодня я проведу исторический эксперимент!
– Вот как, – медленно сказал Версоцкий. – Значит, я должен сделать все, чтобы остановить тебя.
– Сделай, – пожал плечами Ломакин, но пистолет в его руке даже не дрогнул. – Полковник Кудыкин, будьте любезны, включите свою рацию, вызовите вагон-лабораторию и скажите, что можно начинать.
– Зюзя, мы должны остановить плохого дядю, – сказал Версоцкий, поворачивая голову к сумасшедшему сталкеру.
– Ы-а-а-ы, – сказал Зюзя, вращая глазами и морща лоб.
Версоцкий нахмурился, а Ломакин засмеялся, и Связисту стало вдруг как-то очень пронзительно понятно, что пустая бравада Версоцкого не пугает Ломакина ни капли.
И в этот момент сержант Козлов бросился на Ломакина. Тот среагировал мгновенно – в замкнутом помещении вагона оглушительно грохнул выстрел. Но даже убив сержанта еще в воздухе, Ломакин не смог остановить летящее по инерции тело. И через мгновение его сбило с ног, а пистолет отлетел в дальний угол салона.
Все сразу повскакивали со своих мест, и только Версоцкий продолжал спокойно сидеть в кресле. Он дождался, пока Ломакину свяжут руки, и после этого вдруг сказал громким голосом:
Все сразу повскакивали со своих мест, и только Версоцкий продолжал спокойно сидеть в кресле. Он дождался, пока Ломакину свяжут руки, и после этого вдруг сказал громким голосом:
– Отлично, господа! Жаль, конечно, что Зюзе пришлось заставить сержанта пожертвовать собой, но это лишь еще одна жертва на пути технического прогресса. А теперь попрошу убраться вон из моего поезда!
Если бы в этот момент в вагоне взорвалась граната, это и то произвело бы меньший эффект. Все застыли в тех позах, в которых их застала команда Версоцкого.
– Профессор… – начал было говорить Связист, но Версоцкий нахмурил брови, посмотрел на Зюзю и повторил:
– Вон!
И тут Связист почувствовал приступ страха. О попытке броситься на Версоцкого даже и речи не было – просто стоять на месте было очень трудно. Первыми из вагона выскочили Васильев и наемник. Затем с лицом, искаженным ужасом, проковылял связанный Ломакин.
– Профессор, что происходит? – дрожащим голосом спросил Связист, с трудом подавляя желание бежать из поезда как можно быстрее.
Мимо Связиста к выходу быстро прошел Кудыкин.
– Ты был добр к нам с Зюзей, – сказал Версоцкий, – хотя это тебе ничего не давало взамен. Поэтому имеешь право на кое-какую информацию. Я почти закончил эксперимент с пси-аномалиями. К сожалению, у Зюзи не хватило внутренней твердости, и он, став настоящим титаном духа, не имеет собственных желаний. И эти желания ему пока подсказываю я. Мысленно. По моей команде Зюзя умеет влиять на умы людей и даже навевать правильные сны. Но я хочу закончить свое развитие, а для этого мне нужна темпоральная аномалия. И я создам ее прямо рядом с установкой. И стану совершенным человеком!
– Зюзя – кукловод? – ахнул Связист, содрогаясь от ужаса.
– Это упрощенное представление, – сказал Версоцкий. – Но я не виню тебя. Ты вышел из сталкерской среды, где люди буквально пронизаны суевериями. Поэтому я изначально никому из вас не говорил ничего словами – гораздо проще было заставлять вас видеть сны с нужным эмоциональным фоном. Зато с бандитами было намного проще. Человеческие отбросы, сброд, зацикленный на низменных желаниях. Если бы захотел, я бы мог всю их базу разогнать за четверть часа. Но они еще сослужат мне службу. Они уже в пути.
– Вы тоже хотите стать кукловодом?
– Титаном духа, юноша. Не путайте мерзкого монстра и ученого, преследующего великие цели. А теперь прощайте. Я не могу оставлять столько свидетелей своего преображения. Ваша судьба ждет вас снаружи.
Больше выносить этот разговор Связист не мог. А когда пришел в себя, то уже стоял недалеко от бронепоезда в окружении остальных людей из состава экспедиции. Оказалось, что ужас выгнал наружу всех, кто находился в вагонах. Причем все вылезли почему-то только на одну сторону.
Еще толком не придя в себя, люди испуганно озирались по сторонам. Многие сжимали в руках оружие, но стрелять было не по кому, ведь источник их страха находился в бронированном вагоне. Более того, на узкой полоске чистой земли между аномалиями и железнодорожной насыпью люди стоял достаточно спокойно, но ближе, чем на десять метров, никто к вагонам подойти не мог.
– Соблюдать спокойствие! – крикнул Кудыкин, уже успевший сориентироваться в ситуации.
– Ну и дела, – сказал белый от пережитого страха губернатор. – Была у зайца избушка лубяная, а теперь… вообще никакой нету. Что это такое, полковник? Нас атаковал телепатический мутант? И что теперь делать?
– Постараться выжить, – сказал Кудыкин, который в этот момент стоял спиной к бронепоезду и смотрел на кромку леса вдалеке.
– Что там? – живо спросил губернатор, обнаружив, что в ту же сторону смотрят и другие люди. – Я очки не ношу, а вижу слабовато.
– Люди, – ответил Кудыкин. – На спасателей не похожие совершенно. Могу предположить, что до нас, наконец, добрались бандиты. Ни раньше, ни позже.
Вскоре, между экипажем бронепоезда и бандитами лежало только поле аномалий.
– Эй, – крикнул один из бандитов, видимо считающий себя главным. – Кто у вас старший? Есть разговор!
– Я старший! – ответил Кудыкин.
– Предлагаю сделку! – крикнул бандит. – Вы без сопротивления сдаетесь! Я гарантирую твоим людям жизнь!
– Это же Хантер, – сказал Связист. – Главарь той банды, что напала на бронепоезд. Ему нельзя верить, все равно обманет.
– Кто-нибудь может этого урода отсюда подстрелить? – спросил Кудыкин.
– Аномалии перед ним, товарищ полковник, – напомнил Связист.
– А ведь он не в курсе, что в поезд не залезть, – сказал губернатор. – Может пускай идет?
– А что потом? – мрачно спросил Кудыкин.
– Он не сможет там спрятаться, мы нападем, – предложил губернатор.
Кудыкин скривился. План ему явно не понравился.
– Ну что? – крикнул Хантер.
– Мы согласны! – ответил Кудыкин. – Иди, забирай!
– Оружие в аномалии бросайте!
– Ну вот и приплыли, – сказал Кудыкин. – Если оружие бросать начнем, нам точно хана. Но если сейчас через аномалии стрелять начнут – тоже будет несладко.
– Я немного придам вам решимости! – крикнул Хантер и выпустил длинную очередь веером от живота.
Над аномальным полем заискрили синие огни, но часть пуль долетела и пробарабанила по бронированным вагонам.
– Минут через двадцать сюда притащат несколько рюкзаков патронов и пять ящиков с гранатами! – крикнул Хантер. – Мы сперва издалека вас будем крошить. Наугад. А когда вас останется совсем мало – проведем несколько часов в интересных забавах! Так что, лучше сдавайтесь прямо сейчас!
– А ведь я уже было поверил, что все плохое закончилось, – сказал губернатор.
– Что ж, примем бой, – решительно сказал Кудыкин. – Хотя перестрелка через аномальное поле, это какая-то пародия на боевые действия получится.
41
Медленно двигаясь сквозь аномальное поле, примыкающее к железнодорожной насыпи, Костя, услышав выстрелы со стороны бронепоезда, остановился и дал отряду команду залечь. Что именно происходит внутри вагонов, понять было совершенно невозможно. Но вскоре, в просвет между рельсами и нижней частью вагонов стало видно, как из поезда выбираются люди.
– Что происходит? – спросил риторически Костя. – Эвакуация у них, что ли?
– Надо идти туда и разбираться на месте, – предложил подошедший сзади Миха.
– Как-то боязно мне, – сказал честно Костя. – Какой-то иррациональный страх внутри.
– Ну, давай хотя бы ближе подойдем, – сказал Миха. – А то вообще ничего непонятно.
Они еще немного продвинулись вперед и решили обождать. Но не происходило ровным счетом ничего.
Потом, по другую сторону вагонов раздались невнятные крики.
– Переговоры что ли? – спросил Костя у Михи.
– Похоже на то.
Но когда раздалась первая автоматная очередь, стало понятно, что переговоры провалились. Одновременно с этим Костя вдруг понял, что хотя и боится, но все-таки может идти к поезду. Словно что-то мягкое и липкое окутало страх, закуклило его и позволило контролировать себя.
– Вперед, – сказал он, но никто и не двинулся с места.
– Я не могу, – сказал Миха. – Кажется, что еще шаг – и все, мне хана. Даже ногу от земли оторвать трудно.
– Я тоже не могу, – сказал Вадик.
– И я, – подал голос Хиженков, единственный из всех выглядевший при этом виноватым.
– Ладно, я один схожу, – принял решение Костя. – Наверное, какая-то пси-аномалия, к которой я нечувствителен.
Остаток пути через аномальное поле он прошел очень быстро, легко определяя расположение каждой аномалии. По другую сторону состава вдруг началась беспорядочная стрельба. Лезть под град пуль, который барабанил по бронированным бокам поезда, было глупо, Костя решил забраться внутрь.
По лесенке, прикрепленной к стенке складского вагона, он поднялся на обзорную площадку и, пригибаясь, чтобы не быть замеченным, скользнул в люк.
А с другой стороны уже вовсю шла хаотичная стрельба. Судя по всему, бандиты пытались причинить экипажу бронепоезда максимальный ущерб, просто поливая их огнем сквозь аномальное поле, не жалея патронов.
Складской вагон был пуст. Костя осторожно двинулся в штабной вагон. Почему люди добровольно покинули свое убежище, все еще было непонятно.
В штабном вагоне он неожиданно наткнулся на странного человека, который при виде его начал гримасничать и издавать невнятные звуки. Еще неделю назад Костя испугался бы и постарался сбежать, но теперь глаза психа показались ему настолько похожими на предсмертный взгляд ночного шептальщика, что он сразу сделал длинный шаг и ударил незнакомца прикладом по голове. Уродец закатил глаза и рухнул на пол.
И сразу пропало ощущение давящего страха.
– Так вот в чем причина, – сказал Костя. – Ну, теперь можно и подмогу вызывать.
Он поднялся на крышу и махнул своему отряду рукой.
– Блин, страшный какой, – сказал Миха, брезгливо глядя на мутанта, входя в штабной вагон. – Это хорошо, что ты его усыпил. Пусть лучше полежит-отдохнет.