В какой-то момент я так и подумал и хотел было растормошить его, как в это время меня тронула за плечо та самая блондинка, насчет которой мы с Лонго заключили пари, и обворожительным кивком головы пригласила меня на танцпол. Но еще за мгновение до этого Лонго вдруг встрепенулся, открыл глаза, мельком глянул на нас, облегченно откинулся на спинку кресла и тяжело задышал, словно после внезапно прерванной тяжелой, костоломной работы.
Танец наш, разумеется, был без дальнейшего продолжения, ввиду того что ухажер ее в малиновом пиджаке сразу же, как только она вернулась к своему столику, увел девушку из ресторана. Я же, по правде сказать, тоже забыл о ней тотчас же и поинтересовался у Юрия, как он заставил девушку поступить так смело, да еще и в присутствии своего громилы.
– В этом деле играют роль несколько факторов, – взирая на меня с тонкой улыбкой на лице, проговорил Лонго. – Во-первых, мне нужно хорошо и четко представлять себе человека, на которого я должен воздействовать, – вот почему я попросил тебя поменяться местами. Во-вторых, я как бы вгоняю себя в особый сон, где четко вижу свое желание осуществляющимся, и я там командую, в этом сне.
– Ты способен вот так, просто мгновенно, взять да и заснуть? – воскликнул я.
– Ну, может, это не сон… Гончаров говорит, что это я в транс так впадаю. Да какая, собственно, разница? – транс, сон… – выдохнув сигаретный дым, раздраженно заметил Юрий. – Назови это как угодно, суть от этого не меняется. Главное во всем этом деле – сильное желание, которое непреодолимо превращается в уверенность, что все происходит так, как я хочу. И вот в какой-то момент возникает чувство торжества, этакого экстаза удачи, и тогда я открываю глаза и вижу, что мое желание свершилось!
Друзья, мне нет смысла добавлять к этому эпизоду еще что-то, однако хочу еще раз подчеркнуть, что главным моментом в этом деле является наше воображение, четко рисующее картину исполненного желания. Чем четче картина, тем четче и результат.
Конечно, методика Юрия Лонго вовсе не универсальна, их существует немало, и одну из них я привожу ниже. Причем замечу, что при воздействии на расстоянии субъект, на который воздействуют, совершенно не осознает себя марионеткой и полагает, что действует исключительно сообразно собственным желаниям.
Тренинг по воздействию на человекаЕсли мы никогда не видели человека, на которого собираемся воздействовать, или плохо его помним, то нам понадобится его фотография, которую перед сеансом мы хорошо изучаем. Затем удобно располагаемся в кресле и входим в трансовое состояние либо в состояние пустой головы.
Далее, сначала с закрытыми глазами, представляем себе образ субъекта воздействия ярко и четко, насколько это возможно. Затем открываем глаза и «видим» нашего визави уже наяву рядом с собой. После чего, как бы вживую, «наблюдаем», как он берет сотовый телефон и звонит нам.
Если не позже, чем через три или четыре минуты, наше желание исполнится и нам позвонят, значит, мы достигли успеха. Если нет, через какое-то время следует повторить тренинг.
Упражнение следует делать до получения результата, но не более пяти минут два или три раза в день. Поработайте с этим тренингом дней десять.
Вначале в качестве подопечных лучше выбирать близких вам людей, позже, по достижении стабильных результатов, можно переходить к незнакомым вам лицам и ставить перед собой более сложные варианты задач.
Воздействие на аппаратуру и технику
Однако бывает и так, что экстрасенсу вообще ничего не нужно делать, чтобы заявить о себе, поскольку либо он сам меняет структуру пространства вокруг себя, в том числе неосознанно, что в свою очередь приводит к сбою в работе техники, либо окружен теми невидимыми властями, которые готовы служить ему всегда. Приведу пример из личного опыта.
В 2008 году в крупнейшем книжном гипермаркете Новосибирска «Плиний Старший» проводилась презентация моего романа «Избранник Ада». Описанное там повествование являлась ремейком многочисленных старых преданий о том, как некий молодой человек пытался продать душу Дьяволу. Но только моя история была перенесена в современные условия, имела под собой реальную подбойку и была, в какой-то степени, автобиографичной.
Автор я тогда был малоизвестный, презентуемая мною книга была лишь второй по счету из числа изданных, поэтому народу собралось немного – может, человек двадцать или около того. Сначала дали слово автору, и я начал что-то там рассказывать. В это время Ольга, директор магазина, снимала меня фотоаппаратом для «Стены писателей» – стенда, где развешивались портреты презентовавших в этом магазине свои книги авторов. (Кстати, портрет мой до сих пор висит в этом магазине.) Она успела сделать пару кадров, как фотоаппарат сломался.
Дальше больше – отказал микрофон, который мне вручили для выступления. Тогда мне отдал свой микрофон менеджер магазина, ведущий презентацию. Через несколько минут вышел из строя и этот микрофон. В этот момент Ольга воскликнула, скорее в шутку, нежели всерьез:
– Боже, не хватало, чтобы теперь еще и свет погас!
И тотчас на потолке звонко и с гулом, словно идущим из сердца преисподней, взорвался один из светильников, а за ним стали гаснуть и остальные. Правда, особой темноты не наступило, поскольку стеклянные стены магазина пропускали достаточно света снаружи с залитого неоном Красного проспекта, но даже такие безобидные сумерки в данном случае показались зловещими.
Все вскочили со своих мест, прямо напротив меня две девчушки, как в последнего спасителя, вцепились и прижались с двух сторон к парню, с которым, очевидно, пришли. Люди озирались по сторонам и липуче смотрели в мою сторону, ища объяснений. Какой-то пожилой человек в золотых очках и с интеллигентской серебряной, клинышком, бородкой схватился за сердце и медленно стал оседать на пол – в этой ситуации никто даже не догадался подставить ему стул. И вообще, в зале воцарилось напряженное молчание натянутой струны, взорванное через несколько мгновений истошным визгом какой-то женщины, облаченной во все черное, у которой сдали нервы. Она сорвалась с места и, путаясь в длинном балахоне и жалобно подвывая, побежала к выходу, еще несколько человек бросились за ней следом. Остальные продолжали трепетно взирать на меня, ожидая ответа на все тут случившееся. Но у меня его, естественно, не было.
В итоге презентация сорвалась, так толком и не начавшись.
Кстати, об этой истории 13 ноября 2008 года администрация магазина поведала на своем сайте в статье «Дорогой, проторенной Фаустом». Кто желает, может почитать.
Тренинг по воздействию на технические средстваВключите телевизор, уберите в нем звук, сядьте напротив удобно на диван или кресло, посмотрите, что в данный момент идет по программе, переключитесь на следующую программу, узнайте, что идет по ней, вернитесь на прежний канал. Поставьте будильник на пять минут.
Теперь расслабьтесь, выбросите все мысли из головы и бездумно смотрите на экран. Как только будильник зазвенит, щелкните пальцами, определенно решив, что этим вы переключаете телевизор на другой канал, и визуализируйте на мониторе во время щелчка картинку из передачи, идущую в этот момент на следующем канале.
Потренируйтесь так по полчаса в день на протяжении пары недель или до тех пор, пока не получите результат.
Затем, в течение следующих двух недель, переходите на переключение большего количества каналов. Когда достигнете успеха и здесь, уберите будильник и пробуйте переключать телевизор с канала на канал мгновенно обычным щелчком пальцев. При этом если вы переключаетесь на последующий канал – по возрастанию, – при щелчке взмахивайте рукой вправо, при переключении на предыдущие каналы – взмахивайте рукой влево.
Затем можете переходить к подобному управлению другой бытовой техникой, а далее – вообще к мысленному управлению приборами.
Из своего личного опыта, насчет конкретно приведенного выше упражнения, скажу откровенно – на меня телевизор реагировал слабо, редко переключался и, мало того, каналы включались какие попало, совершенно непредсказуемо. А вот у моего внука дела шли гораздо лучше. Не знаю, в чем тут дело, то ли он больше тренировался, то ли дети вообще подвержены более тесным контактам с сущностями потусторонних миров, что, кстати, особенно наглядно видно на многократно описанных примерах их связи с полтергейстом.
Воздействие на стихию
Когда в свое время Иван Грозный воевал Казань, русские долго не могли ее взять. Согласно летописям тех времен, одной из причин этого служило то, что татарские чародеи ежедневно накликали на русское войско сильнейшие дожди. Утром они появлялись на стенах города, выкрикивали непонятные заклинания и трясли какими-то платами и тряпками. И так до тех пор, пока не поднимался ветер, нагоняя грозовые облака, и на землю обрушивались стены дождя, превращая окрестности вокруг города в вязкую топь.
Русскому войску, стоящему в поле, это доставляло массу проблем и снижало его боеспособность до критической. В то же время сами татары спокойно переживали потоп под крышами своих домов.
Чудотворство это прекратилось лишь после того, как из Москвы был доставлен Честной Крест Господень и под стенами города совершили водосвятие. А через несколько дней атаки русских на Казань возобновились, и вскоре город был взят.
Интересное донесение царю отправил казацкий воевода Курбат Иванов, который среди первых русских первопроходцев поселился на побережье Байкала. В частности, он писал, что местные шаманы, из числа баргутов и бурят, обитавших здесь, умели укрощать бурю на озере, если там, вдали от берега, вели промысел местные рыбаки в своих утлых лодочках. Для этого они собирались на берегу, жгли костры, устраивали дикие пляски и выкрикивали разные заклинания, и стихия усмирялась.
В молодости мне довелось поработать в студенческих стройотрядах на селе, где мы занимались строительством ферм, дорог, починкой крыш и прочими делами, которые обычно выполнялись заезжими с южных республик СССР шабашниками. Однако мы эти работы выполняли не хуже, но дешевле, почему нас руководители совхозов и колхозов и предпочитали нанимать.
Так вот, как-то мы со студенческой бригадой перекрывали крышу фермы близ села Шарап в Ордынском районе Новосибирской области. С ее высоты вся деревня окрест хорошо просматривалась, и однажды я обратил внимание на одного мужичка, который привез на окраину села на телеге какие-то деревянные и железные детали и конструкции.
Затем, с помощью сбежавшихся сюда местных деревенских мальчишек, он стал собирать некое странное сооружение, похожее на большую деревянную пушку с непомерно толстым дулом, похожим на длинную бочку.
К тому времени, когда все было готово, там столпилось множество народа, подошел туда и председатель колхоза – вялый, анемичный толстяк в белом парусиновом кепи и яловых пыльных сапогах. Я его хорошо знал, он не раз приходил к нам с проверкой выполнения хода работ. Любопытство взяло вверх и надо мной, и я, отпросившись на полчасика у бригадира, присоединился к деревенскому люду.
– Что тут происходит? – протолкнувшись поближе к «пушке», спросил я у оказавшегося рядом со мной сухонького седобородого дедка в широкополой соломенной шляпе.
– Да то безбожники дождь будут кликать, – ответил старик и погрозил неизвестно кому своей самодельной деревянной клюкой.
– Вы это серьезно, дедушка?
Дед сделал каменное лицо.
– Да уж куда серьезней, паря, не в перво́й уже! Наука теперь рулит! Вона, пушку дождевую сделали. Ученые! А только нехорошо это, не по-божьи, антихристы они, вот кто, а не ученые. Это я тебе точно скажу. Ученые моченые! Не так все ныне делают. Раньше, бывало, поп крестный ход собирал, обходили с молитвой село, дождик и сыпал…
А надо признать, что неимоверная жара с палящим солнцем стояла в этих местах третью неделю, трава начала выгорать, посевы злаков остановили свой рост, и было ясно, что если погода в ближайшие дни не изменится, то никакого урожая с полей ждать уже в этом году не придется.
Тем временем мужичок, хозяин этого сооружения в замасленном кепи, надетым козырьком назад, и внешним видом больше похожий на заправского тракториста, забрался внутрь своей «пушки», направленной «дулом» в небо, и оттуда послышался звук, похожий на шум бензопилы.
Тем временем прошло более получаса, но ничего особого не происходило, народ наполовину разошелся, остались лишь самые терпеливые вместе с председателем. Я тоже было собрался идти, и так простоял тут лишнего – от бригадира нагоняй будет, как вдруг заметил, как в небе, напротив «ствола» этого сооружения, образовалось маленькое кучевое облачко. К нему невесть откуда стали подтягиваться другие такие же облачка, там они закружились в небесном хороводе, все разрастаясь, темнея и набухая. Затем подуло свежим ветерком, небо быстро стало темнеть, ударили первые молнии, землю сотрясли раскаты грома, а потом внезапно, сплошной стеной, хлынула с небес стена воды.
Народ разбежался кто куда, я тоже спрятался под ближайшим деревом, но куда там! – потоки дождя свободно раздирали гущу листвы, и в один миг я промок до последней нитки – хорошо еще, что ливень был теплый, и я не продрог.
Но оставаться тут не было никакого смысла, и я рванул к ферме, куда-то исчез и изобретатель конструкции.
Гроза эта продолжалась около трех часов, превратив окрестности в болото, и потом так же внезапно прекратилась. После этого изобретатель откуда-то вернулся к своей махине и стал ее разбирать.
Заинтересованный этим невиданным механизмом, я вернулся назад и вызвался добровольно помогать мужичку. Когда я разбирал странную махину, то ничего особенного, кроме простейших досок и железяк, я в ней не обнаружил.
Единственной фабричной вещью здесь действительно была бензопила, назначение которой оставалось для меня непонятным. На мои вопросы об организации, где соорудили эту «грозовую пушку», и кто он, этот изобретатель, есть сам – мужик отмалчивался или отшучивался. К тому же вокруг вновь собрался разбежавшийся было народ, все задавали ему подобные же вопросы, на которые он отвечал тем же манером, что и мне, и я так и не сумел с изобретателем толком поговорить. В конце концов появился председатель, выдал хозяину «пушки» какие-то деньги, заставил расписаться в ведомости, и после этого тот немедленно уехал.
Через пару недель я встретил этого мужичка в лесу близ райцентра Ордынск, куда перебросили наш отряд для работ на ближайшей лесопилке. В тот день нам не подвезли стройматериалы, и у нас в бригаде образовался вынужденный простой.
Ребята были предоставлены каждый самому себе, и я отправился в лес за грибами, где и состоялась наша вторая встреча. Мужичка этого звали Кузьма, и в этот день он, оказывается, выехал в лес хоронить своего умершего кота, на могилку которого, между прочим, привалил большой гранитный камень, который привез с собой.
Я наткнулся на Кузьму тогда, когда он, прислонившись к столетней сосне, в нелепой шапочке, уместной разве что на малолетнем ребенке, сидел у могильного холмика и поминал своего кота самогоном и солеными огурчиками.
– А, боксер! – сказал он уже пьяненьким голосом, увидев меня. – Садись, помянем моего котика, моего серого сынка Степу.
Откуда он прознал, что я боксер, – а я тогда действительно был чемпионом Сибири и Дальнего Востока по боксу – я не спросил, но приглашение его принял с охотой, но не потому, что мне хотелось остограмиться на халяву, а из-за того, что представился случай разузнать хоть что-нибудь о его чудесном устройстве. Однако Кузьма меня только окончательно дезориентировал.
– Та установка – это все так, мишура, – с астматическим раздражением заявил он. – Это чтобы все думали, будто в ней все дело. Так колхозным начальникам удобней было отчитаться за деньги, которые мне платили за дождь – вроде как на строительство дождевой установки они уходили. На самом деле она ни при чем, просто сосредотачиваю свое желание на вызове грозовых облаков и жду это чудо, в совершении которого я абсолютно и несомненно уверен. В соответствии с этим я мысленно начинаю творить собственную реальность. Я поднимаю голову и обе ладони вверх к небу и становлюсь причастным к чему-то высшему. Начинаю ощущать течение некой энергии и дрожь в руках, а затем и во всем теле, становлюсь весь словно дрожащий лист на ветру, и тогда чувствую себя всесильным, тогда я могу абсолютно все. Затем я громко и четко приказываю неведомым мне силам выполнить мое желание и ощущаю свое слияние и чувство полного единения и растворения в реальности. В этот момент я и есть сама реальность, и тогда воображаю себе ярко ливень и тот путь, каким он совершается. Я это четко вижу, при этом сознание начинает уходить, в груди разгорается адское пламя, часто при этом я слабею до полного изнеможения, и тогда я валюсь с ног и отключаюсь на пять или десять минут.
– И что же в это время происходит, Кузьма? – задал я ему вопрос.
– Я не знаю, – с выражением угрюмой окаменелости в лице ответил он. – Все это я вершу в полном одиночестве, никто посторонний, кто бы мог описать эту сцену, при этом не присутствует, для этого я и прячусь внутрь своей «пушки». Если у меня и происходят какие-либо реакции, которые я косвенно могу почувствовать, то я не сдерживаю их. Но ведь этого все равно никто не видит, да и не слышит, потому что в это время начинается гроза, гремит гром, шумит вода…
– Как ты научился этому?
– Свекор мой, ныне покойный, меня научил. Он в народе слыл вроде как колдуном. Его все в нашей деревне боялись, но все равно, ходили лечиться к нему, а не к фельдшеру.
– А ты можешь сейчас вызвать дождь?
– Нет, пьяный не могу, да и трезвый не стал бы. Стихия не любит, когда ее попусту тревожат, наказать может…
– А ты можешь мне объяснить, как дождь вызвать?