В столовой уже собирался на ужин народ. Я подошла к эфельтири и принялась усиленно думать о всяких вкусностях. Ведь что еще можно подарить Николетте, если мы в академии, которую даже не покинуть? Можно было бы, конечно, взять в библиотеке книгу по зельеварению и попробовать собственноручно приготовить что-нибудь полезное. Но даже если удастся найти подходящие ингредиенты у той же Друнгильды, вдруг у Николетты любые зелья теперь с Ийрилихаром ассоциируются? Нет! Лучше сосредоточиться и наколдовать с помощью эфельтири что-нибудь особенное.
– Ты собираешься все это съесть? – поразилась Николетта. Она как раз подошла к моему столику и увидела расставленные на нем яства, причем не все из них были опознаваемыми. Очевидно, эфельтири расщедрилось на какую-то экзотику. Я бы не рискнула попробовать. Предлагать имениннице – тем более. Но для того и требовалось устроить небольшую тренировку! Подарок начну готовить, когда столовая опустеет. Чтобы лишних вопросов никто не задавал.
– Хм… – я сделала вид, будто задумалась, – а что, полагаешь, не справлюсь? Присоединяйся.
– Ну… э… – похоже, Николетту не очень привлекло многообразие подозрительных блюд. – О, слушай, а муравейник я люблю!
Я покосилась на присыпанную маком непонятную гору то ли из кусков печенья, перемазанных в креме, то ли еще чего.
– Знаешь, я не уверена, что это муравейник…
– А что же тогда? – озадачилась Николетта.
– Ой, а что это у вас, праздник? – к нам подлетела Иввина, таща на буксире Нуфиуса. Ха, все же хоть что-то осталось неизменным! Судьбоносная встреча состоялась в новой реальности! Кроме шуток, может, и вправду – судьба? Парень, кстати, пытался сохранять величественный вид, подобающий князю, но, учитывая, что Иввина нетерпеливо тянула несчастного вперед, получалось у него не очень.
При виде Иввины Николетта сразу помрачнела.
А я подмигнула ей и повернулась к нимфе:
– Ага, праздник животов! Хочешь попробовать муравейник?
– Муравейник? – переспросила Ив непонимающе. – У вас что, на Земле едят муравьев?
– Нет, это выпечка такая. Торт. Из печенья. – Я кивнула на некое подобие муравейника, хотя выглядел он, мягко говоря, не очень презентабельно. Я бы такой пробовать не стала, даже если б очень любила.
– Какой-то он стра-анный, – с подозрением протянула Иввина.
– Одно из лучших лакомств на Земле, – заверила я.
– Да? Нуффи, попробуешь?
Мученический взгляд парня нужно было видеть!
Я с трудом удержалась от хохота. Нуфиус, правда, довольно быстро вспомнил, что он, вообще-то, князь, и вновь попытался принять достойный статуса вид. Надменность у него не получилась, но он очень старался. Я только не поняла, зачем князю обязательно нужно быть надменным? У Раэля, что ли, научился, пока тот в академии был?
– Только ради тебя. – Парень натянуто улыбнулся и, отломив кусок от кривой пирамиды нашего муравейника, храбро положил себе в рот. Пожевал задумчиво, проглотил. – Хм… да, ничего так. Но для мужчины слишком сладко.
Я закусила губу, чтобы все же не расхохотаться. Господи, он любовных романов перечитал?! Тех самых, женских, о брутальных мужчинах?
Следом за Нуфиусом, или, как его ласково звала Иввина, Нуффи, попробовала нимфа.
– А и вправду, вкусно! – обрадовалась она, ненадолго, пока не вспомнила: – Мне, правда, сладостей много нельзя, но спасибо за угощение!
– Видишь, вполне съедобно, – заметила я, когда Иввина с «князем» ушли. – Похоже, ты была права – это муравейник.
– Я посмотрю, как Ив завтра будет себя чувствовать, – сдержанно улыбнулась Николетта.
– Правильно, – поддержала я. – А что ты еще любишь, помимо муравейника?
Николетта обвела взглядом блюда на столе:
– Ну уж точно не это.
– Конечно. Ты ведь никогда такого не пробовала, откуда ж тебе знать, что ты это любишь.
– Тоже верно. А вообще я бы с радостью мороженого поела, но оно у меня никогда тут не получается.
Мы еще немного поболтали, после чего Николетта ушла. Она звала, конечно, с собой, но я сказала, что мне все равно в другую сторону к этой башне темных идти, так что пусть не дожидается, когда я доем «вон ту вкуснятину». Для вида даже пару ложек непонятного кремового десерта пришлось в себя запихать. Несмотря на кошмарный серо-буро-малиновый цвет, он, кстати говоря, на вкус оказался довольно приятным.
Оставшись одна, я продолжила извращаться с экспериментами над бедным эфельтири. Теперь у меня появилась конкретная цель – сотворить мороженое! Жаль, до завтра его никак не сберечь, если получится сейчас. Все равно придется ранним утром в столовую идти – праздничный завтрак готовить.
Вдоволь натренировавшись и даже порядком устав, я поплелась к себе. Однако на выходе из корпуса меня посетило очень странное, знакомое чувство. Неужели снова тьма?! Дикий, наполненный ужасом девичий крик, раздавшийся из бокового коридора, подтвердил догадку.
Я, конечно, не придумала ничего лучше, как рвануть ей на помощь.
Завидев меня, кричавший замолк и выдохнул:
– Она… она здесь! Была, только что здесь была…
А я затормозила рядом и потрясенно воззрилась на представшее глазам существо, совершенно точно мужского пола. Волосатые ноги с копытами, длинные шорты в клеточку, больше похожие на семейные трусы. Распахнутая черная кожаная безрукавка с металлическими заклепками на широкой, мускулистой груди, вполне человеческой, только излишне волосатой. Лицо – немного смахивает на бычью морду. И – рога на башке. Если верить земной мифологии, передо мной минотавр.
Я огляделась. А девушка-то где?
В конце коридора с шипением погас факел. Затем еще один, еще, и все ближе к нам, ближе. А потом я увидела клубы тьмы, густые, абсолютно черные. Сначала они стелились по полу, потом поднялись выше, заскользили по стенам, затопляя собою все пространство коридора.
– Она! Она опять здесь! – заголосил минотавр, и я поняла, что никакой девушки не было. Был, есть и будет он один – минотавр с пронзительным женским криком, едва не сбившим меня с ног. У него что, сирены в роду были?!
– Пожалуйста, не кричи так! – взмолилась я, затыкая уши. – Сейчас мы просто отойдем назад и вызовем преподов. Все будет хорошо.
Я отступила, собираясь последовать собственному плану, когда нас вдруг накрыло темнотой. И то было не обыкновенное отсутствие света – нас накрыло тьмой, кромешной, абсолютной! Холодные, осязаемые клубы заскользили по телу. Минотавр снова заверещал и внезапно замолк. Послышался звук удара чего-то тяжелого о каменный пол, почти сразу сбрякали копыта.
Та-ак, отступление отменяется, пора звать преподов!
Но я успела провести в воздухе только одну линию. Зеленоватая искра магии вспыхнула вслед за движением руки, после чего тьма ударила меня в грудь и отшвырнула к стене. Воздух выбило из легких, затылок больно стукнулся о стену. Наверное, я тоже могла бы потерять сознание, но встречу с камнем смягчила все та же тьма – она была повсюду! Еще более черные, чем окружающая темнота, клубы хлынули ко мне. Воздух внезапно закончился, теперь его невозможно было даже вдохнуть, на грудь как будто навалилось нечто тяжелое, неподъемное, горло сдавило тисками, а по телу побежали скользкие, гибкие ленты холодной тьмы.
Я осознала – преподов мне уж точно не позвать. Обращаться к магии тоже бесполезно. Однако если тьма все же моя… она должна мне подчиниться. Я обязана с нею совладать! Потому что иного выхода нет…
Закрыв глаза, потому что все равно ничего не видно, обратилась к ней силой мысли. Ну же, тьма, ты ведь живая, ты меня слышишь… У тебя есть разум, знаю. Ты жаждешь убивать. Но ты принадлежишь мне! Метка моя и ты – тоже моя. А я убивать не хочу. Остановись.
– Твоя?.. – чуждая мысль пронзила разум тонкой иглой. Или мне показалось?! Может быть, просто галлюцинации начались от нехватки кислорода?
Но… я отчетливо ощутила – не моя, чужая. Эта тьма мне не принадлежит и со мной абсолютно не связана!
Кажется, я уже теряла сознание, когда кто-то ворвался в жаждущую крови тьму. А потом я мучительно кашляла, сидя на корточках, и наблюдала сквозь наплывающую на глаза пелену за Савельхеем. Пусть по-прежнему почти ничего не было видно, я не могла его не узнать. Его образ, наверное, не покинет меня никогда…
Савельхей стоял в клубах тьмы и не шевелился. Только темно-бронзовые волосы, будто на ветру, развевались от соприкосновений с всполошившейся вокруг него тьмой. Клубы бурлили, пузырились, перемешивались, пытаясь сопротивляться, но воле темного властелина противиться долго не смогли. Прошло еще несколько секунд – и тьма исчезла полностью, растворилась, как будто ее здесь не было вовсе, и даже погасшие из-за нее факелы вновь зажглись, разгоняя уже обычную, не магическую темноту.
– Лика!
Савельхей повернулся и, заметив, в каком я состоянии, поспешил ко мне. Я хотела оттолкнуть его, но не смогла. Сил не хватило. Приняв его руку, встала на ноги, от слабости слегка покачнулась. Устояла только потому, что Савельхей придержал меня за талию. В глазах наконец прояснилось. Подняла голову и встретилась с ним взглядом.
– Лика!
Савельхей повернулся и, заметив, в каком я состоянии, поспешил ко мне. Я хотела оттолкнуть его, но не смогла. Сил не хватило. Приняв его руку, встала на ноги, от слабости слегка покачнулась. Устояла только потому, что Савельхей придержал меня за талию. В глазах наконец прояснилось. Подняла голову и встретилась с ним взглядом.
Савельхей замер, с каким-то странным удивлением продолжая смотреть в мои глаза. Как будто впервые увидел. Приподнял руку, осторожно коснулся кончиками пальцев моей щеки. И это прикосновение, внезапно словно обжегшее, привело меня в чувство. Я оттолкнула его и возмущенно выпалила:
– Да что же вы все сегодня распускаете руки?!
Во мне вдруг такая злость на него поднялась! Что Савельхею-то от меня понадобилось?! Убралась же из его замка, чтобы только не мешать, так нет, нужно было притащиться в академию! Ну ладно, дела обязывают, но ко мне зачем приставать? Зачем так смотреть, зачем прикасаться? Зачем все это, если мне наконец стало на него наплевать?!
– Распускают руки? Кто? – янтарные глаза с черным ободком недобро прищурились.
Но ответить я ничего не успела, потому как появились остальные преподы. Один за другим начали вспыхивать порталы. Ректор. Препод по боевой магии, по защитной, по работе с энергетическими потоками, еще несколько незнакомых. А вот этот знаком и не совсем препод. Алистер. Взгляд Алистера, устремленный на меня, преисполнился вселенского страдания. Мне даже показалось, он сейчас воскликнет: «Лика, ну почему вы снова на месте преступления, как мне вас теперь выгораживать!» А что будет выгораживать, я почти не сомневалась. Ведь ему что-то нужно от меня.
Но, как ни странно, обвинений в этот раз не было. Ректор развил бурную деятельность, приказав отнести пострадавшего минотавра в лечебное крыло, и даже на меня посмотрел без враждебности, наоборот, с беспокойством. Другим преподам раздал указания по обследованию коридора и каких-то остаточных следов, а сам подошел к нам с Савельхеем.
– Лика, как ты?
– Нормально. Только устала очень. Я могу идти?
– Да-да, конечно. Тебе стоит отдохнуть. Но если почувствуешь себя нехорошо, обратись к лекарям.
– Обязательно. Спасибо. – Я натянуто улыбнулась. Развернувшись, поковыляла к выходу из корпуса. И, шагая, отчетливо чувствовала на спине два провожающих взгляда. Савельхей и Алистер. Уверена, это они!
Глава 8
То ли эфельтири сегодня с утра пораньше было не в духе, то ли мое тотальное невезение решило на мне отыграться, но затея «Торт для Николетты» начала трещать по швам.
Нет, торт мне чудо-дерево все-таки выдало. Правда, из памперсов. На мое растерянное уточнение «А мороженое?» сверху вывалился небольшой сугроб. Но мне почему-то подумалось, что избранная такой своеобразный подарок уж точно не оценит. Пришлось терзать эфельтири дальше. Благо в столь ранний час остальные студенты спали и не видели моих мучений.
С десятой попытки торт-мороженое все-таки красовался на подносе. Красивый такой, аппетитный. И все бы ничего, но всю его поверхность украшал рисунок шоколадом в виде физиономии игриво усмехающегося Ийрилихара и плюсом поздравительная надпись «Кусни меня, детка!». А я ведь всего лишь на миг задумалась о том, кто был бы идеальным подарком для Николетты, но эфельтири решило все вот так вот совместить. Да только переделывать все равно уже не получалось, так как время поджимало. Подхватив поднос, я поспешила поздравлять избранную с ее днем рождения.
– А., ээ… Лика? – сонно пробормотала взлохмаченная Николетта, открыв мне дверь. – Ты чего в такую рань?
– Поздравляю! – радостно выпалила я и всучила ей поднос с вампирским тортом. – С днем рождения!
Именинница не меньше минуты молча разглядывала наше с эфельтири совместное творение и наконец выдала:
– Спасибо, это довольно… мило. Такого мне еще ни разу не дарили.
Скорее всего, такого вообще никому ни разу не дарили. Эксклюзив! Но что-то Николетта не слишком ему обрадовалась. Впрочем, подари мне кто торт с изображенным на нем Савельхеем, я бы тоже в восторг не пришла.
Но у меня сегодня почему-то было такое замечательное настроение, что его ничто не могло омрачить.
– Ну так что? По кусочку ийрилихарского тортика и – грызть гранит науки? – весело поинтересовалась я. – Или ты в честь дня рождения не пойдешь?
– Не пойду. – Николетта поставила поднос с тортом на стол, а сама села на кровать. – Мне и так тухло, не хочу еще больше портить себе настроение встречей с дражайшими одногруппниками.
– А вот зря ты. У меня сегодня такое замечательное предчувствие! Обязательно должно произойти что-то очень хорошее. – Я самовольно отрезала себе кусок торта, зацепив кончик уха нарисованного Ийрилихара. – Так что не унывай, нельзя грустить в день рождения, а то так весь год унылым будет.
– Это же обычно про Новый год говорят, – возразила избранная.
– Да не суть важно. А Иввина, кстати, где? – только сейчас спохватилась я.
– Без понятия. Она не ночевала в комнате. Видимо, у своего «князя» осталась.
Еще минут десять я побыла у Николетты, но ее отвратительное настроение казалось непробиваемым. Ничего, у меня еще имелась в запасе тяжелая однорогая артиллерия. Но для начала предстояло сходить на занятия, а потом уже осуществлять дальше операцию «День рождения».
Мое радужное настроение не испортило даже то, что по пути в нужную аудиторию я в пустующем коридоре встретилась с Савельхеем. А ведь, как назло, с самого утра в голове крутилось навязчивым мотивом «Савельхей мой, Савельхей, голосистый Савельхей», что я тихонечко и напевала. К счастью, темный властелин сей торжественный гимн в свою честь все же не услышал. Вроде бы.
– Лика, – окинул меня внимательным взглядом, – доброе утро.
Ой, ну надо же, со мной поздоровались, причем так мило и вежливо. Сегодня точно великий день!
– Доброе утро, Савельхей. – Я вполне себе мило улыбнулась, решив не портить себе настроение собственным ехидством.
Хотела пройти дальше, но Савельхей, видимо, не счел наш разговор оконченным.
– Идешь на лекции?
Нет, блин. Иду призывать тьму, чтобы ты тут потом бегал и героически ее вылавливал с Алистером на пару. Прямо-таки «Чип и Дейл спешат на помощь».
Но я снова сдержала рвущееся ехидство. Ответила вполне нейтрально:
– Да, я иду на лекции.
Но и на этом разговор не кончился.
– Я смотрю, у тебя сегодня хорошее настроение, Лика. – Савельхей не сводил с меня внимательного взгляда.
Нет, ну вот где логика? Когда я жила у него в замке, он старательно меня избегал, даже возможности побеседовать не было. В ответ я слышала лишь постоянное «Извини, Лика, мне некогда», «Извини, Лика, давай попозже», «Извини, Лика, мне сейчас не до тебя». Так чего сейчас-то он вдруг возжаждал со мной общаться?
– А ты жаждешь мне его испортить? – ну вот, ехидство все-таки не удалось сдержать.
– Такое впечатление, будто ты ждешь от меня лишь плохого, – с укором парировал Савельхей.
Я чуть воздухом не подавилась.
– Слушай, Савельхей, я от тебя ничего не жду. Это ты меня сейчас, между прочим, задерживаешь.
Хотела пройти мимо, но Савельхей вдруг придержал меня за локоть.
– Один вопрос, Лика. Что с тобой случилось?
– А что со мной случилось? – не поняла я.
– Ты изменилась.
– В чем именно изменилась? – Нет, настроение он мне все-таки подпортил. – В том, что не хожу за тобой тенью и не прошу мне поверить? Да, я изменилась. Но и ты изменился. Ты уже совсем не тот Савельхей, которого я когда-то… – голос дрогнул, я резко замолчала. Даже несмотря на отворот, это была слишком больная тема.
– Лика, послушай, – Савельхей нахмурился, – нам обязательно нужно с тобой поговорить обо всем толком.
– Обо всем – это о чем?
– О нас.
Я снова чуть не подавилась воздухом.
– А что о нас разговаривать? Извини, Савельхей, но на эту тему разговаривать мне уже давно неинтересно, – высвободив руку, я спешно пошла дальше по коридору.
Хоть и настроение уже было не таким радужным, но все равно предчувствие чего-то очень хорошего не покидало.
И, конечно же, Алистер не мог не притащиться к нам на лекции. Похоже, провидение взялось основательно проверять мое хорошее настроение на прочность. Но еще до того, как белый маг явил свою персону, я успела перемолвиться с Ийрилихаром.
Не знаю, что такого выдающегося случилось, раз вампир в кои-то веки пришел на занятия. Сам он пояснять не стал. Сидел с таким угрюмым видом, словно так и не определился с сегодняшним образом – замерев между стадиями «злой прокурор» и «добрый потрошитель».
– Ты сегодня не в духе, – констатировала я, присаживаясь на последнем ряду по соседству с ним.
– Это называется «серьезное отношение к происходящему», – парировал Ийрилихар. – Ты чего это так странно на мое ухо смотришь?